| Случай на шахте / Сидели, пили вразнобой / мадеру, «Старку», «Зверобой», - / и вдруг нас всех зовут в забой до одного. / У нас стахановец-гагановец- / загладовец - и надо ведь, / чтоб завалило именно его! / Он в прошлом младший офицер, / его нам ставили в пример, / он был, как юный пионер, - всегда готов! / И вот он прямо с корабля / пришел стране давать угля, / а вот сегодня наломал, как видно, дров. / Спустились в штрек, и бывший зэк, / большого риска человек, / сказал: «Беда для нас для всех, для всех одна... / Вот раскопаем - он опять / начнёт три нормы выполнять, / начнёт стране угля давать - и нам хана! / Так чтобы, братцы, не стараться! / Мы поработаем с прохладцей, - / один - за всех, и все - за одного!..» / Служил он в Таллине при Сталине, / теперь лежит заваленный, / нам жаль - по-человечески - его. |
| У нее / У нее всё свое - и бельё, и жильё, / ну а я - ангажирую угол у тёти. / На нее - всё свободное время моё, / на нее я гляжу из окна, что напротив. / У нее каждый вечер не гаснет окно, / и вчера мне лифтер рассказал за полбанки: / у нее - два знакомых артиста кино / и один популярный артист из Таганки. / И пока у меня в ихнем ЖЭКе рука, / про нее я узнал очень много нюансов: / у нее старший брат - футболист «Спартака», / а отец - референт в министерстве финансов. / Я скажу, что всегда на футболы хожу, / на «Спартак», - и слова восхищенья о брате; / я скажу, что с министром финансов дружу, / и что сам как любитель играю во МХАТе... / У нее - у нее на окошке герань, / у нее - у нее занавески в разводах. / У меня - у меня на окне ни хера, / только пыль, только толстая пыль на комодах. / Ничего, я куплю лотерейный билет, / и тогда мне останется ждать так недолго. / И хотя справедливости в мире как нет, / по нему обязательно выиграю «Волгу». |
| Письмо на «Юность» / Здравствуй, «Юность», это я, / Аня Чепурная. / Я - ровесница твоя, / то есть молодая. / То есть мама говорит, / внука не желая: / рано больно, дескать, стыд, - / чтобы не жила я. / Моя мама - инвалид, / получила травму, / и теперь благоволит / больше к божью храму. / Любит лазить по хорам, / Лаять тоже стала, / Но она в науки храм / Тоже б забегала... / Не бросай читать письмо, / «Юность» дорогая! / Врач мамашу, если б смог, - / Излечил от лая. / А отца радикулит / гнет горизонтально. / Он - военный инвалид, / так что всё нормально. / Вас дедуля свято чтит, / говорит пространно: / «Всё от Бога, - говорит, - / или от экрана». / Ты подумала - де, вот - / встанет спозаранка / и строчит, строчит и шлёт / письма, хулиганка! / Нет, я правда - в первый раз, / о себе и Мите... / Слезы капают из глаз, / Извините - будет грязь. / но письмо дочтите! / Я ж живая, вот - реву, / Вам-то всё повтор, но / Я же грежу наяву: / Как дойдёт письмо в Москву - / Станет мне просторно. / Не бросай меня одну / и откликнись, «Юность»! / Мне - хоть щас на глубину. / Ну куда я денусь, ну? / Ну, куда я сунусь?.. / Нет, я лучше - от и до, / что и как случилось. / Здесь гадючее гнездо, / «Юность», получилось. / Защити (тогда мы их! - / Живо шею свертим) / Нас, двоих друзей твоих, / А не то тут смерть им. / Митя - это, как сказать? - / это я с которым... / В общем, стала я гулять / с Митей-комбайнёром. / Жар валил от наших тел / (образно, конечно). / Он по-честному хотел, - / Это я (он аж вспотел!), - / я была беспечна. / Это было жарким днём, / посреди ухаба... / «Юность», мы с тобой поймём, / ты же тоже баба! / Да и хоть бы между льдин - / Всё равно б случилось: / Я - шатенка, он - блондин, / Я одна - и он один. / Я же с ним училась! / Зря мы это с Митей, зря! / Но ведь кровь-то бродит... / Как - не помню, - три хмыря, / Словно три богатыря, / Колька верховодит. / Защитили наготу / и прикрылись наспех. / А уж те орут: «Ату!» - / поднимают на смех. / Смех - забава для парней, / страшное оружье! / Ну, а здесь - еще страшней, / если до замужья. / Наготу преодолев, / срам прикрыв рукою, / Митя был как прямо лев. / Колька ржет, зовет за хлев, / словно с бэ, со мною. / Дальше - больше: он закрыл / Митину одежду, / Двух дружков своих пустил - / и созвал сто сорок рыл / с деревень и между... / Вот люблю ли я его? - / передай три слова. / (И не бойся ничего: / заживет - и снова...) / Слова, надо же вот, а! / Или знак хотя бы! / В общем, ниже живота... / Догадайся живо! Так / Мы же обе - бабы! / Нет! Боюсь, что не поймёшь. / Но - я истый друг вам: / Ты конвертик надорвёшь, / левый угол отогнёшь - / там уже по буквам. |
| У тебя глаза как нож / У тебя глаза - как нож: / если прямо ты взглянёшь, / забываю, кто я есть и где мой дом; / если ж косо ты взглянёшь - / как по сердцу полоснёшь / ты холодным острым серым тесаком! / Я здоров - к чему скрывать? - / пятаки могу ломать, / а недавно головой быка убил... / Но с тобой жизнь коротать - / не подковы разгибать, / а прибить тебя - морально нету сил. / Вспомни, был ли хоть разок, / чтоб я из дому убёг? / Ну когда же надоест тебе гулять? / С грабежу я прихожу, / язык за спину заложу / и бежу тебя по городу шукать! / Я все ноги исходил, / велосипед себе купил, / чтоб в страданьях облегчения была... / Налетел на самосвал, / к Склифосовскому попал, - / навестить меня ты даже не пришла. / И хирург, седой старик, / весь обмяк и как-то сник, - / он шесть суток мою рану зашивал... / А как кончился наркоз, / стало больно мне до слёз: / для кого ж я своей жизнью рисковал? / Ты не радуйся, змея: / скоро выпишут меня, - / отомщу тебе тогда без всяких схем! / Я те точно говорю: / востро бритву навострю - / и обрею тебя наголо совсем! |
| Бал-маскарад / Сегодня в нашей комплексной бригаде / прошел слушок о бале-маскараде. / Раздали маски кроликов, / слонов и алкоголиков, / назначили всё это в зоосаде. / «Зачем идти при полном при параде, / скажи мне, моя радость, Христа ради!» - / Она мне: «Одевайся, / мол, я тебя стесняюся, / не то, мол, как всегда, пойдёшь ты сзади. / Я платье, - говорит, - взяла у Нади, / я буду нынче, как Марина Влади, / и проведу, хоть тресну я, / часы свои воскресные / хоть с пьяной твоей мордой, но в наряде!» / Зачем же я себя утюжил-гладил? / Меня поймали тут же, в зоосаде, - / ведь массовик наш Колька / дал мне маску алкоголика, / и «на троих» зазвали меня дяди. / Я снова очутился в зоосаде. / Глядь - две жены, ну - две Марины Влади! / Одетые животными, / с двумя же бегемотами... / Я тоже озверел, и стал в засаде. / Наутро дали премию в бригаде, / сказав мне, что на бале-маскараде / я будто бы не только / сыграл им алкоголика, / но был у бегемотов я в ограде... |
| Диалог у телевизора / - Ой, Вань, смотри, какие клоуны: / рот - хоть завязочки пришей! / Ой, до чего, Вань, размалёваны, / а голос - как у алкашей! / А тот похож - нет, правда, Вань, - / на шурина, - такая ж пьянь. / Ну нет, ты глянь, нет-нет, ты глянь, / я вправду, Вань! / - Послушай, Зин: не трогай шурина, - / какой ни есть, а он родня! / Сама намазана, прокурена, - / гляди, дождешься у меня! / А чем болтать, взяла бы, Зин, / в антракт сгоняла б в магазин... / Что, не пойдешь? Ну, я один. / Подвинься, Зин! / - Ой, Вань, смотри, какие карлики; / в джерси одеты, не в шевьёт! / На нашей пятой швейной фабрике / такое вряд ли кто пошьёт. / А у тебя, ей-богу, Вань, / ну все друзья - такая рвань, / и пьют всегда в такую рань / такую дрянь! / - Мои друзья - хоть не в болонии, / зато не тащат из семьи! / А гадость пьют из экономии, / хоть поутру, да на свои. / А у тебя самой-то, Зин, / приятель был с завода шин, / так он вообще хлебал бензин, - / ты вспомни, Зин!.. / - Ой, Вань, гляди-кось - попугайчики! / Нет, я, ей-богу, закричу!.. / А это кто, в короткой маечке? / Я, Вань, такую же хочу. / В конце квартала, правда, Вань, / ты мне такую же сваргань... / Ну что «отстань», всегда «отстань», - / обидно, Вань! / - Уж ты бы лучше помолчала бы: / накрылась премия в квартал! / Кто мне писал на службу жалобы? / Не ты? Да я же их читал! / К тому же, эту майку, Зин, / тебе напяль - позор один, / тебе ж шитья пойдет аршин. / Где деньги, Зин? / - Ой, Вань, умру от акробатиков! / Смотри, как вертится, нахал... / Завцеха наш, товарищ Сатиков, / недавно в клубе так скакал. / А ты придешь домой, Иван, / поешь - и сразу на диван. / Или орешь, когда не пьян. / Ты что, Иван? / - Ты, Зин, на грубость нарываешься, / всё, Зин, обидеть норовишь! / Тут за день так накувыркаешься, / придешь домой - там ты сидишь. / Ну, и меня, конечно, Зин, / сейчас же тянет в магазин, / а там друзья, - ведь я же, Зин, / не пью один!.. / ...Ого, однако же, - гимнасточка! / Гляди-ка: ноги на винтах. / У нас в кафе молочном «Ласточка» / официантка может так... / А у тебя подруги, Зин, / всё вяжут шапочки для зим, / от ихних скучных образин / дуреешь, Зин! / - Как, Вань, а Лилька Федосеева, / кассирша из ЦПКиО? / Ты к ней всё лез на новоселии; / она - так очень ничего! / А чем ругаться, лучше, Вань, / поедем в отпуск в Еревань... / Ну что «отстань», опять «отстань»... / Обидно, Вань! |
| Письмо на Сельхозвыставку / Здравствуй, Коля, милый мой, муж мой ненаглядный! / Во первых строках письма шлю тебе привет. / Вот приедешь ты, боюсь, занятой, нарядный, / не заглянешь и домой - сразу в сельсовет. / Как уехал ты, я - в крик. Бабы прибежали: / «Ох, разлуку, - говорят, - ей не перенесть!..» / Так скучала за тобой, что меня держали, - / хоть причины не скучать очень даже есть. / Тут вот Пашка приходил, кум твой окаянный. / Еле-еле не далась - даже счас дрожу! / Он три дня уж, почитай, ходит злой и пьяный, - / перед тем, как приставать, пьет для куражу. / Ты, болтают, получил премию большую, / будто Борька, наш бугай, первый чемпион! / К злыдню этому, быку, я тебя ревную / и люблю тебя сильней, нежели чем он. / Ты приснился мне больной, пьяный и угрюмый; / если думаешь чего - так не мучь себя: / с агрономом я прошлась, только ты не думай, - / говорили мы весь час только про тебя. / Я-то - ладно, а вот ты - страшно за тебя-то! / Тут недавно приезжал очень важный чин, / так в столице, говорит, всякие развраты, / да и женщин, говорит, больше, чем мужчин. / Ты уж, Коля, там не пей, потерпи до дома; / дома можешь хоть чего, можешь - хоть в запой. / Мне не надо никого, даже агронома, / хоть культурный человек, не сравню с тобой. / Наш амбар в дожди течет - прохудился, верно. / Без тебя невмоготу, - кто создаст уют? / Хоть какой, но приезжай, жду тебя безмерно!.. / Если можешь, напиши, что там продают. |
| Ответ с Сельхозвыставки / Не пиши мне про любовь - не поверю я. / Мне вот тут уже дела твои прошлые!.. / Слушай лучше: тут с лавсаном материя, - / если хочешь, я куплю, вещь хорошая. / Водки я пока не пью, ну ни стопочки! / Экономлю и не ем даже супу я, / потому что я куплю тебе кофточку, / потому что я люблю тебя, глупая! / Был в балете: мужики девок лапают. / Девки все, как на подбор, в белых тапочках. / Вот пишу, а слёзы душат и капают, - / не давай себя хватать, моя лапочка! / Наш бугай - один из первых на выставке, / а сперва кричали, будто бракованный! / Но очухались, и вот дали приз таки, - / весь в медалях он лежит, запакованный. / Председателю скажи: пусть избу мою / кроет нынче же, и пусть травку выкосит, / а не то я телок крыть не подумаю. / Рекордсмена портить мне? На-кось, выкуси! / Пусть починят наш амбар, ведь не гнить зерну! / Будет Пашка приставать - с ним, как с предателем... / С агрономом не гуляй, ноги выдерну! / Можешь раза два пройтись с председателем. / До свидания! Я - в ГУМ, за покупками / (это - вроде наш лабаз, но со стёклами). / Ты мне можешь надоесть с полушубками, / в сером платьице с узорами блёклыми! / P.S. / Тут стоит культурный парк по-над речкою. / В нем гуляю и плюю только в урны я. / Но ты, конечно, не поймешь, там, за печкою, / потому ты - темнота некультурная. |
| Мы бдительны / Мы бдительны - мы тайн не разболтаем, / они - в надежных жилистых руках. / К тому же, этих тайн мы знать не знаем, / мы умникам секреты доверяем, / а мы, даст бог, походим в дураках. / Успехи взвесить - нету разновесов, / успехи есть, а разновесов нет. / Они весомы и крутых замесов, / а мы стоим на страже интересов, / границ, успехов, мира и планет. / Вчера отметив запуск агрегата, / сегодня мы героев похмелим. / Еще возьмем по полкило на брата, / свой интерес мы - побоку, ребята, - / на кой нам свой, и что нам делать с ним? / Мы телевизоров понакупали, / в шесть по второй глядели про хоккей, / а в семь по всем Нью-Йорк передавали - / я не видал, ребенка мы купали. / Но там у них, наверное, OK! / Хотя волнуюсь, в голове вопросы: / как негры там? Убрали ль урожай? / Как там в Ливане? Что там у Сомосы? / Ясер здоров ли? Каковы прогнозы? / Как с Картером? На месте ли Китай?.. / Какие ордена еще бывают? - / послал письмо в программу «Время» я. / Еще полно? Так что ж их не вручают? / Мои детишки просто обожают! / Когда вручают - плачет вся семья. |
| Письмо к другу / Ах, милый Ваня, я гуляю по Парижу, / и то, что слышу, и то, что вижу, / пишу в блокнотик, впечатлениям вдогонку. / Когда состарюсь - издам книжонку. / Про то, что, Ваня, мы с тобой в Париже / нужны, как в бане пассатижи. / Все эмигранты тут второго поколенья, - / от них сплошные недоразуменья. / Они всё путают - и имя, и названья, / и ты бы, Ваня, у них был «Ванья». / А в общем, Ваня, мы с тобой в Париже / нужны, как в русской бане лыжи. / Я сам завел с француженкою шашни, / мои друзья теперь и Пьер, и Жан. / И вот плевал я с Эйфелевой башни / на головы беспечных парижан! / И знаешь, Ваня, мы с тобой в Париже / нужны, как в бане пассатижи. / Проникновенье наше по планете / особенно заметно вдалеке: / в общественном парижском туалете / есть надписи на русском языке... / А в общем, Ваня, мы с тобой в Париже / нужны, как в русской бане лыжи. |
| Сентиментальный боксер / Удар, удар, еще удар, / опять удар - и вот / Борис Буткеев (Краснодар) / проводит апперкот. / Вот он прижал меня в углу, / вот я едва ушёл, / вот - апперкот, я - на полу, / и мне нехорошо... / И думал Буткеев, мне челюсть кроша: / «И жить хорошо, и жизнь хороша!» / При счете «семь» я всё лежу, / рыдают землячки... / Встаю, ныряю, ухожу, / и мне идут очки. / Неправда, будто бы к концу / я силы берегу, - / Бить человека по лицу / я просто не могу! / Но думал Буткеев, мне ребра круша: / «И жить хорошо, и жизнь хороша!» / В трибунах свист, в трибунах вой: / «Ату его, он трус!» / Буткеев лезет в ближний бой, / а я к канатам жмусь. / Но он пролез, - он сибиряк, / настырные они. / И я сказал ему: «Чудак, / устал ведь, отдохни!» / Но он не услышал, он думал, дыша, / что жить хорошо, и жизнь хороша! / А он всё бьет, здоровый, чёрт, / ему бы - в МВД... / Ведь бокс - не драка, это спорт / отважных, и т.д.! / Вот он ударил - раз, два, три - / и сам лишился сил... / Мне руку поднял рефери, / которой я не бил. / И думал Буткеев, что жизнь хороша... / Кому - хороша, а кому - ни шиша. |
| Метатель молота / Я раззудил плечо - трибуны замерли, / молчанье в ожидании храня. / Эх, что мне мой соперник - Джонс ли, Крамер ли, - / рекорд уже в кармане у меня! / Заметано, заказано, заколото, - / мне кажется, я следом полечу. / Но мне нельзя, ведь я - метатель молота: / приказано метать - и я мечу. / Эх, жаль, что я мечу икру в Италии, - / я б дома кинул молот без труда - / ужасно далеко, куда подалее, / и лучше - если б раз и навсегда. / Я был кузнец, ковал на наковальне я, / сжимал свой молот и всегда мечтал: / закинуть бы его куда подалее, / чтобы никто его не разыскал. / Я против восхищения повального, / но я надеюсь: года не пройдёт - / я всё же зашвырну в такую даль его, / что и судья с ищейкой не найдёт. / А вот сейчас, как все и ожидали, я / опять его метнул, себе во вред, - / ужасно далеко, куда подалее. / Так в чем успеха моего секрет? / Вокруг меня корреспонденты бесятся. / «Мне помогли, - им отвечаю я, - / подняться по крутой спортивной лестнице / мой коллектив, мой тренер и - семья». |
| Утренняя гимнастика / Вдох глубокий, руки шире, / не спешите, три-четыре! / Бодрость духа, грация и пластика. / Общеукрепляющая, / утром отрезвляющая / (если жив пока еще) / гимнастика! / Если вы в своей квартире, / лягте на пол, три-четыре! / Выполняйте правильно движения. / Прочь влияния извне, / привыкайте к новизне, / вдох глубокий до изнеможения. / Очень вырос в целом мире / гриппа вирус, три-четыре! / Ширится, растет заболевание. / Если хилый - сразу в гроб; / сохранить здоровье чтоб, / применяйте, люди, обтирание. / Разговаривать не надо, - / приседайте до упада, / да не будьте мрачными и хмурыми! / Если очень вам неймётся, / обтирайтесь чем придётся, - / водными займитесь процедурами. / Если вы уже устали - / сели-встали, сели-встали. / Не страшны вам Арктика с Антарктикой! / Главный академик Йоффе / доказал: коньяк и кофе / вам заменит спортом профилактика. / Не страшны дурные вести: / мы в ответ бежим на месте, - / в выигрыше даже начинающий! / Красота: среди бегущих / первых нет и отстающих, / бег на месте - общепримиряющий! |
| Что случилось в Африке / В желтой жаркой Африке, / в центральной ее части, / как-то вдруг вне графика / случилося несчастье. / Слон сказал, не разобрав: / «Видно, быть потопу!..» - / В общем, так: один Жираф / влюбился в антилопу. / Тут поднялся галдеж и лай, / и только старый попугай / громко крикнул из ветвей: / «Жираф большой, ему видней!» / «Что же, что рога у ней? - / кричал Жираф любовно. - / Нынче в нашей фауне / равны все пороговно! / Если вся моя родня / будет ей не рада - / не пеняйте на меня, - / я уйду из стада!» / Тут поднялся галдеж и лай, / и только старый попугай / громко крикнул из ветвей: / «Жираф большой, ему видней!» / Папе антилопьему / зачем такого сына? / Всё равно - что в лоб ему, / что по лбу - всё едино. / И Жирафов зять брюзжит: / «Видали остолопа?!.» / И ушли к бизонам жить / с Жирафом антилопа. / Тут поднялся галдеж и лай, / и только старый попугай / громко крикнул из ветвей: / «Жираф большой, ему видней!» / В желтой жаркой Африке / не видать идиллий: / льют Жираф с Жирафихой / слёзы крокодильи. / Только горю не помочь, / нет теперь закона, - / у Жирафов вышла дочь / замуж за бизона. / ...Пусть Жираф был не прав, / но виновен не Жираф, / а тот, кто крикнул из ветвей: / «Жираф большой, ему видней!» |
| Она была в Париже / Ларисе Лужиной / Наверно, я погиб; глаза закрою - вижу, - / наверно, я погиб; робею, и потом, - / куда мне до нее, - она была в Париже, / и я вчера узнал: не только в нем одном. / Какие песни пел я ей про Север дальний! / Я думал: вот чуть-чуть - и будем мы на «ты». / Но я напрасно пел о полосе нейтральной, / ей глубоко плевать, какие там цветы. / Я спел тогда еще - я думал, это ближе - / про счетчик, про того, кто раньше с нею был. / Но что ей до меня, - она была в Париже, / ей сам Марсель Марсо чего-то говорил. / Я бросил свой завод, хоть, в общем, был не вправе, / засел за словари на совесть и на страх. / Но что ей до того? Она уже в Варшаве, / мы снова говорим на разных языках. / Приедет, я скажу по-польски: «Проше, пани, / прими таким, как есть, не буду больше петь...» / Но что ей до меня, она уже в Иране. / Я понял: мне за ней, конечно, не успеть. / Она сегодня здесь, а завтра будет в Осле... / Да, я попал впросак, да, я попал в беду! / Кто раньше с нею был и тот, кто будет после, - / пусть пробуют они, я лучше пережду. |
| В трамвае / - Граждане! Зачем толкаетесь, / на скандал и ссору нарываетесь? / Сесть хотите? Дальняя дорога? / Я вам уступлю - ради бога! / Граждане! И даже пьяные! / Все мы - пассажиры постоянные, / все живем, билеты отрываем, / все по жизни едем трамваем. / Тесно вам? И зря ругаетесь! / Почему вперед не продвигаетесь? / Каши с вами, видимо, не сваришь. / Никакой я вам не товарищ! / Ноги - к чёрту прокопытили, / вот уже дыра с кулак на кителе... / Разбудите этого мужчину, - / он во сне поет матерщину. / Граждане! Тут жизнь кончается! / Третий круг сойти не получается! / - С вас, товарищ, штраф, рассчитайтесь. / Нет? Тогда еще покатайтесь. |
| О двух красивых автомобилях / Без запретов и следов, / об асфальт сжигая шины, / из кошмара городов / рвутся за город машины: / и громоздкие, как танки, / «форды», «линкольны», «селены», / элегантные «мустанги», / «мерседесы», «ситроены»... / Будто знают: игра стоит свеч. / Это будет, как кровная месть городам. / Поскорей, только б свечи не сжечь, / карбюратор, и что у них есть еще там! / И не видно полотна - / лимузины, лимузины... / Среди них, как два пятна, / две красивые машины, / словно связанные тросом - / а где тонко, там и рвётся, - / акселераторам, подсосам / больше дела не найдётся. / Будто знают: игра стоит свеч. / Только б вырваться - выплатят всё по счетам. / Ну, а может, он скажет ей речь / на клаксоне, иль что у них есть еще там?.. / Это скопище машин / на тебя таит обиду. / Светло-серый лимузин, / не теряй ее из виду! / Впереди, гляди, разъезд, - / больше риска, больше веры! / Опоздаешь!.. Так и есть, - / ты промедлил, светло-серый. / Они знали: игра стоит свеч, / а теперь - что ж сигналить рекламным щитам? / Впрочем, может - гора ему с плеч, / иль с капота, и что у них есть еще там? / Нет, развилка, как беда: / стрелки врозь - и вот не здесь ты. / Неужели никогда / не съезжаются разъезды? / Этот сходится, один... / И, врубив седьмую скорость, / светло-серый лимузин / позабыл нажать на тормоз. / Что ж, съезжаться - пустые мечты, / или это - как кровная месть городам? / Покатились колеса, мосты / и сердца, или что у них есть еще там... |
| Песня автозавистника / Произошел необъяснимый катаклизм: / я шел домой по тихой улице своей, / а мне навстречу нагло пер капитализм, / звериный лик свой скрыв под маской «Жигулей». / Я по подземным переходам не пойду, / визг тормозов мне - как романс о трех рублях. / За то ль я гиб и мёр в семнадцатом году, / чтоб частный собственник глумился в «Жигулях»?! / Он мне не друг и не родственник, / он мне заклятый враг, - / очкастый частный собственник / в зеленых, серых, белых «Жигулях»! / Но ничего, я к старой тактике пришёл, - / ушел в подполье, пусть ругают за прогул. / Сегодня ночью я три шины пропорол, / так полегчало - без снотворного уснул. / Дверь проломить - купил отбойный молоток, / Электродрель - попробуй крышу пропили! / Не дам порочить наш советский городок, / где варят пиво золотое «Жигули»! / Он мне не друг и не родственник, / он мне заклятый враг, - / очкастый частный собственник / в зеленых, серых, белых «Жигулях»! / Мне за мечты мои не будет ничего: / Я в психбольнице все права завоевал. / И я б их к стенке ставил через одного / И направлял на них груженый самосвал! / Мне мой товарищ по борьбе достал домкрат, / Вчера кардан мы с ним к магазину снесли, / Мы как ребеночка раздели тот «FIAT», / Загримированный под наши «Жигули». / Нашли талмуд - по-итальянски, как на грех. / Я целый год над словарями ночевал. / И вот теперь всё по науке, под орех / Сегодня ночью я «Фиата» разобрал. / Он мне не друг и не родственник, / он мне заклятый враг, - / очкастый частный собственник / в зеленых, серых, белых «Жигулях»! / С работы выгнали, живу я с «Жигулей». / Я ненавижу их до одури, до спазм! / Когда я рву клещами ручки от дверей, / я ощущаю трудовой энтузиазм. / Ответьте мне - кто проглядел, кто виноват, / что я живу в парах бензина и в пыли? / Что ездит капиталистический «Фиат» - / скрывали ловко под названьем «Жигули». / Он мне не друг и не родственник, / он мне заклятый враг, - / очкастый частный собственник / в зеленых, серых, белых «Жигулях»! / Но вскоре я машину сделаю свою, / все части есть, а от владения - уволь. / Отполирую - и с разгона разобью / ее под окнами отеля «Метрополь»... / Нет, что-то екнуло, - ведь части-то свои! / Недосыпал, недоедал, пил только чай... / Всё - еду, еду регистрировать в ГАИ!.. / Ах, черт, «Москвич» меня забрызгал, негодяй! / Он мне не друг и не родственник, / Хоть бы скорей зачах, - / очкастый частный собственник / в зеленых, серых, белых «Москвичах»! |
| Песня завистника / Мой сосед объездил весь Союз. / Что-то ищет, а чего - не видно. / Я в дела чужие не суюсь, / но мне очень больно и обидно. / У него на окнах - плюш и шёлк, / Клава его шастает в халате. / Я б в Москве с киркой уран нашёл / при такой повышенной зарплате! / И сдается мне, что люди врут: / он нарочно ничего не ищет. / Для чего - ведь денежки идут, / ох, какие крупные деньжищи! / А вчера на кухне ихний сын / головой упал у нашей двери / и разбил нарочно мой графин. / Я - папаше счет в двойном размере. / Ему, значит, рубль, а мне - пятак? / Пусть теперь мне платит неустойку! / Я ведь не из зависти, я так - / ради справедливости, и только. / Ничего, я им создам уют, - / живо он квартиру обменяет. / У них денег - куры не клюют, / а у нас - на водку не хватает. |
| Перед поездкой за рубеж / Я вчера закончил ковку, / я два плана залудил, / и в загранкомандировку / от завода угодил. / Копоть, сажу смыл под душем, / съел холодного язя - / и инструкцию послушал, / что там можно, что - нельзя. / Там у них бывает лучше / бытово, / так чтоб я не отчебучил / не того. / Он мне дал прочесть брошюру - / как наказ, / чтоб не вздумал жить там сдуру, / как у нас. / Говорил со мной как с братом / про коварный зарубеж, / про поездку к демократам / в польский город Будапешт: / «Там у них уклад особый, / нам так сразу не понять. / Ты уж их, браток, попробуй / хоть немного уважать. / Будут с водкою дебаты - / отвечай: / нет, ребяты-демократы, / только чай! / От подарков их сурово / отвернись, / мол, у нас добра такого - / завались». / Он сказал: «Живя в комфорте, / экономь, но не дури. / Ты гляди, не выкинь фортель - / с сухомятки не помри! / В этом чешском Будапеште - / уж такие времена - / может, скажут: пейте-ешьте, - / ну а может - ни хрена». / Ох, я в Венгрии на рынок / похожу, / на немецких на румынок / погляжу! / (Демократки, уверяли / кореша, / не берут с советских граждан / ни гроша). / «Но буржуйская зараза / там, вишь, ходит по пятам. / Опасайся пуще сглаза / ты внебрачных связей там! / Там шпионки с крепким телом, / ты их - в дверь, они - в окно... / Говори, что с этим делом / мы покончили давно. / Могут действовать они / не прямиком: / шасть в купе - и притвориться мужиком, / а сама - наложит тола / под корсет... / Проверяй, какого пола / твой сосед!» / Тут давай его пытать я: / «Опасаюсь, маху дам. / Как проверить? Лезть под платье - / так получишь по мордам...» / Но инструктор - парень дока, / деловой, попробуй срежь! / И опять пошла морока / про коварный зарубеж. / Популярно объясняю / для невежд: / я к болгарам уезжаю, / в Будапешт. / «Если темы там возникнут - / сразу снять! / Бить не нужно, а не вникнут - / разъяснять». / Я ж по-ихнему ни слова, / ни в дугу и ни в тую. / Молот мне - так я любого / в своего перекую! / Но ведь я не агитатор, / я потомственный кузнец! / Я к полякам в Улан-Батор / не поеду, наконец!.. / Сплю с женой, а мне не спится: / «Дусь, а, Дусь! / Может, я без заграницы / обойдусь? / Я ж не ихнего замеса, / я ж сбегу. / Я ж на ихнем - ни бельмеса, / ни гу-гу!» / Дуся дремлет, как ребёнок, / накрутивши бигуди. / Отвечает мне спросонок: / «Знаешь, Коля, не зуди. / Что-то, Коля, больно робок, / я с тобою разведусь! / Двадцать лет живем бок о бок, / и всё время: «Дусь, а, Дусь...» / Обещал, забыл ты нечто - / ох, хорош! / Что клеенку с Бангладешта / привезёшь. / Сбереги там пару рупий, / не бузи, / хоть чего, хоть чёрта в ступе / привези!» / Я уснул, обняв супругу, / Дусю нежную мою, / снилось мне, что я кольчугу, / щит и меч себе кую. / Там у них другие мерки, / не зевай, - съедят живьём! / И всё снились мне венгерки / с бородами и ружьём... / Снились дусины клеёнки / цвета беж, / и нахальные шпионки / в Бангладеш... / Поживу я, воля божья, / у румын - / говорят, они с Поволжья, / как и мы... / Вот же женские замашки: / провожала - стала петь, / отутюжила рубашки - / любо-дорого смотреть. / До свиданья, цех кузнечный, / аж до гвоздика родной! / До свиданья, план мой встречный, / перевыполненный мной! / Пили мы - мне спирт в аорту / проникал. / Я весь путь к аэропорту / проикал. / К трапу я - а сзади в спину, / будто лай: / «На кого ж ты нас покинул, / Николай!..» |
| Товарищи ученые!.. / Товарищи ученые, доценты с кандидатами, / замучились вы с иксами, запутались в нулях. / Сидите, разлагаете молекулы на атомы, / забыв, что разлагается картофель на полях. / Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь / и корни извлекаете по десять раз на дню. / Ох, вы там добалуетесь, ох, вы доизвлекаетесь, / пока сгниет от плесени картофель на корню! / Так вот: автобусом до Сходни доезжаем, / а там - рысцой, и не стонать! / Небось, картошку все мы уважаем, / когда с сольцой ее намять. / Вы можете прославиться почти на всю Европу, коль / лопатами проявите здесь свой патриотизм. / А то вы всем кагалом там набросились на опухоль, / собак ножами режете, а это - бандитизм. / Товарищи ученые! Кончайте поножовщину, / бросайте ваши опыты, гидрит и ангидрит! / Садитесь-ка в автобусы, валяйте к нам в Тамбовщину, / а гамма-излучение денек повременит. / Так вот: полуторкой к Тамбову подъезжаем, / а там - рысцой, и не стонать! / Небось, картошку все мы уважаем, / когда с сольцой ее намять. / К нам можно даже семьями, с друзьями и знакомыми, / мы славно здесь разместимся, и скажете потом, / что бог, мол, с ними, с генами, бог с ними, хромосомами, / мы славно поработали и славно отдохнём! / Товарищи ученые, Эйнштейны драгоценные, / Ньютоны ненаглядные, любимые до слёз! / Ведь лягут в землю общую остатки наши бренные, / земле ведь всё едино: апатиты и навоз. / Так вот: автобусом до Сходни доезжаем, / а там - рысцой, и не стонать! / Небось, картошку все мы уважаем, / когда с сольцой ее намять. / Так приезжайте, милые, рядами и колоннами. / Хотя вы все там химики, и нет на вас креста, / но вы ж ведь там задохнетесь за синхрофазотронами, / а здесь места отменные, воздушные места! / Товарищи ученые, не сомневайтесь, милые: / коль что у вас не сладится, ну, там, не тот эффект, - / мы мигом к вам заявимся с лопатами и вилами, / денечек покумекаем - и выправим дефект. / Так вот: автобусом к Тамбову подъезжаем, / а там - рысцой, и не стонать! / Небось, картошку все мы уважаем, / когда с сольцой ее намять. / Накроем стол скатеркою - валяйте, ешьте пальцами! / Хотя вы создаете синтетический белок - / Но он такой невкусный, - мы же вас накормим яйцами, / Дадим с собой картофелю - хоть сумку, хоть мешок. / Для вас тот день покажется - и каторжный, и адовый: / Сырой картофель в грядках - у ученых не в чести, - / Зато впервые сможете повкалывать наглядно вы - / И пользу ощутимую народу принести. |
| Слухи / Сколько слухов наши уши поражает, / сколько сплетен разъедает, словно моль!.. / Вот, к примеру, / ходят слухи, будто всё подорожает на два двадцать, / а особенно - поваренная соль. / И, словно мухи, / тут и там / ходят слухи / по домам, / а беззубые старухи / их разносят по умам. / - Ой, что деется! Вчера траншею рыли, / откопали две коньячные струи. / - Говорят, шпионы воду отравили самогоном, / ну, а хлеб теперь - из рыбьей чешуи. / И, словно мухи, / тут и там / ходят слухи / по домам, / а беззубые старухи / их разносят по умам. / - Слушай, слышал - под землею город строят, / говорят, на случай ядерной войны. / - Вы слыхали, - скоро бани все закроют повсеместно / навсегда, и эти сведенья верны. / И, словно мухи, / тут и там / ходят слухи / по домам, / а беззубые старухи / их разносят по умам. / - Это что еще! Теперь всё отменяют, / отменили даже воинский парад. / - Говорят, что скоро всё позапрещают, в бога душу, / скоро всех к чертям собачьим запретят! / И, словно мухи, / тут и там / ходят слухи / по домам, / а беззубые старухи / их разносят по умам. / - А вы знаете, Мамыкина снимают, - / за разврат его, за пьянство, за дебош... / - Кстати, вашего соседа забирают, негодяя, / потому что он на Берию похож. / И, словно мухи, / тут и там / ходят слухи / по домам, / а беззубые старухи / их разносят по умам. / Закаленные во многих заварухах, / слухи ширятся, не ведая преград. / Ходят сплетни, что не будет больше слухов абсолютно, / ходят слухи, будто сплетни запретят. / И, словно мухи, / тут и там / ходят слухи / по домам, / а беззубые старухи / их разносят по умам. / И поют друг другу - шепотом ли, в крик ли, - / крик дурной всегда правдив в устах кликуш... / А к хорошим слухам люди не привыкли почему-то, / говорят, что это выдумки и чушь. / И, словно мухи, / тут и там / ходят слухи / по домам, / а беззубые старухи / их разносят по умам. |
| Мы в очереди первые стояли / А люди всё роптали и роптали, / а люди справедливости хотят: / - Мы в очереди первые стояли, / а те, кто сзади нас, - уже едят. / Им объяснили, чтобы не ругаться: / - Мы просим вас, уйдите, дорогие! / Те, кто едят, ведь это - иностранцы, / а вы, прошу прощенья, кто такие? / Но люди всё ворчали и ворчали, / наверно, справедливости хотят: / - Мы в очереди первые стояли, / а те, кто сзади нас, - уже едят. / Но снова объяснил администратор: / - Я вас прошу, уйдите, дорогие! / Те, кто едят, ведь это - делегаты, / а вы, прошу прощенья, кто такие? / А люди всё кричали и кричали, / а люди справедливости хотят: / - Мы в очереди первые стояли, / а те, кто сзади нас, - уже едят... |
| Спасибо, что живой / Подумаешь - с женой не очень ладно! / Подумаешь - неважно с головой! / Подумаешь - ограбили в парадном! / Скажи еще спасибо, что живой! / Ну что ж такого - мучает саркома? / Ну что ж такого - начался запой? / Ну что ж такого - выгнали из дома? / Скажи еще спасибо, что живой! / Нечего играть с судьбою в прятки, / Так давай, кривая, вывози. / В общем, всё нормально, всё в порядке, / Всё, как говорится, на мази. / Плевать - партнер по покеру дал дуба! / Плевать, что снится ночью домовой! / Плевать - в «Софии» выбили два зуба! / Скажи еще спасибо, что живой! / Да ладно - ну, уснул вчера в опилках... / Да ладно - в челюсть врезали ногой... / Да ладно - потащили на носилках... / Скажи еще спасибо, что живой! / Нечего играть с судьбою в прятки, / Так давай, кривая, вывози. / В общем, всё нормально, всё в порядке, / Всё, как говорится, на мази. / Неважно, что не ты играл на скрипке. / Неважно, что ты бледный и худой. / Неважно, что побили по ошибке. / Скажи еще спасибо, что живой! / Да, правда: тот, кто хочет, тот и может! / Да, правда: сам виновен, бог со мной! / Да, правда... Но одно меня тревожит: / кому сказать спасибо, что живой?.. / Нечего играть с судьбою в прятки, / Так давай, кривая, вывози. / В общем, всё нормально, всё в порядке, / Всё, как говорится, на мази. |
| Жертва телевидения / Есть телевизор! Подайте трибуну, / так проору - разнесется на мили: / он не окно, - я в окно и не плюну, - / мне будто дверь в целый мир прорубили! / Всё на дому, / самый полный обзор: / отдых в Крыму, / ураган и Кобзон. / Фильм, часть седьмая, - / тут можно поесть: / я не видал / предыдущие шесть. / Врубаю первую - а там ныряют, / но это так себе; а с десяти - / «А ну-ка, девушки!» Что вытворяют! / И все в передничках! С ума сойти! / Я у экрана, мой дом - не квартира! / Я всею скорбью скорблю мировою, / грудью дышу я всем воздухом мира, / Никсона вижу с его госпожою. / Вот тебе раз: / иностранный глава - / прямо глаз в глаз, / к голове голова. / Чуть пододвинул / ногой табурет - / и оказался / с главой тет на тет. / Потом - ударники хлебопекарни / дают про выпечку до десяти, / и вот - любимая «А ну-ка, парни!» / Стреляют, прыгают, - с ума сойти! / Если не смотришь - то, коль не болван ты, / то уж, по крайности, богом прибитый. / Ты же не знаешь, что ищут таланты, / ты же не ведаешь, кто даровитый! / В восемь - футбол / ССР - ФРГ; / с Мюллером я / на короткой ноге! / Судорога, шок, / а потом - интервью. / Ох, хорошо, / что с Указу не пью! / Там кто-то выехал на конкурс в Варне, / а мне квартал всего туда идти. / А ну-ка, девушки! А ну-ка, парни! / Все лезут первые - с ума сойти! / Как убедить мне упрямую Настю? - / Настя желает в кино, как суббота, / Настя твердит, что проникся я страстью / к глупому ящику для идиота. / Да, я проникся: / в квартиру зайду, / глядь - дома Никсон / и Жорж Помпиду! / Вот хорошо: / я бутылочку взял, / Жорж - посошок, / Ричард, правда, не стал. / А дальше - весело, еще шикарней: / врубил четвертую - и на балкон. / «А ну-ка, девушки» «А ну-ка, парням» / вручают премию в О-О-ООН. / ...Ну, а потом, на закрытой на даче, / где, к сожаленью, навязчивый сервис, / я и в бреду всё смотрел передачи, / всё заступался за Анджелу Дэвис. / Слышу: «Не плачь, / всё в порядке в тайге, / выигран матч / ССР - ФРГ, / сто негодяев / захвачены в плен, / а Магомаев / поет в КВН». / У нас действительность еще кошмарней: / два телевизора, - крути-верти! / «А ну-ка, девушки», «А ну-ка, парни», - / за них не боязно с ума сойти! |
| Шифманы / Запретили все цари / всем царевичам - / строго-настрого - ходить / по Гуревичам, / к Рабиновичам не сметь, / также - к Шифманам... / Правда, Шифманы нужны / лишь для рифмы нам. / В основном же речь идёт / за Гуревичей - / царский род ну так и прёт / к ихней девичьей: / там три дочки, три сестры, / три красавицы, - / за царевичей цари / опасаются. / И Гуревичи всю жизнь / озабочены - / хоть живьем в гроба ложись / из-за доченек! / Не устали бы про них / песню петь бы мы - / но назвали всех троих / дочек ведьмами. / И сожгли всех трех цари / их умеючи, / и рыдали до зари / все царевичи... / Не успел растаять дым / от костров еще - / а царевичи пошли / к Рабиновичам. / Там три дочки, три сестры, / три красавицы. / И опять, опять цари / опасаются. / Ну, а Шифманы смекнули - / и Жмеринку / вмиг покинули, махнули / в Америку! |
| Антисемит / Зачем мне считаться / шпаной и бандитом? / Не лучше ль податься / мне в антисемиты? / На их стороне / хоть и нету законов, - / поддержка и нетузиазм миллионов... / Решил я - и значит, / кому-то быть битым!.. / Но надо ж узнать, кто / такие семиты. / А вдруг это очень / приличные люди, / а вдруг из-за них мне / чего-нибудь будет? / Но друг и учитель, / алкаш в бакалее, / сказал, что семиты - / простые евреи. / Да это ж такое / везение, братцы! / Теперь я спокоен, / чего мне бояться! / Я долго крепился: / ведь благоговейно / всегда относился / к Альберту Эйнштейну. / Народ мне простит, / но спрошу я невольно, / куда отнести / мне Абрама Линкольна?.. / Средь них - пострадавший / от Сталина Каплер, / средь них - уважаемый / мной Чарли Чаплин, / мой друг Рабинович / и жертвы фашизма, / и даже - основоположник марксизма... / Но тот же алкаш / мне сказал после дельца, / что пьют они кровь / христианских младенцев; / и как-то в пивной / мне ребята сказали, / что очень давно / они бога распяли. / Им кровушки надо - / они, по запарке, / замучили, гады, / слона в зоопарке! / Украли, я знаю, / они у народа / весь хлеб урожая / минувшего года. / По Курской, Казанской / железной дороге / построили дачи, / живут там, как боги! / На всё я готов - / на разбой и насилье, / и бью я жидов, / и спасаю Россию! |
| Мишка Шифман / Мишка Шифман башковит, / у него - предвиденье. / «Что мы видим, - говорит, - / кроме телевиденья? / Смотришь конкурс в Сопоте / и глотаешь пыль, / а кого ни попадя / пускают в Израиль». / Мишка также сообщил / по дороге в Мнёвники: / «Голду Меир я словил / в радиоприёмнике». / И такое рассказал, / до того красиво, - / я чуть было не попал / в лапы Тель-Авива! / Я сперва-то был не пьян, / возразил два раза я! / Говорю: «Моше Даян - / стерва одноглазая. / Агрессивный, бестия, / чисто фараон! / Ну, а где агрессия - / там мне - не резон». / Мишка тут же впал в экстаз / после литры выпитой, / говорит: «Они же нас / выгнали с Египета! / Оскорбления простить / не могу такого, / я позор желаю смыть / с Рождества Христова!» / Мишка взял меня за грудь: / «Мне нужна компания! / Мы ж с тобой не как-нибудь - / «здравствуй - до свидания»... / Побредем, паломники, / чувства придавив. / Хрена ли нам Мнёвники? / Едем в Тель-Авив!» / Я сказал: «Я вот он весь! / Ты же меня спас в порту! / Но одна загвоздка есть: / русский я по паспорту. / Только русские в родне, / прадед мой - Самарин... / Если кто и влез ко мне, / так и тот - татарин». / Мишку Шифмана не трожь, / с Мишкой - прочь сомнения! / У него - евреи сплошь / в каждом поколении. / Дед параличом разбит - / бывший врач-вредитель; / у меня ж - антисемит / на антисемите... / Мишка - врач, он вдруг затих: / в Израиле бездна их. / Гинекологов одних - / как собак нерезаных; / нет зубным врачам пути, - / слишком много просится. / Где ж на всех зубов найти? / Значит, безработица. / И на счету все бабы там, / И с ними дело швах, / Потому арабы там / Прямо в двух шагах. / Мишка мой кричит: «К чертям! / Виза - или ванная! / Едем, Коля, море там / Израилеванное...» / Видя Мишкину тоску - / а он с тоски опасный, - / я еще хлебнул кваску / и сказал: «Согласный». / ...Хвост огромный в кабинет / из людей, пожалуй, ста. / Мишке там сказали «нет», / ну, а мне - «пожалуйста». / Он кричал: «Ошибка тут! / Это я еврей!» / А ему: «Не шибко тут, / выйди из дверей...» / Мишку мучает вопрос: / кто тут враг таинственный? / А ответ ужасно прост, / и ответ единственный. / Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу, - / Мишка пьет проклятую. / Говорит, что за графу / не пустили пятую... |
| Письмо китайским руководителям / В Пекине очень мрачная погода, / у нас тут на заводе - перекур. / Мы пишем вам с тамбовского завода, / любители опасных авантюр! / Ведь тем, что договор не подписали, / вы всем народам причинили боль / и, извращая факты, доказали, / что вам дороже генерал де Голль. / Нам каждый день насущный мил и дорог, / но если даже вспомнить старину, / так это ж вы изобретали порох / и строили Китайскую стену! / Мы понимаем: вас совсем не мало, / чтоб триста миллионов погубить. / Но мы уверены, что сам товарищ Мао, / ей-богу, даже очень хочет жить! / Когда вы рис водою запивали, / мы проявляли интернационализм. / Небось, когда вы русский хлеб жевали, / не говорили про оппортунизм! / Боитесь вы, что реваншисты в Бонне, / что Вашингтон - грозится перегнать... / Но сам Хрущев сказал еще в ООНе, / что мы покажем кузькину им мать! / Вам не нужны ни бомбы, ни снаряды, / не раздувайте вы войны пожар. / Мы нанесем им, если будет надо, / ответный термоядерный удар! / А если зуд - без дела не страдайте, / у вас еще достаточно делов: / давите мух, рождаемость снижайте, / уничтожайте ваших воробьёв! / И не интересуйтесь нашим бытом, - / мы сами знаем, где у нас чего... / Так наш ЦК писал в письме открытом. / Мы одобряем линию его! |
| Поездка в город / Я - самый непьющий из всех мужиков, / во мне есть моральная сила, / и наша семья большинством голосов, / снабдив меня списком на восемь листов, / в столицу меня снарядила. / Чтобы я привез снохе / с ейным мужем по дохе, / чтобы брату с бабой - кофе растворимый, / двум невесткам - по ковру, / зятю - черную икру, / тестю - что-нибудь армянского розлива. / Я ранен, контужен, я малость боюсь / забыть, что кому по порядку; / я список вещей заучил наизусть, / а деньги зашил за подкладку. / Значит, брату - две дохи, / мужу сестрину - духи, / тесть сказал: «Давай бери, что попадётся!» / Двум невесткам - по ковру, / зятю - заячью икру, / куму - водки литра два, пущай зальётся... / Я тыкался в спины, блуждал по ногам, / шел грудью к плащам и рубахам... / Чтоб список вещей не достался врагам, / его проглотил я без страха. / Помню: шубу просит брат, / куму с бабой - всё подряд, / тестю - водки ереванского розлива, / двум невесткам - взять махру, / зятю - заячью нору, / а сестре - плевать чего, но чтоб красиво! / Да что ж мне, пустым возвращаться назад?! / Но вот я набрел на товары... / «Какая валюта у вас?» - говорят. / «Не бойсь, - говорю, - не доллары!» / Растворимой мне махры, / зять подохнет без икры, / тестю, мол, даешь духи для опохмелки! / Двум невесткам - всё равно, / сестре мужину - вино, / ну, а мне - вот это желтое в тарелке... / Не помню про фунты, про стервинги слов, / сраженный ужасной загадкой... / Зачем я тогда проливал свою кровь, / зачем ел тот список на восемь листов, / зачем мне рубли за подкладкой? / ...Где-то надо взять доху, / зятю - кофе на меху, / тестю - хрен, а кум и пивом обойдётся; / также взять коньяк в пуху, / растворимую сноху, / ну, а брат и шерри-бренди перебьётся! / Нет, мне не понять - я от злости дрожу, / Такое приснится по пьянке, - / Ну что я семье своей завтра скажу - / Другой раз давайте мне франки! / И вам будет по дохе, / кофе молотый - снохе, / Куму, зятю и братьям - что попадётся, / Брату с бабой - пуд икры, / мужу сестрину - ковры, / Ну а тесть и шерри-бренди обойдётся! |
| Рай чертей / Переворот в мозгах из края в край, / в пространстве масса трещин и смещений: / в аду решили черти строить рай, / как общество грядущих поколений. / Известный черт с фамилией Черток, / агент из рая, ночью, внеурочно / отстукал в Центр: «В аду черт знает что!» / Что именно, Черток не знает точно. / Еще ввернул тревожную строку / для шефа всех лазутчиков - Амура: / «За мной следят, сам Дьявол начеку, / и крайне ненадежна агентура». / Тем временем в аду сам Вельзевул / потребовал военного парада, / влез на трибуну, плакал и загнул: / «Рай, только рай - спасение для ада!» / Рыдали черти и визжали: «Да! / Мы рай в родной построим преисподней! / Даешь производительность труда! / Пять грешников на нос - уже сегодня!» / «Ну что ж, вперед! А я вас поведу, - / закончил Дьявол. - С богом! Побежали!..» / И задрожали грешники в аду, / и ангелы в раю затрепетали. / И ангелы толпой пошли к Нему, / к Тому, Который видит всё и знает. / А Он сказал, что Он плевал на тьму, / лишь заявил, что многих расстреляет, / что Дьявол - провокатор и кретин, / его возня и крики - всё не ново, / что ангелы - ублюдки как один, / и что Черток давно перевербован! / «Не рай кругом, а форменный бедлам! / Спущусь на землю, - там хоть уважают. / Уйду от вас к людям ко всем чертям, - / пущай Меня вторично распинают!..» / И опустился. Кто Он? Где живёт?.. / Но как-то раз узрели прихожане: / на паперти у церкви нищий пьёт; / «Я - Бог! - кричит. - Даешь на пропитанье!» / Конец печален. Плачь, и стар, и млад! / Что перед этим всем сожженье Трои? / Давно уже в раю не рай, а ад. / Но рай чертей в аду зато построен. |
| Две системы / Мы все воспитаны в презренье к воровству, / ну, а еще - к употребленью алкоголя, / и в безразличье к иностранному родству, / и в поклонении всесилию контроля. / Вот - география, / а вот - органика, / у них там - мафия, / у нас - пока никак. / У нас - балет, у нас - заводы и икра, / у нас - прелестные курорты и надои, / «Аэрофлот», Толстой, арбузы, танкера, / и в бронзе отлитые разные герои. / Потом, позвольте-ка, / ведь там - побоище, / у них - эротика, / у нас - не то еще! / На миллионы, миллиарды киловатт / в душе людей поднялись наши настроенья, / и каждый, скажем, китобой или домкрат / дает нам прибыль всесоюзного значенья. / Про них мы выпишем: / больная психика. / У них же - хиппи же, / у нас - мерси пока! / Да что, товарищи, молчать про капитал, / который Маркс еще клеймил в известной книге! / У них - напалм, а тут - банкет, а тут - накал, / и незначительные личные интриги. / Там Джонни с Джимами / всенаплевающе / дымят машинами; / тут - нет пока еще. / Куда идем, чему завидуем подчас? / Свобода слова вся пропахла нафталином... / Я кончил. Всё. Когда я говорил «у нас» - / имел себя в виду, а я - завмагазином. / Не надо нам уже / всех тех, кто хаяли. / Я еду к бабушке. / Она - в Израиле. |
| Апелляция / Передо мной любой факир - ну просто карлик, / Я их держу заместо мелких фраеров, - / Возьмите мне один билет до Монте-Карло - / Я потревожу ихних шулеров! / Не соблазнят меня ни ихние красотки, / А на рулетку - только б мне взглянуть, - / Их банкометы мине вылижут подмётки, / А я на поезд - и в обратный путь. / Играть я буду и на красных, и на чёрных, / И в Монте-Карло я облажу все углы, - / Останутся у них в домах игорных / Одни хваленые зеленые столы. / Я привезу с собою массу впечатлений: / Попью коктейли, послушаю джаз-банд, - / Я привезу с собою кучу ихних денег - / И всю валюту сдам в советский банк. / Я говорю про всё про это без ухарства - / Шутить мне некогда: мне «вышка» на носу, - / Но пользу нашему родному государству / Наверняка я этим принесу! |
| Ох, да помогите... / Ох, да помогите, помогите, помогите / все долги мне заплатить: / Кому надо что отдать / И кому надо что простить! / Все мои товарищи пропали, разбежались - / вот такие пироги. / Только непричастные да честные остались, / да одни мои враги. / Ох да пропадайте, пропадайте, пропадайте, / сгиньте пропадом совсем! / ......................... / ......................... / Все мои товарищи пропали, разбежались - / вот такие пироги. / Только непричастные да честные остались, / да одни мои враги. / Ох, как полетели, да как окна запотели, - / даже хмель с меня слетел, / Да я раз десять пропотел / Да похмеляться не хотел! / Все мои товарищи пропали, разбежались - / вот такие пироги. / Только непричастные да честные остались, / да одни мои враги. |
| Черное золото / Не космос - метры грунта надо мной, / И в шахте не до праздничных процессий, / Но мы владеем тоже внеземной - / И самою земною из профессий. / Любой из нас - ну, чем не чародей? / Из преисподней наверх уголь мечем. / Мы топливо отнимем у чертей - / Свои котлы топить им будет нечем! / Взорвано, уложено, сколото / Черное надежное золото. / Да, сами мы, как дьяволы, в пыли. / Зато наш поезд не уйдет порожний. / Терзаем чрево матушки-Земли, / Но на земле теплее и надёжней. / Вот вагонетки, душу веселя, / Проносятся, как в фильме о погонях. / И шуточку «Даешь стране угля!» / Мы чувствуем на собственных ладонях. / Взорвано, уложено, сколото / Черное надежное золото. / Да, мы бываем с углем в барыше, / Но роем глубже: голод - ненасытен. / Порой копаться в собственной душе / Мы забываем, роясь в антраците. / Воронками изрытые поля / Не позабудь и оглянись во гневе, / Но нас, благословенная Земля, / Прости за то, что роемся во чреве. / Взорвано, уложено, сколото / Черное надежное золото. / Вгрызаясь в глубь веков хоть на виток / (То взрыв, то лязг - такое безгитарье!), - / Вот череп вскрыл отбойный молоток, / Задев кору большого полушарья. / Не бойся заблудиться в темноте / И захлебнуться пылью - не один ты! / Вперед и вниз! Мы будем на щите - / Мы сами рыли эти лабиринты! / Взорвано, уложено, сколото / Черное надежное золото. |
| От скучных шабашей... / От скучных шабашей / Смертельно уставши, / Две ведьмы идут и беседу ведут: / «Ну что ты, брат-ведьма, / Пойтить посмотреть бы, / Как в городе наши живут! / Как всё изменилось! / Уже развалилось / Подножие Лысой горы. / И молодцы вроде / Давно не заходят - / Остались одни упыри...» / Спросил у них леший: / «Вы камо грядеши?» / «Намылились в город - у нас ведь тоска!..» / «Ах, глупые бабы! / Да взяли хотя бы / С собою меня, старика». / Ругая друг дружку, / Взошли на опушку. / Навстречу попался им враг-вурдалак. / Он скверно ругался, / Но к ним увязался, / Кричал, будто знает, что как. / Те - к лешему: как он? / «Возьмем вурдалака! / Но кровь не сосать и прилично вести!» / Тот малость покрякал, / Клыки свои спрятал - / Красавчиком стал, - хоть крести. / Освоились быстро, - / Под видом туристов / Поели-попили в кафе «Гранд-отель». / Но леший поганил / Своими ногами - / И их попросили оттель. / Пока леший брился, / Упырь испарился, - / И леший доверчивость проклял свою. / А ведьмы пошлялись - / И тоже смотались, / Освоившись в этом раю. / И наверняка ведь / Прельстили бега ведьм: / Там много орут, и азарт на бегах, - / И там проиграли / Ни много ни мало - / Три тысячи в новых деньгах. / Намокший, поблекший, / Насупился леший, / Но вспомнил, что здесь его друг, домовой, - / Он начал стучаться: / «Где друг, домочадцы?!» / Ему отвечают: «Запой». / Пока ведьмы выли / И всё просадили, / Пока леший пил-надирался в кафе, - / Найдя себе вдовушку, / Выпив ей кровушку, / Спал вурдалак на софе. / Забывши про ведьм, / Мы по лесу едем, - / И лес перед нами в какой-то красе. / Поставив на нас, / Улюлюкают ведьмы, / Сокрывшись в кустах у шоссе. |
| Про меня говорят... / Про меня говорят: он, конечно, не гений, - / Да, согласен - не мною гордится наш век, / Интегральных, и даже других, исчислений / Не понять мне - не тот у меня интеллект. / Я однажды сказал: «Океан - как бассейн», - / И меня в этом друг мой не раз упрекал, / Но ведь даже известнейший физик Эйнштейн, / Как и я, относительно всё понимал. / И пишу я стихи про одежду на вате, - / И такие!.. Без лести я б вот что сказал: / Как-то раз мой покойный сосед по палате / Встал, подполз ко мне ночью и вслух зарыдал. / Я пишу обо всем: о животных, предметах, / И о людях хотел, втайне женщин любя, / Но в редакциях так посмотрели на это, / Что - прости меня, Муза, - я бросил тебя! / Говорят, что я скучен, - да, не был я в Ницце, / Да, в стихах я про воду и пар говорил... / Эх, погиб, жаль, дружище в запое в больнице - / Он бы вспомнил, как я его раз впечатлил! / И теперь я проснулся от длительной спячки, / От кошмарных ночей, - и вот снова дышу, / Я очнулся от белой-пребелой горячки - / В ожидании следующей снова пишу! |
| Военная песня / Мерцал закат, как блеск клинка. / Свою добычу смерть считала. / Бой будет завтра, а пока / Взвод зарывался в облака / И уходил по перевалу. / Отставить разговоры, / Вперед и вверх, а там... / Ведь это наши горы, / Они помогут нам! / А до войны вот этот склон / Немецкий парень брал с тобою! / Он падал вниз, но был спасён, / А вот сейчас, быть может, он / Свой автомат готовит к бою. / Отставить разговоры, / Вперед и вверх, а там... / Ведь это наши горы, / Они помогут нам! / Взвод лезет вверх, а у реки - / Тот, с кем ходил ты раньше в паре. / Мы ждем атаки до тоски, / А вот альпийские стрелки / Сегодня что-то не в ударе. / Отставить разговоры, / Вперед и вверх, а там... / Ведь это наши горы, / Они помогут нам! / Ты снова здесь, ты собран весь, / Ты ждешь заветного сигнала. / А парень тот, он тоже здесь. / Среди стрелков из «Эдельвейс». / Их надо сбросить с перевала! / Отставить разговоры / Вперед и вверх, а там... / Ведь это наши горы, / Они помогут нам! |
| Я не успел / (Тоска по романтике) / Болтаюсь сам в себе, как камень в торбе, / И силюсь разорваться на куски, / Придав своей тоске значенье скорби, / Но сохранив загадочность тоски... / Свет Новый не единожды открыт, / А Старый - весь разбили на квадраты. / К ногам упали тайны пирамид, / К чертям пошли гусары и пираты. / Пришла пора всезнающих невежд, / Всё выстроено в стройные шеренги. / За новые идеи платят деньги, / И больше нет на «эврику» надежд. / Все мои скалы ветры гладко выбрили, / Я опоздал ломать себя на них. / Всё золото мое в Клондайке выбрали, / Мой черный флаг в безветрии поник. / Под илом сгнили сказочные струги, / И могикан последних замели. / Мои контрабандистские фелюги / Сухие ребра сушат на мели. / Висят кинжалы добрые в углу / Так плотно в ножнах, что не втиснусь между. / Смоленый плот - последнюю надежду - / Волна в щепы разбила о скалу. / Вон из рядов мои партнеры выбыли, / У них сбылись гаданья и мечты. / Все крупные очки они повыбили - / И за собою подожгли мосты. / Азартных игр теперь наперечёт, / Авантюристов всех мастей и рангов... / По прериям пасут домашний скот - / Там кони пародируют мустангов. / И состоялись все мои дуэли, / Где б я почел участие за честь. / Там вызвать и явиться - всё успели, / Всё предпочли, что можно предпочесть. / Спокойно обошлись без нашей помощи / Все те, кто дело сделали моё, - / И по щекам отхлестанные сволочи / Бессовестно ушли в небытиё. / Я не успел произнести: «К барьеру!» - / А я за залп в Дантеса всё отдам. / Что мне осталось - разве красть химеру / С туманного собора Notre-Dame? / В других веках, годах и месяцах / Все женщины мои отжить успели, - / Позанимали все мои постели, / Где б я хотел любить - и так, и в снах. / Захвачены все мои одры смертные - / Будь это снег, трава иль простыня, - / Заплаканные сестры милосердия / В госпиталях обмыли не меня. / Мои друзья ушли сквозь решето - / Им всем досталась Лета или Прана, - / Естественною смертию - никто, / Все - противоестественно и рано. / Иные жизнь закончили свою - / Не осознав вины, не скинув платья, - / И, выкрикнув хвалу, а не проклятья, / Беззлобно чашу выпили сию. / Другие - знали, ведали и прочее, - / Но все они на взлете, в нужный год - / Отплавали, отпели, отпророчили... / И пережили подлинно мой взлёт. |
| Случай / Мне в ресторане вечером вчера / Сказали с юморком и с этикетом, / Что киснет водка, выдохлась икра - / И что у них ученый по ракетам. / И многих помня с водкой пополам, / Не разобрав, что плещется в бокале, / Я, улыбаясь, подходил к столам / И отзывался, если окликали. / Вот он - надменный, словно Ришелье, / Как благородный папа в старом скетче, - / Но это был - директор ателье, / И не был засекреченный ракетчик. / Со мной гитара, струны к ней в запас, / И я гордился тем, что тоже в моде: / К науке тяга сильная сейчас - / Но и к гитаре тяга есть в народе. / Я ахнул залпом и разбил бокал - / Мгновенно мне гитару дали в руки, - / Я три своих аккорда перебрал, / Запел и запил - от любви к науке. / Я пел и думал: вот икра стоит, / А говорят - кеты не стало в реках; / А мой ученый где-нибудь сидит / И мыслит в миллионах и парсеках... / И, обнимая женщину в колье / И сделав вид, что хочет в песни вжиться, / Задумался директор ателье - / О том, что завтра скажет сослуживцам. / Он предложил мне позже на дому, / Успев включить магнитофон в портфеле: / «Давай дружить домами!» - Я ему / Сказал: «Давай, - мой дом - твой Дом моделей». / И я нарочно разорвал струну / И, утаив, что есть запас в кармане, / Сказал: «Привет! Зайти не премину, / В другой раз, - если будет марсианин». / Я шел домой под утро - как старик, / Мне под ноги катались дети с горки, / И аккуратный первый ученик / Шел в школу получать свои пятёрки. / Ну что ж, мне поделом и по делам - / Лишь первые пятерки получают... / Не надо подходить к чужим столам / И отзываться, если окликают. |
| Прерванный полет / Кто-то высмотрел плод, что неспел, / потрусили за ствол - он упал... / Вот вам песня о том, кто не спел, / и что голос имел - не узнал. / Может, были с судьбой нелады, / и со случаем плохи дела, / а тугая струна на лады / с незаметным изъяном легла. / Он начал робко - с ноты «до», / но не допел ее, не до... / Недозвучал его аккорд / и никого не вдохновил... / Собака лаяла, а кот / мышей ловил... / Смешно! Не правда ли, смешно! / А он шутил - недошутил, / недораспробовал вино / и даже недопригубил. / Он пока лишь затеивал спор - / неуверенно и не спеша; / словно капельки пота из пор, / из-под кожи сочилась душа. / Только начал дуэль на ковре, / еле-еле, едва приступил. / Лишь чуть-чуть осмотрелся в игре, / и судья еще счет не открыл. / Он знать хотел всё от и до, / но не добрался он, не до... / Ни до догадки, ни до дна, / не докопался до глубин, / и ту, которая одна, / не долюбил, не долюбил! / Смешно, не правда ли, смешно, / что он спешил - недоспешил? / Осталось недорешено, / всё то, что он недорешил. / Ни единою буквой не лгу. / Он был чистого слога слуга, / он писал ей стихи на снегу, - / к сожалению, тают снега. / Но тогда еще был снегопад / и свобода писать на снегу. / И большие снежинки, и град / он губами хватал на бегу. / Но к ней в серебряном ландо / он не добрался и не до... / Не добежал, бегун-беглец, / не долетел, не доскакал, / а звездный знак его - Телец - / холодный Млечный Путь лакал. / Смешно, не правда ли, смешно, / когда секунд недостаёт, - / недостающее звено - / и недолет, и недолёт. / Смешно, не правда ли? Ну, вот, - / и вам смешно, и даже мне. / Конь на скаку и птица влёт, - / по чьей вине, по чьей вине? / Если гонки - а трек подо льдом - / Осторожнее на вираже: / Одиночество сольно, вдвоём - / Двоеночество это уже. / Пусто, холодно в царстве теней - / Где дома и дворцы изо льда. / Не сдержал табуны вороных коней, / И хохочет над горькой судьбою беда. / Но он дорогу подо льдом / Недооценивал, не до... / Недотянул его мотор, / Ни Бог, ни черт его не спас, / Он не доехал, мой партнёр, / Ни до нее, и ни до нас... / Смешно, не правда ли, смешно, / Что всё - не до, что он хотел?! / Мечтал достичь, добраться, но - / Не добежал, не долетел. |
| Дурачина / Жил-был добрый дурачина-простофиля. / Куда только его черти не носили! / Но однажды, как назло, / повезло - / и в совсем чужое царство занесло. / Слёзы градом - так и надо / простофиле: / не усаживайся задом / на кобыле, / ду-ра-чи-на! / Посреди большого поля - глядь: три стула, - / дурачину в область печени кольнуло, - / сверху - надпись: «Для гостей», / «Для князей», / а на третьем - «Стул для царских кровей». / Вот на первый стул уселся / простофиля, / потому что он у сердца / обессилел, / ду-ра-чи-на! / Только к стулу примостился дурачина - / сразу слуги принесли хмельные вина, - / дурачина ощутил / много сил - / элегантно ел, кутил и шутил. / Погляди-ка, поглазей - / в буйной силе / влез на стул для князей / простофиля, / ду-ра-чи-на! / И сейчас же бывший добрый дурачина / ощутил, что он - ответственный мужчина, - / стал советы отдавать, / кликнул рать / и почти уже решил воевать. / Дальше - больше: руки грей, / ежли в силе! / Влез на стул для королей / простофиля, / ду-ра-чи-на! / Сразу руки потянулися к печати, / сразу топать стал ногами и кричати: / «Будь ты князь, будь ты хоть / сам господь - / вот возьму и прикажу запороть!» / Если б люди в сей момент / рядом были - / не сказали б комплимент / простофиле, / ду-ра-чи-не! / Но был добрый этот самый простофиля - / захотел издать Указ про изобилье... / Только стул подобных дел / не терпел: / Как тряхнет - и, ясно, тот не усидел... / И очнулся добрый малый / простофиля / у себя на сеновале / в чем родили, - / ду-ра-чи-на! |
| На одного / Если б водка была на одного - / как чудесно бы было! / Но всегда покурить - на двоих, / но всегда распивать - на троих. / Что же - на одного? / На одного - колыбель и могила. / От утра и до утра / раньше песни пелись, / как из нашего двора / все поразлетелись - / навсегда, кто куда, / на долгие года. / Говорят, что жена - на одного, - / спокон веку так было. / Но бывает жена - на двоих, / но бывает она - на троих. / Что же - на одного? / На одного - колыбель и могила. / От утра и до утра / раньше песни пелись, / как из нашего двора / все поразлетелись - / навсегда, кто куда, / на долгие года. / Сколько ребят у нас в доме живёт, / сколько ребят в доме рядом! / Сколько блатных мои песни поёт, / сколько блатных еще сядут - / навсегда, кто куда, / на долгие года! |
| Корабли / Корабли постоят - и ложатся на курс, / Но они возвращаются сквозь непогоды... / Не пройдет и полгода - и я появлюсь, / Чтобы снова уйти на полгода. / Возвращаются все - кроме лучших друзей, / Кроме самых любимых и преданных женщин. / Возвращаются все - кроме тех, кто нужней, / Я не верю судьбе, а себе - еще меньше. / Но мне хочется верить, что это не так, / Что сжигать корабли скоро выйдет из моды. / Я, конечно, вернусь - весь в друзьях и в делах, / Я, конечно, спою - не пройдет и полгода. |
| Песня беспокойства / А у дельфина / взрезано брюхо винтом! / Выстрела в спину / не ожидает никто. / На батарее / нету снарядов уже. / Надо быстрее / на вираже! / Парус! Порвали парус! / Каюсь, каюсь, каюсь! / Даже в дозоре / можешь не встретить врага. / Это не горе - / если болит нога. / Петли дверные / многим скрипят, многим поют: / Кто вы такие? / Здесь вас не ждут! / Парус! Порвали парус! / Каюсь, каюсь, каюсь! / Многие лета - / тем, кто поет во сне! / Все части света / могут лежать на дне, / Все континенты / могут гореть в огне, - / Только всё это - / не по мне! / Парус! Порвали парус! / Каюсь, каюсь, каюсь! |
| Лирическая / Марине / Здесь лапы у елей дрожат на весу, / здесь птицы щебечут тревожно - / живешь в заколдованном диком лесу, / откуда уйти невозможно. / Пусть черемухи сохнут бельем на ветру, / пусть дождем опадают сирени, - / всё равно я отсюда тебя заберу / во дворец, где играют свирели! / Твой мир колдунами на тысячи лет / укрыт от меня и от света, - / и думаешь ты, что прекраснее нет, / чем лес заколдованный этот. / Пусть на листьях не будет росы поутру, / пусть луна с небом пасмурным в ссоре, - / всё равно я отсюда тебя заберу / в светлый терем с балконом на море! / В какой день недели, в котором часу / ты выйдешь ко мне осторожно, / когда я тебя на руках унесу / туда, где найти невозможно? / Украду, если кража тебе по душе, - / зря ли я столько сил разбазарил?! / Соглашайся хотя бы на рай в шалаше, / если терем с дворцом кто-то занял! |
| Песня конченого человека / Истома ящерицей ползает в костях, / и сердце с трезвой головой не на ножах, / и не захватывает дух на скоростях, / не холодеет кровь на виражах. / И не прихватывает горло от любви, / и нервы больше не в натяжку, - хочешь - рви, - / повисли нервы, как веревки от белья, / и не волнует, кто кого, - он или я. / Я на коне... / Толкани, / я - с коня. / Только «не», / только «ни» / у меня. / Не пью воды - чтоб стыли зубы - питьевой, / и ни событий, ни людей не тороплю, / мой лук валяется со сгнившей тетивой, / все стрелы сломаны - я ими печь топлю. / Не напрягаюсь, не стремлюсь, а как-то так... / Не вдохновляет даже самый факт атак. / Сорвиголов не принимаю и корю, / про тех, кто в омут головой, - не говорю. / Я на коне... / Толкани, / я - с коня. / Только «не», / только «ни» / у меня. / И не хочу ни выяснять, ни изменять, / И ни вязать, и ни развязывать узлы. / Углы тупые можно и не огибать, / Ведь после острых - это не углы. / Любая нежность душу не разбередит, / и не внушит никто, и не разубедит. / А так как чужды всякой всячины мозги, / то ни предчувствия не жмут, ни сапоги. / Я на коне... / Толкани, / я - с коня. / Только «не», / только «ни» / у меня. / Не ноют раны, да и шрамы не болят - / на них наложены стерильные бинты! / И не волнуют, не свербят, не теребят / ни мысли, ни вопросы, ни мечты. / Не знаю, скульптор в рост ли, в профиль слепит ли, / Ни пули в лоб не удостоюсь, ни петли. / Я весь прозрачный, как раскрытое окно, / И неприметный, как льняное полотно. / Толка нет... / Толкани, / я - с коня. / Только «не», / только «ни» / у меня. / Ни философский камень больше не ищу, / Ни корень жизни - ведь уже нашли женьшень. / Не напрягаюсь, не стремлюсь, не трепещу / И не пытаюсь поразить мишень. / Устал бороться с притяжением Земли: / Лежу - так больше расстоянье до петли. / И сердце дёргается, словно не во мне, - / Пора туда, где только «ни» и только «не». / Я на коне... / Толкани, / я - с коня. / Только «не», / только «ни» / у меня. |
| Странная сказка / В Тридевятом государстве / (трижды девять - двадцать семь) / всё держалось на коварстве - / без проблем и без систем. / Нет того, чтобы сам воевать, - / стал король втихаря попивать, / расплевался с королевой, / дочь оставил старой девой, - / а наследник пошел воровать. / В Тридесятом королевстве / (трижды десять - тридцать, что ль?) / в добром дружеском соседстве / жил еще один король. / Тишь да гладь, да спокойствие там, - / хоть король был отъявленный хам, / он прогнал министров с кресел, / оппозицию повесил - / и скучал от тоски по делам. / В Триодиннадцатом царстве, / (то бишь - в царстве Тридцать три) / царь держался на лекарстве: / воспалились пузыри. / Был он милитарист и вандал, / двух соседей зазря оскорблял, / слал им каждую субботу / оскорбительную ноту, - / шел на международный скандал. / В Тридцать третьем царь сказился: / не хватает, мол, земли! / На соседей покусился - / и взбесились короли. / «Обуздать его, смять!» - только, глядь - / нечем в Двадцать седьмом воевать, / а в Тридцатом - полководцы / все утоплены в колодце, / и вассалы восстать норовят... |
| Дела / В. Абдулову / Дела! / Меня замучили дела - каждый день, каждый день. / Дотла / Сгорели песни и стихи - дребедень, дребедень! / Весь год / жила-была и вдруг взяла, собралась и ушла. / И вот - / такие грустные дела у меня... / Теперь / Хоть целый вечер подари, подари, подари - / Поверь: / Я буду только говорить! / Из рук, / из рук вон плохо шли дела у меня, шли дела. / И вдруг / Сгорели пламенем дотла - не дела, а зола... / Весь год / она жила и вдруг взяла, собралась и ушла. / И вот - / опять весёлые дела у меня... / Теперь / Хоть целый вечер подари, подари, подари - / Поверь: / Не буду даже говорить! |
| Горная лирическая / Ну, вот исчезла дрожь в руках, / теперь - наверх! / Ну вот, сорвался в пропасть страх / навек, навек. / Для остановки нет причин - / иду, скользя... / И в мире нет таких вершин, / что взять нельзя! / Среди нехоженных путей / один - пусть мой; / среди невзятых рубежей / один - за мной! / А имена тех, кто здесь лёг, / снега таят... / Среди непройденных дорог / одна - моя! / Здесь голубым сияньем льдов / весь склон облит, / и тайну чьих-нибудь следов / гранит хранит... / И я гляжу в свою мечту / поверх голов / и свято верю в чистоту / снегов и слов! / И пусть пройдет немалый срок - / мне не забыть, / как здесь сомнения я смог / в себе убить. / В тот день шептала мне вода: / «Удач - всегда!..» / А день... Какой был день тогда? / Ах да - среда!.. |
| Песня микрофона / Я оглох от ударов ладоней, / Я ослеп от улыбок певиц, / Сколько лет я страдал от симфоний, / Потакал подражателям птиц! / Сквозь меня многократно просеясь, / Чистый звук в ваши души летел. / Стоп! Вот тот, на кого я надеюсь, / Для кого я все муки стерпел. / Сколько раз в меня шептали про луну, / Кто-то весело орал про тишину, / На пиле один играл - шею спиливал, / А я усиливал, усиливал, усиливал!.. / На низах его голос утробен, / На верхах он подобен ножу. / Он покажет, на что он способен, / Ну, и я кое-что покажу. / Он поет задыхаясь, с натугой, / Он устал, как солдат на плацу. / Я тянусь своей шеей упругой / К золотому от пота лицу. / Сколько раз в меня шептали про луну, / Кто-то весело орал про тишину, / На пиле один играл - шею спиливал, / А я усиливал, усиливал, усиливал!.. / Только вдруг... Человече, опомнись! / Что поешь? Отдохни, ты устал! / Это патока, сладкая помесь! / Зал! Скажи, чтобы он перестал! / Всё напрасно - чудес не бывает, / Я качаюсь, я еле стою. / Он бальзамом мне горечь вливает / В микрофонную глотку мою. / Сколько раз в меня шептали про луну, / Кто-то весело орал про тишину, / На пиле один играл - шею спиливал, / А я усиливал, усиливал, усиливал!.. / В чем угодно меня обвините, / Только против себя не пойдёшь. / По профессии я - усилитель. / Я страдал, но усиливал ложь. / Застонал я - динамики взвыли, / Он сдавил мое горло рукой. / Отвернули меня, умертвили, / Заменили меня на другой. / Сколько раз в меня шептали про луну, / Кто-то весело орал про тишину, / На пиле один играл - шею спиливал, / А я усиливал, усиливал, усиливал!.. / Тот, другой, - он всё стерпит и примет. / Он навинчен на шею мою. / Нас всегда заменяют другими, / Чтобы мы не мешали вранью. / Мы в чехле очень тесно лежали: / Я, штатив и другой микрофон, / И они мне, смеясь, рассказали, / Как он рад был, что я заменён. |
| Песня про мангустов / «Змеи, змеи кругом, будь им пусто!» - / Человек в исступленье кричал. / И позвал на подмогу мангуста, / Чтобы, значит, мангуст выручал. / И мангусты взялись за работу, / Не щадя ни себя, ни родных. / Выходили они на охоту / Без отгулов и без выходных. / И в пустынях, степях и в пампасах / Дали люди наказ патрулям: / Игнорировать змей безопасных - / И сводить ядовитых к нулям. / Приготовьтесь, сейчас будет грустно... / Человек появился тайком - / И поставил силки на мангуста, / Объявив его вредным зверьком. / Он наутро пришел, с ним - собака, / И мангуста упрятал в мешок. / А мангуст отбивался и плакал, / И кричал: «Я полезный зверёк!» / Но зверьков в переломах и ранах / Всё швыряли в мешок, как грибы, / Одуревших от боли в капканах, / Ну, и от поворота судьбы. / И гадали они: «В чем же дело? / Почему нас несут на убой?» / И сказал им мангуст престарелый / С перебитой передней ногой: / «Козы в Бельгии съели капусту, / Воробьи - рис в Китае с полей, / А в Австралии злые мангусты / Истребили полезнейших змей. / Это вовсе не дивное диво: / Раньше были полезны - и вдруг / Оказалось, что слишком ретиво / Истребляли мангусты гадюк. / Вот за это им вышла награда / От расчетливых наших людей. / Видно, люди не могут без яда, / Ну, а значит, не могут без змей». / И снова змеи кругом... Будь им пусто! / Человек в исступленье кричал. / И позвал на подмогу мангуста, / Чтобы, значит, мангуст выручал. |
| Песня Попугая / Послушайте все - ого-го! эге-гей! - / Меня, Попугая - пирата морей! / Родился я в тыща каком-то году / В банано-лиановой чаще. / Мой папа был папапугай какаду, / Тогда еще не говорящий. / Но вскоре покинул я девственный лес, / Взял в плен меня страшный Фернандо Кортес, - / Он начал на бедного папу кричать, / А папа Фернанде не мог отвечать. / Не мог, не умел отвечать. / И чтоб отомстить - от зари до зари / Твердил я три слова, всего только три. / Упрямо себя заставлял - повтори: / «¡Caramba!», «Коррида!» и «Черт побери!» / Послушайте все - ого-го! эге-гей! - / Рассказ Попугая - пирата морей. / Нас шторм на обратной дороге настиг, / Мне было особенно трудно. / Английский фрегат под названием «бриг» / Взял на абордаж наше судно. / Был бой рукопашный три ночи, два дня, / И злые пираты пленили меня. / Так начал я плавать на разных судах, / В районе экватора, в северных льдах... / На разных пиратских судах. / Давали мне кофе, какао, еду, / Чтоб я их приветствовал: «How do you do?» / Но я повторял от зари до зари: / «¡Caramba!», «Коррида!» и «Черт побери!» / Послушайте все - ого-го! эге-гей! - / Меня, Попугая - пирата морей. / Лет сто я проплавал пиратом, и что ж? / Какой-то матросик пропащий / Продал меня в рабство за ломаный грош, / А я уже был говорящий. / Турецкий паша нож сломал пополам, / Когда я сказал ему: «Паша, салам!» / И просто кондрашка хватила пашу, / Когда он узнал, что еще я пишу, / Читаю, пишу и пляшу. / Я Индию видел, Иран и Ирак, / Я - индиивидум, не попка-дурак. / (Так думают только одни дикари.) / ¡Caramba! Коррида! И черт побери! |
| Баллада о борьбе / Средь оплывших свечей и вечерних молитв, / Средь военных трофеев и мирных костров / Жили «книжные» дети, не знавшие битв, / Изнывая от мелких своих катастроф. / Детям вечно досаден / Их возраст и быт, - / И дрались мы до ссадин, / До смертных обид. / Но одежды латали / Нам матери в срок, / Мы же книги глотали, / Пьянея от строк. / Липли волосы нам на вспотевшие лбы, / И сосало под ложечкой сладко от фраз, / И кружил наши головы запах борьбы, / Со страниц пожелтевших слетая на нас. / И пытались постичь / Мы, не знавшие войн, / За воинственный клич / Принимавшие вой, / Тайну слова «приказ», / Назначенье границ, / Смысл атаки и лязг / Боевых колесниц. / А в кипящих котлах прежних боен и смут / Столько пищи для маленьких наших мозгов! / Мы на роли предателей, трусов, иуд / В детских играх своих назначали врагов. / И злодея следам / Не давали остыть, / И прекраснейших дам / Обещали любить, / И, друзей успокоив / И ближних любя, / Мы на роли героев / Вводили себя. / Только в грезы нельзя насовсем убежать: / Краткий век у забав - столько боли вокруг! / Постарайся ладони у мертвых разжать / И оружье принять из натруженных рук. / Испытай, завладев / Еще теплым мечом / И доспехи надев, / Что почем, что почём! / Разберись, кто ты - трус / Иль избранник судьбы, / И попробуй на вкус / Настоящей борьбы. / И когда рядом рухнет израненный друг, / И над первой потерей ты взвоешь, скорбя, / И когда ты без кожи останешься вдруг / Оттого, что убили его - не тебя, - / Ты поймешь, что узнал, / Отличил, отыскал / По оскалу забрал: / Это - Смерти оскал! / Ложь и зло - погляди, / Как их лица грубы! / И всегда позади - / Воронье и гробы. / Если, путь прорубая отцовским мечом, / Ты соленые слёзы на ус намотал, / Если в жарком бою испытал, что почём, - / Значит, нужные книги ты в детстве читал! / Если мяса с ножа / Ты не ел ни куска, / Если - руки сложа / Наблюдал свысока / И в борьбу не вступил / С подлецом, с палачом, - / Значит, в жизни ты был / Ни при чем, ни при чём! |
| Холода / В холода, в холода, / От насиженных мест / Нас другие зовут города, - / Будь то Минск, будь то Брест. / В холода, в холода... / Неспроста, неспроста, / От родных тополей / Нас далекие манят места, - / Будто там веселей. / Неспроста, неспроста... / Как нас дома ни грей, / Не хватает всегда / Новых встреч нам и новых друзей, - / Будто с нами беда. / Будто с ними - теплей... / Как бы ни было нам / Хорошо иногда, / Возвращаемся мы по домам. / Где же наша звезда? / Может - здесь, может - там... |
| Баллада о Любви / Когда вода всемирного потопа / Вернулась вновь в границы берегов, / Из пены уходящего потока / На берег тихо выбралась Любовь / И растворилась в воздухе до срока, / А срока было - сорок сороков. / И чудаки - еще такие есть - / Вдыхают полной грудью эту смесь, / И ни наград не ждут, ни наказанья; / И, думая, что дышат просто так, / Они внезапно попадают в такт / Такого же неровного дыханья... / Только чувству, словно кораблю, / Долго оставаться на плаву, / Прежде чем узнать, что «я люблю» - / То же, что «дышу» или «живу»! / И вдоволь будет странствий и скитаний, / Страна Любви - великая страна! / И с рыцарей своих для испытаний / Всё строже станет спрашивать она, / Потребует разлук и расстояний, / Лишит покоя, отдыха и сна... / Но вспять безумцев не поворотить, / Они уже согласны заплатить / Любой ценой - и жизнью бы рискнули, / Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить / Волшебную невидимую нить, / Которую меж ними протянули... / Свежий ветер избранных пьянил, / С ног сбивал, из мертвых воскрешал, / Потому что, если не любил, / Значит - и не жил, и не дышал! / Но многих захлебнувшихся Любовью - / Не докричишься, сколько ни зови. / Им счет ведут молва и пустословье, / Но этот счет замешан на крови. / А мы поставим свечи в изголовье / Погибших от невиданной любви... / Их голосам дано сливаться в такт, / И душам их дано бродить в цветах, / И Вечностью дышать в одно дыханье, / И встретиться со вздохом на устах / На хрупких переправах и мостах, / На узких перекрестках Мирозданья... / Я поля влюбленным постелю, / Пусть поют во сне и наяву! / Я дышу - и значит, я люблю! / Я люблю - и, значит, я живу! |
| Не уводите меня из весны / Весна еще в начале, / еще не загуляли, / Но уж душа рвалася из груди, / Но вдруг приходят двое, / с конвоем, с конвоем, / «Оденься, - говорят, - и выходи». / Я так тогда просил у старшины: / «Не уводите меня из весны!» / До мая пропотели, / всё расколоть хотели, / Но, нате вам - темню я сорок дней, / И вдруг, как нож мне в спину - / забрали Катерину, / И следователь стал меня главней. / Я понял, понял, что тону. / Покажьте мне хоть в форточку весну. / И вот опять вагоны, / перегоны, перегоны, / И стыки рельс отсчитывают путь, / А за окном зелёным - / березки и клёны, / Как будто говорят: «Не позабудь». / А с насыпи мне машут пацаны. / Зачем меня увозят от весны? / Спросил я Катю взглядом: / «Уходим?» - «Не надо». / «Нет, Катя, без весны я не могу!» / И мне сказала Катя: / «Что ж, хватит, так хватит». / И в ту же ночь мы с ней ушли в тайгу. / Как ласково нас встретила она! / Так вот, так вот какая ты, весна. / А на вторые сутки / на след напали, суки, / Как псы, на след напали и нашли, / И завязали суки / и ноги, и руки, / Как падаль, по грязи поволокли. / Я понял, мне не видеть больше сны, / Совсем меня убрали из весны. |
| Письмо в «Очевидное - невероятное» / Дорогая передача! / Во субботу, чуть не плача, / Вся Канатчикова дача / к телевизору рвалась. / Вместо чтоб поесть, помыться, / уколоться и забыться - / Вся безумная больница / у экрана собралась. / Говорил, ломая руки, / краснобай и баламут / Про бессилие науки / перед тайною Бермуд. / Все мозги разбил на части, / все извилины заплёл, / И канатчиковы власти / колят нам второй укол. / Уважаемый редактор! / Может, лучше - про реактор, / Про любимый лунный трактор? / Ведь нельзя же, год подряд / То тарелками пугают, / дескать, подлые, летают, / То у вас собаки лают, / то руины говорят. / Мы кое в чем поднаторели, - / мы тарелки бьем весь год, / Мы на них уже собаку съели, / если повар нам не врёт. / А медикаментов груды - / мы в унитаз, кто не дурак. / Вот это жизнь! И вдруг - Бермуды. / Вот те раз, нельзя же так! / Мы не сделали скандала, - / нам вождя недоставало. / Настоящих буйных мало - / вот и нету вожаков. / Но на происки и бредни / сети есть у нас и бредни, / И не испортят нам обедни / злые происки врагов! / Это их худые черти / бермутят воду во пруду, / Это всё придумал Черчилль / в восемнадцатом году. / Мы про взрывы, про пожары / сочиняли ноту ТАСС, / Тут примчались санитары / и зафиксировали нас. / Тех, кто был особо боек, / прикрутили к спинкам коек; / бился в пене параноик, / как ведьмак на шабаше: / «Развяжите полотенцы, / иноверы, изуверцы, / Нам бермуторно на сердце / и бермутно на душе!» / Сорок душ посменно воют, / раскалились добела. / Вот как сильно беспокоят / треугольные дела! / Все почти с ума свихнулись, / даже кто безумен был, / И тогда главврач Маргулис / телевизор запретил. / Вон он, змей, в окне маячит, / за спиною штепсель прячет. / Подал знак кому-то, - значит, / фельдшер вырвет провода. / И нам осталось уколоться / и упасть на дно колодца, / И там пропасть на дне колодца, / как в Бермудах, навсегда. / Ну, а завтра спросят дети, / навещая нас с утра: / «Папы, что сказали эти / кандидаты в доктора?» / Мы ответим нашим чадам / правду, - им не всё равно: / Удивительное - рядом, / но оно запрещено! / А вон дантист-надомник Рудик, / у него приемник «Grundig», / Он его ночами крутит, / ловит, контра, ФРГ. / Он там был купцом по шмуткам / и подвинулся рассудком, / А к нам попал в волненье жутком / и с номерочком на ноге. / Он прибежал, взволнован крайне, / и сообщеньем нас потряс, / Будто наш научный лайнер / в треугольнике погряз. / Сгинул, топливо истратив, / весь распался на куски, / Но двух безумных наших братьев / подобрали рыбаки. / Те, кто выжил в катаклизме, / пребывают в пессимизме. / Их вчера в стеклянной призме / к нам в больницу привезли. / И один из них, механик, / рассказал, сбежав от нянек, / Что Бермудский многогранник - / незакрытый пуп Земли. / «Что там было, как ты спасся?» - / Каждый лез и приставал. / Но механик только трясся / и чинарики стрелял. / Он то плакал, то смеялся, / то щетинился, как ёж. / Он над нами издевался. / Ну, сумасшедший, что возьмёшь! / Взвился бывший алкоголик, / матерщинник и крамольник: / «Надо выпить треугольник! / На троих его, даёшь!» / Разошелся, так и сыплет: / «Треугольник будет выпит, / Будь он - параллелепипед, / будь он круг, едрена вошь!» / Больно бьют по нашим душам / «Голоса» за тыщи миль. / Мы зря Америку не глушим, / Ой, зря не давим Израиль: / Всей своей враждебной сутью / Подрывают и вредят - / Кормят, поят нас бермутью / Про таинственный квадрат! / Лектора из передачи / (Те, кто так или иначе / Говорят про неудачи / И нервируют народ)! / Нас берите, обречённых, - / Треугольник вас, учёных, / Превратит в умалишённых, / Ну, а нас - наоборот. / Пусть безумная идея, - / не решайте сгоряча! / Отвечайте нам скорее / через доку-главврача. / С уваженьем. Дата, подпись... / Отвечайте нам, а то, / Если вы не отзовётесь, - / мы напишем в «Спортлото». |
| Песенка прыгуна в высоту / Разбег, толчок... И - стыдно подыматься: / Во рту опилки, слёзы из-под век, - / На рубеже проклятом два двенадцать / Мне планка преградила путь наверх. / Я признаюсь вам, как на духу: / Такова вся спортивная жизнь, - / Лишь мгновение ты наверху - / И стремительно падаешь вниз. / Но съем плоды запретные с древа я, / И за хвост подергаю славу я. / У кого толчковая - левая, / А у меня толчковая - правая! / Разбег, толчок... Свидетели паденья / Свистят и тянут за ноги ко дну. / Мне тренер мой сказал без сожаленья: / «Да ты же, парень, прыгаешь в длину! / У тебя - растяженье в паху; / Прыгать с правой - дурацкий каприз, - / Не удержишься ты наверху - / Ты стремительно падаешь вниз». / Но, задыхаясь словно от гнева, я / Объяснил толково я: главное, / Что у них толчковая - левая, / А моя толчковая - правая! / Разбег, толчок... Мне не догнать канадца - / Он мне в лицо смеется на лету! / Я снова планку сбил на два двенадцать - / И тренер мне сказал напрямоту, / Что меня он утопит в пруду, / Чтобы впредь неповадно другим, - / Если враз, в сей же час не сойду / Я с неправильной правой ноги. / Но я лучше выпью зелье с отравою, / Я над собою что-нибудь сделаю - / Но свою неправую правую / Я не сменю на правую левую! / Трибуны дружно начали смеяться - / Но пыл мой от насмешек не ослаб: / Разбег, толчок, полет... И два двенадцать - / Теперь уже мой пройденный этап! / Пусть болит моя травма в паху, / Пусть допрыгался до хромоты, - / Но я все-таки был наверху / И меня не спихнуть с высоты! / А дома в шубке на «рыбьем меху» / Мне жена подложила сюрприз: / Пока я был на самом верху, / Она с кем-то спустилася вниз... / Но всё же съел плоды запретные с древа я, / И поймал за хвост теперь славу я, - / Пусть у них толчковая - левая, / Но моя толчковая - правая! |
| Песня самолета-истребителя / Я - «Як»-истребитель, мотор мой звенит, / Небо - моя обитель, / Но тот, который во мне сидит, / Считает, что он - истребитель. / В этом бою мною «Junkers» сбит, / Я сделал с ним, что хотел. / А тот, который во мне сидит, / Изрядно мне надоел. / Я в прошлом бою навылет прошит, / Меня механик заштопал, / Но тот, который во мне сидит, / Опять заставляет - в «штопор». / Из бомбардировщика бомба несёт / Смерть аэродрому, / А кажется, стабилизатор поёт: / «Мир вашему дому!» / Вот сзади заходит ко мне «Messerschmitt». / Уйду, - я устал от ран, / Но тот, который во мне сидит, / Я вижу - решил на таран! / Что делает он, ведь сейчас будет взрыв!.. / Но мне не гореть на песке, - / Запреты и скорости все перекрыв, / Я выхожу из пике. / Я - главный, а сзади - ну чтоб я сгорел! - / Где же он, мой ведомый? / Вот он задымился, кивнул и запел: / «Мир вашему дому!» / И тот, который в моем черепке, / Остался один и влип. / Меня в заблужденье он ввел и в пике - / Прямо из «мертвой петли». / Он рвёт на себя, и нагрузки - вдвойне. / Эх, тоже мне, летчик-ас! / И снова приходится слушаться мне, / Но это - в последний раз. / Я больше не буду покорным, клянусь! / Уж лучше - лежать на земле. / Ну что ж он, не слышит, как бесится пульс? / Бензин - моя кровь - на нуле. / Терпенью машины бывает предел, / И время его истекло. / Но тот, который во мне сидел, / Вдруг ткнулся лицом в стекло. / Убит! Наконец-то лечу налегке, / Последние силы жгу. / Но... что это, что?! Я - в глубоком пике, / И выйти никак не могу! / Досадно, что сам я не много успел, / Но пусть повезет другому. / Выходит, и я напоследок спел: / «Мир вашему дому!» |
| В созвездии Тау Кита / В далеком созвездии Тау Кита / Всё стало для нас непонятно, - / Сигнал посылаем: «Вы что это там?» - / А нас посылают обратно. / На Тау Ките / Живут в красоте - / Живут, между прочим, по-разному - / Товарищи наши по разуму. / Вот, двигаясь по световому лучу / Без помощи, но при посредстве, / Я к Тау Кита этой самой лечу, / Чтоб с ней разобраться на месте. / На Тау Кита / Чегой-то не так - / Там таукитайская братия / Свихнулась, - по нашим понятиям. / Покамест я в анабиозе лежу, / Те таукитяне буянят, - / Всё реже я с ними на связь выхожу: / Уж очень они хулиганят. / У таукитов / В алфавите слов - / Немного, и строй - буржуазный, / И юмор у них - безобразный. / Корабль посадил я как собственный зад, / Слегка покривив отражатель. / Я крикнул по-таукитянски: «Vivat!» - / Что значит по-нашему - «Здрасьте!». / У таукитян / Вся внешность - обман, - / Тут с ними нельзя состязаться: / То явятся, то растворятся... / Мне таукитянин - как вам папуас, - / Мне вкратце об них намекнули. / Я крикнул: «Галактике стыдно за вас!» - / В ответ они чем-то мигнули. / На Тау Ките / Условья не те: / Тут нет атмосферы, тут душно, - / Но таукитяне радушны. / В запале я крикнул им: мать вашу, мол!.. / Но кибернетический гид мой / Настолько буквально меня перевёл, / Что мне за себя стало стыдно. / Но таукиты - / Такие скоты - / Наверно, успели набраться: / То явятся, то растворятся... / «Вы, братья по полу, - кричу, - мужики! / Ну что...» - тут мой голос сорвался, - / Я таукитянку схватил за грудки: / «А ну, - говорю, - признавайся!..» / Она мне: «Уйди!» - / Мол, мы впереди - / Не хочем с мужчинами знаться, - / А будем теперь почковаться! / Не помню, как поднял я свой звездолёт, - / Лечу в настроенье питейном: / Земля ведь ушла лет на триста вперёд, / По гнусной теорьи Эйнштейна! / Что, если и там, / Как на Тау Кита, / Ужасно повысилось знанье, - / Что, если и там - почкованье?! |
| Песня Мыши / Спасите! Спасите! О ужас, о ужас! / Я больше не вынырну, если нырну, - / Немного проплаваю, чуть поднатужусь, / Но силы покинут - и я утону. / Вы мне по секрету ответить смогли бы: / Я - рыбная мышь или мышная рыба?.. / Я тихо лежала в уютной норе - / Читала, мечтала и ела пюре. / И вдруг - это море около, / Как будто кот наплакал, - / Я в нем, как мышь, промокла, / Продрогла, как собака... / Спасите, спасите! Хочу я, как прежде, / В нору, на диван из сухих камышей. / Здесь плавают девочки в верхней одежде, / Которые очень не любят мышей. / И так от лодыжек дрожу до ладошек - / А мне говорят про терьеров и кошек! / А вдруг кошкелот на меня нападёт, / Решив по ошибке, что я - мышелот!.. / Ну вот - я зубами зацокала / От холода и страха, - / Я здесь, как мышь, промокла, / Продрогла, как собака. |
| Игра в карты в 1812 году / «На стол колоду, господа, - / Крапленая колода! / Он подменил ее». - «Когда?» / «Барон, вы пили воду... / Валет наколот, так и есть! / Барон, ваш долг погашен! / Вы проходимец, ваша честь, - / И я к услугам вашим! / Что? Я не слышу ваш апарт... / О нет, так не годится!» / ...А в это время Бонапарт / Переходил границу. / «Закончить не смогли вы кон - / Верните бриллианты! / А вы, барон, и вы, виконт, / Пожалте в секунданты! / Ответьте, если я не прав, - / Но наперед всё лживо! / Итак, оружье ваше, граф?! / За вами выбор - живо! / Вы не получите инфаркт, / Вам не попасть в больницу!» / ...А в это время Бонапарт / Переходил границу. / «Да полно, назначаю сам: / На шпагах, пистолетах... / Хотя сподручней было б вам - / На дамских амулетах. / Кинжал... - Ах, если б вы смогли!.. - / Я дрался им в походах! / Но вы б, конечно, предпочли - / На шулерских колодах! / Вам скоро будет не до карт - / Вам предстоит сразиться!» / ...А в это время Бонапарт / Переходил границу. / «Не поднимайте, ничего, - / Я встану сам, сумею! / И снова вызову его, / Пусть даже протрезвею. / Барон, молчать! Виконт, не хнычь! / Плевать, что тьма народу! / Пусть он расскажет, старый хрыч, / Чем он крапил колоду! / Когда откроет тайну карт - / Дуэль не состоится!» / ...А в это время Бонапарт / Переходил границу. / «А коль откажется сказать - / Клянусь своей главою: / Графиню можете считать / Сегодня же вдовою. / И хоть я шуток не терплю, / Но я могу взбеситься, - / Тогда я графу прострелю, / excuse me, ягодицу!» / Вы не получите инфаркт, / Вам предстоит сразиться... / А в это время Бонапарт / Переходил границу. / А вы, виконт, хоть и не трус, / А все-таки скотина. / Я с вами завтра же дерусь, / Вот слово дворянина. / А вы, барон, извольте здесь / Не падать, - как же можно? / Ну, а за сим имею честь, / Я спать хочу безбожно. / Стоял февраль, а может - март, / Летели с юга птицы... / А в это время Бонапарт / Переходил границу. / «...Ах, граф, прошу меня простить - / Я вел себя бестактно, - / Я в долг хотел у вас просить, / Но не решился как-то. / Хотел просить наедине - / Мне на людях неловко - / И вот пришлось затеять мне / Дебош и потасовку. / Стоял весенний месяц март, / Летели с юга птицы... / А в это время Бонапарт / Переходил границу. / Я весь в долгах, пусть я не прав, / Имейте снисхожденье. / Примите уверенья, граф, / А с ними извиненья. / Ну да, я выпил целый штоф - / И сразу вышел червой... / Дурак?! Вот как! Что ж, я готов! / Итак, ваш выстрел первый...» |
| Зарыты в нашу память... / Зарыты в нашу память на века / И даты, и события, и лица, / А память - как колодец глубока. / Попробуй заглянуть - наверняка / Лицо - и то - неясно отразится. / Разглядеть, что истинно, что ложно, / Может только беспристрастный суд: / Осторожно с прошлым, осторожно, - / Не разбейте глиняный сосуд! / Иногда как-то вдруг вспоминается / Из войны пара фраз - / Например, что сапер ошибается / Только раз. / Одни его лениво ворошат, / Другие неохотно вспоминают, / А третьи - даже помнить не хотят, - / И прошлое лежит, как старый клад, / Который никогда не раскопают. / И поток годов унес с границы / Стрелки - указатели пути, - / Очень просто в прошлом заблудиться - / И назад дороги не найти. / Иногда как-то вдруг вспоминается / Из войны пара фраз - / Например, что сапер ошибается / Только раз. / С налета не вини - повремени: / Есть у людей на всё свои причины - / Не скрыть, а позабыть хотят они, - / Ведь в толще лет еще лежат в тени / Забытые заржавленные мины. / В минном поле прошлого копаться - / Лучше без ошибок, - потому / Что на минном поле ошибаться / Просто абсолютно ни к чему. / Иногда как-то вдруг вспоминается / Из войны пара фраз - / Например, что сапер ошибается / Только раз. / Один толчок - и стрелки побегут, - / А нервы у людей не из каната, - / И будет взрыв, и перетрется жгут... / Но, может, мину вовремя найдут / И извлекут до взрыва детонатор! / Спит земля спокойно под цветами, / Но когда находят мины в ней - / Их берут умелыми руками / И взрывают дальше от людей. / Иногда как-то вдруг вспоминается / Из войны пара фраз - / Например, что сапер ошибается / Только раз. |
| Упрямо я стремлюсь ко дну / Упрямо я стремлюсь ко дну, / Дыханье рвется, давит уши... / Зачем иду на глубину - / Чем плохо было мне на суше? / Там, на земле, - и стол, и дом. / Там - я и пел, и надрывался. / Я плавал всё же - хоть с трудом, / Но на поверхности держался. / Линяют страсти под луной / В обыденной воздушной жиже, / А я вплываю в мир иной, - / Тем невозвратнее, чем ниже. / Дышу я непривычно - ртом. / Среда бурлит - плевать на среду! / Я погружаюсь, и притом - / Быстрее - в пику Архимеду. / Я потерял ориентир, / Но вспомнил сказки, сны и мифы. / Я открываю новый мир, / Пройдя коралловые рифы. / Коралловые города... / В них многорыбно, но не шумно - / Нема подводная среда, / И многоцветна, и разумна. / Где та чудовищная мгла, / Которой матери стращают? / Светло, хотя ни факела, / Ни солнца мглу не освещают. / Всё гениальное и недопонятое - всплеск и шалость - / Спаслось и скрылось в глубине! / Всё, что гналось и запрещалось... / Дай бог, я всё же дотону, / Не дам им долго залежаться. / И я вгребаюсь в глубину, / И всё труднее погружаться. / Под черепом - могильный звон, / Давленье мне хребет ломает, - / Вода выталкивает вон / И глубина не принимает. / Я снял с острогой карабин, / Но камень взял - не обессудьте! - / Чтобы добраться до глубин, / До тех пластов, до самой сути. / Я бросил нож - не нужен он: / Там нет врагов, там все мы - люди, / Там каждый, кто вооружён, - / Нелеп и глуп, как вошь на блюде. / Сравнюсь с тобой, подводный гриб, / Забудем и чины, и ранги. / Мы снова превратились в рыб, / И наши жабры - акваланги. / Нептун, ныряльщик с бородой, / Ответь и облегчи мне душу: / Зачем простились мы с водой, / Предпочитая влаге - сушу? / Меня сомненья - черт возьми! - / Давно буравами сверлили: / Зачем мы сделались людьми? / Зачем потом заговорили? / Зачем, живя на четырёх, / Мы встали, распрямили спины? / Затем - и это видит Бог, - / Чтоб взять каменья и дубины. / Мы умудрились много знать, / Повсюду мест наделать лобных, / И предавать, и распинать, / И брать на крюк себе подобных! / И я намеренно тону, / Зову: «Спасите наши души!» / И если я не дотяну - / Друзья мои, бегите с суши! / Назад - не к горю и беде, / Назад и вглубь - но не ко гробу, / Назад - к прибежищу, к воде! / Назад - в извечную утробу! / Похлопал по плечу трепанг, / Признав во мне свою породу. / И я выплевываю шланг / И в легкие пускаю воду!.. / Сомкните стройные ряды, / Покрепче закупорьте уши. / Ушел один - в том нет беды, / Но я приду по ваши души! |
| Мы древние, испытанные кони / Мы древние, испытанные кони. / Победоносцы ездили на нас, / И не один великий богомаз / Нам золотил копыта на иконе. / И рыцарь-пес и рыцарь благородный / Хребты нам гнули тяжестию лат. / Один из наших, самый сумасбродный, / Однажды ввез Калигулу в Сенат. |
| Ямщик / Я дышал синевой, / Белый пар выдыхал, - / Он летел, становясь облаками. / Снег скрипел подо мной - / Поскрипев, затихал, - / А сугробы прилечь завлекали. / И звенела тоска, что в безрадостной песне поётся: / Как ямщик замерзал в той глухой незнакомой степи, - / Усыпив, ямщика заморозило желтое солнце, / И никто не сказал: шевелись, подымайся, не спи! / Всё стоит на Руси / До макушек в снегу. / Полз, катился, чтоб не провалиться, - / Сохрани и спаси, / Дай веселья в пургу, / Дай не лечь, не уснуть, не забыться! / Тот ямщик-чудодей бросил кнут и - куда ему деться! - / Помянул он Христа, ошалев от заснеженных вёрст... / Он, хлеща лошадей, мог бы этим немного согреться, - / Ну, а он в доброте их жалел и не бил - и замёрз. / Отраженье своё / Увидал в полынье - / И взяла меня оторопь: в пору б / Оборвать житиё - / Я по грудь во вранье, / Да и сам-то я кто, - надо в прорубь! / Вьюги стонут, поют, - кто же выстоит, выдержит стужу! / В прорубь надо да в омут, - но сам, а не руки сложа. / Пар валит изо рта - эк душа моя рвется наружу, - / Выйдет вся - схороните, зарежусь - снимите с ножа! / Снег кружит над землёй, / Над страною моей, / Мягко стелет, в запой зазывает. / Ах, ямщик удалой - / Пьет и хлещет коней, / А непьяный ямщик - замерзает. |
| Ожидание длилось... / Ожидание длилось, а проводы были недолги. / Пожелали друзья: «В добрый путь, чтобы всё без помех». / И четыре страны предо мной расстелили дороги, / И четыре границы шлагбаумы подняли вверх. / Тени голых берез добровольно легли под колёса, / Залоснилось шоссе и штыком заострилось вдали. / Вечный смертник-комар разбивался у самого носа, / Превращая стекло лобовое в картину Дали. / Сколько смелых мазков на причудливом мертвом покрове, / Сколько серых мозгов и комарьих раздавленных плевр! / Вот взорвался один, до отвала напившийся крови, / Ярко-красным пятном завершая дорожный шедевр. / И сумбурные мысли, лениво стучавшие в темя, / Устремились в пробой - ну, попробуй-ка, останови! / И в машину ко мне постучало просительно время. / Я впустил это время, замешенное на крови. / И сейчас же в кабину глаза из бинтов заглянули / И спросили: «Куда ты? На запад? Вертайся назад!..» / Я ответить не смог: по обшивке царапнули пули. / Я услышал: «Ложись! Берегись! Проскочили! Бомбят!» / Этот первый налет оказался не так чтобы очень: / Схоронили кого-то, прикрыв его кипой газет, / Вышли чьи-то фигуры назад, на шоссе, из обочин, / Как лет тридцать спустя, на машину мою поглазеть. / И исчезло шоссе - мой единственный верный фарватер. / Только - елей стволы без обрубленных минами крон. / Бестелесный поток обтекал не спеша радиатор. / Я за сутки пути не продвинулся ни на микрон. / Я уснул за рулем. Я давно разомлел до зевоты. / Ущипнуть себя за ухо или глаза протереть? / В кресле рядом с собой я увидел сержанта пехоты. / «Ишь, трофейная пакость, - сказал он, - удобно сидеть». / Мы поели с сержантом домашних котлет и редиски, / Он опять удивился: откуда такое в войну? / «Я, браток, - говорит, - восемь дней как позавтракал в Минске. / Ну, спасибо, езжай! Будет время, опять загляну...» / Он ушел на Восток со своим поредевшим отрядом. / Снова мирное время в кабину вошло сквозь броню. / Это время глядело единственной женщиной рядом. / И она мне сказала: «Устал? Отдохни - я сменю». / Всё в порядке, на месте, - мы едем к границе, нас двое. / Тридцать лет отделяет от только что виденных встреч. / Вот забегали щетки, отмыли стекло лобовое, - / Мы увидели знаки, что призваны предостеречь. / Кроме редких ухабов, ничто на войну не похоже. / Только лес молодой, да сквозь снова налипшую грязь / Два огромных штыка полоснули морозом по коже, / Остриями - по мирному - кверху, а не накренясь. / Здесь, на трассе прямой, мне, не знавшему пуль, показалось, / Что и я где-то здесь довоевывал невдалеке. / Потому для меня и шоссе, словно штык, заострялось, / И лохмотия свастик болтались на этом штыке. |
| Цыганская песня / Камнем грусть висит на мне, в омут меня тянет, - / Отчего любое слово больно нынче ранит? / Просто где-то рядом встали табором цыгане / И тревожат душу вечерами. / И, как струны, поют тополя. / Ля-ля-ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля! / И звенит, как гитара, земля. / Ля-ля-ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля! / Утоплю тоску в реке, украду хоть ночь я, - / Там, в степи, костры горят, и пламя меня манит. / Душу и рубаху - эх! - растерзаю в клочья, - / Только пособите мне, цыгане! / Прогуляю я всё до рубля! / Ля-ля-ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля! / Пусть поет мне цыганка, шаля. / Ля-ля-ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля! / Всё уснувшее во мне - струны вновь разбудят, / Всё поросшее быльем - да расцветет цветами! / Люди добрые простят, а злые - пусть осудят, - / Я, цыгане, жить останусь с вами! / Ты меня не дождешься, петля! / Ля-ля-ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля! / Лейся, песня, как дождь на поля, / Под цыганский напев «ля-ля-ля»! |
| Песня Додо / Этот рассказ мы с загадки начнём, / Даже Алиса ответит едва ли: / Что остается от сказки потом, / После того, как ее рассказали? / Где, например, волшебный рожок? / Добрая фея куда улетела? / А? Э... Так-то, дружок, / В этом-то всё и дело. / Они не испаряются, они не растворяются, / Рассказанные в сказке, промелькнувшие во сне. / В Страну Чудес волшебную они переселяются, / Мы их, конечно, встретим в этой сказочной стране... / Много неясного в странной стране, / Можно запутаться и заблудиться, / Даже мурашки бегут по спине, / Если представить, что может случиться. / Вдруг будет пропасть и нужен прыжок, / Струсишь ли сразу? Прыгнешь ли смело? / А? Э... Так-то, дружок, / В этом-то всё и дело. / Добро и зло в Стране Чудес - как и везде встречаются, / Но только здесь они живут на разных берегах. / Здесь по дорогам разные истории скитаются, / И бегают фантазии на тоненьких ногах. / ...Ну и последнее: хочется мне, / Чтобы всегда меня вы узнавали, - / Буду я птицей в волшебной стране - / «Птица Додо» меня дети прозвали. / Даже Алисе моей невдомёк, / Как упакуюсь я в птичее тело. / А? Э... Так-то, дружок, / В этом-то всё и дело. / И не такие странности в Стране Чудес случаются, / В ней нет границ, не нужно плыть, бежать или лететь - / Попасть туда не сложно, никому не запрещается, - / В ней можно оказаться - стоит только захотеть. / * * * / Не обрывается сказка концом. / Помнишь, тебя мы спросили в начале: / Что остается от сказки потом - / После того, как ее рассказали? / Может, не всё, даже съев пирожок, / Наша Алиса во сне разглядела. / А? Э... Так-то, дружок, / В этом-то всё и дело. / И если кто-то снова вдруг проникнуть попытается / В Страну Чудес волшебную в красивом добром сне, - / Тот даже то, что кажется, что только представляется, / Найдет в своей загадочной и сказочной стране. |
| Кони привередливые / Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю / Я коней своих нагайкою стегаю, - погоняю, - / Что-то воздуху мне мало, ветер пью, туман глотаю, / Чую с гибельным восторгом - пропадаю, пропадаю! / Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! / Вы тугую не слушайте плеть! / Но что-то кони мне попались привередливые, / И дожить не успел, мне допеть не успеть! / Я коней напою, я куплет допою, - / Хоть немного еще постою на краю!.. / Сгину я, меня пушинкой ураган сметет с ладони, / И в санях меня галопом повлекут по снегу утром. / Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони! / Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту! / Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! / Не указчики вам кнут и плеть. / Но что-то кони мне попались привередливые, / И дожить я не смог, мне допеть не успеть. / Я коней напою, я куплет допою, - / Хоть немного еще постою на краю!.. / Мы успели - в гости к богу не бывает опозданий. / Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами? / Или это колокольчик весь зашелся от рыданий, / Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани? / Чуть помедленнее кони, чуть помедленнее! / Умоляю вас вскачь не лететь! / Но что-то кони мне достались привередливые, / Коль дожить не успел, так хотя бы допеть! / Я коней напою, я куплет допою, - / Хоть немного еще постою на краю!.. |
| Песня о друге / Если друг оказался вдруг / И не друг, и не враг, а - так, / Если сразу не разберёшь, / Плох он или хорош, - / Парня в горы тяни, - рискни! / Не бросай одного его, / Пусть он в связке в одной с тобой, - / Там поймешь, кто такой. / Если парень в горах - не ах, / Если сразу раскис - и вниз, / Шаг ступил на ледник - и сник, / Оступился - и в крик, - / Значит, рядом с тобой - чужой, / Ты его не брани, - гони: / Вверх таких не берут, и тут / Про таких не поют. / Если ж он не скулил, не ныл, / Пусть он хмур был и зол, но шёл, / А когда ты упал со скал, / Он стонал, но держал, / Если шел за тобой, как в бой, / На вершине стоял хмельной, - / Значит, как на себя самого / Положись на него. |
| Прощание с горами / В суету городов и в потоки машин / Возвращаемся мы - просто некуда деться! / И спускаемся вниз с покоренных вершин, / Оставляя в горах, оставляя в горах свое сердце. / Так оставьте ненужные споры! / Я себе уже всё доказал - / Лучше гор могут быть только горы, / На которых еще не бывал. / Кто захочет в беде оставаться один? / Кто захочет уйти, зову сердца не внемля? / Но спускаемся мы с покоренных вершин - / Что же делать, и боги спускались на землю. / Так оставьте ненужные споры! / Я себе уже всё доказал - / Лучше гор могут быть только горы, / На которых еще не бывал. / Сколько слов и надежд, сколько песен и тем / Горы будят у нас и зовут нас остаться. / Но спускаемся мы - кто на год, кто совсем, / Потому что всегда мы должны возвращаться. / Так оставьте ненужные споры! / Я себе уже всё доказал - / Лучше гор могут быть только горы, / На которых никто не бывал. |
| Холера / Не покупают никакой еды - / Все экономят вынужденно деньги: / Холера косит стройные ряды, - / Но люди вновь смыкаются в шеренги. / Закрыт Кавказ, горит «Аэрофлот», / И в Астрахани лихо жгут арбузы, - / Но от станка рабочий не уйдёт, / И крепнут как всегда здоровья узы. / Убытки терпит целая страна, / Но вера есть, всё зиждется на вере, - / Объявлена народная война / Одной несчастной, бедненькой холере. / На трудовую вахту встал народ / В честь битвы с новоявленною порчей, - / No pasaran, холера не пройдёт, / Холере - нет, и всё, и бал окончен! / Ей не пройти - ей просто не посметь / Проникнуть через тысячи пикетов, - / Ее я встретил, бледную, как смерть, / И хилую, как тысяча скелетов. / Я погадал вчера на даму треф, / Назвав ее для юмора холерой, - / И понял я: холера - это блеф, / Она теперь мне кажется химерой. / Во мне теперь прибавилось ума, / Себя я ощущаю Гулливером, / И понял я: холера - не чума, - / У каждого всегда своя холера! / Уверен я: холере скоро тлеть. / А ну-ка - залп из тысячи орудий! / Вперед! Холерой могут заболеть / Холерики - несдержанные люди. |
| Туман / Сколько чудес за туманами кроется. / Ни подойти, ни увидеть, ни взять. / Дважды пытались, но бог любит троицу, / Глупо опять поворачивать вспять. / Выучи намертво, не забывай / И повторяй, как заклинанье: / «Не потеряй веру в тумане, / Да и себя не потеряй!» / Был ведь когда-то туман - наша вотчина, / Многих из нас укрывал от врагов. / Нынче, туман, твоя миссия кончена, / Хватит тайгу запирать на засов! / Выучи намертво, не забывай / И повторяй, как заклинанье: / «Не потеряй веру в тумане, / Да и себя не потеряй!» / Тайной покрыто, молчанием сколото, - / Заколдовала природа-шаман. / Черное золото, белое золото, / Сторож седой охраняет - туман. / Выучи намертво, не забывай / И повторяй, как заклинанье: / «Не потеряй веру в тумане, / Да и себя не потеряй!» / Что же? Выходит - и пробовать нечего? / Перед туманом - ничто человек? / Но от тепла, от тепла человечьего / Даже туман поднимается вверх. / Выучи, вызубри, не забывай / И повторяй, как заклинанье: / «Не потеряй веру в тумане, / Да и себя не потеряй!» |
| Приговоренные к жизни / В дорогу - живо! Или - в гроб ложись. / Да! Выбор небогатый перед нами. / Нас обрекли на медленную жизнь - / Мы к ней для верности прикованы цепями. / А кое-кто поверил второпях - / Поверил без оглядки, бестолково. / Но разве это жизнь - когда в цепях? / Но разве это выбор - если скован? / Коварна нам оказанная милость - / Как зелье полоумных ворожих: / Смерть от своих - за камнем притаилась, / И сзади - тоже смерть, но от чужих. / Душа застыла, тело затекло, / И мы молчим, как подставные пешки, / А в лобовое грязное стекло / Глядит и скалится позор в кривой усмешке. / И если бы оковы разломать - / Тогда бы мы и горло перегрызли / Тому, кто догадался приковать / Нас узами цепей к хваленой жизни. / Неужто мы надеемся на что-то? / А может быть, нам цель не по зубам? / Зачем стучимся в райские ворота / Костяшками по кованым скобам? / Нам предложили выход из войны, / Но вот какую заложили цену: / Мы к долгой жизни приговорены / Через вину, через позор, через измену! / Но стоит ли и жизнь такой цены?! / Дорога не окончена! Спокойно! - / И в стороне от той, большой, войны / Еще возможно умереть достойно. / И рано нас равнять с болотной слизью - / Мы гнезд себе на гнили не совьём! / Мы не умрем мучительною жизнью - / Мы лучше верной смертью оживём! |
| Мой друг уехал в Магадан / Игорю Кохановскому / Мой друг уехал в Магадан. / Снимите шляпу, снимите шляпу! / Уехал сам, уехал сам, / Не по этапу, не по этапу. / Не то чтоб другу не везло, / Не чтоб кому-нибудь назло, / Не для молвы, что, мол, чудак, / А просто так, а просто так. / Быть может, кто-то скажет: «Зря! / Как так - решиться всего лишиться? / Ведь там сплошные лагеря, / А в них убийцы, а в них убийцы!» / Ответит он: «Не верь молве. / Их там не больше, чем в Москве». - / Потом уложит чемодан - / И в Магадан, и в Магадан. / Не то чтоб мне не по годам, - / Я б прыгнул ночью из электрички, - / Но я не еду в Магадан, / Забыв привычки, закрыв кавычки. / Я буду петь под струнный звон / Про то, что будет видеть он, / Про то, что в жизни не видал, - / Про Магадан, про Магадан. / Мой друг поехал сам собой, / С него довольно, с него довольно. / Его не будет бить конвой, / Он - добровольно, он - добровольно. / А мне удел от бога дан... / А, может, тоже в Магадан / Уехать с другом заодно / И лечь на дно, и лечь на дно. |
| Гербарий / Чужие карбонарии, / Закушав водку килечкой, / Спешат в свои подполия / Налаживать борьбу, - / А я лежу в гербарии, / К доске пришпилен шпилечкой, / И пальцами до боли я / По дереву скребу. / Корячусь я на гвоздике, / Но не меняю позы. / Кругом - жуки-навозники / И крупные стрекозы, - / По детству мне знакомые - / Ловил я их, копал, / Давил, - но в насекомые / Я сам теперь попал. / Под всеми экспонатами - / Эмалевые планочки, - / Всё строго по-научному - / Указан класс и вид... / Я с этими ребятами / Лежал в стеклянной баночке, / Дрались мы, - это к лучшему: / Узнал, кто ядовит. / Я представляю мысленно / Себя в большой постели, - / Но подо мной написано: / «Невиданный доселе»... / Я homo был читающий, / Я sapiens-ом был, / Мой класс - млекопитающий, / А вид... уже забыл. / В лицо ль мне дуло, в спину ли, / В бушлате или в робе я - / Стремился, кровью крашенный, / Обратно к шалашу, - / И на тебе - задвинули / В наглядные пособия, - / Я злой и ошарашенный / На стеночке вишу. / Оформлен как на выданье, / Стыжусь, как ученица, - / Жужжат шмели солидные, / Что надо подчиниться, / А бабочки хихикают / На странный экспонат, / Личинки мерзко хмыкают / И куколки язвят. / Ко мне с опаской движутся / Мои собратья прежние - / Двуногие, разумные, - / Два пишут - три в уме. / Они пропишут ижицу - / Глаза у них не нежные, - / Один брезгливо ткнул в меня / И вывел резюме: / «С ним не были налажены / Контакты, и не ждём их, - / Вот потому он, гражданы, / Лежит у насекомых. / Мышленье в нем не развито, / С ним вечное ЧП, - / А здесь он может разве что / вертеться на пупе». / Берут они не круто ли?! - / Меня нашли не во поле! / Ошибка это глупая - / Увидится изъян, - / Накажут тех, кто спутали, / Заставят, чтоб откнопили, - / И попаду в подгруппу я / Хотя бы обезьян. / Нет, не ошибка - акция / Свершилась надо мною, - / Чтоб начал пресмыкаться я / Вниз пузом, вверх спиною, - / Вот и лежу, расхристанный, / Разыгранный вничью, / Намеренно причисленный / К ползучему жучью. / А может, всё провертится / И вскорости поправится... / В конце концов, ведь досточка - / Не плаха, говорят, - / Всё слюбится да стерпится, / Мне даже стала нравиться / Молоденькая осочка / И кокон-шелкопряд. / А мне приятно с осами - / От них не пахнет псиной, / Средь них бывают особи / И с талией осиной. / Да, кстати, и из коконов / Родится что-нибудь / Такое, что из локонов / И что имеет грудь... / Червяк со мной не кланится, / А оводы со слепнями / Питают отвращение / К навозной голытьбе, - / Чванливые созданьица / Довольствуются сплетнями, - / А мне нужны общения / С подобными себе! / Пригрел сверчка-дистрофика - / Блоха сболтнула, гнида, / И глядь - два тертых клопика / Из третьего подвида, - / Сверчок полузадушенный / Вполсилы свиристел, / Но за покой нарушенный / На два гвоздочка сел. / Паук на мозг мой зарится, / Клопы кишат - нет роздыха, / Невестой хороводится / Красивая оса... / Пусть что-нибудь заварится, / А там - хоть на три гвоздика, - / А с трех гвоздей, как водится, / Дорога - в небеса. / В мозгу моем нахмуренном / Страх льется по морщинам: / Мне станет шершень шурином - / А что мне станет сыном?.. / Я не желаю, право же, / Чтоб трутень был мне тесть! / Пора уже, пора уже / Напрячься и воскресть! / Когда в живых нас тыкали / Булавочками колкими - / Махали пчелы крыльями, / Пищали муравьи, - / Мы вместе горе мыкали, / Все проткнуты иголками, - / Забудем же, кем были мы, / Товарищи мои! / Заносчивый немного я, / Но - в горле горечь комом: / Поймите, я, двуногое, / Попало к насекомым! / Но кто спасет нас, выручит, / Кто снимет нас с доски?! / За мною - прочь со шпилечек, / Товарищи жуки! / И, как всегда в истории, / Мы разом спины выгнули, - / Хоть осы и гундосили, / Но кто силен, тот прав, - / Мы с нашей территории / Клопов сначала выгнали / И паучишек сбросили / За старый книжный шкаф. / Скандал в мозгах уляжется, / Зато у нас все дома, / И поживают, кажется, / Уже не насекомо. / А я - я нежусь ванночкой / Без всяких там обид... / Жаль, над моею планочкой / Другой уже прибит. |
| Песня Билла Сиггера / Вот это да, вот это да! / Сквозь мрак и вечность-решето / Из зала Страшного суда / Явилось то - не знаю что. / Играйте туш! / Быть может, он - / Умерший муж / несчастных жён, / Больных детей / больной отец, / Благих вестей / шальной гонец. / Вот это да, вот это да! / Спустился к нам - не знаем кто, - / Как снег на голову, сюда / Упал тайком, инкогнито! / Но кто же он? / Хитрец и лгун? / Или - шпион, / или колдун? / Каких дворцов / он господин, / Каких отцов / заблудший сын? / Вот это да, вот это да! / И я спросил, как он рискнул, - / Из ниоткуда в никуда / Перешагнул, перешагнул? / Он мне: «Внемли!» / И я внимал, / Что он с Земли / вчера сбежал, / Решил: «Нырну / я в гладь и тишь!» / Но в тишину / без денег - шиш! / Мол, прошмыгну / как мышь, как вошь, / Но в тишину / не прошмыгнёшь! / Вот это да, вот это да! / Он повидал печальный край, - / В аду - бардак и лабуда, - / И он опять - в наш грешный рай. / Итак, оттуда / он удрал, / Его Иуда / обыграл - / И в «тридцать три», / и в «сто одно». / Смотри, смотри! / Он видел дно, / Он видел ад, / но сделал он / Свой шаг назад - / и воскрешён! / Вот это да, вот это да! / Прошу любить, играйте марш! / Мак-Кинли - маг, суперзвезда, / Мессия наш, мессия наш! / Владыка тьмы / его отверг, / Но примем мы - / он человек! / Душ не губил / сей славный муж, / Самоубийство - просто чушь, / Хоть это дёшево и враз - / Не проведёшь / его и нас! / Вот это да, вот это да! / Вскричал петух, и пробил час. / Мак-Кинли - бог, суперзвезда, - / Он - среди нас, он - среди нас! / Он рассудил, / что Вечность - хлам, / И запылил / на свалку к нам. / Он даже спьяну / не дурил, / Марихуану / не курил, / И мы хотим / отдать концы, / Мы бегством мстим, / мы - беглецы! / Вот это да! Вот это да! |
| Песня про случаи / Мы все живем как будто, но / Не будоражат нас давно / Ни паровозные свистки, / Ни пароходные гудки. / Иные - те, кому дано, - / Стремятся вглубь - и видят дно, - / Но - как навозные жуки / И мелководные мальки... / А рядом случаи летают, словно пули, - / Шальные, запоздалые, слепые, на излете, - / Одни под них подставиться рискнули - / И сразу: кто - в могиле, кто - в почете. / А мы - так не заметили / И просто увернулись, - / Нарочно, по примете ли - / На правую споткнулись. / Средь суеты и кутерьмы - / Ах, как давно мы не прямы! - / То гнемся бить поклоны впрок, / А то - завязывать шнурок... / Стремимся вдаль проникнуть мы, - / Но даже светлые умы / Всё размещают между строк - / У них расчет на долгий срок... / А рядом случаи летают, словно пули, - / Шальные, запоздалые, слепые, на излете, - / Одни под них подставиться рискнули - / И сразу: кто - в могиле, кто - в почете. / А мы - так не заметили / И просто увернулись, - / Нарочно, по примете ли - / На правую споткнулись. / Стремимся мы подняться ввысь - / Ведь думы наши поднялись, - / И там царят они, легки, / Свободны, вечны, высоки. / И так нам захотелось ввысь, / Что мы вчера перепились - / И горьким дымам вопреки / Мы ели сладкие куски... / А рядом случаи летают, словно пули, - / Шальные, запоздалые, слепые, на излете, - / Одни под них подставиться рискнули - / И сразу: кто - в могиле, кто - в почете. / А мы - так не заметили / И просто увернулись, - / Нарочно, по примете ли - / На правую споткнулись. / Открытым взломом, без ключа, / Навзрыд об ужасах крича, / Мы вскрыть хотим подвал чумной - / Рискуя даже головой. / И трезво, а не сгоряча / Мы рубим прошлое сплеча, - / Но бьем расслабленной рукой, / Холодной, дряблой - никакой. / А рядом случаи летают, словно пули, - / Шальные, запоздалые, слепые, на излете, - / Одни под них подставиться рискнули - / И сразу: кто - в могиле, кто - в почете. / А мы - так не заметили / И просто увернулись, - / Нарочно, по примете ли - / На правую споткнулись. / Приятно сбросить гору с плеч - / И всё на божий суд извлечь, / И руку выпростать, дрожа, / И показать: в ней нет ножа, - / Не опасаясь, что картечь / И безоружных будет сечь. / Но нас, железных, точит ржа - / И психология ужа... / А рядом случаи летают, словно пули, - / Шальные, запоздалые, слепые, на излете, - / Одни под них подставиться рискнули - / И сразу: кто - в могиле, кто - в почете. / А мы - так не заметили / И просто увернулись, - / Нарочно, по примете ли - / На правую споткнулись. |
| Пожары / Пожары над страной всё выше, жарче, веселей, / Их отблески плясали - два притопа, три прихлопа, / Но вот Судьба и Время пересели на коней, / А там - в галоп, под пули в лоб, - / И мир ударило в озноб / От этого галопа. / Шальные пули злы, слепы и бестолковы, / А мы летели вскачь - они за нами влёт. / Расковывались кони, и горячие подковы / Летели в пыль на счастье тем, кто их потом найдёт. / Увертливы поводья, словно угри, / И спутаны и волосы и мысли на бегу, / А ветер дул - и расправлял нам кудри, / И расплетал извилины в мозгу. / Ни бегство от огня, ни страх погони ни при чём, / А Время подскакало, и Фортуна улыбалась, / И сабли седоков скрестились с солнечным лучом, - / Седок - поэт, а конь - Пегас. / Пожар померк, потом погас, / А скачка разгоралась. / Еще не видел свет подобного аллюра, - / Копыта били дробь, трезвонила капель. / Помешанная на крови слепая пуля-дура / Прозрела, поумнела вдруг и чаще била в цель. / И кто кого - азартней перепляса, / И кто скорее - в этой скачке опоздавших нет, / А ветер дул, с костей сдувая мясо / И радуя прохладою скелет. / Удача впереди и исцеление больным, / Впервые скачет Время напрямую - не по кругу, / Обещанное «завтра» будет горьким и хмельным. / Легко скакать: врага видать, / И друга тоже, - благодать! / Судьба летит по лугу! / Доверчивую Смерть вкруг пальца обернули - / Замешкалась она, забыв махнуть косой, - / Уже не догоняли нас и отставали пули... / Удастся ли умыться нам не кровью, а росой? / Пел ветер всё печальнее и глуше, / Навылет Время ранено, досталось и Судьбе. / Ветра и кони - и тела, и души / Убитых - выносили на себе. |
| Памятник / Я при жизни был рослым и стройным, / не боялся ни слова, ни пули / и в привычные рамки не лез, / но с тех пор, как считаюсь покойным, / охромили меня и согнули, / к пьедесталу прибив ахиллес. / Не стряхнуть мне гранитного мяса / и не вытащить из постамента / Ахиллесову эту пяту, / и железные ребра каркаса / мертво схвачены слоем цемента, - / только судороги по хребту. / Я хвалился косою саженью - / нате, смерьте! - / Я не знал, что подвергнусь суженью / после смерти. / Но в обычные рамки я всажен, - / на спор вбили, / а косую неровную сажень - / распрямили. / И с меня, когда взял я да умер, / живо маску посмертную сняли / расторопные члены семьи, / И - не знаю, кто их надоумил, - / только с гипса вчистую стесали / азиатские скулы мои. / Мне такое не мнилось, не снилось, / и считал я, что мне не грозило / оказаться всех мертвых мертвей, - / но поверхность на слепке лоснилась, / и могильною скукой сквозило / из беззубой улыбки моей. / Я при жизни не клал тем, кто хищный, / в пасти палец, / подходившие с меркой обычной - / опасались, / но по снятии маски посмертной - / тут же в ванной - / гробовщик подошел ко мне с меркой / деревянной... / А потом, по прошествии года, - / как венец моего исправленья - / крепко сбитый литой монумент / при огромном скопленье народа / открывали под бодрое пенье - / под мое - с намагниченных лент. / Тишина надо мной раскололась - / из динамиков хлынули звуки, / с крыш ударил направленный свет, / мой отчаяньем сорванный голос / современные средства науки / превратили в приятный фальцет. / Я немел, в покрывало упрятан, - / все там будем! / Я орал в то же время кастратом / в уши людям. / Саван сдернули - как я обужен, / Нате, смерьте! / Неужели такой я вам нужен / после смерти?! / Командора шаги злы и гулки. / Я решил: как во времени оном - / не пройтись ли, по плитам звеня? / И шарахнулись толпы в проулки, / когда вырвал я ногу со стоном, / и осыпались камни с меня. / Накренился я - гол, безобразен, / но и падая - вылез из кожи, / дотянулся железной клюкой, / и, когда уже грохнулся наземь, / из разодранных рупоров всё же / прохрипел я: «Похоже, - живой!» / И паденье меня и согнуло, / и сломало, / но торчат мои острые скулы / из металла! / Не сумел я, как было угодно, - / шито-крыто. / Я, напротив, ушел всенародно / из гранита. |
| Честь шахматной короны-I. Подготовка / Я кричал: «Вы что там, обалдели? - / Уронили шахматный престиж!» / Мне сказали в нашем спортотделе: / «Вот, прекрасно - ты и защитишь! / Но учти, что Фишер очень ярок, / Даже спит с доскою - сила в нём, / Он играет чисто, без помарок...» / Ничего, я тоже не подарок: / У меня в запасе - ход конём. / Ох вы, мускулы стальные, / Пальцы цепкие мои! / Эх, резные, расписные / Деревянные ладьи! / Друг мой, футболист, учил: «Не бойся, - / Он к таким партнерам не привык. / За тылы и центр не беспокойся, / А играй по краю - напрямик!..» / Я налег на бег, на стометровки, / В бане вес согнал, отлично сплю, / Были по хоккею тренировки... / В общем, после этой подготовки - / Я его без мата задавлю! / Ох вы, сильные ладони, / Мышцы крепкие спины! / Эх вы, кони мои, кони, / Ох вы, милые слоны! / Не скажу, чтоб было без задорин: / Сплетни, анонимки и звонки - / Я всем этим только раззадорен, / Только зачесались кулаки. / Напугали даже спозаранка: / «Шифер мог бы левою ногой - / С шахматной машиной Капабланка. / Сам он - вроде заводного танка...» / Ничего - я тоже заводной. / Будет тихо всё и глухо, / А на всякий там цейтнот / Существует сила духа / И красивый апперкот. / «Не спеши и, главное, не горбись, - / Так боксер беседовал со мной. - / В ближний бой не лезь, работай в корпус, / Помни, что коронный твой - прямой». / Честь короны шахматной - на карте, / Он от пораженья не уйдёт: / Мы сыграли с Талем десять партий - / В преферанс, в очко и на бильярде, - / Таль сказал: «Такой не подведёт!» / Ох, рельеф мускулатуры! / Дельтовидные - сильны! / Что мне его легкие фигуры, / Эти кони да слоны! / И в буфете, для других закрытом, / Повар успокоил: «Не робей! / Ты с таким прекрасным аппетитом / Враз проглотишь всех его коней! / Ты присядь перед дорогой дальней - / И бери с питанием рюкзак. / На двоих готовь пирог пасхальный: / Этот Шифер - хоть и гениальный, / А небось покушать не дурак!» / Ох, мы - крепкие орешки! / Мы корону - привезём! / Спать ложусь я - вроде пешки, / Просыпаюся - ферзём! / Так что вот: бери с собой шампуры, - / Главное - питание, старик! - / Но не ешь тяжелые фигуры: / Для желудка те фигуры - дуры, - / Вот слоны - годятся на шашлык! |
| Честь шахматной короны-II. Игра / Только прилетели - сразу сели. / Фишки все заранее стоят. / Фоторепортеры налетели - / И слепят, и с толку сбить хотят. / Но меня и дома - кто положит? / Репортерам с ног меня не сбить!.. / Мне же неумение поможет: / Этот Шифер ни за что не сможет / Угадать, чем буду я ходить. / Выпало ходить ему, задире, - / Говорят, он белыми мастак! / Сделал ход с e2 на e4... / Что-то мне знакомое... Так-так! / Ход за мной - что делать?! Надо, Сева, - / Наугад, как ночью по тайге... / Помню - всех главнее королева: / Ходит взад-вперед и вправо-влево, / Ну а кони - вроде буквой «Г». / Эх, спасибо заводскому другу - / Научил, как ходят, как сдают... / Выяснилось позже - я с испугу / Разыграл классический дебют! / У него ферзи, ладьи - фигуры, / И слоны опасны и сильны. / У меня же все фигуры - дуры, / Королевы у меня и туры, / Офицеры - это ж не слоны. / Всё следил, чтоб не было промашки, / Вспоминал всё повара в тоске. / Эх, сменить бы пешки на рюмашки - / Живо б прояснилось на доске! / Вижу, он нацеливает вилку - / Хочет съесть, - и я бы съел ферзя... / Под такой бы закусь - да бутылку! / Но во время матча пить нельзя. / Я голодный, посудите сами: / Здесь у них лишь кофе да омлет, - / Клетки - как круги перед глазами, / Королей я путаю с тузами / И с дебютом путаю дуплет. / Есть примета - вот я и рискую: / В первый раз должно мне повезти. / Я его замучу, зашахую - / Мне бы только дамку провести! / Не мычу, не телюсь, весь - как вата. / Надо что-то бить - уже пора! / Чем же бить? Ладьею - страшновато, / Справа в челюсть - вроде рановато, / Неудобно - первая игра. / ...Он мою защиту разрушает - / Старую индийскую - в момент, - / Это смутно мне напоминает / Индо-пакистанский инцидент. / Только зря он шутит с нашим братом, / У меня есть мера, даже две: / Если он меня прикончит матом, / Я его - через бедро с захватом, / Или - ход конем по голове! / Я еще чуток добавил прыти - / Всё не так уж сумрачно вблизи: / В мире шахмат пешка может выйти - / Если тренируется - в ферзи! / Шифер стал на хитрости пускаться: / Встанет, пробежится и - назад; / Предложил турами поменяться, - / Ну, еще б ему меня не опасаться - / Я же лежа жму сто пятьдесят! / Я его фигурку смерил оком, / И когда он объявил мне шах - / Обнажил я бицепс ненароком, / Даже снял для верности пиджак. / И мгновенно в зале стало тише, / Он заметил, что я привстаю... / Видно, ему стало не до фишек - / И хваленый пресловутый Фишер / Тут же согласился на ничью. |
| О нашей встрече / О нашей встрече - что там говорить! / Я ждал ее, как ждут стихийных бедствий, / Но мы с тобою сразу стали жить, / Не опасаясь пагубных последствий. / Я сразу сузил круг твоих знакомств, / Одел, обул и вытащил из грязи, / Но за тобой тащился длинный хвост, - / Длиннющий хвост твоих коротких связей. / Потом я, помню, бил друзей твоих - / Мне с ними было как-то неприятно, - / Хотя, быть может, были среди них / Наверняка отличные ребята. / О чем просила - делал мигом я, / Мне каждый час хотелось сделать ночью брачной. / Из-за тебя под поезд прыгал я, / Но, слава богу, не совсем удачно. / И если б ты ждала меня в тот год, / Когда меня отправили «на дачу», - / Я б для тебя украл весь небосвод / И две звезды Кремлевские в придачу. / И я клянусь - последний буду гад! - / Не ври, не пей - и я прощу измену, / И подарю тебе Большой театр / И Малую спортивную арену. / А вот теперь я к встрече не готов: / Боюсь тебя, боюсь ночей интимных - / Как жители японских городов / Боятся повторенья Хиросимы. |
| Почему аборигены съели Кука / Не хватайтесь за чужие талии, / Вырвавшись из рук своих подруг... / Вспомните, как к берегам Австралии / Подплывал покойный ныне Кук. / Как в кружок, усевшись под азалии, / Поедом, с восхода до зари, / Ели в этой солнечной Австралии / Друга дружку злые дикари. / Но почему аборигены съели Кука? / За что - неясно, молчит наука. / Мне представляется совсем простая штука: / Хотели кушать - и съели Кука. / Есть вариант, что ихний вождь - большая бука - / Кричал, что очень вкусный кок на судне Кука! / Ошибка вышла, - вот о чем молчит наука: / Хотели кока, а съели Кука. / И вовсе не было подвоха или трюка: / Вошли без стука, почти без звука, / Пустили в действие дубинку из бамбука, / Тюк! - прямо в темя, - и нету Кука. / Но есть, однако же, еще предположенье, - / Что Кука съели из большого уваженья, / Что всех науськивал колдун, хитрец и злюка: / «Ату, ребята! Хватайте Кука! / Кто уплетет его без соли и без лука, / Тот сильным, смелым, добрым будет, вроде Кука!..» - / Кому-то под руку попался каменюка, / Метнул, гадюка, - и нету Кука. / А дикари теперь заламывают руки, / Ломают копья, ломают луки, / Сожгли и бросили дубинки из бамбука, - / Переживают, что съели Кука. |
| Вершина / Здесь вам не равнина - здесь климат иной. / Идут лавины одна за одной, / И здесь за камнепадом ревет камнепад. / И можно свернуть, обрыв обогнуть, - / Но мы выбираем трудный путь, / Опасный, как военная тропа. / Кто здесь не бывал, кто не рисковал - / Тот сам себя не испытал, / Пусть даже внизу он звёзды хватал с небес. / Внизу не встретишь, как ни тянись, / За всю свою счастливую жизнь / Десятой доли таких красот и чудес. / Нет алых роз и траурных лент, / И не похож на монумент / Тот камень, что покой тебе подарил. / Как Вечным огнем, сверкает днём / Вершина изумрудным льдом, / Которую ты так и не покорил. / И пусть говорят - да, пусть говорят! / Но нет - никто не гибнет зря, / Так - лучше, чем от водки и от простуд. / Другие придут, сменив уют / На риск и непомерный труд, - / Пройдут тобой не пройденый маршрут. / Отвесные стены - а ну, не зевай! / Ты здесь на везенье не уповай. / В горах не надежны ни камень, ни лед, ни скала. / Надеемся только на крепость рук, / На руки друга и вбитый крюк, / И молимся, чтобы страховка не подвела. / Мы рубим ступени. Ни шагу назад! / И от напряженья колени дрожат, / И сердце готово к вершине бежать из груди. / Весь мир на ладони - ты счастлив и нем / И только немного завидуешь тем, / Другим - у которых вершина еще впереди. |
| Песня о дружбе / В.Абрамову / Вот и разошлись пути-дороги вдруг: / Один - на север, другой - на запад, - / Грустно мне, когда уходит друг / Внезапно, внезапно. / Ушел, - невелика потеря / Для многих людей. / Не знаю, как другие, а я верю, / Верю в друзей. / Наступило время неудач, / Следы и души заносит вьюга, / Всё из рук вон плохо - плач не плач, - / Нет друга, нет друга. / Ушел, - невелика потеря / Для многих людей. / Не знаю, как другие, а я верю, / Верю в друзей. / А когда вернется друг назад / И скажет: «Ссора была ошибкой», / Бросим на минувшее мы взгляд / С улыбкой, с улыбкой. / Ушло, - невелика потеря / Для многих людей... / Не знаю, как другие, а я верю, / Верю в друзей. |
| Черные бушлаты / Посвящается евпаторийскому десанту / За нашей спиною остались паденья, закаты, / Ну хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидимый взлёт! / Мне хочется верить, что черные наши бушлаты / Дадут нам возможность сегодня увидеть восход. / Сегодня на людях сказали: «Умрите геройски!» / Попробуем - ладно! Увидим, какой оборот. / Я только подумал, чужие куря папироски: / «Тут кто как сумеет, - мне важно увидеть восход.» / Особая рота - особый почет для сапёра. / Не прыгайте с финкой на спину мою из ветвей, / Напрасно стараться, - я и с перерезанным горлом / Сегодня увижу восход до развязки своей. / Прошли по тылам мы, держась, чтоб не резать их сонных, / И вдруг я заметил, когда прокусили проход, - / Еще несмышленый, зеленый, но чуткий подсолнух / Уже повернулся верхушкой своей на восход. / За нашей спиною в шесть тридцать остались - я знаю, - / Не только паденья, закаты, но взлет и восход. / Два провода голых, зубами скрипя, зачищаю, - / Восхода не видел, но понял: вот-вот - и взойдёт. / ...Уходит обратно на нас поредевшая рота. / Что было - не важно, а важен лишь взорваный форт. / Мне хочется верить, что грубая наша работа / Вам дарит возможность беспошлинно видеть восход. |
| Дайте собакам мяса / Дайте собакам мяса - / Может, они подерутся. / Дайте похмельным кваса - / Авось они перебьются. / Чтоб не жиреть воронам - / Ставьте побольше пугал. / А чтоб любить - влюблённым / Дайте укромный угол. / В землю бросайте зёрна - / Может, появятся всходы. / Ладно, я буду покорным - / Дайте же мне свободу! / Псам мясные ошмётки / Дали - а псы не подрались. / Дали пьяницам водки - / А они отказались. / Люди ворон пугают - / А воронье не боится. / Пары соединяют - / А им бы разъединиться. / Лили на землю воду - / Нету колосьев, чудо! / Мне вчера дали свободу. / Что я с ней делать буду? |
| Оплавляются свечи... / Оплавляются свечи / на старинный паркет, / и стекает на плечи / серебро с эполет. / Как в агонии бродит / золотое вино... / Всё былое уходит, / что придет - всё равно. / И, в предсмертном томленье / озираясь назад, / убегают олени, / нарываясь на залп. / Кто-то дуло наводит / На невинную грудь... / Всё былое уходит, - / пусть придет что-нибудь. / Кто-то злой и умелый, / веселясь, наугад / мечет острые стрелы / в воспаленный закат. / Слышно в буре мелодий / повторение нот... / Всё былое уходит, / пусть придет что придёт. |
| Солдатская / Я полмира почти через злые бои / прошагал и прополз с батальоном, / а обратно меня за заслуги мои / с санитарным везли эшелоном. / Подвезли на родимый порог, - / на полуторке к самому дому. / Я стоял - и немел, а над крышей дымок / поднимался не так - по-другому. / Окна словно боялись в глаза мне взглянуть. / И хозяйка не рада солдату - / не припала в слезах на могучую грудь, / а руками всплеснула - и в хату. / И залаяли псы на цепях. / Я шагнул в полутемные сени, / за чужое за что-то запнулся в сенях, / дверь рванул - подкосились колени. / Там сидел за столом, да на месте моём, / неприветливый новый хозяин. / И фуфайка на нем, и хозяйка при нём, - / потому я и псами облаян. / Это значит, пока под огнём / я спешил, ни минуты не весел, / он все вещи в дому переставил моём / и по-своему всё перевесил. / Мы ходили под богом, под богом войны, / артиллерия нас накрывала, / но смертельная рана нашла со спины / и изменою в сердце застряла. / Я себя в пояснице согнул, / силу воли позвал на подмогу: / «Извините, товарищи, что завернул / по ошибке к чужому порогу». / Дескать, мир да любовь вам, да хлеба на стол, / чтоб согласье по дому ходило... / Ну, а он даже ухом в ответ не повёл, / вроде так и положено было. / Зашатался некрашеный пол, / я не хлопнул дверьми, как когда-то, - / только окна раскрылись, когда я ушёл, / и взглянули мне вслед виновато. |
| Я все вопросы освещу сполна / Я все вопросы освещу сполна - / Дам любопытству удовлетворенье! / Да, у меня француженка жена - / Но русского она происхожденья. / Нет, у меня сейчас любовниц нет. / А будут ли? Пока что не намерен. / Не пью примерно около двух лет. / Запью ли вновь? Не знаю, не уверен. / Да нет, живу не возле «Сокола»... / В Париж пока что не проник. / Да что вы всё вокруг да около - / Да спрашивайте напрямик! / Я все вопросы освещу сполна - / Как на духу попу в исповедальне! / В блокноты ваши капает слюна - / Вопросы будут, видимо, о спальне... / Да, так и есть! Вот густо покраснел / Интервьюер: «Вы изменяли жёнам?» - / Как будто за портьеру подсмотрел / Иль под кровать залег с магнитофоном. / Да нет, живу не возле «Сокола»... / В Париж пока что не проник. / Да что вы всё вокруг да около - / Да спрашивайте напрямик! / Теперь я к основному перейду. / Один, стоявший скромно в уголочке, / Спросил: «А что имели вы в виду / В такой-то песне и в такой-то строчке?» / Ответ: во мне Эзоп не воскресал, / В кармане фиги нет - не суетитесь, - / А что имел в виду - то написал, - / Вот - вывернул карманы - убедитесь! / Да нет, живу не возле «Сокола»... / В Париж пока что не проник. / Да что вы всё вокруг да около - / Да спрашивайте напрямик! |
| Романс / Она была чиста, как снег зимой. / В грязь - соболя, иди по ним - по праву... / Но вот мне руки жжет ее письмо - / Я узнаю мучительную правду... / Не ведал я: страданье - только маска, / И маскарад закончится сейчас. / Да, в этот раз я потерпел фиаско, - / Надеюсь, это был последний раз. / Подумал я: дни сочтены мои, / Дурная кровь в мои проникла вены. / Я сжал письмо, как голову змеи, - / Сквозь пальцы просочился яд измены. / Не ведать мне страданий и агоний, / Мне встречный ветер слёзы оботрёт, / Моих коней обида не нагонит, / Моих следов метель не заметёт. / Итак, я оставляю позади, / Под этим серым неприглядным небом, / Дурман фиалок, наготу гвоздик / И слёзы вперемешку с талым снегом. / Москва слезам не верит и слезинкам, / И взять мне нечего, но нечего и дать. / Спешу навстречу новым поединкам - / И, как всегда, намерен побеждать! |
| Про конькобежца-спринтера / Десять тысяч - и всего один забег / остался. / В это время наш Бескудников Олег / зазнался: / «Я, мол, болен, бюллетеню, нету сил!» - / и сгинул. / Вот наш тренер мне тогда и предложил - / беги, мол! / Я ж на длинной на дистанции помру - / не охну. / Пробегу, быть может, только первый круг - / и сдохну! / Но сурово эдак тренер мне - мол, надо, Федя! / Главно дело, чтобы воля, говорит, была / к победе. / Воля волей, если сил невпроворот! / А я увлёкся - / Я на десять тысяч рванул, как на пятьсот, - / и спёкся. / Подвела меня - ведь я предупреждал! - / дыхалка. / Пробежал всего два круга и упал... / А жалко. / И наш тренер, экс- и вице-чемпион / ОРУДа, / Не пускать меня велел на стадион, / иуда! / Ведь вчера мы только брали с ним с тоски / по банке, / А сегодня он кричит: «Меняй коньки / на санки!» / Жалко тренера - он тренер неплохой... / Ну, бог с ним - / Я ведь нынче занимаюся борьбой / и боксом. / Не имею больше я на счет на свой / сомнений - / Все вдруг стали очень вежливы со мной - / и тренер. |
| Песенка о переселении душ / Кто верит в Магомета, кто - в Аллаха, кто - в Иисуса, / Кто ни во что не верит - даже в черта, назло всем, - / Хорошую религию придумали индусы: / Что мы, отдав концы, не умираем насовсем. / Стремилась ввысь душа твоя - / Родишься вновь с мечтою, / Но если жил ты как свинья - / Останешься свиньёю. / Пусть косо смотрят на тебя - привыкни к укоризне, - / Досадно - что ж, родишься вновь на колкости горазд. / И если видел смерть врага еще при этой жизни, / В другой тебе дарован будет верный зоркий глаз. / Живи себе нормальненько - / Есть повод веселиться: / Ведь, может быть, в начальника / Душа твоя вселится. / Такие ситуации! Простор воображению! / Был гордым и почтенным, а родился дураком. / А если мало радует такое положение, / Скажи ещё спасибо, что не сделался скотом. / Уж лучше сразу в дело, чем / Копить свои обиды, / Ведь если будешь мелочен, / Докатишься до гниды. / Пускай живешь ты дворником - родишься вновь прорабом, / А после из прораба до министра дорастёшь, - / Но, если туп, как дерево - родишься баобабом / И будешь баобабом тыщу лет, пока помрёшь. / Досадно попугаем жить, / Гадюкой с длинным веком, - / Не лучше ли при жизни быть / Приличным человеком? / Так кто есть кто, так кто был кем? - мы никогда не знаем. / С ума сошли генетики от ген и хромосом. / Быть может, тот облезлый кот - был раньше негодяем, / А этот милый человек - был раньше добрым псом. / Я от восторга прыгаю, / Я обхожу искусы, - / Удобную религию / Придумали индусы! |
| Москва - Одесса / В который раз лечу Москва - Одесса - / Опять не выпускают самолёт. / А вот прошла вся в синем стюардесса, как принцесса, / Надежная, как весь гражданский флот. / Над Мурманском - ни туч, ни облаков, / И хоть сейчас лети до Ашхабада. / Открыты Киев, Харьков, Кишинёв, / И Львов открыт, но мне туда не надо. / Сказали мне: «Сегодня не надейся, / Не стоит уповать на небеса...» / И вот опять дают задержку рейса на Одессу - / Теперь обледенела полоса. / А в Ленинграде с крыши потекло, / И что мне не лететь до Ленинграда? / В Тбилиси - там всё ясно и тепло, / Там чай растет, но мне туда не надо. / Я слышу - ростовчане вылетают! / А мне в Одессу надо позарез, / Но надо мне туда, куда три дня не принимают / И потому откладывают рейс. / Мне надо, где сугробы намело, / Где завтра ожидают снегопада. / А где-нибудь всё ясно и светло, / Там хорошо, но мне туда не надо! / Отсюда не пускают, а туда не принимают, / Несправедливо, муторно, но вот - / Нас на посадку скучно стюардесса приглашает, / Похожая на весь гражданский флот. / Открыли самый дальний закуток, / В который не заманят и награды. / Открыт закрытый порт Владивосток, / Париж открыт, но мне туда не надо. / Взлетим мы - распогодится. Теперь запреты снимут. / Напрягся лайнер, слышен визг турбин. / Но я уже не верю ни во что - меня не примут, / У них найдется множество причин. / Мне надо, где метели и туман, / Где завтра ожидают снегопада. / Открыты Лондон, Дели, Магадан, / Открыли всё, но мне туда не надо! / Я прав - хоть плачь, хоть смейся, но опять задержка рейса, - / И нас обратно к прошлому ведёт / Вся стройная, как «ТУ», та стюардесса - мисс Одесса, / Доступная, как весь гражданский флот. / Опять дают задержку до восьми, / И граждане покорно засыпают. / Мне это надоело, черт возьми, / И я лечу туда, где принимают! |
| Про любовь в каменном веке / А ну отдай мой каменный топор! / И шкур моих набедренных не тронь! / Молчи, не вижу я тебя в упор, - / Сиди вон и поддерживай огонь! / Выгадывать не смей на мелочах, / Не опошляй семейный наш уклад! / Не убрана пещера и очаг, - / Разбаловалась ты в матриархат! / Придержи свое мнение: / Я - глава, и мужчина - я! / Соблюдай отношения / Первобытнообщинные. / Там мамонта убьют - поднимут вой, / Начнут добычу поровну делить... / Я не могу весь век сидеть с тобой - / Мне надо хоть кого-нибудь убить! / Старейшины сейчас придут ко мне, - / Смотри еще - не выйди голой к ним! / Век каменный - и не достать камней, - / Мне стыдно перед племенем моим! / Пять бы жен мне - наверное, / Разобрался бы с вами я! / Но дела мои - скверные, / Потому - моногамия. / А всё - твоя проклятая родня! / Мой дядя, что достался кабану, / Когда был жив, предупреждал меня: / Нельзя из людоедов брать жену! / Не ссорь меня с общиной - это ложь, / Что будто к тебе кто-то пристаёт, - / Не клевещи на нашу молодёжь, / Она - надежда наша и оплот! / Придержи свое мнение: / Я - глава, и мужчина - я! / Соблюдай отношения / Первобытнообщинные. / Ну что глядишь - тебя пока не бьют, - / Отдай топор - добром тебя прошу! / А шкуры - где? Ведь люди засмеют!.. / До трех считаю, после - укушу! |
| Катерина / Катерина, Катя, Катерина! / Всё в тебе, ну всё в тебе - по мне! / Ты как елка: стоишь рубль с полтиной, / Нарядить - поднимешься в цене. / Я тебя одену в пан и бархат, / В пух и прах и в бога душу, вот, - / Будешь ты не хуже, чем Тамарка, / Что лишил я жизни в прошлый год. / Ты не бойся, Катя, Катерина, - / Наша жизнь как речка потечёт! / Что там жизнь! Не жизнь наша - малина! / Я ведь режу баб не каждый год. / Катерина, хватит сомневаться, - / Разорву рубаху на груди! / Вот им всем! Поехали кататься! / Панихида будет впереди... |
| О вкусах не спорят / О вкусах не спорят: есть тысяча мнений - / Я этот закон на себе испытал. / Ведь даже Эйнштейн, физический гений, / Весьма относительно всё понимал. / Оделся по моде, как требует век, - / Вы скажете сами: / «Да это же просто другой человек!» / А я - тот же самый. / Вот уж действительно / Всё относительно, - / Всё-всё, всё. / Набедренный пояс из шкуры пантеры, - / О да, неприлично, согласен, ей-ей, / Но так одевались все до нашей эры, / А до нашей эры им было видней. / Оделся по моде как в каменный век, - / Вы скажете сами: / «Да это же просто другой человек!» / А я - тот же самый. / Вот уж действительно / Всё относительно, - / Всё-всё, всё. / Оденусь как рыцарь, и после турнира - / Знакомые вряд ли узнают меня, - / И крикну как Ричард я в драме Шекспира: / «Коня мне! Полцарства даю за коня!» / Но вот усмехнется и скажет сквозь смех / Ценитель упрямый: / «Да это же просто другой человек!» / А я - тот же самый. / Вот уж действительно / Всё относительно, - / Всё-всё, всё. / Вот трость, канотье - я из НЭПа, похоже? / Не надо оваций - к чему лишний шум! / Ах, в этом костюме узнали? Ну что же, / Тогда я надену последний костюм: / Долой канотье, вместо тросточки - стек, - / И шепчутся дамы: / «Да это же просто другой человек!» / А я - тот же самый. / Будьте же бдительны / Всё относительно, - / Всё-всё, всё. |
| Сколько лет... / Сколько лет, сколько лет - / Всё одно и то же: / Денег нет, женщин нет, / Да и быть не может. / Сколько лет воровал, / Сколько лет старался, - / Мне б скопить капитал - / Ну а я спивался. / Ни кола, ни двора / И ни рожи с кожей, / И друзей - ни хера, / Да и быть не может. / Только - водка на троих, / Только - пика с червой, - / Комом - все блины мои, / А не только первый. |
| Эй, шофер / - Эй, шофер, вези в Бутырский хутор, / где тюрьма, - да поскорее мчи! / - Ты, товарищ, опоздал, ты на два года перепутал - / Разбирают уж тюрьму на кирпичи. / - Жаль, а я сегодня спозаранку / По родным решил проехаться местам... / Ну да ладно, что ж, шофер, - тогда вези меня в «Таганку», - / Погляжу, ведь я бывал и там. / - Разломали старую «Таганку», - / Подчистую, всю, ко всем чертям! / - Что ж, шофер, давай назад, крути-верти свою баранку, - / Так, ни с чем, поедем по домам. / Или нет, давай сперва закурим, / Или лучше - выпьем поскорей! / Пьем за то, чтоб не осталось по России больше тюрем, / Чтоб не стало по России лагерей! |
| Большой Каретный / Левону Кочаряну / Где твои семнадцать лет? / На Большом Каретном. / Где твои семнадцать бед? / На Большом Каретном. / Где твой черный пистолет? / На Большом Каретном. / А где тебя сегодня нет? / На Большом Каретном. / Помнишь ли, товарищ, этот дом? / Нет, не забываешь ты о нём. / Я скажу, что тот полжизни потерял, / кто в Большом Каретном не бывал. / Еще бы, ведь: / Где твои семнадцать лет? / На Большом Каретном. / Где твои семнадцать бед? / На Большом Каретном. / Где твой черный пистолет? / На Большом Каретном. / А где тебя сегодня нет? / На Большом Каретном. / Переименован он теперь, / стало всё по новой там, верь-не верь. / И всё же, где б ты ни был, где ты ни бредёшь, / нет-нет да по Каретному пройдёшь. / Еще бы, ведь: / Где твои семнадцать лет? / На Большом Каретном. / Где твои семнадцать бед? / На Большом Каретном. / И где не гаснет ночью свет? / На Большом Каретном. / А где тебя сегодня нет? / На Большом Каретном. |
| За меня невеста... / За меня невеста отрыдает честно, / За меня ребята отдадут долги, / За меня другие отпоют все песни, / И, быть может, выпьют за меня враги. / Не дают мне больше интересных книжек, / И моя гитара - без струны, / И нельзя мне выше, и нельзя мне ниже, / И нельзя мне солнца, и нельзя луны. / Мне нельзя на волю - не имею права, - / Можно лишь от двери до стены, / Мне нельзя налево, мне нельзя направо, / Можно только неба кусок, можно только сны. / Сны про то, как выйду, как замок мой снимут, / Как мою гитару отдадут. / Как меня там встретят, кто меня обнимет / И какие песни мне споют? |
| Серебряные струны / У меня гитара есть - расступитесь, стены! / Век свободы не видать из-за злой фортуны! / Перережьте горло мне, перережьте вены, / Только не порвите серебряные струны! / Я зароюсь в землю, сгину в одночасье. / Кто бы заступился за мой возраст юный? / Влезли ко мне в душу, рвут ее на части, / Только не порвите серебряные струны! / Но гитару унесли - с нею и свободу. / Упирался я, кричал: «Сволочи! Паскуды! / Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду, / Только не порвите серебряные струны!» / Что же это, братцы? Не видать мне, что ли, / Ни денечков светлых, ни ночей безлунных? / Загубили душу мне, отобрали волю, / А теперь порвали серебряные струны! |
| Уголовный кодекс / Нам ни к чему сюжеты и интриги, - / Про всё мы знаем, что ты нам ни дашь. / Я, например, на свете лучшей книгой / Считаю кодекс уголовный наш. / И если мне неймется и не спится / Или с похмелья нет на мне лица - / Открою кодекс на любой странице, / И не могу, читаю до конца. / Я не давал товарищам советы, / Но знаю я - разбой у них в чести. / Вот только что я прочитал про это: / Не ниже трех, не свыше десяти. / Вы вдумайтесь в простые эти строки, - / Что нам романы всех времен и стран! / В них всё - бараки, длинные, как сроки, / Скандалы, драки, карты и обман. / Сто лет бы мне не видеть этих строчек - / За каждой вижу чью-нибудь судьбу! / И радуюсь, когда статья - не очень: / Ведь всё же повезет кому-нибудь... / И сердце бьется раненою птицей, / Когда начну свою статью читать. / И кровь в висках так ломится, стучится - / Как мусора, когда приходят брать. |
| Сыт я по горло / Сыт я по горло, до подбородка, / Даже от песен стал уставать. / Лечь бы на дно, как подводная лодка, / Чтоб не могли запеленговать. / Друг подавал мне водку в стакане, / Друг говорил, что это пройдёт. / Друг познакомил с Веркой по пьяни, - / Верка поможет, а водка спасёт. / Не помогли мне ни Верка, ни водка. / С водки похмелье, а с Верки - что взять? / Лечь бы на дно, как подводная лодка, / Чтоб не могли запеленговать. / Сыт я по горло, сыт я по глотку. / Ох, надоело петь и играть! / Лечь бы на дно, как подводная лодка, / И позывных не передавать. |
| Про Сережку Фомина / Я рос как вся дворовая шпана - / Мы пили водку, пели песни ночью, - / И не любили мы Сережку Фомина / За то, что он всегда сосредоточен. / Сидим раз у Сережки Фомина - / Мы у него справляли наши встречи, - / И вот о том, что началась война, / Сказал нам Молотов в своей известной речи. / В военкомате мне сказали: «Старина, / Тебе броню дает родной завод “Компрессор”!» / Я отказался, а Сережку Фомина / Спасал от армии отец его, профессор. / Кровь лью я за тебя, моя страна, / И всё же мое сердце негодует: / Кровь лью я за Сережку Фомина - / А он сидит и в ус себе не дует! / Теперь небось он ходит по кинам - / Там хроника про нас перед сеансом... / Сюда б сейчас Сережку Фомина - / Чтоб побыл он на фронте на германском! / ...Но наконец закончилась война, - / С плеч сбросили мы словно тонны груза. / Встречаю раз Сережку Фомина, / А он - Герой Советского Союза... |
| Песня о госпитале / Жил я с матерью и батей / на Арбате, - здесь бы так. / А теперь я в медсанбате / на кровати, весь в бинтах. / Что нам слава, что нам Клава - / медсестра и белый свет! / Помер мой сосед, что справа, / тот, что слева - еще нет. / И однажды, как в угаре, / тот сосед, что слева, мне / Вдруг сказал: «Послушай, парень, / у тебя ноги-то нет». / Как же так! Неправда, братцы! / Он, наверно, пошутил? / «Мы отрежем только пальцы», - / так мне доктор говорил. / Но сосед, который слева, / всё смеялся, всё шутил, / Даже если ночью бредил - / всё про ногу говорил. / Издевался, мол, не встанешь, / не увидишь, мол, жены! / Поглядел бы ты, товарищ, / на себя со стороны. / Если б был я не калека / и слезал с кровати вниз, / Я б тому, который слева, / просто горло перегрыз! / Умолял сестричку Клаву / показать, какой я стал... / Был бы жив сосед, что справа, - / он бы правду мне сказал. |
| Он не вернулся из боя / Почему всё не так? Вроде всё как всегда: / То же небо, - опять голубое, / Тот же лес, тот же воздух и та же вода, / Только он не вернулся из боя. / Мне теперь не понять, кто же прав был из нас / В наших спорах без сна и покоя. / Стало мне не хватать его только сейчас, / Когда он не вернулся из боя. / Он молчал невпопад и не в такт подпевал, / Он всегда говорил про другое, / Он мне спать не давал, он с восходом вставал, / А вчера не вернулся из боя. / То, что пусто теперь, - не про то разговор. / Вдруг заметил я: нас было двое. / Для меня будто ветром задуло костёр, / Когда он не вернулся из боя. / Нынче вырвалась, будто из плена, весна; / По привычке окликнул его я: / «Друг, оставь покурить!..» А в ответ - тишина: / Он вчера не вернулся из боя. / Наши мертвые нас не оставят в беде, / Наши павшие - как часовые. / Отражается небо в лесу, как в воде, / И деревья стоят голубые. / Нам и места в землянке хватало вполне, / Нам и время текло для обоих. / Всё теперь одному. Только кажется мне: / Это я не вернулся из боя. |
| Песня о Земле / Кто сказал: «Всё сгорело дотла! / Больше в Землю не бросите семя»? / Кто сказал, что Земля умерла? / Нет! Она затаилась на время. / Материнство не взять у Земли, / Не отнять, как не вычерпать моря. / Кто поверил, что Землю сожгли? / Нет! Она почернела от горя. / Как разрезы, траншеи легли, / И воронки, как раны, зияют, / Обнаженные нервы Земли / Неземное страдание знают. / Она вынесет всё, переждёт. / Не записывай Землю в калеки! / Кто сказал, что Земля не поёт, / Что она замолчала навеки? / Нет! Звенит она, стоны глуша, / Изо всех своих ран, из отдушин. / Ведь Земля - это наша душа, / Сапогами не вытоптать душу! / Кто поверил, что Землю сожгли? / Нет, она затаилась на время. |
| Братские могилы / На братских могилах не ставят крестов, / И вдовы на них не рыдают, / К ним кто-то приносит букеты цветов, / И Вечный огонь зажигают. / Здесь раньше вставала земля на дыбы, / А нынче - гранитные плиты. / Здесь нет ни одной персональной судьбы - / Все судьбы в единую слиты. / А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк, / Горящие русские хаты, / Горящий Смоленск и горящий Рейхстаг, / Горящее сердце солдата. / У братских могил нет заплаканных вдов - / Сюда ходят люди покрепче. / На братских могилах не ставят крестов, / Но разве от этого легче?.. |
| В восторге я!.. / В восторге я! Душа поёт! / Противоборцы перемёрли, / И подсознанье выдаёт / Общеприемлемые пёрлы. / А наша первая пластинка - / Неужто ли заезжена? / Ну что мы делаем, Маринка! / Ведь жизнь - одна, одна, одна! / Мне тридцать три - висят на шее, / Пластинка Дэвиса снята. / Хочу - в тебе, в бою, в траншее - / Погибнуть в возрасте Христа. / А ты - одна ты виновата / В рожденье собственных детей! / Люблю тебя любовью брата, / А может быть, еще сильней! |
| История болезни-II. Никакой ошибки / На стене висели в рамках бородатые мужчины - / Все в очечках на цепочках, по-народному - в пенсне, - / Все они открыли что-то, все придумали вакцины, / Так что если я не умер - это всё по их вине. / Доктор молвил: «Вы больны», - / И меня заколотило, / И сердечное светило / Ухмыльнулось со стены, - / Здесь не камера - палата, / Здесь не нары, а скамья, / Не подследственный, ребята, / А исследуемый я! / И хотя я весь в недугах, мне не страшно почему-то, - / Подмахну давай, не глядя, медицинский протокол! / Мне известен Склифосовский, основатель института, / Или вот товарищ Боткин - он желтуху изобрёл. / В положении моём / Лишь чудак права качает: / Доктор, если осерчает, / Так упрячет в «желтый дом». / Правда, в доме этом сонном / Нет дурного ничего: / Хочешь - можешь стать Будённым, / Хочешь - лошадью его! / У меня мозги за разум не заходят - верьте слову. / Вновь взглянул я на портреты и ехидно прошептал: / «Если б Кащенко, к примеру, лег лечиться к Пирогову - / Пирогов бы без причины резать Кащенку не стал...» / Доктор мой большой педант, / Он хитер и осторожен: / «Да, вы правы, но возможен / и обратный вариант». / Вот палата на пять коек, / Вот профессор входит в дверь, / Тычет пальцем: «Параноик», - / И поди его проверь! / Хорошо, что вас, светилы, всех повесили на стенку - / Я за вами, дорогие, как за каменной стеной, / На Вишневского надеюсь, уповаю на Бурденку, - / Подтвердят, что не душевно, а духовно я больной! / Да, мой мозг прогнил на треть, / Ну, а вы - здоровы разве? / Можно вмиг найти по язве, / Если очень захотеть. / Род мой крепкий - весь в меня, / Правда, прадед был незрячий; / Шурин мой - белогорячий, / Но ведь шурин - не родня! / «Доктор, мы здесь с глазу на глаз - / Отвечай же мне, будь скор: / Или будет мне диагноз, / Или будет - приговор?» / И врачи, и санитары, и светила - все смутились, / Заоконное светило закатилось за спиной, / И очечки на цепочке как бы влагою покрылись, / У отца желтухи щечки вдруг покрылись желтизной. / Авторучки остриё / устремилось на бумагу. / Доктор действовал во благо, / Жалко - благо не моё... / Но не лист перо стальное, - / Грудь проткнуло, как стилет: / мой диагноз - паранойя, / Это значит - пара лет! |
| Козел отпущения / В заповеднике (вот в каком - забыл) / Жил да был Козел - роги длинные. / Хоть с волками жил - не по-волчьи выл, / Блеял песенки всё козлиные. / И пощипывал он травку, и нагуливал бока, / Не услышишь от него худого слова. / Толку было с него, правда, - как с козла молока, / Но вреда, однако, тоже - никакого. / Жил на выпасе, возле озерка, / Не вторгаясь в чужие владения, / Но заметили скромного Козлика / И избрали в козлы отпущения! / Например, Медведь - баламут и плут - / Обхамит кого-нибудь по-медвежьему, - / Враз Козла найдут, приведут и бьют: / По рогам ему и промеж ему... / Не противился он, серенький, насилию со злом, / А сносил побои весело и гордо. / Сам Медведь сказал: «Робяты, я горжусь Козлом, / Героическая личность, козья морда!» / Берегли Козла как наследника, / Вышло даже в лесу запрещение / С территории заповедника / Отпускать Козла отпущения. / А козел себе всё скакал козлом, / Но пошаливать он стал втихимолочку: / Как-то бороду завязал узлом, / Из кустов назвал Волка сволочью. / А когда очередное отпущенье получал - / Всё за то, что волки лишку откусили, - / Он, как будто бы случайно, по-медвежьи зарычал, / Но внимания тогда не обратили. / Пока хищники меж собой дрались, / В заповеднике крепло мнение, / Что дороже всех медведей и лис / Дорогой Козел отпущения! / Услыхал Козел - да и стал таков: / «Эй, вы, бурые, - кричит, - эй вы, пегие! / Отниму у вас рацион волков / И медвежие привилегии! / Покажу вам «козью морду» настоящую в лесу, / Распишу туда-сюда по трафарету, / Всех на роги намотаю и по кочкам разнесу, / И ославлю по всему по белу свету! / Не один из вас будет землю жрать, / Все подохнете без прощения. / Отпускать грехи кому - это мне решать: / Это я - Козел отпущения!» / ...В заповеднике (вот в каком забыл) / Правит бал Козел не по-прежнему: / Он с волками жил - и по-волчьи взвыл, / И орет теперь по-медвежьему. / А козлятушки-ребятки засучили рукава / И пошли шерстить волчишек в пух и клочья. / А чего теперь стесняться, если их глава / От лесного Льва имеет полномочья?! / Ощутил он вдруг остроту рогов / И козлиное вдохновение - / Росомах и лис, медведей, волков / Превратил в козлов отпущения. |
| Про дикого вепря / В королевстве, где всё тихо и складно, / где ни войн, ни катаклизмов, ни бурь, / появился дикий зверь огромадный - / то ли буйвол, то ли бык, то ли тур. / Сам король страдал желудком и астмой, / только кашлем сильный страх наводил; / а тем временем зверюга ужасный / коих ел, а коих в лес волочил. / И тогда король издал три декрета: / «Зверя надо одолеть, наконец! / Кто отважится на дело на это - / тот принцессу поведет под венец!» / А в отчаявшемся том государстве - / как войдешь, так сразу наискосок - / в бесшабашной жил тоске и гусарстве / бывший лучший королевский стрелок. / На полу лежали люди и шкуры, / пели песни, пили мёды - и тут / протрубили во дворе трубадуры, / хвать стрелка - и во дворец волокут. / И король ему прокашлял: «Не буду / я читать тебе морали, юнец, / но если завтра победишь чуду-юду, / то принцессу поведешь под венец». / А стрелок: «Да это что за награда?! / Мне бы - выкатить портвейна бадью! / А принцессу мне и даром не надо, - / чуду-юду я и так победю». / А король: «Возьмешь принцессу - и точка, / а не то тебя - раз-два - и в тюрьму! / Это всё же королевская дочка!» / А стрелок: «Ну хоть убей - не возьму!» / И пока король с ним так препирался, / съел уже почти всех женщин и кур / и возле самого дворца ошивался / этот самый то ли бык, то ли тур. / Делать нечего - портвейн он отспорил, / чуду-юду уложил - и убёг. / Вот так принцессу с королем опозорил / Бывший лучший, но опальный стрелок. |
| Бег иноходца / Я скачу, но я скачу иначе, / По полям, по лужам, по росе... / Говорят: он иноходью скачет. / Это значит - иначе, чем все. / Но наездник мой всегда на мне, - / Стременами лупит мне под дых. / Я согласен бегать в табуне, / Но не под седлом и без узды! / Если не свободен нож от ножен, / Он опасен меньше, чем игла. / Вот и я оседлан и стреножен. / Рот мой разрывают удила. / Мне набили раны на спине, / Я дрожу боками у воды. / Я согласен бегать в табуне, / Но не под седлом и без узды! / Мне сегодня предстоит бороться. / Скачки! Я сегодня - фаворит. / Знаю - ставят все на иноходца, / Но не я - жокей на мне хрипит! / Он вонзает шпоры в ребра мне, / Зубоскалят первые ряды. / Я согласен бегать в табуне, / Но не под седлом и без узды. / Пляшут, пляшут скакуны на старте, / Друг на друга злобу затая, / В исступленье, в бешенстве, в азарте, / И роняют пену, как и я. / Мой наездник у трибун в цене, - / Крупный мастер верховой езды. / Ох, как я бы бегал в табуне, / Но не под седлом и без узды. / Нет! Не будут золотыми горы! / Я последним цель пересеку. / Я ему припомню эти шпоры, / Засбою, отстану на скаку. / Колокол! Жокей мой на коне, / Он смеется в предвкушенье мзды. / Ох, как я бы бегал в табуне, / Но не под седлом и без узды! / Что со мной, что делаю, как смею - / Потакаю своему врагу! / Я собою просто не владею, / Я придти не первым не могу! / Что же делать? Остается мне / Вышвырнуть жокея моего / И скакать, как будто в табуне, / Под седлом, в узде, но без него! / Я пришел, а он в хвосте плетётся, / По камням, по лужам, по росе... / Я впервые не был иноходцем, / Я стремился выиграть, как все! |
| Охота на волков / Рвусь из сил и из всех сухожилий, / Но сегодня - опять, как вчера, - / Обложили меня, обложили, / Гонят весело на номера. / Из-за елей хлопочут двустволки - / Там охотники прячутся в тень. / На снегу кувыркаются волки, / Превратившись в живую мишень. / Идет охота на волков, идет охота! / На серых хищников - матерых и щенков. / Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. / Кровь на снегу и пятна красные флажков. / Не на равных играют с волками / Егеря, но не дрогнет рука! / Оградив нам свободу флажками, / Бьют уверенно, наверняка. / Волк не может нарушить традиций. / Видно, в детстве, слепые щенки, / Мы, волчата, сосали волчицу / И всосали - «Нельзя за флажки!» / Идет охота на волков, идет охота! / На серых хищников - матерых и щенков. / Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. / Кровь на снегу и пятна красные флажков. / Наши ноги и челюсти быстры. / Почему же - вожак, дай ответ - / Мы затравленно мчимся на выстрел / И не пробуем через запрет? / Волк не должен, не может иначе! / Вот кончается время моё. / Тот, которому я предназначен, / Улыбнулся и поднял ружьё. / Идет охота на волков, идет охота! / На серых хищников - матерых и щенков. / Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. / Кровь на снегу и пятна красные флажков. / Я из повиновения вышел / За флажки - жажда жизни сильней! / Только сзади я радостно слышал / Удивленные крики людей. / Рвусь из сил и из всех сухожилий, / Но сегодня - не так, как вчера! / Обложили меня, обложили, / Но остались ни с чем егеря! / Идет охота на волков, идет охота! / На серых хищников - матерых и щенков. / Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. / Кровь на снегу и пятна красные флажков. |
| У меня было сорок фамилий / У меня было сорок фамилий, / У меня было семь паспортов, / Меня семьдесят женщин любили, / У меня было двести врагов. / Но я не жалею! / Сколько я ни старался, / Сколько я ни стремился - / Все равно, чтоб подраться, / Кто-нибудь находился. / И хоть путь мой и длинен и долог, / И хоть я заслужил похвалу - / Обо мне не напишут некролог / На последней странице в углу. / Но я не жалею! / Сколько я ни стремился, / Сколько я ни старался, - / Кто-нибудь находился - / И я с ним напивался. / И хотя во все светлое верил - / Например, в наш советский народ, - / Не поставят мне памятник в сквере / Где-нибудь у Петровских ворот. / Но я не жалею! / Сколько я ни старался, / Сколько я ни стремился - / Все равно я спивался, / Все равно я катился. / Сочиняю я песни о драмах / И о жизни карманных воров, - / Мое имя не встретишь в рекламах / Популярных эстрадных певцов. / Но я не жалею! / Сколько я ни старался, / Сколько я ни стремился, - / Я всегда попадался - / И все время садился. / Говорят, что на место все встанет. / Бросить пить?.. Видно, мне не судьба, - / Все равно меня не отчеканят / На монетах заместо герба. / Но я не жалею! / Так зачем мне стараться? / Так зачем мне стремиться? / Чтоб во всем разобраться - / Нужно сильно напиться! |
| Прошла пора вступлений и прелюдий / Прошла пора вступлений и прелюдий. / Всё хорошо, не вру, без дураков. / Меня к себе зовут большие люди, / Чтоб я им пел «Охоту на волков». / Быть может, запись слышал из окон, / А может быть, с детьми ухи не сваришь. / Как знать? Но приобрел магнитофон / Какой-нибудь ответственный товарищ. / И, предаваясь будничной беседе / В кругу семьи, где свет торшера тускл, / Тихонько, чтоб не слышали соседи, / Он взял, да и нажал на кнопку «пуск». / И там, не разобрав последних слов / (Прескверный дубль достали на работе), / Услышал он «Охоту на волков» / И кое-что еще на обороте. / И всё прослушав до последней ноты / И разозлясь, что слов последних нет, / Он поднял трубку: «Автора “Охоты” / Ко мне пришлите завтра в кабинет». / Я не хлебнул для храбрости винца / И, подавляя частую икоту, / С порога от начала до конца / Я проорал ту самую «Охоту». / Его просили дети, безусловно, / Чтобы была улыбка на лице. / Но он меня прослушал благосклонно / И даже аплодировал в конце. / И, об стакан бутылкою звеня, / Которую извлек из книжной полки, / Он выпалил: «Да это ж про меня! / Про нас про всех, какие к черту волки?!» / Ну всё - теперь, конечно, что-то будет. / Уже три года - в день по пять звонков. / Меня к себе зовут большие люди, / Чтоб я им пел «Охоту на волков». |
| Охота с вертолетов / Словно бритва, рассвет полоснул по глазам, / Отворились курки, как волшебный сезам, / Появились стрелки, на помине легки, / И взлетели стрекозы с протухшей реки, / И потеха пошла - в две руки, в две руки! / Мы легли на живот и убрали клыки. / Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки, / Чуял ловчие ямы подушками лап, / Тот, кого даже пуля догнать не могла б, - / Тоже в страхе взопрел и прилег, и ослаб. / Чтобы жизнь улыбалась волкам - не слыхал, / Зря мы любим ее, однолюбы. / Вот у смерти - красивый широкий оскал / И здоровые, крепкие зубы. / Улыбнемся же волчей ухмылкой врагу, - / Псам еще не намылены холки! / Но на татуированном кровью снегу - / Наша роспись: мы больше не волки! / Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав, / К небесам удивленные морды задрав: / Либо с неба возмездье на нас пролилось, / Либо света конец - и в мозгах перекос, - / Только били нас в рост из железных стрекоз. / Кровью вымокли мы под свинцовым дождём - / И смирились, решив: всё равно не уйдём! / Животами горячими плавили снег. / Эту бойню затеял не Бог, - человек: / Улетающим - влет, убегающим - вбег... / Свора псов, ты со стаей моей не вяжись, / В равной сваре - за нами удача. / Волки мы - хороша наша волчая жизнь, / Вы собаки - и смерть вам собачья! / Улыбнемся же волчей ухмылкой врагу, / Чтобы в корне пресечь кривотолки. / Но на татуированном кровью снегу - / Наша роспись: мы больше не волки! / К лесу, - там хоть немногих из вас сберегу! / К лесу, волки, - труднее убить на бегу! / Уносите же ноги, спасайте щенков! / Я мечусь на глазах полупьяных стрелков / И скликаю заблудшие души волков. / Те, кто жив, затаились на том берегу. / Что могу я один? Ничего не могу! / Отказали глаза, притупилось чутьё... / Где вы, волки, былое лесное зверьё, / Где же ты, желтоглазое племя моё?! / ...Я живу, но теперь окружают меня / Звери, волчих не знавшие кличей, - / Это псы, отдаленная наша родня, / Мы их раньше считали добычей. / Улыбаюсь я волчей ухмылкой врагу, / Обнажаю гнилые осколки. / Но на татуированном кровью снегу - / Наша роспись: мы больше не волки! |
| Певец у микрофона / Я весь в свету, доступен всем глазам, - / я приступил к привычной процедуре: / я к микрофону встал, как к образам... / Нет-нет, сегодня точно - к амбразуре. / И микрофону я не по нутру - / да, голос мой любому опостылеет, - / уверен, если где-то я совру - / он ложь мою безжалостно усилит. / Бьют лучи от рампы мне под рёбра, / светят фонари в лицо недобро, / и слепят с боков прожектора, / и - жара!.. Жара!.. Жара! / Он, бестия, - потоньше острия, / слух безотказен, слышит фальшь до йоты, - / ему плевать, что не в ударе я, - / но пусть, - я честно выпеваю ноты! / Сегодня я особенно хриплю, / но изменить тональность не рискую, - / ведь если я душою покривлю - / он ни за что не выправит кривую. / Бьют лучи от рампы мне под рёбра, / светят фонари в лицо недобро, / и слепят с боков прожектора, / И - жара!.. Жара!.. Жара! / На шее гибкой этот микрофон / своей змеиной головою вертит: / лишь только замолчу - ужалит он, - / я должен петь - до одури, до смерти. / Не шевелись, не двигайся, не смей! / Я видел жало - ты змея, я знаю! / И я - как будто заклинатель змей: / я не пою - я кобру заклинаю! / Бьют лучи от рампы мне под рёбра, / светят фонари в лицо недобро, / и слепят с боков прожектора, / И - жара!.. Жара!.. Жара! / Прожорлив он, и с жадностью птенца / он изо рта выхватывает звуки, / он в лоб мне влепит девять грамм свинца, - / рук не поднять - гитара вяжет руки! / Опять не будет этому конца! / Что есть мой микрофон - кто мне ответит? / Теперь он - как лампада у лица, / но я не свят, и микрофон не светит. / Бьют лучи от рампы мне под рёбра, / светят фонари в лицо недобро, / и слепят с боков прожектора, / И - жара!.. Жара!.. Жара! / Мелодии мои попроще гамм, / но лишь сбиваюсь с искреннего тона - / мне сразу больно хлещет по щекам / недвижимая тень от микрофона. / Я освещён, доступен всем глазам. / Чего мне ждать? Затишья или бури? / Я к микрофону встал, как к образам... / Нет-нет, сегодня точно - к амбразуре! / Бьют лучи от рампы мне под рёбра, / светят фонари в лицо недобро, / и слепят с боков прожектора, / И - жара!.. Жара!.. Жара! |
| Моя цыганская / В сон мне - желтые огни, / и хриплю во сне я: / «Повремени, повремени - / утро мудренее!» / Но и утром всё не так, / нет того веселья: / или куришь натощак, / или пьешь с похмелья. / Эх, раз, еще раз, / еще много-много раз... / Эх, раз, еще раз, / еще много-много раз... / В кабаках - зеленый штоф, / белые салфетки, - / рай для нищих и шутов, / мне ж - как птице в клетке. / В церкви - смрад и полумрак, / дьяки курят ладан... / Нет, и в церкви всё не так, / всё не так, как надо! / Я - на гору впопыхах, / чтоб чего не вышло, - / на горе стоит ольха, / а под горою - вишня. / Хоть бы склон увить плющом - / мне б и то - отрада, / хоть бы что-нибудь ещё... / Всё не так, как надо! / Эх, раз, еще раз, / еще много-много раз... / Эх, раз, еще раз, / еще много-много раз... / Я - по полю вдоль реки: / света - тьма, нет Бога! / В чистом поле - васильки, / дальняя дорога. / Вдоль дороги - лес густой / с бабами-ягами, / а в конце дороги той - / плаха с топорами. / Где-то кони пляшут в такт, / нехотя и плавно. / Вдоль дороги всё не так, / а в конце - подавно. / И ни церковь, ни кабак - / ничего не свято! / Нет, ребята, всё не так! / Всё не так, ребята... / Эх, раз, еще раз, / еще много-много раз... / Эх, раз, еще раз, / еще много-много раз... |
| Я скольжу по коричневой пленке / Я скольжу по коричневой плёнке, / Или это красивые сны... / Простыня на постели - в сторонке / Смята комом, огни зажжены. / Или просто погашены свечи... / Я проснусь - липкий пот и знобит, - / Лишь во сне долгожданные речи, / Лишь во сне яркий факел горит! / И усталым, больным каннибалом, / Что способен лишь сам себя есть, / Я грызу свои руки шакалом: / Это так, это всё, это есть! / Оторвите от сердца аорту, - / Сердце можно давно заменять. / Не послать ли тоску мою к чёрту... / Оторвите меня от меня! / Путь блестящий наш, смех и загадка - / Вот и время всех бледных времён. / Расплескалась судьба без остатка. / Кто прощает, тот не обречён! |
| Я не люблю / Я не люблю фатального исхода, / От жизни никогда не устаю. / Я не люблю любое время года, / Когда веселых песен не пою. / Я не люблю холодного цинизма, / В восторженность не верю, и ещё - / Когда чужой мои читает письма, / Заглядывая мне через плечо. / Я не люблю, когда наполовину, / Или когда прервали разговор. / Я не люблю, когда стреляют в спину, / Я также против выстрелов в упор. / Я ненавижу сплетни в виде версий, / Червей сомненья, почестей иглу, / Или когда - всё время против шерсти, / Или когда - железом по стеклу. / Я не люблю уверенности сытой, / Уж лучше пусть откажут тормоза! / Досадно мне, что слово «честь» забыто, / И что в чести наветы за глаза. / Когда я вижу сломанные крылья - / Нет жалости во мне, и неспроста. / Я не люблю насилье и бессилье, / Вот только жаль распятого Христа. / Я не люблю себя, когда я трушу, / Обидно мне, когда невинных бьют, / Я не люблю, когда мне лезут в душу, / Тем более, когда в нее плюют. / Я не люблю манежи и арены, - / На них мильон меняют по рублю. / Пусть впереди большие перемены, / Я это никогда не полюблю. |
| Чужая колея / Сам виноват - и слёзы лью, / и охаю - / Попал в чужую колею / глубокую. / Я цели намечал свои / на выбор сам, / А вот теперь из колеи / не выбраться. / Крутые скользкие края / имеет эта колея. / Я кляну проложивших её, - / скоро лопнет терпенье моё. / И склоняю, как школьник плохой, / Колею - в колее, с колеёй... / Но почему неймется мне? / Нахальный я! / Условья, в общем, в колее - / нормальные. / Никто не стукнет, не притрёт - / не жалуйся. / Захочешь двигаться вперёд - / пожалуйста. / Отказа нет в еде-питье / в уютной этой колее, / И я живо себя убедил: / не один я в нее угодил. / Так держать! Колесо в колесе! / И доеду туда, куда все. / Вот кто-то крикнул, сам не свой: / «А ну, пусти!» - / И начал спорить с колеёй / по глупости. / Он в споре сжег запас до дна / тепла души, / И полетели клапана / и вкладыши. / Но покорежил он края - / и шире стала колея. / Вдруг его обрывается след - / чудака оттащили в кювет, / Чтоб не мог он нам, задним, мешать / По чужой колее проезжать. / Вот и ко мне пришла беда - / стартёр заел. / Теперь уж это не езда, / а ёрзанье. / И надо б выйти, подтолкнуть, / но прыти нет - / Авось, подъедет кто-нибудь - / и вытянет... / Напрасно жду подмоги я, - / Чужая это колея. / Расплеваться бы глиной и ржой / С колеей этой самой чужой, - / Тем, что я ее сам углубил, / Я у задних надежду убил. / Прошиб меня холодный пот / до косточки, / И я прошелся чуть вперёд / по досточке. / Гляжу - размыли край ручьи / весенние, / Там выезд есть из колеи, - / спасение! / Я грязью из-под шин плюю / в чужую эту колею. / Эй, вы, задние! Делай, как я, / это значит - не надо за мной. / Колея эта - только моя! / Выбирайтесь своей колеёй. |
| О поэтах / Моим друзьям - поэтам / Кто кончил жизнь трагически - тот истинный поэт, / А если в точный срок - так в полной мере. / На цифре 26 один шагнул под пистолет, / Другой же - в петлю слазил в «Англетере». / А в тридцать три Христу - Он был поэт, он говорил: / «Да не убий! Убьешь - везде найду, мол», - / Но - гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил, / Чтоб не писал и ни о чем не думал. / С меня при цифре 37 в момент слетает хмель. / Вот и сейчас - как холодом подуло: / Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль / И Маяковский лег виском на дуло. / Задержимся на цифре 37. Коварен бог - / Ребром вопрос поставил: или - или. / На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо. / А нынешние - как-то проскочили. / Дуэль не состоялась или перенесена, / А в тридцать три распяли, но не сильно. / А в тридцать семь - не кровь, да что там кровь - и седина / Испачкала виски не так обильно. / Слабо стреляться? В пятки, мол, давно ушла душа? / Терпенье, психопаты и кликуши! / Поэты ходят пятками по лезвию ножа / И режут в кровь свои босые души. / На слово «длинношеее» в конце пришлось три «е». / Укоротить поэта! - вывод ясен. / И нож в него, но счастлив он висеть на острие, / Зарезанный за то, что был опасен. / Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр! / Томитесь, как наложницы в гареме: / Срок жизни увеличился, и, может быть, концы / Поэтов отодвинулись на время! / Да, правда, шея длинная - приманка для петли, / И грудь - мишень для стрел, но не спешите. / Ушедшие не датами бессмертье обрели, / Так что живых не очень торопите! |
| Памяти Шукшина / Мы спим, работаем, едим, - / А мир стоит на этих Васях. / Да он в трех лицах был един - / Раб сам себе, и господин, / И гражданин - в трех ипостасях! / Еще ни холодов, ни льдин. / Земля тепла. Красна калина. / А в землю лег еще один / На Новодевичьем мужчина. / «Должно быть, он примет не знал, - / Народец праздный суесловит, - / Смерть тех из нас всех прежде ловит, / Кто понарошку умирал.» / Коль так, Макарыч, - не спеши, / Спусти колки, ослабь зажимы, / Пересними, перепиши, / Переиграй - останься живым! / Но в слёзы мужиков вгоняя, / Он пулю в животе понёс, / Припал к земле, как верный пёс. / А рядом куст калины рос, / Калина - красная такая... / Смерть самых лучших намечает / И дергает по одному. / Такой наш брат ушел во тьму! / Не буйствует и не скучает. / Был прост и сложен чародей / Изображения и слова. / Любил друзей, жену, детей, / Кино и графа Льва Толстого. / А был бы «Разин» в этот год. / Натура где - Онега, Нарочь? / Всё - печки-лавочки, Макарыч! / Такой твой парень не живёт. / Ты белые стволы берёз / Ласкал в киношной гулкой рани, / Но успокоился всерьёз, / Решительней, чем на экране. / Вот после временной заминки / Рок процедил через губу: / «Снять со скуластого табу - / За то, что видел он в гробу / Все панихиды и поминки. / Того, с большой душою в теле / И с тяжким грузом на горбу, / Чтоб не испытывал судьбу, / Взять утром тепленьким с постели!» / И после непременной бани, / Чист перед богом и тверёз, / Взял да и умер он всерьёз, - / Решительней, чем на экране. / Гроб в грунт разрытый опуская / Средь новодевичьих берёз, / Мы выли, друга отпуская / В загул без времени и края... / А рядом куст сирени рос - / Сирень осенняя, нагая... |
| Банька по-белому / Протопи ты мне баньку по-белому - / Я от белого свету отвык. / Угорю я, и мне, угорелому, / Пар горячий развяжет язык. / Протопи ты мне баньку, хозяюшка, / Раскалю я себя, распалю, / На полоке, у самого краюшка, / Я сомненья в себе истреблю. / Разомлею я до неприличности, / Ковш холодный - и всё позади. / И наколка времен культа личности / Засинеет на левой груди. / Протопи ты мне баньку по-белому - / Я от белого свету отвык. / Угорю я, и мне, угорелому, / Пар горячий развяжет язык. / Сколько веры и лесу повалено, / Сколь изведано горя и трасс, / А на левой груди - профиль Сталина, / А на правой - Маринка анфас. / Эх, за веру мою беззаветную / Сколько лет отдыхал я в раю! / Променял я на жизнь беспросветную / Несусветную глупость мою. / Протопи ты мне баньку по-белому - / Я от белого свету отвык. / Угорю я, и мне, угорелому, / Пар горячий развяжет язык. / Вспоминаю, как утречком раненько / Брату крикнуть успел: «Пособи!» / И меня два красивых охранника / Повезли из Сибири в Сибирь. / А потом на карьере ли, в топи ли, / Наглотавшись слезы и сырца, / Ближе к сердцу кололи мы профили, / Чтоб он слышал, как рвутся сердца. / Протопи ты мне баньку по-белому - / Я от белого свету отвык. / Угорю я, и мне, угорелому, / Пар горячий развяжет язык. / Ох, знобит от рассказа дотошного, / Пар мне мысли прогнал от ума. / Из тумана холодного прошлого / Окунаюсь в горячий туман. / Застучали мне мысли под темечком, / Получилось - я зря им клеймён, / И хлещу я березовым веничком / По наследию мрачных времён. / Протопи ты мне баньку по-белому - / Я от белого свету отвык. / Угорю я, и мне, угорелому, / Пар горячий развяжет язык. |
| Мой черный человек / Мой черный человек в костюме сером!.. / Он был министром, домуправом, офицером, / Как злобный клоун он менял личины / И бил под дых, внезапно, без причины. / И, улыбаясь, мне ломали крылья, / Мой хрип порой похожим был на вой, / И я немел от боли и бессилья / И лишь шептал: «Спасибо, что живой». / Я суеверен был, искал приметы, / Что, мол, пройдет, терпи, всё ерунда... / Я даже прорывался в кабинеты, / И зарекался: «Больше - никогда!» / Вокруг меня кликуши голосили: / «В Париж мотает, словно мы - в Тюмень! / Пора такого выгнать из России! / Давно пора! Видать, начальству лень». / Судачили про дачу и зарплату: / Мол, денег прорва, по ночам кую. / Я всё отдам - берите без доплаты / Трехкомнатную камеру мою. / И мне давали добрые советы, / Чуть свысока похлопав по плечу, / Мои друзья - известные поэты: / Не стоит рифмовать «кричу - торчу». / И лопнула во мне терпенья жила - / И я со смертью перешел на «ты», / Она давно возле меня кружила, / Побаивалась только хрипоты. / Я от суда скрываться не намерен: / Коль призовут - отвечу на вопрос. / Я до секунд всю жизнь свою измерил / И худо-бедно, но тащил свой воз. / Но знаю я, что лживо, а что свято, - / Я это понял все-таки давно. / Мой путь один, всего один, ребята, - / Мне выбора, по счастью, не дано. |
| Очи черные-II. Чужой дом / Что за дом притих, / погружен во мрак, / На семи лихих / продувных ветрах, / Всеми окнами / обратясь в овраг, / А воротами - / на проезжий тракт? / Ох, устал я, устал, - а лошадок распряг. / Эй, живой кто-нибудь, выходи, помоги! / Никого, - только тень промелькнула в сенях, / Да стервятник спустился и сузил круги. / В дом заходишь, как / всё равно - в кабак, / А народишко - / каждый третий - враг. / Своротят скулу, / гость непрошеный! / Образа в углу - / и те перекошены. / И затеялся смутный, чудной разговор, / Кто-то песню стонал и гитару терзал, / И припадочный малый - придурок и вор - / Мне тайком из-под скатерти нож показал. / «Кто ответит мне - / что за дом такой, / Почему во тьме, / как барак чумной? / Свет лампад погас, / воздух вылился... / Али жить у вас / разучилися? / Двери настежь у вас, а душа взаперти. / Кто хозяином здесь? - напоил бы вином». - / А в ответ мне: «Видать, был ты долго в пути - / И людей позабыл, - мы всегда так живём! / Траву кушаем, / век - на щавеле, / Скисли душами, / опрыщавели, / Да еще вином / много тешились, - / Разоряли дом, / дрались, вешались». / «Я коней заморил, - от волков ускакал. / Укажите мне край, где светло от лампад. / Укажите мне место, какое искал, - / Где поют, а не стонут, где пол не покат». / «О таких домах / не слыхали мы, / Долго жить впотьмах / привыкали мы. / Испокону мы - / в зле да шёпоте, / Под иконами / в черной копоти». / И из смрада, где косо висят образа, / Я, башку очертя гнал, забросивши кнут, / Куда кони несли да глядели глаза, / И где люди живут, и - как люди живут. / ...Сколько кануло, / сколько схлынуло! / Жизнь кидала меня - / не докинула. / Может, спел про вас / неумело я, / Очи чёрные, / скатерть белая?! |
| Две просьбы / М. Шемякину - другу и брату / Мне снятся крысы, хоботы и черти. Я / Гоню их прочь, стеная и браня, / Но вместо них я вижу виночерпия - / Он шепчет: «Выход есть: к исходу дня - / Вина! И прекратится толкотня, / Виденья схлынут, сердце и предсердие / Отпустят, и расплавится броня!» / Я - снова я, и вы теперь мне верьте, - я / Немного попрошу взамен бессмертия - / Широкий тракт, холст, друга да коня; / Прошу покорно, голову склоня: / Побойтесь Бога, если не меня, - / Не плачьте вслед, во имя милосердия! / * * * / Чту Фауста ли, Дориана Грея ли, / Но чтобы душу - дьяволу, - ни-ни! / Зачем цыганки мне гадать затеяли? / День смерти называли мне они... / Ты эту дату, Боже, сохрани, - / Не отмечай в своем календаре - или / В последний миг возьми и измени, / Чтоб я не ждал, чтоб вороны не реяли / И чтобы агнцы жалобно не блеяли, / Чтоб люди не хихикали в тени, - / От них от всех, о Боже, охрани! / Скорее, ибо душу мне они / Сомненьями и страхами засеяли. / ...Немногого прошу взамен бессмертия: / Широкий тракт, да друга, да коня. / Прошу, покорно голову склоня: / В тот день, когда отпустите меня, / Не плачьте вслед, во имя милосердия! |
| Очи черные-I. Погоня / Во хмелю слегка, / лесом правил я. / Не устал пока, - / пел за здравие. / А умел я петь / песни вздорные: / «Как любил я вас, / очи чёрные...» / То плелись, то неслись, / то трусили рысцой. / И болотную слизь / конь швырял мне в лицо. / Только я проглочу / вместе с грязью слюну, / Штофу горло скручу - / и опять затяну: / «Очи чёрные! / Как любил я вас...» / Но - прикончил я / то, что впрок припас. / Головой тряхнул, / чтоб слетела блажь, / И вокруг взглянул - / и присвистнул аж: / Лес стеной впереди - не пускает стена, - / Кони прядут ушами, назад подают. / Где просвет, где прогал - не видать ни рожна! / Колют иглы меня, до костей достают. / Коренной ты мой, / выручай же, брат! / Ты куда, родной, - / почему назад?! / Дождь - как яд с ветвей - / недобром пропах. / Пристяжной моей / волк нырнул под пах. / Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза! / Ведь погибель пришла, а бежать - не суметь, - / Из колоды моей утащили туза, / Да такого туза, без которого - смерть! / Я ору волкам: / «Побери вас прах!..» / А коней пока / подгоняет страх. / Шевелю кнутом - / бью кручёные / И ору притом: / «Очи чёрные!..» / Храп, да топот, да лязг, да лихой перепляс - / Бубенцы плясовую играют с дуги. / Ах вы кони мои, погублю же я вас, - / Выносите, друзья, выносите, враги! / ...От погони той / даже хмель иссяк. / Мы на кряж крутой - / на одних осях, / В хлопьях пены мы - / струи в кряж лились, / Отдышались, отхрипели / да откашлялись. / Я лошадкам забитым, / что не подвели, / Поклонился в копыта, / до самой земли, / Сбросил с воза манатки, / повел в поводу... / Спаси бог вас, лошадки, / что целым иду! / ...Сколько кануло, / сколько схлынуло! / Жизнь кидала меня - / не докинула. / Может, спел про вас / неумело я, / Очи чёрные, / скатерть белая?! |
| Банька по-черному / Копи! / Ладно, мысли свои вздорные копи! / Топи! / Ладно, баньку мне по-черному топи! / Вопи! / Всё равно меня утопишь, но вопи!.. / Топи. / Только баньку мне, как хочешь, натопи. / Эх, сегодня я отмаюсь, / эх, освоюсь! / Но сомневаюсь, / что отмоюсь!.. / Не спи! / Где рубаху мне по пояс добыла? / Топи! / Ох, сегодня я отмоюсь добела! / Кропи. / В бане стены закопченые кропи. / Топи. / Слышишь? Баньку мне по-черному топи! / Эх, сегодня я отмаюсь, / эх, освоюсь! / Но сомневаюсь, / что отмоюсь!.. / Кричи! / Загнан в угол зельем, словно гончей лось. / Молчи, - / у меня давно похмелье кончилось! / Терпи! - / Ты ж сама по дури продала меня! / Топи, / чтоб я чист был, как щенок, к исходу дня. / Эх, сегодня я отмаюсь, / эх, освоюсь! / Но сомневаюсь, / что отмоюсь!.. / Купи! / Хоть кого-то из охранников купи. / Топи! / Слышишь! Баньку ты мне раненько топи! / Вопи. / Всё равно меня утопишь, но вопи. / Топи. / Только баньку мне, как хочешь, натопи. / Эх, сегодня я отмаюсь, / эх, освоюсь! / Но сомневаюсь, / что отмоюсь!.. |
| Я верю в нашу общую звезду / Я верю в нашу общую звезду, / Хотя давно за нею не следим мы, - / Наш поезд с рельс сходил на всем ходу - / Мы всё же оставались невредимы. / Бил самосвал машину нашу в лоб, / Но знали мы, что ищем и обрящем, / И мы ни разу не сходили в гроб, / Где нет надежды всем в него сходящим. / Катастрофы, паденья... но между - / Мы взлетали туда, где тепло, / Просто ты не теряла надежду, / Мне же - с верою очень везло. / Да и теперь, когда вдвоем летим, / Пускай на ненадежных самолётах, - / Нам гасят свет и создают интим, / Нам и мотор поет на низких нотах. / Бывали «ТУ» и «ИЛы», «ЯКи», «АН», - / Я верил, что в Париже, в Барнауле - / Мы сядем; если ж рухнем в океан - / Двоих не съесть и голубой акуле! / Все мы смертны - и люди смеются: / Не дождутся и вас города! / Я же знал: все кругом разобьются, / Мы ж с тобой - ни за что, никогда! / Мне, кажется, такое по плечу - / Что смертным не под силу столько прыти: / Что на лету тебя я подхвачу - / И вместе мы спланируем в Таити. / И если заболеет кто из нас / Какой-нибудь болезнею смертельной - / Она уйдет, - хоть искрами из глаз, / Хоть стонами и рвотою похмельной. / Пусть в районе Мэзона-Лаффита / Упадет злополучный «Skylab» / И судьба всех обманет - finita, - / Нас она обмануть не смогла б! |
| Общаюсь с тишиной я... / Общаюсь с тишиной я, / Боюсь глаза поднять, / Про самое смешное / Стараюсь вспоминать. / Врачи чуть-чуть поахали: / «Как? Залпом? Восемьсот?..» / От смеха ли, от страха ли / Всего меня трясёт. / Теперь я - капля в море, / Я - кадр в немом кино, / И двери - на запоре, / А все-таки смешно. / Воспоминанья кружатся / Как комариный рой, / А мне смешно до ужаса: / Мой ужас - геморрой. / Виденья всё теснее, / Страшат величиной: / То с нею я - то с нею, - / Смешно, иначе - ной! / Не сплю - здоровье бычее, / Витаю там и тут, / Смеюсь до неприличия / И жду - сейчас войдут... / Халат закончил опись / И взвился - бел, крылат. / «Да что же вы смеётесь?» - / Спросил меня халат. / Но ухмыляюсь грязно я / И - с маху на кровать. / Природа смеха - разная, - / Мою вам не понять. / Жизнь - алфавит: я где-то / Уже в «Це-Че-Ша-Ще», - / Уйду я в это лето / В малиновом плаще. / Но придержусь рукою я / Чуть-чуть за букву «Я» - / Еще побеспокою я! - / Сжимаю руку я. / Со мной смеются складки / В малиновом плаще. / С покойных взятки гладки, - / Смеялся я - вообще. / Смешно мне в голом виде лить / На голого ушат, / А если вы обиделись - / То я не виноват. / Палата - не помеха, / Похмелье - ерунда, - / И было мне до смеха - / Везде, на всё, всегда! / Часы тихонько тикали - / Сюсюкали: сю-сю... / Вы - втихаря хихикали, / А я - давно вовсю! |
| Нет рядом никого / Нет рядом никого, как ни дыши. / Давай с тобой организуем встречу! / Марина, ты письмо мне напиши - / По телефону я тебе отвечу. / Пусть будет так, как года два назад, / Пусть встретимся надолго иль навечно, / Пусть наши встречи только наугад, / Хотя ведь ты работаешь, конечно. / Не видел я любой другой руки, / Которая бы так меня ласкала, - / Вот по таким тоскуют моряки, - / Сейчас моя душа затосковала. / Я песен петь не буду никому - / Пусть, может быть, ты этому не рада, - / Я для тебя могу пойти в тюрьму - / Пусть это будет за тебя награда. / Не верь тому, что будут говорить, / Не верю я тому, что люди рады, / Когда-нибудь мы будем вместе пить / Любовный вздор и трепетного яда. |
| Песня Сашки Червня / Под деньгами на кону - / Как взгляну - слюну сглотну! - / Жизнь моя, и не смекну. / Для чего играю, / Просто ставить по рублю / Надоело - не люблю: / Проиграю - пропылю / На коне по раю. / Проскачу в канун Великого поста / Не по вражескому - ангельскому - стану, / Пред очами удивленного Христа / Предстану. / Воля в глотку льётся / Сладко натощак - / Хорошо живётся / Тому, кто весельчак, / А веселее пьётся / На тугой карман - / Хорошо живётся / Тому, кто атаман! / В кровь ли губы окуну / Или вдруг шагну к окну, / Из окна в асфальт нырну - / Ангел крылья сложит, / Пожалеет на лету - / Прыг со мною в темноту, / Клумбу мягкую в цвету / Под меня подложит... / Проскачу в канун Великого поста / Не по вражескому - ангельскому - стану, / Пред очами удивленного Христа / Предстану. / Воля в глотку льётся / Сладко натощак - / Хорошо живётся / Тому, кто весельчак, / А веселее пьётся / На тугой карман - / Хорошо живётся / Тому, кто атаман! / Смерть крадется сзади - ну / Словно фрайер на бану, - / Я в живот ее пырну - / Сгорбится в поклоне. / Я - в бега, но сатану / Не обманешь - ну и ну! - / Глядь - я в синем во Дону / Остудил ладони! / Проскачу в канун Великого поста / Не по вражескому - ангельскому - стану, / Пред очами удивленного Христа / Предстану. / Воля в глотку льётся / Сладко натощак - / Хорошо живётся / Тому, кто весельчак, / А веселее пьётся / На тугой карман - / Хорошо живётся / Тому, кто атаман! / Кубок полон, по вину / Крови пятна - ну и ну! - / Не идут они ко дну - / Струсишь или выпьешь! / Только-только пригубил, - / Вмиг все те, кого сгубил, / Подняли, что было сил, / Шухер или хипеш. / Проскачу в канун Великого поста / Не по вражескому - ангельскому - стану, / Пред очами удивленного Христа / Предстану. / Воля в глотку льётся / Сладко натощак - / Хорошо живётся / Тому, кто весельчак, / А веселее пьётся / На тугой карман - / Хорошо живётся / Тому, кто атаман! |
| Не впадай ни в тоску... / Не впадай ни в тоску, ни в азарт ты / Даже в самой невинной игре, / Не давай заглянуть в свои карты / И до срока не сбрось козырей. / Отключи посторонние звуки / И следи, чтоб не прятал глаза, / Чтоб держал он на скатерти руки / И не смог передернуть туза. / Никогда не тянись за деньгами, / Если ж ты, проигравши, поник - / Как у Пушкина в «Пиковой даме» / Ты останешься с дамою пик. / Если ж ты у судьбы не в любимцах - / Сбрось очки и закончи на том, / Крикни: «Карты на стол, проходимцы!» / И уйди с отрешенным лицом. |
| Песенка про прыгуна в длину / Что случилось, почему кричат? / Почему мой тренер завопил? / Просто - восемь сорок результат, / Только за черту я заступил. / Ох, приходится до дна ее испить - / Чашу с ядом вместо кубка я беру, - / Стоит только мне черту переступить - / Превращаюсь в человека-кенгуру. / Я стараюсь, как и все, на доску наступать. / Стою наказания любого - / На Спартакиаде федерации опять / Прыгнул я, как школьник из Тамбова. / Что случилось, почему кричат? / Почему соперник завопил? / Просто - ровно восемь шестьдесят, / Правда, за черту переступил. / Что же делать мне, как быть, кого винить - / Если мне черта совсем не по нутру? / Видно, негру мне придется уступить / Этот титул человека-кенгуру. / Мне давали даже чёрный кофе на десерт, / Но, хоть был я собран и взволнован, / На Спартакиаде всех народов ССР / За черту я заступаю снова. / Что случилось, почему кричат? / Стадион в единстве завопил... / Восемь девяносто, говорят, - / Правда, за черту переступил. / Посоветуйте, вы все, ну как мне быть? / Так и есть, что негр титул мой забрал. / Если б ту черту да к чёрту отменить - / Я б Америку догнал и перегнал! / Верю: мне наденут всё же лавровый венец, / Я великий миг готовлю тайно. / Знаю я, наступит он, настанет, наконец, - / Я толкнусь с доски, хотя б случайно. / Что случилось, почему молчат? / Комментатор даже приуныл. / Восемь пять - который раз подряд, - / Значит - за черту не заступил. / Хоть летаю, как пушинка на ветру, - / Я всё время поражение терплю. / Нет, не быть мне человеком-кенгуру - / Знаю точно: я опять переступлю. / Я такой напасти не желаю и врагу, / Ухожу из спорта я без позы - / Прыгать как положено я, видно, не могу, / А как не положено - без пользы. |
| Случай в ресторане / В ресторане по стенкам висят тут и там / «Три медведя», «Заколотый витязь», - / За столом одиноко сидит капитан. / «Разрешите?» - спросил я. - «Садитесь!» / «Закури!» - «Извините, “Казбек” не курю». - / «Ладно, выпей! Давай-ка посуду...» - / «Да пока принесут...» - «Пей, кому говорю! / Будь здоров!» - «Обязательно буду». / «Ну, так что же, - сказал, захмелев, капитан, - / Водку пьешь ты красиво, однако, / А видал ты вблизи пулемет или танк? / А ходил ли ты, скажем, в атаку? / В сорок третьем под Курском я был старшиной, / За моею спиною - такое!.. / Много всякого, брат, за моею спиной, / Чтоб жилось тебе, парень, спокойно!» - / Он ругался и пил, он спросил про отца. / Он кричал, тупо глядя на блюдо: / «Я всю жизнь отдал за тебя, подлеца, / А ты жизнь прожигаешь, паскуда! / А винтовку тебе, а послать тебя в бой?! / А ты водку тут хлещешь со мною!» - / Я сидел, как в окопе под Курской дугой, / Там, где был капитан старшиною. / Он всё больше хмелел. Я - за ним по пятам. / Только в самом конце разговора / Я обидел его, я сказал: «Капитан! / Никогда ты не будешь майором!» |
| К вершине / Памяти Михаила Хергиани / Ты идешь по кромке ледника, / Взгляд не отрывая от вершины. / Горы спят, вдыхая облака, / Выдыхая снежные лавины. / Но они с тебя не сводят глаз - / Будто бы тебе покой обещан, / Предостерегая всякий раз / Камнепадом и оскалом трещин. / Горы знают - к ним пришла беда, - / Дымом затянуло перевалы. / Ты не отличал еще тогда / От разрывов горные обвалы. / Если ты о помощи просил - / Громким эхом отзывались скалы, / Ветер по ущельям разносил / Эхо гор, как радиосигналы. / И когда шел бой за перевал, - / Чтобы не был ты врагом замечен, / Каждый камень грудью прикрывал, / Скалы сами подставляли плечи. / Ложь, что умный в гору не пойдёт! / Ты пошел - ты не поверил слухам. / И мягчал гранит, и таял лёд, / И туман у ног стелился пухом... / Если в вечный снег навеки ты / Ляжешь - над тобою, как над близким, / Наклонятся горные хребты / Самым прочным в мире обелиском. |
| Пиратская песня / На судне бунт, над нами чайки реют, / Вчера из-за дублонов золотых / Двух негодяев вздернули на рее, / Но - мало. Нужно было четверых. / Ловите ветер всеми парусами! / К чему гадать! Любой корабль - враг. / Удача - миф, но эту веру сами / Мы создали, поднявши черный флаг. / Катился ком по кораблю от бака. / Забыто всё - и честь, и кутежи. / И подвывая, будто бы от страха, / Они достали длинные ножи. / Ловите ветер всеми парусами! / К чему гадать! Любой корабль - враг. / Удача - миф, но эту веру сами / Мы создали, поднявши черный флаг. / Уж двое в капитана пальцем тычут. / Достать его - и им не страшен чёрт. / Но капитан вчерашнюю добычу / При всей команде выбросил за борт. / Ловите ж ветер всеми парусами! / К чему гадать! Любой корабль - враг. / Удача - миф, но эту веру сами / Мы создали, поднявши черный флаг. / Но вот волна, подобная надгробью, / Всё смыла, с горла сброшена рука... / Бросайте за борт всё, что пахнет кровью, - / Поверьте, что цена невысока! / Ловите ж ветер всеми парусами! / К чему гадать! Любой корабль - враг. / Удача - здесь! И эту веру сами / Мы создали, поднявши черный флаг. |
| Маски / Смеюсь навзрыд - как у кривых зеркал, - / Меня, должно быть, ловко разыграли: / Крючки носов и до ушей оскал - / Как на венецианском карнавале! / Вокруг меня смыкается кольцо - / Меня хватают, вовлекают в пляску, - / Так-так, мое нормальное лицо / Все, вероятно, приняли за маску. / Петарды, конфетти... Но всё не так, - / И маски на меня глядят с укором, - / Они кричат, что я опять - не в такт, / Что наступаю на ногу партнёрам. / Что делать мне - бежать, да поскорей? / А может, вместе с ними веселиться?.. / Надеюсь я: под масками зверей / У многих - человеческие лица. / Все в масках, в париках, - все как один, / Кто - сказочен, а кто - литературен... / Сосед мой слева - грустный арлекин, / Другой - палач, а каждый третий - дурень. / Один - себя старался обелить, / Другой - лицо скрывает от огласки, / А кто - уже не в силах отличить / Свое лицо от непременной маски. / Я в хоровод вступаю, хохоча, - / Но все-таки мне неспокойно с ними: / А вдруг кому-то маска палача / Понравится - и он ее не снимет? / Вдруг арлекин навеки загрустит, / Любуясь сам своим лицом печальным; / Что, если дурень свой дурацкий вид / Так и забудет на лице нормальном? / Как доброго лица не прозевать, / Как честных угадать наверняка мне? - / Все научились маски надевать, / Чтоб не разбить свое лицо о камни. / Я в тайну масок все-таки проник, - / Уверен я, что мой анализ точен, / Что маски равнодушия у них - / Защита от плевков и от пощёчин. / За масками гоняюсь по пятам, / Но ни одну не попрошу открыться, - / Что, если маски сброшены, а там - / Всё те же полумаски-полулица? / Но если был без маски подлецом - / Носи её. А вы - у вас всё ясно! / Зачем скрываться под чужим лицом, / Когда своё - воистину прекрасно? / Смеются злые маски надо мной, / Весёлые - те начинают злиться, / За маской пряча, словно за стеной, / Свои людские, подлинные, лица. |
| Купола / Михаилу Шемякину / Как засмотрится мне нынче, как задышится? / Воздух крут перед грозой, крут да вязок. / Что споется мне сегодня, что услышится? / Птицы вещие поют - да все из сказок. / Птица Сирин мне радостно скалится - / Веселит, зазывает из гнёзд, / А напротив - тоскует-печалится, / Травит душу чудной Алконост. / Словно семь заветных струн / Зазвенели в свой черёд - / Это птица Гамаюн / Надежду подаёт! / В синем небе, колокольнями проколотом, - / Медный колокол, медный колокол - / То ль возрадовался, то ли осерчал... / Купола в России кроют чистым золотом - / Чтобы чаще Господь замечал. / Я стою, как перед вечною загадкою, / Пред великою да сказочной страною - / Перед солоно- да горько-кисло-сладкою, / Голубою, родниковою, ржаною. / Грязью чавкая жирной да ржавою, / Вязнут лошади по стремена, / Но влекут меня сонной державою, / Что раскисла, опухла от сна. / Словно семь богатых лун / На пути моем встаёт - / То мне птица Гамаюн / Надежду подаёт! / Душу, сбитую утратами да тратами, / Душу, стертую перекатами, - / Если до крови лоскут истончал, - / Залатаю золотыми я заплатами - / Чтобы чаще Господь замечал! |
| Еще не вечер / Четыре года рыскал в море наш корсар, / В боях и штормах не поблекло наше знамя. / Мы научились штопать паруса, / И затыкать пробоины телами. / За нами гонится эскадра по пятам. / На море штиль и не избегнуть встречи. / Но нам сказал спокойно капитан: / «Еще не вечер, еще не вечер!» / Вот развернулся боком флагманский фрегат, / И левый борт окрасился дымами. / Ответный залп - на глаз и наугад. / Вдали пожар и смерть. Удача с нами! / Из худших выбирались передряг, / Но с ветром худо, и в трюме течи, / А капитан нам шлет привычный знак: / Еще не вечер, еще не вечер! / На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз / И видят нас от дыма злых и серых, / Но никогда им не увидеть нас / Прикованными к веслам на галерах! / Неравный бой. Корабль кренится наш. / Спасите наши души человечьи! / Но крикнул капитан: «На абордаж! / Еще не вечер! Еще не вечер!» / Кто хочет жить, кто весел, кто не тля - / Готовьте ваши руки к рукопашной! / А крысы пусть уходят с корабля - / Они мешают схватке бесшабашной! / И крысы думали: «А чем не шутит чёрт?!» / И тупо прыгали, спасаясь от картечи. / А мы с фрегатом становились к борту борт. / Еще не вечер, еще не вечер! / Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза! / Чтоб не достаться спрутам или крабам, / Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах, - / Мы покидали тонущий корабль. / Но нет! Им не послать его на дно - / Поможет океан, взвалив на плечи. / Ведь океан-то с нами заодно, / И прав был капитан - еще не вечер! |
| День-деньской я с тобой / День-деньской я с тоской за тобой, / Будто только одна забота, / Будто выследил главное что-то - / То, что снимет тоску как рукой. / Это глупо - ведь кто я такой? / Ждать меня - никакого резона, / Тебе нужен другой и покой, / А со мной - неспокойно, бессонно. / Сколько лет ходу нет - в чем секрет? / Может, я невезучий? Не знаю! / Как бродяга, гуляю по маю, / И прохода мне нет от примет. / Может быть, наложили запрет? / Я на каждом шагу спотыкаюсь: / Видно, сколько шагов - столько бед. / Вот узнаю, в чем дело, - покаюсь. |
| Проделав брешь в затишье... / Проделав брешь в затишье, / Весна идет в штыки, / И высунули крыши / Из снега языки. / Голодная до драки, / Оскалилась весна. / Как с языка собаки, / Стекает с крыш слюна. / Весенние армии жаждут успеха, / Всё ясно, и стрелы на карте прямы. / И воины в легких небесных доспехах / Врубаются в белые рати зимы. / Но рано веселиться! / Сам зимний генерал / Никак своих позиций / Без боя не сдавал. / Тайком под белым флагом / Он собирал войска - / И вдруг ударил с фланга / Мороз исподтишка. / И битва идет с переменным успехом: / Где свет и ручьи - где поземка и мгла, / И воины в легких небесных доспехах / С потерями вышли назад из котла. / Морозу удирать бы, / А он впадает в раж: / Играет с вьюгой свадьбу - / Не свадьбу, а шабаш. / Окно скрипит фрамугой - / То ветер перебрал. / Но он напрасно с вьюгой / Победу пировал. / Пусть в зимнем тылу говорят об успехах / И наглые сводки приходят из тьмы, / Но воины в легких небесных доспехах / Врубаются клиньями в царство зимы. / Откуда что берётся - / Сжимается без слов / Рука тепла и солнца / На горле холодов. / Не совершиться чуду - / Снег виден лишь в тылах, / Войска зимы повсюду / Бросают белый флаг. / И дальше на север идет наступленье, / Запела вода, пробуждаясь от сна. / Весна неизбежна, ну, как обновленье, / И необходима, как просто весна. / Кто сладко жил в морозы, / Тот ждет и точит зуб / И проливает слёзы / Из водосточных труб. / Но только грош им, нищим, / В базарный день цена - / На эту землю свыше / Ниспослана весна. / Два слова войскам: несмотря на успехи, / Не прячьте в чулан или старый комод / Небесные легкие ваши доспехи - / Они пригодятся еще через год. |
| Запомню, оставлю в душе этот вечер / Запомню, оставлю в душе этот вечер - / Не встречу с друзьями, не праздничный стол: / Сегодня я сам - самый главный диспетчер, / И стрелки сегодня я сам перевёл. / И пусть отправляю составы в пустыни, / Где только барханы в горячих лучах, - / Мои поезда не вернутся пустыми, / Пока мой оазис еще не зачах. / Свое я отъездил, и даже сверх нормы, - / Стою, вспоминаю, сжимая флажок, / Как мимо меня проносились платформы / И реки - с мостами, которые сжёг. / Теперь отправляю составы в пустыни, / Где только барханы в горячих лучах, - / Мои поезда не вернутся пустыми, / Пока мой оазис еще не зачах. / Они без меня понесутся по миру - / Я рук не ломаю, навзрыд не кричу, - / А то мне навяжут еще пассажиров - / Которых я вовсе сажать не хочу. / Итак, я отправил составы в пустыни, / Где только барханы в горячих лучах, - / Мои поезда не вернутся пустыми, / Пока мой оазис еще не зачах. / Растаяли льды, километры и годы - / Мой первый состав возвратился назад, - / Он мне не привез драгоценной породы, / Но он - возвратился, и рельсы гудят. / Давай постоим и немного остынем: / ты весь раскален - ты не встретил реки. / Я сам не поехал с тобой по пустыням - / И вот мой оазис убили пески. |
| Реальней сновидения и бреда... / Реальней сновидения и бреда, / Чуднее старой сказки для детей - / Красивая восточная легенда / Про озеро на сопке и про омут в сто локтей. / И кто нырнет в холодный этот омут, / Насобирает ракушек, приклеенных ко дну, - / Ни заговор, ни смерть того не тронут; / А кто потонет - обретет покой и тишину. / Эх, сапоги-то стоптаны, походкой косолапою / Протопаю по тропочке до каменных гольцов, / Со дна кружки блестящие я соскоблю, сцарапаю - / Тебе на серьги, милая, а хошь - и на кольцо! / Я от земного низкого поклона / Не откажусь, хотя спины не гнул. / Родился я в рубашке - из нейлона, - / На шелковую, тоненькую я не потянул. / Спасибо и за ту на добром слове: / Ношу - не берегу ее, не прячу в тайниках, - / Ее легко отстирывать от крови, / Не рвется - хоть от ворота рвани ее - никак! / Я на гольцы вскарабкаюсь, на сопку тихой сапою, / Всмотрюсь во дно озерное при отблеске зарниц: / Мерцающие ракушки я подкрадусь и сцапаю - / Тебе на ожерелие, какое у цариц! / Пылю по суху, топаю по жиже, - / Я иногда спускаюсь по ножу... / Мне говорят, что я качусь всё ниже, / А я - хоть и внизу, а всё же уровень держу! / Жизнь впереди - один отрезок прожит, / Я вхож куда угодно, - в терема и в закрома: / Рожден в рубашке - Бог тебе поможет, / Хоть наш, хоть удэгейский, - старый Сангия-мама! / Дела мои любезные, я вас накрою шляпою - / Я доберусь, долезу до заоблачных границ, - / Не взять волшебных ракушек - звезду с небес сцарапаю, / Алмазную да крупную - какие у цариц! / Нанёс бы звезд я в золоченом блюде, / Чтобы при них вам век прокоротать, - / Да вот беда - заботливые люди / Сказали: «Звёзды с неба - не хватать!» / Ныряльщики за ракушками - тонут. / Но кто в рубашке - что тому тюрьма или сума: / Бросаюсь головою в синий омут - / Бери меня к себе, не мешкай, Сангия-мама!.. / Но до того, душа моя, по странам по Муравиям / Прокатимся, и боги подождут, повременят! / Мы в галечку прибрежную, в дорожки с чистым гравием / Вобьем монету звонкую, затопчем - и назад. / А помнишь ли, голубушка, в денечки наши летние / Бросали в море денежку, - просила ты сама?.. / А может быть, и в озеро те ракушки заветные / Забросил Бог для верности - сам Сангия-мама!.. |
| Притча о Правде и Лжи / В подражание Окуджаве / Нежная Правда в красивых одеждах ходила, / принарядившись для сирых, блаженных, калек. / Грубая Ложь эту Правду к себе заманила, - / мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег. / И легковерная Правда спокойно уснула, / слюни пустила и разулыбалась во сне. / Хитрая Ложь на себя одеяло стянула, / в Правду впилась и осталась довольна вполне. / И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью: / баба как баба, и что ее ради радеть? / Разницы нет никакой между Правдой и Ложью, / если, конечно, и ту и другую раздеть. / Выплела ловко из кос золотистые ленты / и прихватила одежды, примерив на глаз; / деньги взяла, и часы, и еще документы, / сплюнула, грязно ругнулась - и вон подалась. / Только к утру обнаружила Правда пропажу - / и подивилась, себя оглядев делово: / кто-то уже, раздобыв где-то черную сажу, / вымазал чистую Правду; а так - ничего. / Правда смеялась, когда в нее камни бросали: / «Ложь это всё, и на Лжи - одеянье моё!..» / Двое блаженных калек протокол составляли / и обзывали дурными словами её. / Тот протокол заключался обидной тирадой / (кстати, навесили Правде чужие дела): / дескать, какая-то мразь называется Правдой, / ну а сама - пропилась, проспалась догола. / Стервой ругали ее, и похуже, чем стервой, / мазали глиной, спустили дворового пса: / «Духу чтоб не было! На километр сто первый / выселить, выслать за двадцать четыре часа!» / Голая Правда божилась, клялась и рыдала, / долго болела, скиталась, нуждалась в деньгах. / Грязная Ложь чистокровную лошадь украла / и ускакала на длинных и тонких ногах. / Впрочем, легко уживаться с заведомой Ложью; / Правда колола глаза - и намаялись с ней. / Бродит теперь, неподкупная, по бездорожью, / Из-за своей наготы избегая людей. / Некий чудак и поныне за Правду воюет, - / правда, в речах его правды - на ломаный грош: / «Чистая Правда со временем восторжествует, / если проделает то же, что явная Ложь!» / Часто, разлив по сто семьдесят граммов на брата, / даже не знаешь, куда на ночлег попадёшь. / Могут раздеть - это чистая правда, ребята! / Глядь - а штаны твои носит коварная Ложь. / Глядь - на часы твои смотрит коварная Ложь. / Глядь - а конем твоим правит коварная Ложь. |
| Сначала было Слово... / Сначала было слово, но не было идей, / Был хаос, мрак и уйма неполадок, / А в мире еще не было ответственных людей, / Чтоб навести какой-нибудь порядок. / Тогда из-за романтики, а может - от тоски, / Как утверждает точная наука и молва, / От суши отделялись отдельные куски / И в море уплывали, превращаясь в острова. / Сначала было Слово печали и тоски, / Рождалась в муках творчества планета, - / Рвались от суши в никуда огромные куски / И островами становились где-то. / И, странствуя по свету без фрахта и без флага / Сквозь миллионолетья, эпохи и века, / Менял свой облик остров - отшельник и бродяга, - / Но сохранял природу и дух материка. / Сначала было Слово, но кончились слова, / Уже матросы Землю населяли, - / И ринулись они по сходням вверх на острова, / Для красоты назвав их кораблями. / Но цепко держит берег - надежней мертвой хватки, - / И острова вернутся назад наверняка, / На них царят морские - особые порядки, / На них хранят законы и честь материка. / Простит ли нас наука за эту параллель, / За вольность в толковании теорий, - / И если уж сначала было слово на Земле, / То это, безусловно, - слово «море»! / И палубы надраили, до лоска довели, / Вросла ногами в палубы и душами братва. / Отдав концы, от суши отрывались корабли, / На месяцы и годы превращаясь в острова. |
| Мы вращаем Землю / От границы мы Землю вертели назад - / Было дело, сначала. / Но обратно ее закрутил наш комбат, / Оттолкнувшись ногой от Урала. / Наконец-то нам дали приказ наступать, / Отбирать наши пяди и крохи, / Но мы помним, как солнце отправилось вспять / И едва не зашло на востоке. / Мы не меряем Землю шагами, / Понапрасну цветы теребя, / Мы толкаем ее сапогами - / От себя, от себя. / И от ветра с Востока пригнулись стога, / Жмется к скалам отара. / Ось земную мы сдвинули без рычага, / Изменив направленье удара. / Не пугайтесь, когда не на месте закат. / Судный день - это сказки для старших. / Просто Землю вращают, куда захотят, / Наши сменные роты на марше. / Мы ползем, бугорки обнимаем, / Кочки тискаем зло, не любя, / И коленями Землю толкаем - / От себя, от себя. / Здесь никто не найдет, даже если б хотел, / Руки кверху поднявших. / Всем живым - ощутимая польза от тел: / Как прикрытье используем павших. / Этот глупый свинец всех ли сразу найдёт, / Где настигнет - в упор или с тыла? / Кто-то там впереди навалился на дот - / И Земля на мгновенье застыла. / Я ступни свои сзади оставил, / Мимоходом по мертвым скорбя, / Шар земной я вращаю локтями - / От себя, от себя. / Кто-то встал в полный рост и, отвесив поклон, / Принял пулю на вдохе, / Но на запад, на запад ползет батальон, / Чтобы солнце взошло на востоке. / Животом - по грязи, дышим смрадом болот, / Но глаза закрываем на запах. / Нынче по небу солнце нормально идёт, / Потому что мы рвемся на запад! / Руки, ноги - на месте ли, нет ли, - / Как на свадьбе, росу пригубя, / Землю тянем зубами за стебли - / На себя, на себя! |
| Нейтральная полоса / На границе с Турцией или с Пакистаном - / Полоса нейтральная, а справа, где кусты, - / Наши пограничники с нашим капитаном, / А на левой стороне - ихние посты. / А на нейтральной полосе цветы - / Необычайной красоты! / Капитанова невеста жить решила вместе. / Прикатила, говорит: «Милый, то да сё...» / Надо ж хоть букет цветов подарить невесте - / Что за свадьба без цветов? Пьянка, да и всё! / А на нейтральной полосе цветы - / Необычайной красоты! / К ихнему начальнику, точно по повестке, / Тоже баба прикатила - налетела блажь, / Тоже «милый» говорит, только по-турецки, - / Будет свадьба, - говорит, - свадьба - и шабаш! / А на нейтральной полосе цветы - / Необычайной красоты! / Наши пограничники - храбрые ребята - / Трое вызвались идти, а с ними капитан. / Разве ж знать они могли про то, что азиаты / Порешили в ту же ночь ударить по цветам? / А на нейтральной полосе цветы / Необычайной красоты! / Пьян от запаха цветов капитан мертвецки, / Ну и ихний капитан тоже в доску пьян. / Повалился он в цветы, охнув по-турецки, / И, по-русски крикнув: «...Мать!» - рухнул капитан. / А на нейтральной полосе цветы - / Необычайной красоты! / Спит капитан, и ему снится, / Что открыли границу, как ворота в Кремле. / Ему и на фиг не нужна была чужая заграница - / Он пройтиться хотел по ничейной земле. / Почему же нельзя? Ведь земля-то - ничья, / Ведь она - нейтральная! / А на нейтральной полосе цветы - / Необычайной красоты! |
| Веселая покойницкая / Едешь ли в поезде, в автомобиле, / Или гуляешь, хлебнувши винца, - / При современном машинном обилье / Трудно по жизни пройти до конца. / Вот вам авария: в Замоскворечье / Трое везли хоронить одного, - / Все, и шофер, получили увечья, / Только который в гробу - ничего. / Бабы по найму рыдали сквозь зубы, / Дьякон - и тот верхней ноты не брал, / Громко фальшивили медные трубы, - / Только который в гробу - не соврал. / Бывший начальник - и тайный разбойник - / В лоб лобызал и брезгливо плевал, / Все приложились, - а скромный покойник / Так никого и не поцеловал. / Но - грянул гром, ничего не попишешь, / Силам природы на речи плевать, - / Все побежали под плиты и крыши, - / Только покойник не стал убегать. / Что ему дождь - от него не убудет, - / Вот у живущих - закалка не та. / Ну, а покойники, бывшие люди, - / Смелые люди и нам не чета. / Как ни спеши, тебя опережает / Клейкий ярлык, как отметка на лбу, - / А ничего тебе не угрожает, / Только когда ты в дубовом гробу. / Можно в отдельный, а можно и в общий - / Мертвых квартирный вопрос не берёт, - / Вот молодец этот самый усопший: / Вовсе не требует лишних хлопот. / В царстве теней - в этом обществе строгом - / Нет ни опасностей, нет ни тревог, - / Ну, а у нас - все мы ходим под богом, / Только которым в гробу - ничего. / Бойко, надежно работают бойни, / Все кому надо - всегда в тренаже. / Значит, в потенции каждый - покойник, / За исключением тех, кто уже. / Слышу упрек: «Он покойников славит!» / Нет, я в обиде на злую судьбу: / Всех нас когда-нибудь кто-то задавит, - / За исключением тех, кто в гробу. |
| Формулировка / Вот раньше жизнь! / И вверх и вниз / Идешь без конвоиров, - / Покуришь план, / пойдешь на бан / И щиплешь пассажиров. / А на разбой / берешь с собой / Надежную шалаву, / Потом - за грудь / кого-нибудь / И делаешь «варшаву». / Пока следят, / пока грозят - / Мы это переносим. / Наелся всласть, / но вот взялась / «Петровка, 38». / Прошел детдом, тюрьму, приют, / И срока не боялся, / Когда ж везли в народный суд - / Немного волновался. / Зачем нам врут: / «Народный суд»! - / Народа я не видел, / Судье - простор, / и прокурор / Тотчас меня обидел. / Ответил на вопросы я, / Но приговор - с издёвкой, / И не согласен вовсе я / С такой формулировкой! / Не отрицаю я вины, - / Не в первый раз садился, / Но - написали, что с людьми / Я грубо обходился. / Неправда! - тихо подойдёшь, / Попросишь сторублёвку... / Причем тут нож, причем грабёж? / Меняй формулировку! / Эх, был бы зал - / я б речь сказал: / «Товарищи родные! / Зачем пенять - / ведь вы меня / Кормили и поили! / Мне каждый деньги отдавал / Без слез, угроз и крови... / Огромное спасибо вам / За всё на добром слове!» / И этот зал - мне б хлопать стал, / И я б, прервав рыданья, / Им тихим голосом сказал: / «Спасибо за вниманье!» / Ну правда ведь - неправда ведь, / Что я - грабитель ловкий? / Как людям мне в глаза смотреть / С такой формулировкой?! |
| Летела жизнь / Я сам с Ростова, а вообще подкидыш - / Я мог бы быть с каких угодно мест, - / И если ты, мой Бог, меня не выдашь, / Тогда моя свинья меня не съест. / Живу - везде, сейчас, к примеру, - в Туле. / Живу - и не считаю ни потерь, ни барышей. / Из детства помню детский дом в ауле / В республике чечено-ингушей. / Они нам детских душ не загубили, / Делили с нами пищу и судьбу. / Летела жизнь в плохом автомобиле / И вылетала с выхлопом в трубу. / Я сам не знал, в кого я воспитаюсь, / Любил друзей, гостей и анашу. / Теперь чуть что, чего - за нож хватаюсь, - / Которого, по счастью, не ношу. / Как сбитый куст я по ветру волокся, / Питался при дороге, помня зло, но и добро. / Я хорошо усвоил чувство локтя, - / Который мне совали под ребро. / Бывал я там, где и другие были, - / Все те, с кем резал пополам судьбу. / Летела жизнь в плохом автомобиле / И вылетела с выхлопом в трубу. / Нас закаляли в климате морозном, / Нет никому ни в чем отказа там. / Так что чечены, жившие при Грозном, / Намылились с Кавказа в Казахстан. / А там - Сибирь, лафа для брадобреев, / Скопление народов и нестриженных бичей, - / Где место есть для зэков, для евреев / И недоистребленных басмачей. / В Анадыре что надо мы намыли, / Нам там ломы ломали на горбу. / Летела жизнь в плохом автомобиле / И вылетала с выхлопом в трубу. / Мы пили всё, включая политуру, - / И лак, и клей, стараясь не взболтнуть. / Мы спиртом обманули пулю-дуру - / Так, что ли, умных нам не обмануть?! / Пью водку под орехи для потехи, / Коньяк под плов с узбеками, по-ихнему - пилав, - / В Норильске, например, в горячем цехе / Мы пробовали пить стальной расплав. / Мы дыры в деснах золотом забили, / Состарюсь - выну - денег наскребу. / Летела жизнь в плохом автомобиле / И вылетала с выхлопом в трубу. / Какие песни пели мы в ауле! / Как прыгали по скалам нагишом! / Пока меня с пути не завернули, / Писался я чечено-ингушом. / Одним досталась рана ножевая, / Другим - дела другие, ну а третьим - третья треть... / Сибирь, Сибирь - держава бичевая, - / Где есть где жить и есть где помереть. / Я был кудряв, но кудри истребили - / Семь пядей из-за лысины во лбу. / Летела жизнь в плохом автомобиле / И вылетела с выхлопом в трубу. / Воспоминанья только потревожь я - / Всегда одно: «На помощь! Караул!..» / Вот бьют чеченов немцы из Поволжья, / А место битвы - город Барнаул. / Когда дошло почти до самосуда, / Я встал горой за горцев, чье-то горло теребя, - / Те и другие были не отсюда, / Но воевали, словно за себя. / А те, кто нас на «подвиги» подбили, / Давно лежат и корчатся в гробу, - / Их всех свезли туда в автомобиле, / А самый главный - вылетел в трубу. |
| Наводчица / Сегодня я с большой охотою / Распоряжусь своей субботою, / И если Нинка не капризная, / Распоряжусь своею жизнью я. / - Постой, чудак! / Она ж наводчица! / Зачем? - Да так! / Уж очень хочется! / - Постой, чудак! / У нас компания, / Пойдем в кабак, / зальем желание. / - Сегодня вы меня не пачкайте, / Сегодня пьянка мне до лампочки, / Сегодня Нинка соглашается, / Сегодня жизнь моя решается. / - Ну, и дела / же с этой Нинкою, / Она жила / со всей Ордынкою, / И с нею спать - / ну кто захочет сам? / - А мне плевать, / мне очень хочется. / Сказала - любит. Всё, замётано. / - Отвечу рубль за сто, что врёт она, / Она ж сама ко всем ведь просится... / - А мне чего, мне очень хочется. / - Она ж хрипит, / она же грязная, / И глаз подбит, / и ноги разные, / Всегда одета, / как уборщица... / - Плевать на это - / очень хочется. / Все говорят, что не красавица, / А мне такие больше нравятся. / Ну что ж такого, что наводчица? / А мне еще сильнее хочется. |
| Тот, кто раньше с нею был / В тот вечер я не пил, не пел, / Я на нее вовсю глядел, / Как смотрят дети, как смотрят дети, / Но тот, кто раньше с нею был, / Сказал мне, чтоб я уходил, / Сказал мне, чтоб я уходил, / Что мне не светит. / И тот, кто раньше с нею был, - / Он мне грубил, он мне грозил, - / А я всё помню, я был не пьяный. / Когда ж я уходить решил, / Она сказала: «Не спеши!» - / Она сказала: «Не спеши, / Ведь слишком рано.» / Но тот, кто раньше с нею был, / Меня, как видно, не забыл, / И как-то в осень, и как-то в осень - / Иду с дружком, гляжу - стоят. / Они стояли молча в ряд, / Они стояли молча в ряд, / Их было восемь. / Со мною нож, решил я: что ж, / Меня так просто не возьмёшь. / Держитесь, гады! Держитесь, гады! / К чему задаром пропадать? / Ударил первым я тогда, / Ударил первым я тогда - / Так было надо. / Но тот, кто раньше с нею был, / Он эту кашу заварил / Вполне серьезно, вполне серьёзно. / Мне кто-то на плечи повис, / Валюха крикнул: «Берегись!» - / Валюха крикнул: «Берегись!» - / Но было поздно. / За восемь бед - один ответ. / В тюрьме есть тоже лазарет, / Я там валялся, я там валялся. / Врач резал вдоль и поперёк, / Он мне сказал: «Держись, браток!» - / Он мне сказал: «Держись, браток!» - / И я держался. / Разлука мигом пронеслась. / Она меня не дождалась, / Но я прощаю, ее прощаю. / Ее, конечно, я простил, / Того ж, кто раньше с нею был, / Того, кто раньше с нею был, / Не извиняю. / Ее, конечно, я простил, / Того ж, кто раньше с нею был, / Того, кто раньше с нею был, / Я повстречаю! |
| И снизу лед, и сверху... / И снизу лед, и сверху. Маюсь между. / Пробить ли верх иль пробуравить низ? / Конечно, всплыть и не терять надежду, / А там - за дело, в ожиданье виз. / Лед надо мною, надломись и тресни! / Я весь в поту, как пахарь от сохи. / Вернусь к тебе, как корабли из песни, / Всё помня, даже старые стихи. / Мне меньше полувека - сорок с лишним, / Я жив, двенадцать лет тобой и Господом храним. / Мне есть что спеть, представ перед Всевышним, / Мне есть чем оправдаться перед ним. |
| Беда / Я несла свою Беду / По весеннему по льду. / Надломился лед - душа оборвалася, / Камнем под воду пошла, / А Беда, хоть тяжела, - / Но за острые края / задержалася. / И Беда с того вот дня / Ищет по свету меня. / Слухи ходят вместе с ней с Кривотолками. / А что я не умерла, / Знала голая ветла / Да еще перепела / с перепёлками. / Кто ж из них сказал ему, / Господину моему, - / Только выдали меня, проболталися. / И от страсти сам не свой, / Он отправился за мной, / А за ним - Беда с Молвой / увязалися. / Он настиг меня, догнал, / Обнял, на руки поднял, / Рядом с ним в седле Беда ухмылялася... / Но остаться он не мог - / Был всего один денёк, / А Беда на вечный срок / задержалася. |
| Мы вас ждем / Так случилось - мужчины ушли, / Побросали посевы до срока. / Вот их больше не видно из окон - / Растворились в дорожной пыли. / Вытекают из колоса зёрна - / Эти слёзы несжатых полей. / И холодные ветры проворно / Потекли из щелей. / Мы вас ждем - торопите коней! / В добрый час, в добрый час, в добрый час! / Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины. / А потом возвращайтесь скорей! / Ивы плачут по вас, / И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины. / Мы в высоких живем теремах, / Входа нет никому в эти зданья - / Одиночество и ожиданье / Вместо вас поселилось в домах. / Потеряла и свежесть и прелесть / Белизна неодетых рубах, / Даже старые песни приелись / И навязли в зубах. / Мы вас ждем - торопите коней! / В добрый час, в добрый час, в добрый час! / Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины. / А потом возвращайтесь скорей! / Ивы плачут по вас, / И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины. / Всё единою болью болит, / И звучит с каждым днем непрестанней / Вековечный надрыв причитаний / Отголоском старинных молитв. / Мы вас встретим, и пеших, и конных, / Утомленных, нецелых, - любых. / Только б не пустота похоронных / И предчувствие их. / Мы вас ждем - торопите коней! / В добрый час, в добрый час, в добрый час! / Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины. / А потом возвращайтесь скорей! / Ивы плачут по вас, / И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины. |
| Марьюшка / Отчего не бросилась, Марьюшка, в реку ты, / Что же не замолкла-то навсегда ты, / Как забрали милого в рекруты, в рекруты, / Как ушел твой суженый во солдаты?! / Я слезами горькими горницу вымою / И на годы долгие дверь закрою, / Наклонюсь над озером ивою, ивою - / Высмотрю, как в зеркале, - что с тобою. / Травушка-муравушка - сочная, мятная - / Без тебя ломается, ветры дуют... / Долюшка солдатская - ратная, ратная: / Что, как пули грудь твою не минуют?! / Тропочку глубокую протопчу по полю / И венок свой свадебный впрок совью, / Длинну косу девичью - до полу, до полу - / Сберегу для милого - с проседью. / Вот возьмут кольцо мое с белого блюдица, / Хоровод завертится грустно в нём, - / Пусть мое гадание сбудется, сбудется: / Пусть вернется суженый вешним днём! / Пой как прежде весело, идучи к дому, ты, / Тихим словом ласковым утешай. / А житье невестино - омуты, омуты... / Дожидает Марьюшка - поспешай! |
| Песня о Волге / Как по Волге-матушке, по реке-кормилице, / Всё суда с товарами, струги да ладьи. / И не надорвалася, и не притомилася - / Ноша не тяжёлая, корабли свои. / Вниз по Волге плавая, / прохожу пороги я / И гляжу на правые / берега пологие. / Там камыш шевелится, / поперек ломается, / Справа берег стелется, / слева - поднимается. / Волга песни слышала хлеще, чем «Дубинушка», / В ней вода исхлёстана пулями врагов. / И плыла по матушке наша кровь-кровинушка, / Стыла бурой пеною возле берегов. / Долго в воды пресные / лились слёзы строгие. / Берега отвесные, / берега пологие, / Плакали, измызганы / острыми подковами, / Но теперь зализаны / злые раны волнами. / Что-то с вами сделалось, города старинные - / Там, где стены древние, на холмах кремли, / Словно пробудилися молодцы былинные / И, числом несметные, встали из земли. / Лапами грабастая, / корабли стараются, / Тянут баржи с Каспия, / тянут-надрываются, / Тянут, не оглянутся, / и на вёрсты многие / За крутыми тянутся / берега пологие. |
| Песня Алисы / Я страшно скучаю, я просто без сил. / И мысли приходят - маня, беспокоя, - / Чтоб кто-то куда-то меня пригласил / И там я увидела что-то такое!.. / Но что именно - право, не знаю. / Все советуют наперебой: / «Почитай», - я сажусь и читаю, / «Поиграй», - ну, я с кошкой играю, - / Всё равно я ужасно скучаю! / Сэр! Возьмите Алису с собой! / Мне так бы хотелось, хотелось бы мне / Когда-нибудь, как-нибудь выйти из дому - / И вдруг оказаться вверху, в глубине, / Внутри и снаружи, - где всё по-другому!.. / Но что именно - право, не знаю. / Все советуют наперебой: / «Поиграй», - я сажусь и читаю, / «Почитай», - ну, я с кошкой играю, - / Всё равно я ужасно скучаю! / Сэр! Возьмите Алису с собой! / Пусть дома поднимется переполох, / И пусть наказанье грозит - я согласна, - / Глаза закрываю, считаю до трёх... / Что будет, что будет! Волнуюсь ужасно! / Но что именно - право, не знаю. / Всё смешалось в полуденный зной: / Почитать? - Я сажусь и играю, / Поиграть? - Ну, я с кошкой читаю, - / Всё равно я скучать ужасаю! / Сэр! Возьмите Алису с собой! |
| Песня про цифры / Все должны до одного / Числа знать до цифры пять, - / Ну, хотя бы для того, / Чтоб отметки различать. / Кто-то там домой пришёл - / И глаза поднять боится: / Это - раз, это - «кол», / Это - единица. / За порог ступил едва, / А ему - головомойка: / Значит, «пара», это - два, / Или просто двойка. / Эх, раз, еще раз! / Голова одна у нас, / Ну а в этой голове - / Уха два и мысли две. / Вот и дразнится народ, / И смеется глухо: / «Посмотрите, вот идёт / Голова - два уха! / Голова, голова, голова - два уха!» / Хорошо смотреть вперёд! / Но сначала нужно знать / Правильный начальный счёт: / Раз, два, три, четыре, пять... / Отвечаешь кое-как, / У доски вздыхая тяжко, - / И трояк, и трояк - / С минусом, с натяжкой! / Стих читаешь наизусть, / Но чуть-чуть скороговорка - / Хлоп! - четыре... Ну и пусть! / Твердая четвёрка! / Эх, раз, два, три! - / Побежали на пари, / Обогнали трояка / На четыре метрика! / Вот четверочник бежит, - / Быстро, легче пуха, / Сзади троечник сопит: / Голова - три уха, / Голова, голова, голова - три уха... / До мильона далеко, / Но сначала нужно знать / То, что просто и легко: / Раз, два, три, четыре, пять. / Есть пятерка, да не та, / Коль на черточку подвинусь: / Ведь черта - не черта, / Это просто минус. / Я же минусов боюсь, / Их исправить тороплюся - / Чёрк! И сразу выйдет плюс: / Крестик - это плюсик. / Эх, раз, еще раз, / Есть пятерочка у нас: / Рук - две, ног - две, / И много мыслей в голове. / И не дразнится народ, - / Не хватает духа, / И никто не обзовёт: / «Голова - два уха, / голова, голова, голова - два уха!» |
| Песня о планах / Чтобы не попасть в капкан, / Чтобы в темноте не заблудиться, / Чтобы никогда с пути не сбиться, / Чтобы в нужном месте приземлиться, приводниться, - / Начерти на карте план. / И шагай, и пой беспечно - / Тири-тири-там-там-тирам! / Встреча обеспечена - / В плане всё отмечено / Точно, безупречно и / пунктиром, / Тири-тири-там-там-тирам, / Жирненьким пунктиром... / Если даже есть талант - / Чтобы не нарушить, не расстроить, / Чтобы не разрушить, а построить, / Чтобы увеличиться, удвоить и утроить, - / Нужен очень точный план. / Мы неточный план браним - и / Он ползет по швам, там-тирам... / Дорогие вы мои, / Планы выполнимые, / Рядом с вами мнимые - / пунктиром. / Тири-тири-там-там-тирам - / Тоненьким пунктиром... / Планы не простят обман, / Если им не дать осуществиться - / Могут эти планы разозлиться. / Так что завтра куколкою станет гусеница, - / Если не нарушить план. / Путаница за разинею / Ходит по пятам, там-тирам, / Гусеницу Синюю / назовут гусынею. / Гните свою линию / пунктиром! / Не теряйте, там-там-тира, / Линию пунктира! |
| Про Мэри Энн / Толстушка Мэри Энн была: / Так много ела и пила, / Что еле-еле проходила в двери. / То прямо на ходу спала, / То плакала и плакала, / А то визжала, как пила, / Ленивейшая в целом мире Мэри. / Чтоб слопать всё, для Мэри Энн / Едва хватало перемен. / Спала на парте Мэри / Весь день по крайней мере, - / В берлогах так медведи спят, / и сонные тетери. / С ней у доски всегда беда: / Ни «бэ» ни «мэ», ни «нет» ни «да», / По сто ошибок делала в примере. / Но знала Мэри Энн всегда - / Кто где, кто с кем и кто куда, - / Ох, ябеда, ох, ябеда - / Противнейшая в целом мире Мэри! / Но в голове без перемен / У Мэри Энн, у Мэри Энн. / И если пела Мэри, / То все кругом немели, - / Слух музыкальный у неё - / как у глухой тетери. |
| Было так... / Было так, я любил и страдал. / Было так, я о ней лишь мечтал. / Я ее видел часто во сне / Амазонкой на белом коне. / Что мне была вся мудрость скучных книг, / Когда к следам ее губами мог припасть я? / Что с вами было, королева грез моих? / Что с вами стало, мое призрачное счастье? / Наши души купались в весне. / Наши головы были в огне. / И печаль с ней, и боль далеки, / И, казалось, не будет тоски. / Ну, а теперь хоть саван ей готовь, / Смеюсь сквозь слёзы я и плачу без причины. / Ей вечным холодом и льдом сковало кровь / От страха жить и от предчувствия кончины. / Понял я, больше песен не петь. / Понял я, больше снов не смотреть. / Дни тянулись с ней нитями лжи, / С нею были одни миражи. / Я жгу остатки праздничных одежд, / Я струны рву, освобождаясь от дурмана, / Мне не служить рабом у призрачных надежд, / Не поклоняться больше идолам обмана. |
| Бодайбо / Ты уехала на короткий срок, / Снова свидеться нам не дай бог, / А меня - в товарный и на восток, / И на прииски в Бодайбо. / Не заплачешь ты, и не станешь ждать, / Навещать не станешь родных, / Ну, а мне - плевать, я здесь добывать / Буду золото для страны. / Всё закончилось, смолкнул стук колёс, / Шпалы кончились, рельсов нет. / Эх, бы взвыть сейчас - жалко, нету слёз, / Слезы кончились на земле. / Ты не жди меня, ладно, бог с тобой, / А что туго мне - ты не грусти, / Только помни: не дай бог со мной / Снова встретиться на пути. / Срок закончится, я уж вытерплю / И на волю выйду, как пить, / Но пока я в зоне на нарах сплю - / Я постараюсь всё позабыть. / Здесь леса кругом гнутся по ветру, / Синева кругом, как не выть, / А позади семь тысяч километров, / А впереди - семь лет синевы. |
| Не уезжай / Неужели мы заперты в замкнутый круг? / Неужели спасет только чудо? / У меня в этот день всё валилось из рук / И не к счастию билась посуда. / Ну пожалуйста, не уезжай / Насовсем, - постарайся вернуться! / Осторожно: не резко бокалы сближай, - / Разобьются! / Рассвело! Стало ясно: уйдешь по росе, - / Вижу я, что не можешь иначе, / Что всегда лишь в конце длинных рельс и шоссе / Гнезда вьют эти птицы удачи. / Ну пожалуйста, не уезжай / Насовсем, - постарайся вернуться! / Осторожно: не резко бокалы сближай, - / Разобьются! / Не сожгу кораблей, не гореть и мостам, - / Мне бы только набраться терпенья! / Но... хотелось бы мне, чтобы здесь, а не там / Обитало твое вдохновенье. / Ты, пожалуйста, не уезжай / Насовсем, - постарайся вернуться! / Осторожно: не резко бокалы сближай, - / Разобьются! |
| Расскажи, дорогой / Расскажи, дорогой, / Что случилось с тобой, / Расскажи, дорогой, не таясь! / Может, всё потерял, / Проиграл, прошвырял? / Может, ангел-хранитель не спас? / Или просто устал, / Или поздно стрелял? / Или спутал, бедняга, где верх и где низ? / В рай хотел? Это - верх. / Ах, чудак-человек! / Что поделать теперь? Улыбнись! / Сколько славных парней, / загоняя коней, / Рвутся в мир, где не будет ни злобы, ни лжи! / Неужели, чудак, / ты собрался туда? / Что с тобой, дорогой, - расскажи! / Может быть, дорогой, / Ты скакал за судьбой, / Умолял: «Подожди! Оглянись!» / Оглянулась она - / И стара, и страшна, - / Наплевать на нее - улыбнись! / А беду, черт возьми, / Ты запей, задыми - / И еще раз попробуй садись на коня! / Хоть на миг, на чуть-чуть / Ты ее позабудь, - / Обними, если хочешь, меня! / Сколько славных парней, / загоняя коней, / Рвутся в мир, где не будет ни злобы, ни лжи! / Неужели, чудак, / ты собрался туда? / Что с тобой, дорогой, - расскажи! / Притомился - приляг, / Вся земля - для бродяг. / Целый век у тебя впереди. / А прервется твой век - / Там, в земле, человек / Потеснится - давай, заходи! / Отдохни, не спеши! / Сбрось всю тяжесть с души. / За удачею лучше идти налегке! / Всё богатство души / Нынче стоит гроши - / Меньше глины и грязи в реке! / Сколько славных парней, / загоняя коней, / Рвутся в мир, где ни злобы, ни лжи, - лишь покой. / Если, милый чудак, / доберешься туда - / Не забудь обо мне, дорогой! |
| Не грусти / Не грусти! - / Забудь за дверью грусть. / Заплати, / а я развлечь берусь. / Потерпи - уйду ненадолго, / Допою - и сразу вернусь. / Попробуйте забыться, / Не думать о дурном! / Оставьте злые лица / Направо за углом! / Оставьте боли и заботы / Своему врагу! / Я в этом охотно / Помогу! / Когда вы слишком чинны, / Мы вянем от тоски: / Усталые мужчины - / Плохие... шутники! / Не выпьют лишнего ни йоты, / Мало куражу, / Пока я им что-то / Не скажу. / Пей вино! / Ах, ты не пьешь вина? / Всё равно! - / Я за двоих пьяна. / Так и быть - я завтра забуду, / Что была в тебя влюблена. / Забыли вы морщины / Разгладить на лице; / Они на вас, мужчины, - / Как фрак на мертвеце! / Про наши нежные расчёты / дома - ни гу-гу! / Я вам охотно / помогу. / Грешны вы иль невинны - / Какие пустяки! / Усталые мужчины - / Такие... чудаки! / Не скажут лишнего ни йоты, / мало куражу, / Пока я им что-то / не скажу. / Ах, жара! / Какая здесь жара! / Всё - игра, / вся наша жизнь - игра... / Но в игре бывает удача / И счастливые номера! / Нет золотой долины - / Всё проигрыш и прах. / А выигрыш, мужчины, - / В отдельных номерах! / Играйте, но не для наживы, / а на весь кураж - / И номер счастливый / будет ваш! / На нас не пелерины, - / Мы бабочки в пыльце, / Порхаем, а мужчины / Меняются в лице. / Порхайте с нами беззаботно, / словно на лугу! / А я вам охотно / помогу! |
| Вооружен и очень опасен / Запоминайте: / Приметы - это суета, - / Стреляйте в черного кота, / Но плюнуть трижды никогда / Не забывайте! / И не дрожите! / Молясь, вы можете всегда / Уйти от Страшного суда, - / А вот от пули, господа, / Не убежите! / Кто там крадется вдоль стены, / Всегда в тени и со спины? / Его шаги едва слышны - / Остерегитесь! / Он врал, что истина в вине. / Кто доверял ему вполне - / Уже упал с ножом в спине, - / Поберегитесь! / За маской не узнать лица, / В глазах - по девять грамм свинца, / Расчет его точен и ясен. / Он не полезет на рожон, / Он до зубов вооружён / И очень, очень опасен! / Не доверяйте / Ему ни тайн своих, ни снов, / Не говорите лишних слов - / Под пули зря своих голов / Не подставляйте! / Гниль и болото / Произвели его на свет; / Неважно - прав ты или нет - / Он в ход пускает пистолет / С пол-оборота. / Он жаден, зол, хитер, труслив, / Когда он пьет, тогда слезлив, / Циничен он и не брезглив: / «Когда и сколько?» / Сегодня - я, а завтра - ты, - / Нас уберут без суеты. / Зрачки его черны, пусты - / Как дула кольта. / За маской не узнать лица, / В глазах - по девять грамм свинца, / Расчет его точен и ясен. / Он не полезет на рожон, / Он до зубов вооружён / И очень, очень опасен! |
| Мать моя - давай рыдать / Всё позади - и КПЗ, и суд, / И прокурор, и даже судьи с адвокатом, - / Теперь я жду, теперь я жду - куда, куда меня пошлют, / Куда пошлют меня работать за бесплатно. / Мать моя - давай рыдать, / Давай думать и гадать, / Куда, куда меня пошлют. / Мать моя - давай рыдать, / А мне ж ведь, в общем, наплевать, / Куда, куда меня пошлют. / До Воркуты идут посылки долго, / До Магадана - несколько скорей, - / Но там ведь все, но там ведь все - такие падлы, суки, волки, - / Мне передач не видеть, как своих ушей. / Мать моя - давай рыдать, / Давай думать и гадать, / Куда, куда меня пошлют. / Мать моя - давай рыдать, / А мне ж ведь, в общем, наплевать, / Куда, куда меня пошлют. / И вот уж слышу я: за мной идут. / Открыли дверь и сонного подняли, - / И вот сейчас, вот прям сейчас меня куда-то повезут, / А вот куда - опять, паскуды, не сказали. / Мать моя - опять рыдать, / Опять думать и гадать, / Куда, куда меня пошлют. / Мать моя - опять рыдать, / А мне ж ведь в общем наплевать, / Куда, куда меня пошлют. / И вот на месте мы - вокзал и брань, - / Но, слава богу, хоть с махрой не остро. / И вот сказали нам, что нас везут туда - в Тьмутаракань, - / Куда-то там на Кольский полуостров. / Мать моя - опять рыдать, / Опять думать и гадать, / Куда, куда меня пошлют... / Мать моя, кончай рыдать, / Давай думать и гадать, / Когда меня обратно привезут! |
| Дом хрустальный / Марине / Если я богат, как царь морской, / Крикни только мне: «Лови блесну!» - / Мир подводный и надводный свой, / Не задумываясь, выплесну! / Дом хрустальный на горе для нее. / Сам, как пес бы, так и рос в цепи. / Родники мои серебряные, / Золотые мои россыпи! / Если беден я, как пёс, один, / И в дому моем шаром кати - / Ведь поможешь ты мне, господи! / Не позволишь жизнь скомкати... / Дом хрустальный на горе для нее. / Сам, как пес бы, так и рос в цепи. / Родники мои серебряные, / Золотые мои россыпи! / Не сравнил бы я любую с тобой, / Хоть казни меня, расстреливай. / Посмотри, как я любуюсь тобой, - / Как Мадонной Рафаэлевой! / Дом хрустальный на горе для нее. / Сам, как пес бы, так и рос в цепи. / Родники мои серебряные, / Золотые мои россыпи! |
| Две судьбы / Жил я славно в первой трети / Двадцать лет на белом свете - / по учению, / Жил бездумно, но при деле, / Плыл, куда глаза глядели, - / по течению. / Думал - вот она, награда, - / Ведь ни веслами не надо, / ни ладонями. / Комары, слепни да осы / Донимали, кровососы, / да не доняли. / Слышал с берега в начале - / Мне о помощи кричали, / о спасении. / Не дождались, бедолаги, - / Я лежал, чумной от браги, / в отключении. / Тряханет ли в повороте, / Завернет в водовороте - / всё исправится. / То разуюсь, то обуюсь, / На себя в воде любуюсь - / очень нравится. / Берега текут за лодку, / Ну а я ласкаю глотку / медовухою. / После лишнего глоточку / Глядь - плыву не в одиночку, - / со старухою. / И пока я удивлялся, / Пал туман, и оказался / в гиблом месте я, - / И огромная старуха / Хохотнула прямо в ухо, / злая бестия. / Я кричу, - не слышу крика, / Не вяжу от страха лыка, / вижу плохо я, / На ветру меня качает... / «Кто здесь?» - Слышу - отвечает: / «Я, Нелёгкая! / Брось креститься, причитая, - / Не спасет тебя святая / Богородица: / Тот, кто руль и весла бросит, / Тех Нелегкая заносит - / так уж водится!» / Я впотьмах ищу дорогу, / Медовухи понемногу - / только по сту пью, - / А она не засыпает, / Впереди меня ступает / тяжкой поступью. / Вон, споткнулась о коренья, / От такого ожиренья / тяжко охая. / У нее одышка даже, / А заносит ведь - туда же, / тварь нелёгкая. / Вдруг навстречу нам - живая, / Хромоногая, кривая, / морда хитрая. / И кричит: «Стоишь над бездной, / Но спасу тебя, болезный, / слёзы вытру я!» / Я спросил: «Ты кто такая?» - / А она мне: «Я Кривая, - / воз молвы везу. / И хотя я кривобока, / Криворука, кривоока, - / я, мол, вывезу!» / Я воскликнул, наливая: / «Вывози меня, Кривая! / я на привязи! / Я тебе и жбан поставлю, / Кривизну твою исправлю - / только вывези! / И ты, маманя, сучья дочка, / На-ка, выпей полглоточка, - / больно нервная. / Ты забудь меня на время, / Ты же толстая, - в гареме / будешь первая.» / И упали две старухи / У бутыли медовухи / в пьянь, истерику. / Я пока за кочки прячусь, / Я тихонько задом пячусь / прямо к берегу. / Лихо выгреб на стремнину, / В два гребка - на середину, / ох, пройдоха я! / Чтоб вы сдохли, выпивая, / Две судьбы мои - Кривая / да Нелёгкая! / Знать, по злобному расчёту / Да по тайному чьему-то / попечению / Не везло мне, обормоту, / И тащило, баламута, / по течению. / Мне казалось, жизнь - отрада, / Мол, ни веслами не надо... / Ох, пройдоха я! / Удалились, подвывая, / Две судьбы мои - Кривая / да Нелёгкая! |
| Песня про нечисть / В заповедных и дремучих, / страшных Муромских лесах / Всяка нечисть бродит тучей / и в проезжих сеет страх. / Воет воем, что твои / упокойники; / Если есть там соловьи, / то - разбойники. / Страшно, аж жуть! / В заколдованных болотах / там кикиморы живут, - / Защекочут до икоты / и на дно уволокут. / Будь ты конный, будь ты пеший - / заграбастают, / А уж по лесу - так лешие / и шастают. / Страшно, аж жуть! / А мужик, купец иль воин - / попадал в дремучий лес / Кто за чем: кто с перепою, / а кто сдуру в чащу лез. / По причине попадали, / без причины ли, - / Всех их только и видали, / словно сгинули. / Страшно, аж жуть! / Из заморского из леса, / где и вовсе сущий ад, / Где такие злые бесы - / чуть друг друга не едят, / Чтоб творить им совместное / зло потом - / Поделиться приехали / опытом. / Страшно, аж жуть! / Соловей-Разбойник главный / им устроил буйный пир, / А от них был Змей трехглавый / и слуга его - Вампир. / Пили зелье в черепах, / ели бульники, / Танцевали на гробах, / богохульники! / Страшно, аж жуть! / Змей Горыныч взмыл на древо, / ну - раскачивать его: / «Выводи, Разбойник, девок, / пусть покажут кой-чего! / Пусть нам лешие попляшут, / попоют, / А не то, я, матерь вашу, / всех сгною!» - / Страшно, аж жуть! / Соловей-Разбойник - тоже / был не только лыком шит. / Гикнул, свистнул, крикнул: «Рожа, / гад заморский, паразит! / Убирайся без боя, / уматывай! / И Вампира с собою / прихватывай!» - / Страшно, аж жуть! / Все взревели, как медведи: / «Натерпелись, столько лет! / Ведьмы мы или не ведьмы? / Патриотки или нет?! / Налил бельма, ишь ты, клещ, / отоварился! / А еще на наших женщин / позарился!» - / Страшно, аж жуть! / И теперь седые люди / помнят прежние дела: / Билась нечисть груди в груди / и друг друга извела. / Прекратилось навек / безобразие, / Ходит в лес человек / безбоязненно. / И не страшно - ничуть! / Но, товарищи, об этом / нам не надо забывать, / Ведь зловещие приметы / появляются опять, / Атеизм от труда / развивается, / Но история всегда / повторяется - / Страшно, аж жуть! |
| Жили-были на море... / Жили-были на море, / Это значит - плавали, / Курс держали правильный, слушались руля. / Заходили в гавани - / Слева ли, справа ли - / Два красивых лайнера, судна, корабля: / Белоснежнотелая, / Словно лебедь белая, / В сказочно-классическом плане, - / И другой - он в тропики / Плавал в черном смокинге - / Лорд - трансатлантический лайнер. / Ах, если б ему в голову пришло, / Что в каждый порт уже давно влюблённо / Спешит к нему под черное крыло / Стремительная белая мадонна! / Слезы льет горючие / В ценное горючее / И всегда надеется втайне, / Что, быть может, в Африку / Не уйдет по графику / Этот недогадливый лайнер. / Ах, если б ему в голову взбрело, / Что в каждый порт уже давно влюблённо / Прийти к нему под черное крыло / Опаздывает белая мадонна! / Кораблям и поздняя / Не к лицу коррозия, / Не к лицу морщины вдоль белоснежных крыл, / И подтеки синие / Возле ватерлинии, / И когда на смокинге левый борт подгнил. / Горевал без памяти / В доке, в тихой заводи, / Зол и раздосадован крайне, / Ржавый и взъерошенный / И командой брошенный, / В гордом одиночестве лайнер. / А ей невероятно повезло: / Под танго музыкального салона / Пришла к нему под черное крыло - / И встала рядом белая мадонна! |
| Гимн морю и горам / Заказана погода нам Удачею самой, / Довольно футов нам под киль обещано, / И небо поделилось с океаном синевой - / Две синевы у горизонта скрещены. / Не правда ли, морской хмельной невиданный простор / Сродни горам в безумстве, буйстве, кротости: / Седые гривы волн чисты, как снег на пиках гор, / И впадины меж ними - словно пропасти! / Служение стихиям не терпит суеты, / К двум полюсам ведет меридиан. / Благословенны вечные хребты, / Благословен Великий океан. / Нам сам Великий случай - брат, Везение - сестра, / Хотя - на всякий случай - мы встревожены. / На суше пожелали нам «ни пуха, ни пера», / Созвездья к нам прекрасно расположены. / Мы все - впередсмотрящие, все начали с азов, / И если у кого-то невезение - / Меняем курс, идем на SOS, как там, в горах, - на зов, / На помощь, прерывая восхождение. / Служение стихиям не терпит суеты, / К двум полюсам ведет меридиан. / Благословенны вечные хребты, / Благословен Великий океан. / Потери подсчитаем мы, когда пройдет гроза, - / Не сединой, а солью убелённые, - / Скупая океанская огромная слеза / Умоет наши лица просветлённые... / Взята вершина - клотики вонзились в небеса! / С небес на землю - только на мгновение: / Едва закончив рейс, мы поднимаем паруса - / И снова начинаем восхождение. / Служение стихиям не терпит суеты, / К двум полюсам ведет меридиан. / Благословенны вечные хребты, / Благословен Великий океан. |
| Оловянные солдатики / Сыну Аркадию / Будут и стихи, и математика, / Почести, долги, неравный бой. / Нынче ж оловянные солдатики / Здесь, на старой карте, стали в строй. / Лучше бы уж он держал в казарме их! / Но, ведь на войне, как на войне, - / Падают бойцы в обеих армиях, / Поровну на каждой стороне. / И какая, к дьяволу, стратегия, / И какая тактика, к чертям! / Вот сдалась нейтральная Норвегия / Ордам оловянных египтян. / Левою рукою Скандинавия / Лишена престижа своего, / Но рука решительная правая / Вмиг восстановила статус-кво! / Может быть - пробелы в воспитании, / Иль в образованье слабина, / Но не может выиграть кампании / Та или другая сторона. / Сколько б ни предпринимали армии / Контратак, прорывов и бросков, / Всё равно, на каждом полушарии / Поровну игрушечных бойцов. / Где вы, легкомысленные гении, / Или вам явиться недосуг? / Где вы, проигравшие сражения / Просто, не испытывая мук? / Или вы, несущие в венце зарю / Битв, побед, триумфов и могил? / Где вы, уподобленные Цезарю, / Что пришел, увидел, победил? / Совести проблемы окаянные: / Как перед собой не согрешить? / Тут и там - солдаты оловянные; / Как решить, кто должен победить? / Мучается полководец маленький, / Ношей непосильной отягчён, / Вышедший в громадные начальники, / Шестилетний мой Наполеон. / Чтобы прекратить его мучения, / Ровно половину тех солдат / Я покрасил синим, - шутка гения, - / Утром вижу - синие лежат. / Я горжусь успехами такими, но / Мысль одна с тех пор меня гнетёт: / Как решил он, чтоб погибли именно / Синие, а не наоборот? |
| Побег на рывок / В. Туманову / Был побег на рывок - / Наглый, глупый, дневной, - / Вологодского - с ног / И - вперед головой. / И запрыгали двое, / В такт сопя на бегу, / На виду у конвоя / Да по пояс в снегу. / Положен строй в порядке образцовом, / И взвыла «Дружба» - старая пила, / И осенили знаменьем свинцовым / С очухавшихся вышек три ствола. / Все лежали плашмя, / В снег уткнули носы, / А за нами двумя - / Бесноватые псы. / Девять граммов горячие, / Как вам тесно в стволах! / Мы на мушках корячились, / Словно как на колах. / Нам - добежать до берега, до цели, / Но свыше - с вышек - всё предрешено: / Там у стрелков мы дергались в прицеле, - / Умора просто, до чего смешно. / Вот бы мне посмотреть, / С кем отправился в путь, / С кем рискнул помереть, / С кем затеял рискнуть! / Где-то виделись, будто... / Чуть очухался я - / Прохрипел: «Как зовут-то? / И какая статья?» / Но поздно: зачеркнули его пули / Крестом, - в затылок, пояс, два плеча. / А я бежал и думал: добегу ли? - / И даже не заметил сгоряча. / Я - к нему, чудаку: / Почему, мол, отстал? / Ну а он - на боку, / И мозги распластал. / Пробрало! - телогрейка / Аж просохла на мне: / Лихо бьет трехлинейка, - / Прямо как на войне! / Как за грудки, держался я за камни: / Когда собаки близко - не беги! / Псы покропили землю языками / И разбрелись, слизав его мозги. / Приподнялся и я, / Белый свет стервеня, / И гляжу - кумовья / Поджидают меня. / Пнули труп: «Сдох, скотина! / Нету проку с него: / За поимку полтина, / А за смерть - ничего». / И мы прошли гуськом перед бригадой, / Потом - за вахту, отряхнувши снег: / Они обратно в зону - за наградой, / А я - за новым сроком за побег. / Я сначала грубил, / А потом перестал. / Целый взвод меня бил - / Аж два раза устал. / Зря пугают тем светом, / Оба света - с дубьём: / Врежут там - я на этом, / Врежут здесь - я на том. / ...А в промежутках - тишина и снеги, / Да зайцы, да медведики, да лось... / И снова вижу я себя в побеге, / Неправду вижу: будто - удалось. / Я гордость под исподнее упрятал, - / Видал, как пятки лижут гордецы. / Пошел лизать я раны в «лизолятор» - / Не зализал, и вот они, рубцы. / Надо б нам - вдоль реки, / Он был тоже не слаб, - / Чтобы им - не с руки, / Чтоб собакам - не с лап!.. / Вот и сказке конец. / Зверь бежал на ловца, / Снес - как срезал - ловец / Беглецу пол-лица. / ...Всё взято в трубы, перекрыты краны, - / Ночами только воют и скулят. / Что надо? - Надо сыпать соль на раны: / Чтоб лучше помнить - пусть они болят! |
| Тушеноши / Михаилу Шемякину под впечатлением от серии «Чрево» / И кто вы суть? Безликие кликуши? / Куда грядете - в Мекку ли, в Мессины? / Модели ли влачите к Монпарнасу? / Кровавы ваши спины, словно туши, / И туши - как ободранные спины, - / И ребра в ребра нзят, и - мясо к мясу. / Ударил ток, скотину оглоуша, / Обмякла плоть на плоскости картины / И тяжко пала мяснику на плечи. / На ум, на кисть творцу попала туша - / И дюжие согбенные детины, / Вершащие дела нечеловечьи. / Кончал палач - дела его ужасны, / А дальше - те, кто гаже, ниже, плоше, / Таскали жертвы после гильотины: / Безглазны, безголовы и безгласны / И, кажется, бессутны тушеноши, / Как бы катками вмяты в суть картины. / Так кто вы суть, загубленные души? / Куда спешите, полуобразины? / Вас не разъять - едины обе массы. / Суть Сутина - «Спасите наши туши!» / Вы ляжете, заколотые в спины, / И Урка слижет с лиц у вас гримасу. / Слезу слизнет, и слизь, и лимфу с кровью, / Соленую - людскую и коровью, / И станут пепла чище, пыли суше / Кентавры или человекотуши. / Я - ротозей, но вот - не сплю ночами: / В глаза бы вам взглянуть из-за картины!.. / Неймется мне, шуту и лоботрясу, - / Сдается мне - хлестали вас бичами, / Вы крест несли и ободрали спины. / И ребра в ребра вам - и нету спасу. |
| Как зайдешь в бистро-столовку / Михаилу Шемякину - чьим другом посчастливилось быть мне! / Как зайдешь в бистро-столовку, / По пивку ударишь - / Вспоминай всегда про Вовку: / Где, мол, друг-товарищ! / А в лицо - трехстопным матом, / Можешь - хоть до драки; / Про себя же - помни: братом / Вовчик был Шемяке. / Баба, как наседка, квохчет - / Не было печали! / Вспоминай! Быть может, Вовчик - / «Поминай как звали». / M.Chemiakin - всегда, везде Шемякин, - / А посему французский не учи!.. / Как хороши, как свежи были маки, / Из коих смерть схимичили врачи!.. / ...Мишка! Милый! Брат мой Мишка! / Разрази нас гром! - / Поживем еще, братишка, / Po-gi-viom! |
| Лежит камень в степи / Артуру Макарову / Лежит камень в степи, / А под него вода течёт, / А на камне написано слово: / «Кто направо пойдёт - / Ничего не найдёт, / А кто прямо пойдёт - / Никуда не придёт, / Кто налево пойдёт - / Ничего не поймёт / И ни за грош пропадёт». / Перед камнем стоят / Без коней и без мечей / И решают: идти иль не надо. / Был один из них зол, / Он направо пошёл, / В одиночку пошёл, - / Ничего не нашёл - / Ни деревни, ни сёл, - / И обратно пришёл. / Прямо нету пути - / Никуда не прийти, / Но один не поверил в заклятья / И, подобравши подол, / Напрямую пошёл, - / Сколько он ни бродил - / Никуда не добрёл, - / Он вернулся и пил, / Он обратно пришёл. / Ну а третий - был дурак, / Ничего не знал и так, / И пошел без опаски налево. / Долго ль, коротко ль шагал - / И совсем не страдал, / Пил, гулял и отдыхал, / Ничего не понимал, / Так всю жизнь и прошагал - / И не сгинул, и не пропал. |
| Морякам дальнего плавания / Александру Назаренко и экипажу теплохода «Шота Руставели» / Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты - / И хрипят табуны, стервенея, внизу. / На глазах от натуги худеют канаты, / Из себя на причал выжимая слезу. / И команды короткие, злые / Быстрый ветер уносит во тьму: / «Кранцы за борт!», «Отдать носовые!» / И - «Буксир, подработать корму!» / Капитан, чуть улыбаясь, - / Молвил только: «Молодцы», - / Тем, кто с сушей расставаясь, / Не хотел рубить концы. / Только снова назад обращаются взоры - / Цепко держит земля, всё и так и не так: / Почему слишком долго не сходятся створы, / Почему слишком часто мигает маяк?! / Всё в порядке, конец всем вопросам. / Кроме вахтенных, все - отдыхать! / Но пустуют каюты - матросам / К той свободе ещё привыкать. / Капитан, чуть улыбаясь: / Всё, мол, верно - молодцы! / От земли освобождаясь, / Нелегко рубить концы. / Переход - двадцать дней, - рассыхаются шлюпки, / Нынче утром последний отстал альбатрос... / Хоть бы - шторм! Или лучше - чтоб в радиорубке / Обалдевший радист принял чей-нибудь SOS. / Так и есть: трое - месяц в корыте, / Яхту вдребезги кит размотал... / Так за что вы нас благодарите - / Вам спасибо за этот аврал! / Капитан, чуть улыбаясь, / Молвил тихо: «Молодцы!» / Тем, кто с жизнью расставаясь, / Не хотел рубить концы. / И опять будут Фиджи, и порт Кюрасао, / И еще чёрта в ступе и бог знает что, / И красивейший в мире фиорд Милфорд-Саунд - / Всё, куда я ногой не ступал, но зато - / Пришвартуетесь вы на Таити / И прокрутите запись мою, - / Через самый большой усилитель / Я про вас на Таити спою. / Скажет мастер, улыбаясь, / Мне и песне: «Молодцы!» / Так, на суше оставаясь, / Я везде креплю концы. / И опять продвигается, словно на ринге, / По воде осторожная тень корабля. / В напряженье матросы, ослаблены шпринги... / Руль полборта налево - и в прошлом земля! |
| То ли - в избу и запеть... / Марине / То ли - в избу, и запеть, / Просто так, с морозу! / То ли - взять и помереть / От туберкулёзу... / То ли - выстонать без слов, / А может, под гитару, / То ли - в сани рысаков - / И уехать к «Яру»! / Вот напасть - то не в сласть, / То ли в масть карту класть, / То ли счастие украсть, / То ли просто упасть / В страсть... / В никуда навсегда - / Вечное стремленье. / То ли с неба вода, / То ль разлив весенний... / Может, песня без конца, / А может - без идеи. / А я строю печку в изразцах / Или просто сею... / Сколько лет счастья нет, / Впереди всё красный свет, / Недопетый куплет, / Недодаренный букет... / Бред... / Назло всем, насовсем, / Со звездою в лапах, / Без реклам, без эмблем, / В пимах косолапых, - / Не догнал бы кто-нибудь, / Не учуял запах... / Отдохнуть бы, продыхнуть / Со звездою в лапах. / Без нее, вне её - / Ничего не моё - / Невеселое жильё. / И былье - и то её. / Ё-моё... |
| Баллада о гипсе / В. Абдулову / Нет острых ощущений - всё старье, гнилье и хлам, - / Того гляди, с тоски сыграю в ящик. / Балкон бы, что ли, сверху, иль автобус - пополам, - / Вот это дело, это подходяще! / Повезло! Наконец повезло! - / Видит бог, что дошел я до точки! - / Самосвал в тридцать тысяч кило / Мне скелет раздробил на кусочки! / Вот лежу я на спине / Загипсованный, - / Каждый член у мене - / Расфасованный / По отдельности / До исправности, - / Всё будет в цельности / И в сохранности! / Эх, жаль, что не роняли вам на череп утюгов, - / Скорблю о вас - как мало вы успели! - / Ах, это просто прелесть - сотрясение мозгов, / Ах, это наслажденье - гипс на теле! / Как броня - на груди у меня, / На руках моих - крепкие латы, - / Так и хочется крикнуть: «Коня мне, коня!» - / И верхом ускакать из палаты! / И лежу я на спине / Загипсованный, - / Каждый член у мене - / Расфасованный / По отдельности / До исправности, - / Всё будет в цельности / И в сохранности! / Жаль, был коротким миг, когда наехал грузовик, - / Потом я год в беспамятстве валялся - / И в новых, интересных ощущениях своих / Я, к сожаленью, слабо разбирался. / Всё отдельно - спасибо врачам, / Всё подвязано к разным канатам, - / И, клянусь, иногда по ночам / Ощущаю себя космонавтом! / И лежу я на спине / Загипсованный, - / Каждый член у мене - / Расфасованный / По отдельности / До исправности, - / Всё будет в цельности / И в сохранности! / Задавлены все чувства - лишь для боли нет преград, - / Ну что ж, мы сами часто чувства губим, - / Зато я, как ребенок, - весь спеленутый до пят / И окруженный человеколюбьем! / Под влияньем сестрички ночной / Я любовию к людям проникся - / И, клянусь, до доски гробовой / Я б остался невольником гипса! / И лежу я на спине / Загипсованный, - / Каждый член у мене - / Расфасованный / По отдельности / До исправности, - / Всё будет в цельности / И в сохранности! / Вот хорошо б еще, чтоб мне не видеть прежних снов: / Они - как острый нож для инвалида, - / Во сне я рвусь наружу из-под гипсовых оков, / Мне снятся свечи, рифмы и коррида... / Ах, надежна ты, гипса броня, / От того, кто намерен кусаться! / Но одно угнетает меня: / Что никак не могу почесаться, - / Что лежу я на спине / Загипсованный, - / Каждый член у мене - / Расфасованный / По отдельности / До исправности, - / Всё будет в цельности / И в сохранности! / Так, я давно здоров, но не намерен гипс снимать: / Пусть руки стали чем-то вроде бивней, / Пусть ноги истончали - мне на это наплевать, - / Зато кажусь значительней, массивней! / Я под гипсом хожу ходуном, / Наступаю на пятки прохожим, - / Мне удобней казаться слоном / И себя ощущать толстокожим! / И по жизни я иду, / Загипсованный, - / Каждый член у мене - / Расфасованный / По отдельности / До исправности, - / Всё будет в цельности / И в сохранности! |
| Осторожно! Гризли / Михаилу Шемякину с огромной любовью и пониманием / Однажды я, накушавшись от пуза, / Дурной и красный, словно из парилки, / По кабакам в беспамятстве кружа, / Очнулся на коленях у француза - / Я из его тарелки ел без вилки / И тем француза резал без ножа. / Кричал я: «Друг! За что боролись?!» - Он / Не разделял со мной моих сомнений. / Он был напуган, смят и потрясён, / И пробовал прогнать меня с коленей. / Не тут-то было! Я сидел надёжно, / Обняв его за тоненькую шею, / Смяв оба его лацкана в руке, / Шептал ему: «Ах! Как неосторожно! / Тебе б зарыться, спрятаться в траншею, / А ты рискуешь в русском кабаке!» / Он тушевался, а его жена / Прошла легко сквозь все перипетии, - / Еще бы - с ними пил сам Сатана, / Но добрый, ибо родом из России. / Француз страдал от недопониманья, / Взывал ко всем: к жене, к официантам, - / Жизнь для него пошла наоборот. / Цыгане висли, скрипками шаманя, / И вымогали мзду не по талантам, / А я совал рагу французу в рот. / И я вопил: «Отец мой имярек - / Герой, а я тут с падалью якшаюсь!» / И восемьдесят девять человек / Кивали в такт, со мною соглашаясь. / Калигулу ли, Канта ли, Катулла, / Пикассо ли?! - кого еще, не знаю, - / Европа предлагает невпопад. / Меня куда бы пьянка ни метнула - / Я свой Санкт-Петербург не променяю / На вкупе всё, хоть он и - Ленинград. / В мне одному немую тишину / Я убежал, до ужаса тверёзый. / Навеки потеряв свою жену, / В углу сидел француз, роняя слёзы. / Я ощутил намеренье благое - / Сварганить крылья из цыганской шали, / Крылатым стать и недоступным стать, - / Мои друзья - пьянющие изгои - / Меня хватали за руки, мешали, - / Никто не знал, что я умел летать. / Через Peugeot я прыгнул на Faubourg / И приобрел повторное звучанье, - / На ноте «до» завыл Санкт-Петербург, / А это означало: «до» свиданья! / Мне б - по моим мечтам - в каменоломню: / Так много сил, что всё перетаскаю, - / Таскал в России - грыжа подтвердит. / Да знали б вы, что я совсем не помню, / Кого я бью по пьянке и ласкаю, / И что плевать хотел на «Interdite». / Да, я рисую, трачусь и кучу, / Я даже чуть избыл привычку к лени. / ...Я потому французский не учу, / Чтоб мне они не сели на колени. |
| Другу моему Михаилу Шемякину / Открытые двери / Больниц, жандармерий - / Предельно натянута нить, - / Французские бесы - / Большие балбесы, / Но тоже умеют кружить. / Я где-то точно - наследил, - / Последствия предвижу: / Меня сегодня бес водил / По городу Парижу, / Канючил: «Выпей-ка бокал! / Послушай-ка гитары!» - / Таскал по русским кабакам, / Где - венгры да болгары. / Я рвался на природу, в лес, / Хотел в траву и в воду, - / Но это был - французский бес: / Он не любил природу. / Мы - как сбежали из тюрьмы, - / Веди куда угодно, - / Пьянели и трезвели мы / Всегда поочерёдно. / А друг мой - гений всех времён, / Безумец и повеса, - / Когда бывал в сознанье он - / Седлал хромого беса. / Трезвея, он вставал под душ, / Изничтожая вялость, - / И бесу наших русских душ / Сгубить не удавалось. / А то, что друг мой сотворил, - / От бога, не от беса, - / Он крупного помола был, / Крутого был замеса. / Его снутри не провернёшь / Ни острым, ни тяжёлым, / Хотя он огорожен сплошь / Враждебным частоколом. / Пить - наши пьяные умы / Считали делом кровным, - / Чего наговорили мы / И правым и виновным! / Нить порвалась - и понеслась, - / Спасайте наши шкуры! / Больницы плакали по нас, / А также префектуры. / Мы лезли к бесу в кабалу, / С гранатами - под танки, - / Блестели слёзы на полу, / А в них тускнели франки. / Цыгане пели нам про шаль / И скрипками качали - / Вливали в нас тоску-печаль, - / По горло в нас печали. / Уж влага из ушей лилась - / Всё чушь, глупее чуши, - / Но скрипки снова эту мразь / Заталкивали в души. / Армян в браслетах и серьгах / Икрой кормили где-то, / А друг мой в черных сапогах - / Стрелял из пистолета. / Набрякли жилы, и в крови / Образовались сгустки, - / И бес, сидевший визави, / Хихикал по-французски. / Всё в этой жизни - суета, - / Плевать на префектуры! / Мой друг подписывал счета / И раздавал купюры. / Распахнуты двери / Больниц, жандармерий - / Предельно натянута нить, - / Французские бесы - / Такие балбесы! - / Но тоже умеют кружить. |
| В младенчестве нас матери пугали... / В. Туманову / В младенчестве нас матери пугали, / Де-плачет, мол, Сибирь по вас, - грозили нам рукой. / Бранили нас нещадно, но едва ли / Хотели детям участи такой. / А мы пошли за так, на четвертак, за ради бога, / В обход и напролом, и просто пылью по лучу... / К каким порогам приведет дорога? / В какую пропасть напоследок прокричу? / Мы Север свой отыщем без компаса - / Угрозы матерей мы зазубрили как завет, - / И ветер дул, с костей сдувая мясо / И радуя прохладою скелет. / Мольбы и стоны здесь не выживают - / Хватает и уносит их поземка и метель, / Слова и слёзы на ветру смерзают, - / Лишь брань и пули настигают цель. / И мы пошли за так, на четвертак, за ради бога, / В обход и напролом, и просто пылью по лучу... / К каким порогам приведет дорога? / В какую пропасть напоследок прокричу? / Но чуден звон души моей помина, / И белый день белей, и ночь черней, и суше снег, - / И мерзлота надежней формалина / Мой труп на память сохранит навек. / Я на воспоминания не падок, / Но если занесла судьба - гляди и не тужи: / Мы здесь подохли - вон он, тот распадок, - / Нас выгребли бульдозеров ножи. / И мы пошли за так, на четвертак, за ради бога, / В обход и напролом, и просто пылью по лучу... / К каким порогам приведет дорога? / В какую пропасть напоследок прокричу? / Про всё писать - не выдержит бумага, / Всё - в прошлом, ну а прошлое - былье и трын-трава, - / Не раз нам кости перемыла драга - / В нас, значит, было золото, братва! / Здесь мы прошли за так, на четвертак, за ради бога, / В обход и напролом, и просто пылью по лучу, - / К таким порогам привела дорога... / В какую ж пропасть напоследок прокричу?.. |
| Первый космонавт / Ю.А.Гагарину / Я первый смерил жизнь обратным счётом. / Я буду беспристрастен и правдив: / Сначала кожа выстрелила потом / И задымилась, поры разрядив. / Я затаился и затих, и замер. / Мне показалось, я вернулся вдруг / В бездушье безвоздушных барокамер / И в замкнутые петли центрифуг. / Сейчас я стану недвижим и грузен / И погружен в молчанье, а пока / Меха и горны всех газетных кузен / Раздуют это дело на века. / Хлестнула память мне кнутом по нервам, / В ней каждый образ был неповторим: / Вот мой дублер, который мог быть первым, / Который смог впервые стать вторым. / Пока что на него не тратят шрифта, / Запас заглавных букв - на одного. / Мы с ним вдвоем прошли весь путь до лифта, / Но дальше я поднялся без него. / Вот - тот, который прочертил орбиту. / При мне его в лицо не знал никто. / Я знал: сейчас он в бункере закрытом / Бросает горсти мыслей в решето. / Он занялся другими чудесами. / Другим была забита голова. / Когда еще на Англию бросали / Ракетные снаряды «Фау-2». / Теперь - на Запад тянут одеяло, / Кромсают, делят первенства пирог... / Но на Востоке мысль взошла сначала, / И в вечность первым вырвался «Восток». / И словно из-за дымовой завесы / Друзей явились лица, и семьи. / Они все скоро на страницах прессы / Расскажут биографии свои. / Их всех, с кем знал я доброе соседство, - / Свидетелями выведут на суд. / Обычное мое, босое детство / Оденут и в скрижали занесут. / Чудное слово «Пуск!» - подобье вопля - / Возникло и нависло надо мной. / Недобро, глухо заворчали сопла / И сплюнули расплавленной слюной. / И вихрем чувств пожар души задуло, / И я не смел или забыл дышать. / Планета напоследок притянула, / Прижала, не желая отпускать. / Она вцепилась удесятерённо, / Глаза, казалось, вышли из орбит, / И правый глаз впервые удивлённо / Взглянул на левый, веком не прикрыт. / Мне рот заткнул - не помню, - крик ли, кляп ли. / Я рос из кресла, как с корнями пень. / Вот сожрала всё топливо до капли / И отвалилась первая ступень. / Там, подо мной, сирены голосили, / Не знаю - хороня или храня. / А здесь - надсадно двигатели взвыли / И из объятий вырвали меня. / Приборы на Земле угомонились, / Вновь чередом своим пошла весна. / Глаза мои на место возвратились, / Исчезли перегрузки, - тишина. / Эксперимент вошел в другую фазу. / Пульс начал реже в датчики стучать. / Я в ночь влетел, минуя вечер, сразу - / И получил команду отдыхать. / И стало тесно голосам в эфире, / Но Левитан ворвался, как в спортзал, / Он отчеканил громко: «Первый в мире!» / Он про меня хорошее сказал. / Я шлем скафандра положил на локоть, / Изрек про самочувствие своё... / Пришла такая приторная лёгкость, / Что даже затошнило от неё. / Шнур микрофона словно в петлю свился, / Стучали в ребра легкие, звеня. / Я на мгновенье сердцем подавился, - / Оно застряло в горле у меня. / Я отдал рапорт весело, на совесть, / Разборчиво и очень делово. / Я думал: вот она и невесомость, / Я вешу - нуль, так мало, ничего! / Но я не ведал в этот час полёта, / Шутя над невесомостью чудной, / Что от нее кровавой будет рвота / И костный кальций вымоет с мочой... |
| Из детства / Посвящено Аркадию Вайнеру / Ах, время как махорочка - / Всё тянешь, тянешь, Жорочка!.. / А помнишь - кепка, чёлочка / Да кабаки до трёх?.. / А черненькая Норочка / С подъезда пять - айсорочка, / Глядишь - всего пятёрочка, / А - вдоль и поперёк... / А вся братва одесская... / Два тридцать - время детское. / Куда, ребята, деться, а? / К цыганам в «Поплавок»! / Пойдемте с нами, Верочка!.. / «Цыганская венгерочка»! / Пригладь виски, Валерочка, / Да чуть примни сапог!.. / А помнишь - вечериночки / У Солиной Мариночки, / Две бывших балериночки / В гостях у пацанов?.. / Сплошная безотцовщина: / Война, да и ежовщина, - / А значит - поножовщина, / И годы - без обнов... / На всех клифты казённые - / И флотские, и зонные, - / И братья заблатнённые / Имеются у всех. / Потом отцы появятся, / Да очень не понравятся, - / Кой с кем, конечно, справятся, / И то - от сих до сех... / Дворы полны - ну надо же! - / Танго хватает за души, - / Хоть этому, да рады же, / Да вот еще - нагул. / С Малюшенки - богатые, / Там - шпанцыри подснятые, / Там и червонцы мятые, / Там Клещ меня пырнул... / А у Толяна Рваного / Братан пришел с «Желанного» - / И жить задумал наново, / А был хитер и смел, - / Да хоть и в этом возрасте, / А были позанозистей, - / Помыкался он в гордости - / И снова загремел... / А всё же брали «соточку» / И бацали чечёточку, - / А ночью взял обмоточку - / И что-то завернул... / У матери - бессонница, - / Все сутки книзу клонится. / Спи! Вдруг чего обломится, - / Небось - не Барнаул... |
| Я всё чаще думаю о судьях... / Ну-ка - залп из тысячи орудий! / Пиротехники - лови момент! / У меня шалава вышла в люди, / У меня шалава - президент! / Президент - не больше и не меньше! / Бреюсь, мою шею и дрожу: / Как-никак - свиданье с президентшей... / Речь готовлю, слов не нахожу. / Мне сегодня, право, не до смеха: / Я - всё вниз, ну а она - всё ввысь. / Рост высокий - это не помеха, / Ну, а пост - попробуй дотянись! / Я всё чаще думаю о судьях, - / Я такого не предполагал: / Если обниму ее при людях - / Будет политический скандал. / Будет тон в печати комедийный, / Я представлен буду чудаком, - / Начал целоваться с беспартийной, / А теперь целуюсь - с вожаком! / И теперь ни на людях, ни дома / Я боюсь смеяться и острить. / Стать бы председателем профкома, / Чтобы с ней на равных говорить! / Трубачи, валяйте, дуйте в трубы! / Я еще не сломлен и не сник: / Я в ее лице целую в губы / Общество «France - Union Soviétique»! |
| Про любовь в средние века / Сто сарацинов я убил во славу Ей, - / Прекрасной даме посвятил я сто смертей! / Но наш король - лукавый сир - / Затеял рыцарский турнир. / Я ненавижу всех известных королей! / Вот мой соперник - рыцарь Круглого стола. / Чужую грудь мне под копье король послал. / Но в сердце нежное Её / Мое направлено копьё... / Мне наплевать на королевские дела! / Герб на груди его - там плаха и петля. / Но будет дырка там, как в днище корабля. / Он - самый первый фаворит, / К нему король благоволит. / Но мне сегодня наплевать на короля! / Король сказал: «Он с вами справится шаля», - / И пошутил: «Пусть будет пухом вам земля!» / Я буду пищей для червей, / Тогда он женится на Ней... / Простит мне бог, я презираю короля! / Вот подан знак - друг друга взглядом пепеля, / Коней мы гоним, задыхаясь и пыля. / Забрало поднято - изволь! / Ах, как волнуется король!.. / Но мне, ей-богу, наплевать на короля! / Итак, всё кончено - пусть отдохнут поля. / Вот льется кровь его на стебли ковыля. / Король от бешенства дрожит, / Но мне Она принадлежит. / Мне так сегодня наплевать на короля! / ...Но в замке счастливо не пожили мы с Ней - / Король в поход послал на сотню долгих дней... / Не ждет меня мой идеал, / Ведь он - король, а я - вассал, - / И рано, видимо, плевать на королей. |
| Клич глашатаев / Если в этот скорбный час / Спустим рукава - / Соловей освищет нас, / И пойдет молва: / Дескать, силой царский трон / Всё скудней, / Ел, мол, мало каши он, / Евстигней. / Кто же всё же уймет шайку-лейку, / Кто на подвиги ратны горазд - / Царь тому дорогую шубейку / От щедрот своих царских отдаст! / Если кровь у кого горяча, - / Саблей бей, пикой лихо коли! / Царь дарует вам шубу с плеча - / Из естественной выхухоли! / Торопись указ зачесть, / Изданный не зря! / Кто заступится за честь / Батюшки-царя, / Кто разбойника уймёт / Соловья, - / К государю попадёт / В сыновья! / Кто оружьем побьет образину, / Кто проучит его кулаком, / Тот от царства возьмет половину, / Ну а дочку - так всю целиком! / Сей указ - без обману-коварства: / За печатью, по форме точь-в-точь. / В бой - за восемь шестнадцатых царства, / Да за целую царскую дочь! |
| Серенада Соловья-разбойника / Выходи, я тебе посвящу серенаду! / Кто тебе серенаду еще посвистит? / Сутки кряду могу - до упаду, - / Если муза меня посетит. / Я пока еще только шучу и шалю - / Я пока на себя не похож: / Я обиду терплю, но когда я вспылю - / Я дворец подпилю, подпалю, развалю, - / Если ты на балкон не придёшь! / Ты отвечай мне прямо-откровенно - / Разбойничую душу не трави!.. / О, выйди, выйди, выйди, Аграфена, / Послушай серенаду о любви! / Эй-ей-ей, трали-вали! / Кабы красна девица жила в полуподвале, / Я б тогда на корточки / Приседал у форточки, - / Мы бы до утра проворковали! / Во лесных кладовых моих - уйма товара, / Два уютных дупла, три пенечка гнилых... / Чем же я тебе, Груня, не пара, / Чем я, Феня, тебе не жених?! / Так тебя я люблю, что ночами не сплю, / Сохну с горя у всех на виду. / Вот и голос сорвал - и хриплю, и сиплю. / Ох, я дров нарублю - я себя погублю, - / Но тебя украду, уведу! / Я женихов твоих - через колено! / Я папе твоему попорчу кровь! / О, выйди, выйди, выйди, Аграфена, - / О, не губи разбойничью любовь! / Эй-ей-ей, трали-вали! / Кабы красна девица жила в полуподвале, / Я б тогда на корточки / Приседал у форточки, - / Мы бы до утра проворковали! / Так давай, Аграфенушка, свадьбу назначим, - / Я - нечистая сила, но с чистой душой! / Я к чертям, извините, собачьим / Для тебя позабуду разбой! / Я и трелью зальюсь, и подарок куплю, / Всех дружков приведу на поклон; / Я тебя пропою, я тебя прокормлю, / Нам ребята на свадьбу дадут по рублю, - / Только ты выходи на балкон! / Ответь всерьез, прошу проникновенно, / Ведь знают соловьи, что «c’est la vie». / Так выйди, елки-палки, Аграфена, - / Не дай погаснуть пламенной любви! / Во темечке моем да во височке - / Одна мечта: что выйдет красота, - / Привстану я на цыпочки-мысочки / И поцелую в сахарны уста! / Эй-ей-ей, трали-вали! / Кабы красна девица жила в полуподвале, / Я б тогда на корточки / Приседал у форточки, - / Мы бы до утра проворковали! |
| Величальная отцу / Ай, не стойте в гордыне - / Подходите к крыльцу, / А и вы, молодые, / Поклонитесь отцу! / Он сердитый да строгий, - / Как сподлобья взглянёт, / Так вы кланяйтесь в ноги - / Может, он отойдёт. / Вам отцу поклониться - / Тоже труд небольшой, - / Он лицом просветлится, / Помягчает душой. / Вы с того начинайте / И потом до конца / Во всю жизнь привечайте / Дорогого отца! |
| Дороги... Дороги... / Ах, дороги узкие - / Вкось, наперерез, - / Версты белорусские - / С ухабами и без. / Как орехи грецкие, / Щелкаю я их, - / Ох, говорят, немецкие - / Гладко, напрямик... / Там, говорят, дороги - ряда по три, / И нет табличек с «Achtung!» или «Halt!». / Ну что же - мы прокатимся, посмотрим, / Понюхаем не порох, а асфальт. / Горочки пологие - / Я их - щелк да щёлк! / Но в душе, как в логове, / Затаился волк. / Ату, колеса гончие! / Целюсь под обрез - / И с волком этим кончу я / На отметке «Брест». / Я там напьюсь водички из колодца / И покажу отметки в паспортах. / Потом мне пограничник улыбнётся, / Узнав, должно быть, - или просто так. / После всякой зауми / Вроде: «Кто таков?» - / Как взвились шлагбаумы, - / Вверх, до облаков! / Лишь взял товарищ в кителе / Снимок для жены - / И... только нас и видели / С нашей стороны! / Я попаду в Париж, в Варшаву, в Ниццу! / Они - рукой подать - наискосок... / Так я впервые пересек границу - / И чьи-то там сомнения пресёк. / Ах, дороги скользкие - / Вот и ваш черёд, - / Деревеньки польские - / Стрелочки вперёд; / Телеги под навесами, / Булыжник-чешуя... / По-польски ни бельмеса мы - / Ни жена, ни я! / Потосковав о ломте, о стакане, / Остановились где-то наугад, - / И я сказал по-русски: «Прошу, пани!» - / И получилось точно и впопад! / Ах, еда дорожная / Из немногих блюд! / Ем неосторожно я / Всё, что подают. / Напоследок - сладкое, / Стало быть - кончай! / И на их хербатку я / Дую, как на чай. / А панночка пощелкала на счётах / (Всё, как у нас, - зачем туристы врут!) - / И я, прикинув разницу валют, / Ей отсчитал не помню сколько злотых / И проворчал: «По-божески дерут»... / Где же песни-здравицы, - / Ну-ка подавай! - / Польские красавицы, / Для туристов - рай? / Рядом на поляночке - / Души нараспах - / Веселились панночки / С граблями в руках. / «Да, побывала Польша в самом пекле, - / Сказал старик и лошадей распряг. - / Красавицы-полячки не поблекли, / А сгинули в немецких лагерях...» / Лемеха въедаются / В землю, как каблук, / Пеплы попадаются / До сих пор под плуг. / Память, вдруг разрытая, - / Неживой укор: / Жизни недожитые - / Для колосьев корм. / В моем мозгу, который вдруг сдавило / Как обручем, - но так его, дави! - / Варшавское восстание кровило, / Захлебываясь в собственной крови... / Дрались - худо, бедно ли, / А наши корпуса - / В пригороде медлили / Целых два часа. / В марш-бросок, в атаку ли - / Рвались, как один, - / И танкисты плакали / На броню машин... / Военный эпизод - давно преданье, / В историю ушел, порос быльём, - / Но не забыто это опозданье, / Коль скоро мы заспорили о нём. / Почему же медлили / Наши корпуса? / Почему обедали / Эти два часа? / Потому что, танками, / Мокрыми от слёз, / Англичанам с янками / Мы утерли нос! / А может быть, разведка оплошала - / Не доложила?.. Что теперь гадать! / Но вот сейчас читаю я: «Варшава» - / И еду, и хочу не опоздать! |
| Юрию Петровичу Любимову / с любовью в 60 его лет / Ах, как тебе родиться пофартило - / Почти одновременно со страной! / Ты прожил с нею всё, что с нею было. / Скажи еще спасибо, что живой. / В шестнадцать лет читал ты речь Олеши, / Ты в двадцать встретил год тридцать седьмой. / Теперь «иных уж нет, а те - далече»... / Скажи еще спасибо, что живой! / Служил ты под началом полотёра. / Скажи, на сердце руку положив, / Ведь знай Лаврентий Палыч - вот умора! - / Кем станешь ты, остался бы ты жив? / А нынче - в драках выдублена шкура, / Протравлена до нервов суетой. / Сказал бы Николай Робертыч: «Юра, / Скажи еще спасибо, что живой!» / Хоть ты дождался первенца не рано, / Но уберег от раны ножевой. / Твой «Добрый человек из Сезуана» / Живет еще. Спасибо, что живой. / Зачем гадать цыгану на ладонях, / Он сам хозяин над своей судьбой. / Скачи, цыган, на «Деревянных конях», / Гони коней! Спасибо, что живой. / «Быть иль не быть?» - мы зря не помарали. / Конечно - быть, но только - начеку. / Вы помните, конструкции упали? - / Но живы все, спасибо Дупаку. / «Марата» нет - его создатель странен, / За «Турандот» Пекин поднимет вой. / Можайся, брат, - твой «Кузькин» трижды ранен, / И все-таки спасибо, что живой. / Любовь, Надежда, Зина - тоже штучка! - / Вся труппа на подбор, одна к одной! / И мать их - Софья-Золотая ручка... / Скажи еще спасибо, что живой! / Одни в машинах, несмотря на цены, - / Им, пьющим, лучше б транспорт гужевой. / Подумаешь, один упал со сцены - / Скажи еще спасибо, что живой! / Не раз, не два грозили снять с работы, / Зажали праздник полувековой... / Тринадцать лет театра, как зачёты - / Один за три. Спасибо, что живой. / Что шестьдесят при медицине этой! / Тьфу, тьфу, не сглазить! Даром что седой. / По временам на седину не сетуй, / Скажи еще спасибо, что живой! / Позвал Милан, не опасаясь риска, - / И понеслась! (Живем-то однова!)... / Теперь - Париж, и близко Сан-Франциско, / И даже - при желании - Москва! / Париж к Таганке десять лет пристрастен, / Француз театр путает с тюрьмой. / Не огорчайся, что не едет «Мастер», - / Скажи еще мерси, что он живой! / Лиха беда - настырна и глазаста - / Устанет ли кружить над головой? / Тебе когда-то перевалит за сто - / И мы споем: «Спасибо, что живой!» / Пей, атаман, - здоровье позволяет, / Пей, куренной, когда-то Кошевой! / Таганское казачество желает / Добра тебе! Спасибо, что живой! |
| Смотрины / В.Золотухину и Б.Можаеву / Там у соседа - пир горой, / и гость - солидный, налитой, / ну а хозяйка - хвост трубой - / идет к подвалам, / в замок врезаются ключи, / и вынимаются харчи; / и с тягой ладится в печи, / и с поддувалом. / А у меня - сплошные передряги: / то в огороде недород, то скот падёт, / то печь чадит от нехорошей тяги, / а то - щеку на сторону ведёт. / Там у соседей - мясо в щах, - / на всю деревню хруст в хрящах, / и дочь-невеста вся в прыщах, - / дозрела, значит. / Смотрины, стало быть, у них, - / на сто рублей гостей одних, / и даже тощенький жених / поет и скачет. / А у меня цепные псы взбесились - / средь ночи с лая перешли на вой, / и на ногах моих мозоли прохудились / от топотни по комнате пустой. / Ох, у соседей быстро пьют! / А что не пить, когда дают? / А что не петь, когда уют / и не накладно? / А тут вон - баба на сносях, / гусей некормленных косяк... / Да дело, в общем, не в гусях, - / а всё неладно! / Тут у меня постены появились, / я их гоню и так и сяк - они опять. / Да в неудобном месте чирей вылез - / пора пахать, а тут - ни сесть, ни встать. / Сосед маленочка прислал - / он от щедрот меня позвал. / Ну, я, понятно, отказал, / а он - сначала. / Должно, литровую огрел - / ну и, конечно, подобрел... / И я пошел, попил-поел, - / не полегчало. / И посредине этого разгула / я пошептал на ухо жениху - / и жениха как будто ветром сдуло, / невеста вон рыдает наверху. / Сосед орет, что он - народ, / что основной закон блюдёт: / мол, кто не ест - тот и не пьёт, - / и выпил, кстати. / Все сразу повскакали с мест, / но тут малец с поправкой влез: / «Кто не работает - не ест, - / ты спутал, батя!» / А я сидел с засаленою трёшкой, / чтоб завтра гнать похмелие моё, / в обнимочку с обшарпанной гармошкой, - / меня и пригласили за неё. / Сосед другую литру съел - / и осовел, и опсовел. / Он захотел, чтоб я попел, - / зря, что ль, поили? / Меня схватили за бока / два здоровенных мужика: / «Играй, паскуда, пой, пока / не удавили!» / Уже дошло веселие до точки, / уже невеста брагу пьет тайком - / и я запел про светлые денёчки, / когда служил на почте ямщиком. / Потом у них была уха / и заливные потроха, / потом поймали жениха / и долго били, / потом пошли плясать в избе, / потом дрались не по злобе - / и всё хорошее в себе / доистребили. / А я стонал в углу болотной выпью, / набычась, а потом и подбочась, / и думал я: а с кем я завтра выпью / из тех, с которыми я пью сейчас?.. / Наутро там всегда покой, / и хлебный мякиш за щекой, / и без похмелья перепой, - / еды навалом. / Никто не лается в сердцах, / собачка мается в сенцах, / и печка - в синих изразцах / и с поддувалом. / А у меня и в ясную погоду - / хмарь на душе, которая горит. / Хлебаю я колодезную воду, / чиню гармошку, а жена корит. |
| О море / В день, когда мы, поддержкой земли заручась, / по высокой воде, по соленой, своей, / выйдем в точно назначенный час, - / море станет укачивать нас, / словно мать - непутевых детей. / Волны будут работать - и в поте лица / корабельные наши бока иссекут, / терпеливо машины начнут месяца / составлять из ритмичных секунд. / А кругом - только водная гладь, - благодать! / И на долгие мили кругом - ни души!.. / Оттого морякам тяжело привыкать / засыпать после качки в уютной тиши. / Наши будни - без праздников, без выходных, - / в море нам и без отдыха хватит помех. / Мы подруг забываем своих: / им - до нас, нам подчас - не до них, - / да простят они нам этот грех! / Нет, неправда! Вздыхаем о них у кормы / и во сне имена повторяем тайком. / Здесь совсем не за юбкой гоняемся мы, / не за счастьем, а за косяком. / А кругом - только водная гладь, - благодать! / Ни заборов, ни стен - хоть паши, хоть пляши!.. / Оттого морякам тяжело привыкать / засыпать после качки в уютной тиши. / Говорят, что плывем мы за длинным рублём, - / кстати, длинных рублей просто так не добыть, - / но мы в море - за морем плывём, / и еще - за единственным днём, / о котором потом не забыть. / А когда из другой, непохожей весны / мы к родному причалу придем прямиком - / растворятся морские ворота страны / перед каждым своим моряком. / В море - водная гладь, да еще - благодать! / И вестей - никаких, сколько нам ни пиши... / Оттого морякам тяжело привыкать / засыпать после качки в уютной тиши. / И опять уплываем, с землей обручась - / с этой самою верной невестой своей, - / чтоб вернуться в назначенный час, / как бы там ни баюкало нас / море - мать непутевых детей. / Вот маяк нам забыл подморгнуть с высоты, / только пялит глаза - ошалел, обалдел: / он увидел, что судно встает на винты, / обороты врубив на предел. / А на пирсе стоять - всё равно благодать, / и качаться на суше, и петь от души. / Нам, вернувшимся, не привыкать привыкать / после громких штормов к долгожданной тиши! |
| Два судна / Всему на свете выходят сроки, / а соль морская въедлива, как чёрт... / Два мрачных судна стояли в доке, / стояли рядом - просто к борту борт. / Та, что поменьше, вбок кривила трубы / и пожимала баком и кормой: / «Какого типа этот тип? Какой он грубый! / Корявый, ржавый - просто никакой!» / В упор не видели друг друга / оба судна / и ненавидели друг друга / обоюдно. / Он в аварийном был состоянье, / но и она - не новая отнюдь, / так что увидишь на расстоянье - / с испуга можно взять и затонуть. / Тот, что побольше, мерз от отвращенья, / хоть был железный малый, с крепким дном, / все двадцать тысяч водоизмещенья / от возмущенья содрогались в нём! / И так обидели друг друга / оба судна, / что ненавидели друг друга / обоюдно. / Прошли недели, - их подлатали, / по ржавым швам шпаклевщики прошли, / и ватерлинией вдоль талии / перевязали корабли. / И медь надраили, и краску наложили, / пар развели, в салонах свет зажгли, - / и палубы и плечи распрямили / к концу ремонта эти корабли. / И в гладкий борт узрели / оба судна, / что так похорошели - / обоюдно. / Тот, что побольше, той, что поменьше, / сказал, вздохнув: «Мы оба не правы! / я никогда не видел женщин / и кораблей - прекраснее, чем вы!» / Та, что поменьше, в том же состоянье / шепнула, что и он неотразим: / «Большое видится на расстоянье, - / но лучше, если все-таки - вблизи». / Кругом конструкции толпились, / было людно, / и оба судна объяснились - / обоюдно! / Хотя какой-то портовый дока / их приписал не в тот же самый порт - / два корабля так и ушли из дока, / как и стояли, - вместе, к борту борт. / До горизонта шли в молчанье рядом, / не подчиняясь ни теченьям, ни рулям. / Махала ласково ремонтная бригада / двум не желающим расстаться кораблям. / Что с ними? Может быть, взбесились / оба судна? / А может, попросту влюбились - / обоюдно. |
| Воскресник / Гули-гули-гуленьки, / Девоньки-девуленьки! / Вы оставьте мне на память / В сердце загогулинки. / Не гляди, что я сердит - / По тебе же сохну-то. / Я не с фронта инвалид - / Я - любовью трёкнутый. / Выходите к Ванечке, / Манечки-матанечки! / Что стоите, как старушки - / Божьи одуванчики! / Милый мой - каменотёс, / Сильный он да ласковый, - / Он мне с Англии привёз / Лифчик пенопластовый. / Здеся мода отстаёт. / Вот у нас в Австралии, / Очень в моде в этот год / В три обхвата талии. / Уж не знаю я, как тут, / А, к примеру, в Дании / Девок в ЗАГСы волокут / При втором свидании. / Я не знаю, как у вас, / А у нас во Франции / Замуж можно десять раз, / Всё - без регистрации. / Ой, табань, табань, табань, / А то в берег врежемся! / Не вставай в такую рань - / Давай еще понежимся! / Без ушка - иголочка / Оля, Ольга, Олечка, / Поднеси-ка инвалиду / Столько да пол-столечка! / На пути, на перепутье / Молодуху сватал дед. / Сперва думали, что шутит, - / Оказалося, что - нет. / Мой миленок всё допил / Дочиста и допьяна, - / Потому и наступил / В мире кризис топливный. / Ты не вой, не ной, не ной: / Это ж кризис - нефтяной, / Надо больше опасаться, / Что наступит спиртовой! / Гляну я: одна семья / На таком воскреснике - / Все друг другу кумовья / Али даже крестники. |
| Заповедник / Бегают по лесу стаи зверей - / Не за добычей, не на водопой: / Денно и нощно они егерей / Ищут веселой толпой. / Звери, забыв вековечные страхи, / С твердою верой, что всё по плечу, / Шкуры рванув на груди как рубахи, / Падают навзничь - бери не хочу! / Сколько их в кущах, / сколько их в чащах - / ревом ревущих, / рыком рычащих! / Сколько бегущих, / сколько лежащих - / в дебрях и кущах, / в рощах и чащах! / Рыбы пошли косяком против волн - / Черпай руками, иди по ним вброд! / Сколько желающих прямо на стол, / Сразу на блюдо - и в рот! / Рыба не мясо - она хладнокровней: / В сеть норовит, на крючок, в невода. / Рыбы погреться хотят на жаровне, - / Море - по жабры, вода - не вода! / Сколько их в кущах, / сколько их в чащах - / скопом плывущих, / кишмя кишащих, / друг друга жрущих, / хищных и тощих - / в дебрях и кущах, / в чащах и рощах! / Птица на дробь устремляет полёт - / Птица на выдумки стала хитра: / Чтобы им яблоки всунуть в живот, / Гуси не ели с утра. / Сильная птица сама на охоте / Хилым собратьям кричит: «Сторонись!» - / Жизнь прекращает в зените, на взлёте, / Даже без выстрела падая вниз. / Сколько их в кущах, / сколько их в чащах - / выстрела ждущих, / в силки летящих, / сколько плывущих, / сколько парящих - / в дебрях и кущах, / в рощах и чащах! / Шубы не хочет пушнина носить - / Так и стремится в капкан и в загон. / Чтобы людей приодеть, утеплить, / Рвется из кожи вон. / В ваши силки - призадумайтесь, люди! - / Прут добровольно в отменных мехах / Тысячи сот в иностранной валюте, / Тысячи тысячей в наших деньгах. / В рощах и чащах, / в дебрях и кущах / сколько рычащих, / сколько ревущих, / сколько пасущихся, / сколько кишащих / мечущих, рвущихся, / живородящих, / серых, обычных, / в перьях нарядных, / сколько их, хищных / и травоядных, / шерстью линяющих, / шкуру меняющих, / блеющих, лающих, / млекопитающих, / сколько летящих, / бегущих, ползущих, / сколько непьющих / в рощах и кущах / и некурящих / В дебрях и чащах, / и пресмыкающихся, и парящих, / и подчинённых, / и руководящих, / вещих и вящих, / рвущих и врущих - / в рощах и кущах, / в дебрях и чащах! / Шкуры - не порчены, рыба - живьём, / Мясо - без дроби, зубов не сломать, - / Ловко, продуманно, просто, с умом, / Мирно - зачем же стрелять! / Каждому егерю - белый передник! / В руки - таблички: «Не бей!», «Не губи!» / Всё это вместе зовут - заповедник, / Заповедь только одна: не убий! / Но - сколько в рощах, / дебрях и кущах - / и сторожащих, / и стерегущих, / и загоняющих, / в меру азартных, / плохо стреляющих, / и предынфарктных, / травящих, лающих, / конных и пеших, / и отдыхающих / с внешностью леших, / сколько их, знающих / и искушённых, / не попадающих / в цель, разозлённых, / сколько дрожащих, / портящих шкуры, / сколько ловящих / на самодуры, / сколько их, язвенных, / сколько всеядных, / сетью повязанных / и кровожадных, / полных и тучных, / тощих, ледащих - / в дебрях и кущах, / в рощах и чащах! |
| Песенка плагиатора / Я щас взорвусь, как триста тонн тротила, / Во мне заряд нетворческого зла: / Меня сегодня Муза посетила, - / Посетила, так, немного посидела и ушла. / У ней имелись веские причины, / Я не имею права на нытьё. / Представьте: Муза ночью у мужчины! / Бог весть, что люди скажут про неё. / И всё же - мне досадно, одиноко, - / Ведь эта Муза - люди подтвердят - / Засиживалась сутками у Блока, / У Бальмонта жила не выходя! / Я бросился к столу - весь нетерпенье, / Но... Господи, помилуй и спаси! / Она ушла, исчезло вдохновенье / И три рубля, - должно быть, на такси. / Я в бешенстве мечусь, как зверь, по дому. / Но бог с ней, с Музой, - я ее простил. / Она ушла к кому-нибудь другому, / Я, видно, ее плохо угостил. / Огромный торт, утыканный свечами, / Засох от горя, да и я иссяк. / С соседями я допил, сволочами, / Для Музы предназначенный коньяк... / Ушли года, как люди в черном списке. / Всё в прошлом, я зеваю от тоски. / Она ушла безмолвно, по-английски, / Но от нее остались две строки. / Вот две строки, - я гений, прочь сомненья! / Даешь восторги, лавры и цветы! / Вот две строки: «Я помню это чудное мгновенье, / Когда передо мной явилась ты!» / Пусть я еще пока не член Союза, / За мной идет неважная молва, / Но я благодарю тебя, о Муза, / За эти незабвенные слова! |
| Мой Гамлет / Я только малость объясню в стихе - / На всё я не имею полномочий... / Я был зачат, как нужно, во грехе - / В поту и нервах первой брачной ночи. / Я знал, что, отрываясь от земли, - / Чем выше мы, тем жестче и суровей; / Я шел спокойно прямо в короли / И вел себя наследным принцем крови. / Я знал - всё будет так, как я хочу, / Я не бывал внакладе и в уроне, / Мои друзья по школе и мечу / Служили мне, как их отцы - короне. / Не думал я над тем, что говорю, / И с легкостью слова бросал на ветер - / Мне верили и так, как главарю, / Все высокопоставленные дети. / Пугались нас ночные сторожа, / Как оспою, болело время нами. / Я спал на кожах, мясо ел с ножа / И злую лошадь мучил стременами. / Я знал - мне будет сказано: «Царуй!» - / Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег. / И я пьянел среди чеканных сбруй, / Был терпелив к насилью слов и книжек. / Я улыбаться мог одним лишь ртом, / А тайный взгляд, когда он зол и горек, / Умел скрывать, воспитанный шутом, - / Шут мертв теперь: «Аминь!» Бедняга Йорик!.. / Но отказался я от дележа / Наград, добычи, славы, привилегий: / Вдруг стало жаль мне мертвого пажа, / Я объезжал зеленые побеги... / Я позабыл охотничий азарт, / Возненавидел и борзых, и гончих, / Я от подранка гнал коня назад / И плетью бил загонщиков и ловчих. / Я видел - наши игры с каждым днём / Всё больше походили на бесчинства, - / В проточных водах по ночам, тайком / Я отмывался от дневного свинства. / Я прозревал, глупея с каждым днём, / Я прозевал домашние интриги. / Не нравился мне век, и люди в нём / Не нравились, - и я зарылся в книги. / Мой мозг, до знаний жадный, как паук, / Всё постигал: недвижность и движенье, - / Но толка нет от мыслей и наук, / Когда повсюду им опроверженье. / С друзьями детства перетерлась нить, / Нить Ариадны оказалась схемой. / Я бился над словами «быть, не быть», / Как над неразрешимою дилеммой. / Но вечно, вечно плещет море бед, - / В него мы стрелы мечем - в сито просо, / Отсеивая призрачный ответ / От вычурного этого вопроса. / Зов предков слыша сквозь затихший гул, / Пошел на зов, - сомненья крались с тылу, / Груз тяжких дум наверх меня тянул, / А крылья плоти вниз влекли, в могилу. / В непрочный сплав меня спаяли дни - / Едва застыв, он начал расползаться. / Я пролил кровь, как все, - и, как они, / Я не сумел от мести отказаться. / А мой подъем пред смертью - есть провал. / Офелия! Я тленья не приемлю. / Но я себя убийством уравнял / С тем, с кем я лег в одну и ту же землю. / Я Гамлет, я насилье презирал, / Я наплевал на датскую корону, - / Но в их глазах - за трон я глотку рвал / И убивал соперника по трону. / Но гениальный всплеск похож на бред, / В рожденье смерть проглядывает косо. / А мы всё ставим каверзный ответ / И не находим нужного вопроса. |
| В куски... / В куски / разлетелася корона, / Нет державы, нет и трона. / Жизнь России и законы - / Всё к чертям! / И мы, / словно загнанные в норы, / Словно пойманные воры, / Только кровь одна с позором / Пополам. / И нам / ни черта не разобраться - / С кем порвать и с кем остаться, / Кто за нас, кого бояться, / Где пути, куда податься - / не понять! / Где дух? Где честь? Где стыд? / Где свои, а где чужие? / Как до этого дожили, / Неужели на Россию / нам плевать? / Позор - / всем, кому покой дороже, / Всем, кого сомненье гложет, / Может он или не может / Убивать. / Сигнал!.. / И по-волчьи, и по-бычьи / И как коршун на добычу. / Только воронов покличем / Пировать. / Эй, вы! / Где былая ваша твёрдость, / Где былая ваша гордость? / Отдыхать сегодня - подлость! / Пистолет сжимает твердая рука. / Конец, всему конец. / Всё разбилось, поломалось, / Нам осталось только малость - / Только выстрелить в висок / иль во врага. |
| Мне каждый вечер... / Мне каждый вечер зажигают свечи, / И образ твой окуривает дым, - / И не хочу я знать, что время лечит, / Что всё проходит вместе с ним. / Я больше не избавлюсь от покоя: / Ведь всё, что было на душе на год вперёд, / Не ведая, она взяла с собою - / Сначала в порт, а после - в самолёт. / Мне каждый вечер зажигают свечи, / И образ твой окуривает дым, - / И не хочу я знать, что время лечит, / Что всё проходит вместе с ним. / В душе моей - пустынная пустыня, - / Так что ж стоите над пустой моей душой! / Обрывки песен там и паутина, - / А остальное всё она взяла с собой. / Теперь мне вечер зажигает свечи, / И образ твой окуривает дым, - / И не хочу я знать, что время лечит, / Что всё проходит вместе с ним. / В душе моей - все цели без дороги, - / Поройтесь в ней - и вы найдете лишь / Две полуфразы, полудиалоги, - / А остальное - Франция, Париж... / И пусть мне вечер зажигает свечи, / И образ твой окуривает дым, - / Но не хочу я знать, что время лечит... / Оно не лечит - оно калечит, / И всё проходит вместе с ним. |
| Песня о сумасшедшем доме / Сказал себе я: брось писать, - / Но руки сами просятся. / Ох, мама моя родная, друзья любимые! / Лежу в палате - косятся, / Не сплю: боюсь - набросятся, - / Ведь рядом - психи тихие, неизлечимые. / Бывают психи разные - / И буйные, и грязные; / Их лечат, морят голодом, их санитары бьют. / И вот что удивительно: / Все ходят без смирительных / И то, что мне приносится, все психи эти жрут. / Куда там Достоевскому / С «Записками» известными, - / Увидел бы покойничек, как бьют об двери лбы! / И рассказать бы Гоголю / Про нашу жизнь убогую, - / Ей-богу, этот Гоголь бы нам не поверил бы. / Вот это мука, - плюй на них! - / Они ж ведь, суки, буйные: / Всё норовят меня лизнуть, - ей-богу, нету сил! / Вчера в палате номер семь / Один свихнулся насовсем - / Кричал: «Даешь Америку!» и санитаров бил. / Я не желаю славы, и / Пока я в полном здравии, / Рассудок не померк еще, но это впереди. / Вот главврачиха, женщина, - / Пусть тихо, но помешана, - / Я говорю: «Сойду с ума!» - она мне: «Подожди!» / Я жду, но чувствую - уже / Хожу по лезвию ноже: / Забыл алфавит, падежей припомнил только два... / И я прошу моих друзья, / Чтоб кто бы их бы ни был я, / Забрать его... ему... меня - отсюдова! |
| Я в деле... / Я в деле, и со мною нож - / И в этот миг меня не трожь, / А после - я всегда иду в кабак, - / И кто бы что ни говорил, / Я сам добыл - и сам пропил, - / И дальше буду делать точно так. / Ко мне подходит человек / И говорит: «В наш трудный век / Таких, как ты, хочу уничтожать!» / А я парнишку наколол - / Не толковал, а запорол, - / И дальше буду так же поступать. / А хочешь просто говорить - / Садись со мной и будем пить, - / Мы всё с тобой обсудим и решим. / Но если хочешь так, как он, - / У нас для всех один закон, / И дальше он останется таким. |
| Красивых любят чаще... / Красивых любят чаще и прилежней, / Веселых любят меньше, но быстрей, - / И молчаливых любят, только реже, / Зато уж если любят, то сильней. / Не кричи нежных слов, не кричи, / До поры подержи их в неволе, - / Пусть кричат пароходы в ночи, / Ну а ты - промолчи, помолчи, - / Поспешишь - и ищи ветра в поле. / Она читает грустные романы, - / Ну пусть сравнит, и ты доверься ей, - / Ведь появились черные тюльпаны - / Чтобы казались белые белей. / Не кричи нежных слов, не кричи, / До поры подержи их в неволе, - / Пусть поэты кричат и грачи, / Ну а ты - промолчи, помолчи, - / Поспешишь - и ищи ветра в поле. / Слова бегут, им тесно - ну и что же! - / Ты никогда не бойся опоздать. / Их много, слов, но всё же, если можешь - / Скажи, когда не можешь не сказать. / Но не кричи этих слов, не кричи, / До поры подержи их в неволе, - / Пусть кричат пароходы в ночи... / Замолчи, промолчи, помолчи, - / Поспешишь - и ищи ветра в поле. |
| Баллада о юнге / Был развеселый розовый восход, / и плыл корабль навстречу передрягам, / и юнга вышел в первый свой поход / под флибустьерским черепастым флагом. / Накренившись к воде, парусами шурша, / бриг двухмачтовый лег в развороте. / А у юнги от счастья качалась душа, / как пеньковые ванты на гроте. / И душу нежную под грубой робой пряча, / суровый шкипер дал ему совет: / «Будь джентельменом, если есть удача, / а без удачи - джентельменов нет!» / И плавал бриг туда, куда хотел, / встречался - с кем судьба его сводила, / ломая кости веслам каравелл, / когда до абордажа доходило. / Был однажды богатой добычи делёж - / и пираты бесились и выли... / Юнга вдруг побледнел и схватился за нож, / потому что его обделили. / Стояла девушка, не прячась и не плача, / и юнга вспомнил шкиперский завет: / мы - джентельмены, если есть удача, / а нет удачи - джентельменов нет! / И видел он, что капитан молчал, / не пробуя сдержать кровавой свары. / И ран глубоких он не замечал - / и наносил ответные удары. / Только ей показалось, что с юнгой - беда, / а другого она не хотела, - / перекинулась за борт - и скрыла вода / золотистое смуглое тело. / И прямо в грудь себе, пиратов озадачив, / он разрядил горячий пистолет... / Он был последний джентельмен удачи. / Конец удачи - джентельменов нет! |
| Студенческая песня / Кто старше нас на четверть века, тот / Уже постиг и близости и дали. / Им повезло - и кровь, и дым, и пот. / Они понюхали, хлебнули, повидали, / Прошли через бригаду или взвод. / И ехали в теплушках - не в тепле - / На стройки, на фронты и на рабфаки. / Они ходили в люди по земле / И в штыковые жесткие атаки. / То время эшелонное прошло - / В плацкартах едем, травим анекдоты... / Мы не ходили - шашки наголо, / В отчаянье не падали на доты. / И все-таки традиция живёт: / Взяты не все вершины и преграды, - / Не потому ли летом каждый год / Идем в студенческие наши стройотряды / И сверх программы мы сдаем зачёт. / Песок в глазах, в одежде и в зубах - / Мы против ветра держим путь на тракте, / На дивногорских каменных столбах / Хребты себе ломаем и характер. / Мы гнемся в три погибели - ну, что ж, / Такой уж ветер... Только, друг, ты знаешь, - / Зато ничем нас после не согнёшь, / Зато нас на равнине не сломаешь! |
| Баллада о вольных стрелках / Если рыщут за твоею / Непокорной головой, / Чтоб петлей худую шею / Сделать более худой, / Нет надежнее приюта - / Скройся в лес, не пропадёшь, / Если продан ты кому-то / С потрохами ни за грош. / Бедняки и бедолаги, / Презирая жизнь слуги, / И бездомные бродяги, / У кого одни долги, / Все, кто загнан, неприкаян - / В этот вольный лес бегут, / Потому что здесь хозяин - / Славный парень Робин Гуд! / Здесь с полслова понимают, / Не боятся острых слов, / Здесь с почетом принимают / Оторви-сорвиголов. / И скрываются до срока / Даже рыцари в лесах: / Кто без страха и упрёка - / Тот всегда не при деньгах. / Знают все оленьи тропы, / Словно линии руки, / В прошлом слуги и холопы, / Ныне - вольные стрелки. / Здесь того, кто всё теряет, / Защитят и сберегут. / По лесной стране гуляет / Славный парень Робин Гуд! / И живут да поживают, / Всем запретам вопреки, / И ничуть не унывают / Эти вольные стрелки. / Спят, укрывшись звездным небом, / Мох под ребра подложив. / Им, какой бы холод не был, / Жив - и славно, если жив. / Но вздыхают от разлуки, - / Где-то дом и клок земли, - / Да поглаживают луки, / Чтоб в бою не подвели. / И стрелков не сыщешь лучших. / Что же завтра, где их ждут? - / Скажет лучший в мире лучник, / Славный парень Робин Гуд! |
| Сыновья уходят в бой / Сегодня не слышно биенья сердец - / Оно для аллей и беседок. / Я падаю, грудью хватая свинец, / Подумать успев напоследок: / «На этот раз мне не вернуться, / Я ухожу, придет другой». / Мы не успели, не успели оглянуться, / А сыновья, а сыновья уходят в бой. / Вот кто-то, решив: «После нас - хоть потоп», - / Как в пропасть, шагнул из окопа, / А я для того свой покинул окоп, / Чтоб не было вовсе потопа. / Сейчас глаза мои сомкнутся, / Я крепко обнимусь с землёй. / Мы не успели, не успели оглянуться, / А сыновья, а сыновья уходят в бой. / Кто сменит меня, кто в атаку пойдёт? / Кто выйдет к заветному мосту? / И мне захотелось: пусть будет вон тот, / Одетый во всё не по росту. / Я успеваю улыбнуться, / Я видел, кто придет за мной. / Мы не успели, не успели оглянуться, / А сыновья, а сыновья уходят в бой. / Разрывы глушили биенье сердец, / Мое же - мне громко стучало, / Что всё же конец мой - еще не конец: / Конец - это чье-то начало. / Сейчас глаза мои сомкнутся, / Я ухожу - придет другой. / Мы не успели, не успели оглянуться, / А сыновья, а сыновья уходят в бой. |
| Я любил / Я любил и женщин и проказы: / Что ни день, то новая была, - / И ходили устные рассказы / Про мои любовные дела. / И однажды как-то на дороге / Рядом с морем - с этим не шути - / Встретил я одну из очень многих / На моем на жизненном пути. / А у ней - широкая натура, / А у ней - открытая душа, / А у ней - отличная фигура, - / А у меня в кармане - ни гроша. / Ну а ей - в подарок нужно кольца; / Кабаки, духи из первых рук, - / А взамен - немного удовольствий / От ее сомнительных услуг. / «Я тебе, - она сказала, - Вася, / Дорогое самое отдам!..» / Я сказал: «За сто рублей согласен, - / Если больше - с другом пополам!» / Женщины - как очень злые кони: / Захрипит, закусит удила!.. / Может, я чего-нибудь не понял, / Но она обиделась - ушла. / ...Через месяц улеглись волненья - / Через месяц вновь пришла она, - / У меня такое ощущенье, / Что ее устроила цена! / Очень жаль, писатели не слышат / Про меня - про парня из села, - / Очень жаль, сонетов не напишут / Про мои любовные дела. |
| Городской романс / Я однажды гулял по столице - и / Двух прохожих случайно зашиб, - / И, попавши за это в милицию, / Я увидел ее - и погиб. / Я не знаю, что там она делала, - / Видно, паспорт пришла получать - / Молодая, красивая, белая... / И решил я ее разыскать. / Шел за ней - и запомнил парадное. / Что сказать ей? - ведь я ж - хулиган... / Выпил я - и позвал ненаглядную / В привокзальный один ресторан. / Ну а ей улыбались прохожие - / Мне хоть просто кричи «Караул!» - / Одному человеку по роже я / Дал за то, что он ей подморгнул. / Я икрою ей булки намазывал, / Деньги прямо рекою текли, - / Я ж такие ей песни заказывал! / А в конце заказал - «Журавли». / Обещанья я ей до утра давал, / Повторял что-то вновь ей и вновь: / «Я ж пять дней никого не обкрадывал, / Моя с первого взгляда любовь!» / Говорил я, что жизнь потеряна, / Я сморкался и плакал в кашне, - / А она мне сказала: «Я верю вам - / И отдамся по сходной цене». / Я ударил ее, птицу белую, - / Закипела горячая кровь: / Понял я, что в милиции делала / Моя с первого взгляда любовь... |
| О новом времени / Как призывный набат, прозвучали в ночи тяжело шаги, - / Значит, скоро и нам уходить и прощаться без слов. / По нехоженным тропам протопали лошади, лошади, / Неизвестно к какому концу унося седоков. / Наше время - иное, лихое, но счастье, как встарь, ищи! / И в погоню за ним мы летим, убегающим, вслед. / Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей, / На скаку не заметив, что рядом товарищей нет. / И еще будем долго огни принимать за пожары мы, / Будет долго зловещим казаться нам скрип сапогов, / Про войну будут детские игры с названьями старыми, / И людей будем долго делить на своих и врагов. / А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется, / И когда наши кони устанут под нами скакать, / И когда наши девушки сменят шинели на платьица, - / Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять! |
| Песня о вещей Кассандре / Долго Троя в положении осадном / Оставалась неприступною твердыней, / Но троянцы не поверили Кассандре, - / Троя, может быть, стояла б и поныне. / Без умолку безумная девица / Кричала: «Ясно вижу Трою павшей в прах!» / Но ясновидцев - впрочем, как и очевидцев - / Во все века сжигали люди на кострах. / И в ночь, когда из чрева лошади на Трою / Спустилась смерть, как и положено, крылата, / Над избиваемой безумною толпою / Вдруг кто-то крикнул: «Это ведьма виновата!» / Без умолку безумная девица / Кричала: «Ясно вижу Трою павшей в прах!» / Но ясновидцев - впрочем, как и очевидцев - / Во все века сжигали люди на кострах. / И в эту ночь, и в эту кровь, и в эту смуту, / Когда сбылись все предсказания на славу, / Толпа нашла бы подходящую минуту, / Чтоб учинить свою привычную расправу. / Без умолку безумная девица / Кричала: «Ясно вижу Трою павшей в прах!» / Но ясновидцев - впрочем, как и очевидцев - / Во все века сжигали люди на кострах. / А вот конец - хоть не трагичный, но досадный: / Какой-то грек нашел Кассандрину обитель, - / И начал пользоваться ей не как Кассандрой, / А как простой и ненасытный победитель. / Без устали безумная девица / Кричала: «Ясно вижу Трою павшей в прах!» / Но ясновидцев - впрочем, как и очевидцев - / Во все века сжигали люди на кострах. |
| Люблю тебя сейчас... / Марине Влади / Люблю тебя сейчас, / не тайно - напоказ. / Не «после» и не «до» в лучах твоих сгораю. / Навзрыд или смеясь, но я люблю сейчас, / А в прошлом - не хочу, а в будущем - не знаю. / В прошедшем «я любил» - / печальнее могил, - / Всё нежное во мне бескрылит и стреножит, / Хотя поэт поэтов говорил: / «Я вас любил, любовь еще, быть может...» / Так говорят о брошенном, отцветшем - / И в этом жалость есть и снисходительность, / Как к свергнутому с трона королю. / Есть в этом сожаленье об ушедшем / Стремленье, где утеряна стремительность, / И как бы недоверье к «я люблю». / Люблю тебя теперь - / без пятен, без потерь, / Мой век стоит сейчас - я вен не перережу! / Во время, в продолжение, теперь - / Я прошлым не дышу и будущим не брежу. / Приду и вброд, и вплавь / к тебе - хоть обезглавь! - / С цепями на ногах и с гирями по пуду. / Ты только по ошибке не заставь, / Чтоб после «я люблю» добавил я «и буду». / Есть горечь в этом «буду», как ни странно, / Подделанная подпись, червоточина / И лаз для отступленья, про запас, / Бесцветный яд на самом дне стакана. / И словно настоящему пощёчина, - / Сомненье в том, что «я люблю» сейчас. / Смотрю французский сон / с обилием времён, / Где в будущем - не так, и в прошлом - по-другому. / К позорному столбу я пригвождён, / К барьеру вызван я - языковому. / Ах, разность в языках! / Не положенье - крах! / Но выход мы вдвоем поищем - и обрящем. / Люблю тебя и в сложных временах - / И в будущем, и в прошлом настоящем! |
| Расстрел горного эха / В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха, / На кручах таких, на какие никто не проник, / Жило-поживало весёлое горное эхо, / Оно отзывалось на крик - человеческий крик. / Когда одиночество комом подкатит под горло / И сдавленный стон еле слышно в обрыв упадёт - / Крик этот о помощи эхо подхватит проворно, / Усилит - и бережно в руки своих донесёт. / Должно быть, не люди, напившись дурмана и зелья, / Чтоб не был услышан никем громкий топот и храп, / Пришли умертвить, обеззвучить живое ущелье - / И эхо связали, и в рот ему всунули кляп. / Всю ночь продолжалась кровавая злая потеха, / И эхо топтали, но звука никто не слыхал. / К утру расстреляли притихшее горное эхо - / И брызнули слёзы, как камни, из раненых скал... |
| Гололед / Гололед на земле, гололёд, / Целый год напролет, целый год, / Будто нет ни весны, ни лета. / В саван белый одета планета, / Люди, падая, бьются об лёд. / Даже если всю Землю в облёт, / Не касаясь планеты ногами, / Не один, так другой упадёт / На поверхность, а там - гололёд! - / И затопчут его сапогами. / Только - лед, словно зеркало, лёд, / Но на детский каток не похоже. / Может - зверь не упавши пройдёт... / Гололед! - и двуногий встаёт / На четыре конечности тоже. |
| Райские яблоки / Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем. / Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом: / Убиенных щадят, отпевают и балуют раем... / Не скажу про живых, а покойников мы бережём. / В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок - / И ударит душа на ворованных клячах в галоп! / В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок... / Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб. / Прискакали. Гляжу - пред очами не райское что-то: / Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел. / И среди ничего возвышались литые ворота, / И огромный этап у ворот на ворота глядел. / Как ржанёт коренной! Я смирил его ласковым словом, / Да репьи из мочал еле выдрал, и гриву заплёл. / Седовласый старик что-то долго возился с засовом - / И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушёл. / И огромный этап не издал ни единого стона, / Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел. / Здесь малина, братва, - оглушило малиновым звоном! / Всё вернулось на круг, и распятый над кругом висел. / И апостол-старик - он над стражей кричал-комиссарил - / Он позвал кой-кого, и затеяли вновь отворять... / Кто-то ржавым болтом, поднатужась, об рельсу ударил - / И как ринулись все в распрекрасную ту благодать! / Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых: / Это Пётр-старик - он апостол, а я остолоп. / Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок... / Но сады сторожат и стреляют без промаха в лоб. / Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?! / Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб, / Ну а я уж для них наворую бессемечных яблок... / Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб. / В онемевших руках свечи плавились, как в канделябрах, / А тем временем я снова поднял лошадок в галоп. / Я набрал, я натряс этих самых бессемечных яблок - / И за это меня застрелили без промаха в лоб. / Всё вернулось на круг, ангел выстрелил в лоб аккуратно. / Неужели им жаль, что набрал я ледышек с дерев?! / Как я выстрелу рад! - ускачу я на землю обратно, - / Вон и яблок везу, их за пазухой телом согрев. / И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых, / Кони - головы вверх, но и я закусил удила. / Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок / Я тебе привезу - ты меня и из рая ждала! |
| Ну о чем с тобою говорить!.. / Ну о чем с тобою говорить! / Всё равно ты порешь ахинею, - / Лучше я пойду к ребятам пить - / У ребят есть мысли поважнее. / У ребят серьезный разговор - / Например, о том, кто пьет сильнее. / У ребят широкий кругозор - / От ларька до нашей бакалеи. / Разговор у нас и прям и груб - / Все проблемы мы решаем глоткой: / Где достать недостающий рупь / И кому потом бежать за водкой. / ...Ты даешь мне утром хлебный квас - / Ну что тебе придумать в оправданье! / Интеллекты разные у нас, - / Повышай свое образованье! |
| Песня про стукача / В наш тесный круг не каждый попадал, / И я однажды - проклятая дата - / Его привел с собою и сказал: / «Со мною он - нальем ему, ребята!» / Он пил как все и был как будто рад, / А мы - его мы встретили как брата... / А он назавтра продал всех подряд, - / Ошибся я - простите мне, ребята! / Суда не помню - было мне невмочь, / Потом - барак, холодный как могила, - / Казалось мне - кругом сплошная ночь, / Тем более, что так оно и было. / Я сохраню хотя б остаток сил, - / Он думает - отсюда нет возврата, / Он слишком рано нас похоронил, - / Ошибся он - поверьте мне, ребята! / И день наступит - ночь не на года, - / Я попрошу, когда придет расплата: / «Ведь это я привел его тогда - / И вы его отдайте мне, ребята!..» |
| Последний жулик / Здравствуйте, / Наши добрые зрители, / Наши строгие критики! / Вы увидите фильм / Про последнего самого жулика. / Жулики - / Это люди нечестные, - / Они делают пакости, / И за это их держат в домах, / Называемых тюрьмами. / Тюрьмы - / Это крепкие здания, / Окна, двери - с решётками, - / Лучше только смотреть, / Лучше только смотреть на них. / Этот фильм - / Не напутствие юношам, / А тем более девушкам, - / Это просто игра, / Вот такая игра. / Жулики / Иногда нам встречаются, - / Правда, реже значительно, / Реже, чем при царе / Или, скажем, в Америке. / Этот фильм / Не считайте решением: / Всё в нем - шутка и вымысел, - / Это просто игра, / Вот такая игра. |
| Вот - главный вход... / Вот - главный вход, но только вот / Упрашивать - я лучше сдохну, - / Хожу я через черный ход, / А выходить стараюсь в окна. / Не вгоняю я в гроб никого, / Но вчера меня, тёпленького - / Хоть бываю и хуже я сам, - / Оскорбили до ужаса. / И, плюнув в пьяное мурло / И обвязав лицо портьерой, / Я вышел прямо сквозь стекло - / В объятья к милиционеру. / И меня - окровавленного, / Всенародно прославленного, / Прям как был я - в амбиции / Довели до милиции. / И, кулаками покарав / И попинав меня ногами, / Мне присудили крупный штраф - / За то, что я нахулиганил. / А потом - перевязанному, / Несправедливо наказанному - / Сердобольные мальчики / Дали спать на диванчике. / Проснулся я - еще темно, - / Успел поспать и отдохнуть я, - / Я встал и, как всегда, - в окно, / А на окне - стальные прутья! / И меня - патентованного, / Ко всему подготовленного, - / Эти прутья печальные / Ввергли в бездну отчаянья. / А рано утром - верь не верь - / Я встал, от слабости шатаясь, - / И вышел в дверь - я вышел в дверь! - / С тех пор в себе я сомневаюсь. / В мире - тишь и безветрие, / Тишина и симметрия, - / На душе моей - тягостно, / И живу я безрадостно. |
| Песня про белого слона / Жили-были в Индии / с древней старины / Дикие огромные / серые слоны. / Слоны слонялись в джунглях без маршрута; / Один из них был белый почему-то. / Добрым глазом, тихим нравом отличался он, / И умом, и мастью благородной; / Средь своих собратьев серых - белый слон / Был, конечно, белою вороной. / И владыка Индии - / были времена - / Мне из уважения / подарил слона. / «Зачем мне слон?» - Спросил я иноверца, / А он сказал: «В слоне - большое сердце...» / Слон мне делал реверанс, а я ему - поклон, / Речь моя была незлой и тихой, / Потому что этот самый белый слон / Был к тому же белою слонихой. / Я прекрасно выглядел, / сидя на слоне; / Ездил я по Индии, / сказочной стране. / Ах, где мы только вместе не скитались! / И в тесноте отлично уживались. / И бывало, шли мы петь под чей-нибудь балкон, - / Дамы так и прыгали из спален... / Надо вам сказать, что этот белый слон / Был необычайно музыкален. / Карту мира видели / вы наверняка, - / Знаете, что в Индии / тоже есть река. / Мой слон и я питались соком манго, / И как-то потерялись в дебрях Ганга. / Я метался по реке, забыв еду и сон, / Безвозвратно подорвал здоровье... / А потом сказали мне: «Твой белый слон / Встретил стадо белое слоновье». / Долго был в обиде я, / только - вот те на! - / Мне владыка Индии / вновь прислал слона: / В виде украшения на трости - / Белый слон, но из слоновой кости. / Говорят, что семь слонов иметь - хороший тон, / На шкафу, как средство от напастей... / Пусть гуляет лучше в белом стаде белый слон, / Пусть он лучше не приносит счастья! |
| Мосты сгорели... / Мосты сгорели, углубились броды, / И тесно, - видим только черепа, / И перекрыты выходы и входы, / И путь один - туда, куда толпа. / И парами коней, привыкших к цугу, / Наглядно доказав, как тесен мир, / Толпа идет по замкнутому кругу - / И круг велик, и сбит ориентир. / Течет под дождь попавшая палитра, / Врываются галопы в полонез, / Нет запахов, цветов, тонов и ритмов, / И кислород из воздуха исчез. / Ничье безумье или вдохновенье / Круговращенье это не прервёт... / Не есть ли это вечное движенье - / Тот самый бесконечный путь вперёд? |
| Звёзды / Мне этот бой не забыть нипочём, - / Смертью пропитан воздух. / А с небосвода бесшумным дождём / Падали звёзды. / Вот снова упала, и я загадал - / Выйти живым из боя! / Так свою жизнь я поспешно связал / С глупой звездою. / Нам говорили: «Нужна высота!» / И «Не жалеть патроны!» / Вон покатилась вторая звезда - / Вам на погоны. / Я уж решил - миновала беда, / И удалось отвертеться... / С неба скатилась шальная звезда / Прямо под сердце. / Звезд этих в небе - как рыбы в прудах, / Хватит на всех с лихвою. / Если б не насмерть, - ходил бы тогда / Тоже героем. / Я бы звезду эту сыну отдал, / Просто на память... / В небе висит, пропадает звезда - / Некуда падать. |
| И душа и голова, кажись, болит... / И душа и голова, кажись, болит, - / Верьте мне, что я не притворяюсь. / Двести тыщ - тому, кто меня вызволит! / Ну и я, конечно, попытаюсь. / Нужно мне туда, где ветер с соснами, - / Нужно мне, и всё, - там интереснее! / Поделюсь хоть всеми папиросами / И еще вдобавок тоже - песнями. / Дайте мне глоток другого воздуха! / Смею ли роптать? Наверно, смею. / Запах здесь... А может быть, вопрос в духах?.. / Отблагодарю, когда сумею. / Нервы у меня хотя лужёные, / Кончилось спокойствие навеки. / Эх, вы мои нервы обнажённые! / Ожили б - ходили б как калеки. / Не глядите на меня, что губы сжал, - / Если слово вылетит, то - злое. / Я б отсюда в тапочках в тайгу сбежал, - / Где-нибудь зароюсь - и завою! |
| Тот, который не стрелял / Я вам мозги не пудрю - / уже не тот завод. / В меня стрелял поутру / из ружей целый взвод. / За что мне эта злая, / нелепая стезя? - / Не то чтобы не знаю - / рассказывать нельзя. / Мой командир меня почти что спас, / Но кто-то на расстреле настоял, / И взвод отлично выполнил приказ, / Но был один, который не стрелял. / Судьба моя лихая / давно наперекос, - / Однажды «языка» я / добыл, да не донёс. / И особист Суэтин, / неутомимый наш, / Еще тогда приметил / и взял на карандаш. / Он выволок на свет и приволок / Подколотый, подшитый матерьял, / Никто поделать ничего не смог. / Нет, смог один, который не стрелял. / Рука упала в пропасть / с дурацким криком «Пли!» / И залп мне выдал пропуск / в ту сторону земли. / Но слышу: «Жив, зараза. / Тащите в медсанбат! / Расстреливать два раза / уставы не велят». / А врач потом всё цокал языком / И, удивляясь, пули удалял, / А я в бреду беседовал тайком / С тем пареньком, который не стрелял. / Я раны, как собака, / лизал, а не лечил, / В госпиталях, однако, / в большом почете был. / Ходил в меня влюблённый / весь слабый женский пол: / «Эй ты, недострелённый! / Давай-ка на укол!» / Наш батальон геройствовал в Крыму, / И я туда глюкозу посылал, / Чтоб было слаще воевать ему, / Кому? Тому, который не стрелял. / Я пил чаек из блюдца, / со спиртиком бывал, / Мне не пришлось загнуться, / и я довоевал. / В свой полк определили. / «Воюй, - сказал комбат, - / А что недострелили, / так я не виноват!..» / Я тоже рад был, но, присев у пня, / Я выл белугой и судьбину клял: / Немецкий снайпер дострелил меня, / Убив того, который не стрелял. |
| Баллада о Времени / Замок временем срыт и укутан, укрыт / В нежный плед из зеленых побегов, / Но развяжет язык молчаливый гранит - / И холодное прошлое заговорит / О походах, боях и победах. / Время подвиги эти не стёрло: / Оторвать от него верхний пласт / Или взять его крепче за горло - / И оно свои тайны отдаст. / Упадут сто замков и спадут сто оков, / И сойдут сто потов целой груды веков, - / И польются легенды из сотен стихов / Про турниры, осады, про вольных стрелков. / Ты к знакомым мелодиям ухо готовь / И гляди понимающим оком, - / Потому что любовь - это вечно любовь, / Даже в будущем вашем далёком. / Звонко лопалась сталь под напором меча, / Тетива от натуги дымилась, / Смерть на копьях сидела, утробно урча, / В грязь валились враги, о пощаде крича, / Победившим сдаваясь на милость. / Но не все, оставаясь живыми, / В доброте сохраняли сердца, / Защитив свое доброе имя / От заведомой лжи подлеца. / Хорошо, если конь закусил удила / И рука на копье поудобней легла, / Хорошо, если знаешь - откуда стрела, / Хуже - если по-подлому, из-за угла. / Как у вас там с мерзавцами? Бьют? Поделом! / Ведьмы вас не пугают шабашем? / Но не правда ли, зло называется злом / Даже там - в добром будущем вашем? / И вовеки веков, и во все времена / Трус, предатель - всегда презираем, / Враг есть враг, и война всё равно есть война, / И темница тесна, и свобода одна - / И всегда на нее уповаем. / Время эти понятья не стёрло, / Нужно только поднять верхний пласт - / И дымящейся кровью из горла / Чувства вечные хлынут на нас. / Ныне, присно, во веки веков, старина, - / И цена есть цена, и вина есть вина, / И всегда хорошо, если честь спасена, / Если другом надежно прикрыта спина. / Чистоту, простоту мы у древних берём, / Саги, сказки - из прошлого тащим, - / Потому, что добро остается добром - / В прошлом, будущем и настоящем! |
| Про второе Я / И вкусы, и запросы мои странны, - / Я экзотичен, мягко говоря: / Могу одновременно грызть стаканы - / И Шиллера читать без словаря. / Во мне два Я - два полюса планеты, / Два разных человека, два врага: / Когда один стремится на балеты - / Другой стремится прямо на бега. / Я лишнего и в мыслях не позволю, / Когда живу от первого лица, - / Но часто вырывается на волю / Второе Я в обличье подлеца. / И я боюсь, давлю в себе мерзавца, - / О, участь беспокойная моя! - / Боюсь ошибки: может оказаться, / Что я давлю не то второе Я. / Когда в душе я раскрываю гранки / На тех местах, где искренность сама, - / Тогда мне в долг дают официантки / И женщины ласкают задарма. / Но вот летят к чертям все идеалы, / Но вот я груб, я нетерпим и зол, / Но вот сижу и тупо ем бокалы, / Забрасывая Шиллера под стол. / ...А суд идет, весь зал мне смотрит в спину. / Вы, прокурор, вы, гражданин судья, / Поверьте мне: не я разбил витрину, / А подлое мое второе Я. / И я прошу вас: строго не судите, - / Лишь дайте срок, но не давайте срок! - / Я буду посещать суды как зритель / И в тюрьмы заходить на огонёк. / И я клянусь вам - искренне, публично: / Старания свои утрою я - / И поборю раздвоенную личность / И - не мое - мое второе Я! / Я больше не намерен бить витрины / И лица граждан - так и запиши! / Я воссоединю две половины / Моей больной раздвоенной души! / Искореню, похороню, зарою, - / Очищусь, ничего не скрою я! / Мне чуждо это ё мое второе, - / Нет, это не мое второе Я. |
| Проложите, проложите... / Проложите, проложите / Хоть тоннель по дну реки / И без страха приходите / На вино и шашлыки. / И гитару приносите, / Подтянув на ней колки. / Но не забудьте - затупите / Ваши острые клыки. / А когда сообразите - / Все пути приводят в Рим, - / Вот тогда и приходите, / Вот тогда поговорим. / Нож забросьте, камень выньте / Из-за пазухи своей / И перебросьте, перекиньте / Вы хоть жердь через ручей. / Или бродом перейдите - / Броды есть, коль поискать, - / Или вплавь переплывите - / Славу добрую снискать. / За посев ли, за покос ли - / Надо взяться, поспешать! / А прохлопав, сами после / Локти будете кусать. / Сами будете не рады, / Утром вставши, - вот те раз! - / Все мосты через преграды / Переброшены без нас. / Так проложите, проложите / Хоть тоннель по дну реки! / Но не забудьте, затупите / Ваши острые клыки! |
| Дурацкий сон / Дурацкий сон, как кистенём, / Избил нещадно. / Невнятно выглядел я в нём / И неприглядно. / Во сне я лгал и предавал, / И льстил легко я... / А я и не подозревал / В себе такое. / Еще сжимал я кулаки / И бил с натугой, / Но мягкой кистию руки, / А не упругой. / Тускнело сновиденье, но / Опять являлось. / Смыкались веки, и оно / Возобновлялось. / Я не шагал, а семенил / На ровном брусе, / Ни разу ногу не сменил, - / Трусил и трусил. / Я перед сильным лебезил, / Пред злобным гнулся. / И сам себе я мерзок был, / Но не проснулся. / Да это бред - я свой же стон / Слыхал сквозь дрёму, / Но это мне приснился сон, / А не другому. / Очнулся я и разобрал / Обрывок стона. / И с болью веки разодрал, / Но облегчённо. / И сон повис на потолке / И распластался. / Сон в руку ли? И вот в руке / Вопрос остался. / Я вымыл руки - он в спине / Холодной дрожью. / Что было правдою во сне, / Что было ложью? / Коль это сновиденье - мне / Еще везенье. / Но если было мне во сне / Ясновиденье? / Сон - отраженье мыслей дня? / Нет, быть не может! / Но вспомню - и всего меня / Перекорёжит. / А после скажут: «Он вполне / Всё знал и ведал!» / Мне будет мерзко, как во сне, / В котором предал. / Или - в костер! Вдруг нет во мне / Шагнуть к костру сил. / Мне будет стыдно, как во сне, / В котором струсил. / Но скажут мне: «Пой в унисон! / Жми, что есть духу!» - / И я пойму: вот это сон, / Который в руку. |
| Меня опять ударило в озноб / Меня опять ударило в озноб, / Грохочет сердце, словно в бочке камень. / Во мне живет мохнатый злобный жлоб / С мозолистыми цепкими руками. / Когда, мою заметив маету, / Друзья бормочут: «Скоро загуляет», - / Мне тесно с ним, мне с ним невмоготу! / Он кислород вместо меня хватает. / Он не двойник и не второе «я», / Все объясненья выглядят дурацки, - / Он плоть и кровь - дурная кровь моя - / Такое не приснится и Стругацким. / Он ждет, когда закончу свой виток, / Моей рукою выведет он строчку, - / И стану я расчетлив и жесток / И всех продам - гуртом и в одиночку. / Я оправданья вовсе не ищу, - / Пусть жизнь уходит, ускользает, тает. / Но я себе мгновенья не прощу, / Когда меня он вдруг одолевает. / Но я собрал еще остаток сил, / Теперь его не вывезет кривая: / Я в глотку, в вены яд себе вгоняю - / Пусть жрет, пусть сдохнет - я перехитрил. |
| Зараза / Что же ты, зараза, бровь себе подбрила, / для чего надела, падла, синий свой берет! / И куда ты, стерва, лыжи навострила - / От меня не скроешь ты в наш клуб второй билет! / Знаешь ты, что я души в тебе не чаю, / Для тебя готов я днем и ночью воровать, - / Но в последне время что-то замечаю, / Что ты стала мине слишком часто изменять. / Если это Колька или даже Славка - / Супротив товарищей не стану возражать, / Но если это Витька с Первой Перьяславки - / Я ж те ноги обломаю, в бога душу мать! / Рыжая шалава, от тебя не скрою: / Если ты и дальше будешь свой берет носить - / Я тебя не трону, а в душе зарою / И прикажу залить цементом, чтобы не разрыть. / А настанет лето - ты еще вернёшься, / Ну а я себе такую бабу отхвачу, / Что тогда ты, стервь, от зависти загнёшься, / Скажешь мне: «Прости!» - а я плевать не захочу! |
| Свой остров / Отплываем в теплый край / навсегда. / Наше плаванье, считай, - / на года. / Ставь фортуны колесо / поперёк, / Мы про штормы знаем всё / наперёд. / Поскорей на мачту лезь, старик! - / Встал вопрос с землей остро, - / Может быть, увидишь материк, / Ну а может быть - остров. / У кого-нибудь расчёт / под рукой, / Этот кто-нибудь плывёт / на покой. / Ну а прочие - в чем мать / родила - / Не на отдых, а опять - / на дела. / Ты судьбу в монахини постриг, / Смейся ей в лицо просто. / У кого - свой личный материк, / Ну а у кого - остров. / Мне накаркали беду / с дамой пик, / Нагадали, что найду / материк, - / Нет, гадалка, ты опять / не права - / Мне понравилось искать / острова. / Вот и берег призрачно возник, - / Не спеша - считай до ста. / Что это, тот самый материк / Или это мой остров?.. |
| Баллада о бане / Благодать или благословение / Ниспошли на подручных твоих - / Дай нам, Бог, совершить омовение, / Окунаясь в святая святых! / Все пороки, грехи и печали, / Равнодушье, согласье и спор - / Пар, который вот только наддали, / Вышибает, как пули, из пор. / То, что мучит тебя, - испарится / И поднимется вверх, к небесам, - / Ты ж, очистившись, должен спуститься - / Пар с грехами расправится сам. / Не стремись прежде времени к душу, / Не равняй с очищеньем мытьё, - / Нужно выпороть веником душу, / Нужно выпарить смрад из неё. / Исцеленье от язв и уродства - / Этот душ из живительных вод, - / Это - словно возврат первородства, / Или нет - осушенье болот. / Здесь нет голых - стесняться не надо, / Что кривая рука да нога. / Здесь - подобие райского сада, - / Пропуск всем, кто раздет донага. / И в предбаннике сбросивши вещи, / Всю одетость свою позабудь - / Веник всех одинаково хлещет. / Так что зря не вытягивай грудь! / Все равны здесь единым богатством, / Все легко переносят жару, - / Здесь свободу и равенство с братством / Ощущаешь в кромешном пару. / Загоняй поколенья в парную / И крещенье принять убеди, - / Лей на нас свою воду святую - / И от варварства освободи! / Благодать или благословение / Ниспошли на подручных твоих - / Дай нам, Бог, совершить омовение, / Окунаясь в святая святых! |
| Если где-то... / Если где-то в чужой незнакомой ночи / Ты споткнулся и ходишь по краю, / Не таись, не молчи, до меня докричи - / Я твой голос услышу, узнаю. / Может, с пулей в груди ты лежишь в спелой ржи? / Потерпи - я спешу, и усталости ноги не чуют. / Мы вернемся туда, где и воздух и травы врачуют, / Только ты не умри, только кровь удержи. / Если ж конь под тобой, ты домчи, доскачи - / Конь дорогу отыщет буланый / В те края, где всегда бьют живые ключи, / И они исцелят твои раны. / Где ты, друг, - взаперти или в долгом пути, / На развилках каких, перепутиях и перекрёстках?! / Может быть, ты устал, приуныл, заблудился в трех соснах / И не можешь обратно дорогу найти?.. / Здесь такой чистоты из-под снега ручьи, / Не найдешь, не придумаешь краше. / Здесь цветы, и кусты, и деревья - ничьи, / Стоит нам захотеть - будут наши. / Если трудно идешь, по колено в грязи / Да по острым камням, босиком по воде по студёной, / Пропыленный, обветренный, дымный, огнем опалённый, / Хоть какой доберись, добреди, доползи. |
| Свои обиды каждый человек... / Свои обиды каждый человек - / Проходит время - и забывает, / А моя печаль - как вечный снег, - / Не тает, не тает. / Не тает она и летом / В полуденный зной, - / И знаю я: печаль-тоску мне эту / Век носить с собой. |
| Письмо / Свой первый срок я выдержать не смог. / Мне год добавят, может быть, четыре. / Ребята, напишите мне письмо, / Как там дела в свободном вашем мире. / Что вы там пьете? Мы почти не пьём. / Здесь только снег при солнечной погоде. / Ребята, напишите обо всём, / А то здесь ничего не происходит. / Мне очень-очень не хватает вас, / Хочу увидеть милые мне рожи. / Как там Надюха? С кем она сейчас? / Одна? - тогда пускай напишет тоже. / Страшней быть может только Страшный суд. / Письмо мне будет уцелевшей нитью. / Его, быть может, мне не отдадут, / Но всё равно, ребята, напишите. |
| Возьмите меня в море, моряки / Когда я спотыкаюсь на стихах, / Когда ни до размеров, ни до рифм, - / Тогда друзьям пою о моряках, / До белых пальцев стискивая гриф. / Всем делам моим на суше вопреки / И назло моим заботам на земле / Вы возьмите меня в море, моряки, / Я все вахты отстою на корабле! / Любая тварь по морю знай плывёт, / Под винт попасть не каждый норовит, - / А здесь, на суше, встречный пешеход / Наступит, оттолкнет - и убежит. / Всем делам моим на суше вопреки / И назло моим заботам на земле / Вы возьмите меня в море, моряки, / Я все вахты отстою на корабле! / Известно вам - мир не на трех китах, / А нам известно - он не на троих. / Вам вольничать нельзя в чужих портах - / А я забыл, как вольничать в своих. / Так всем делам моим на суше вопреки, / И назло моим заботам на земле / Вы за мной пришлите шлюпку, моряки, / Поднесите рюмку водки на весле! |
| Мне судьба - до последней черты... / Мне судьба - до последней черты, до креста / Спорить до хрипоты (а за ней - немота), / Убеждать и доказывать с пеной у рта, / Что не то это вовсе, не тот и не та, / Что лабазники врут про ошибки Христа, / Что пока ещё в грунт не влежалась плита, / Триста лет под татарами - жизнь ещё та: / Маята трехсотлетняя и нищета, / Что под властью татар жил Иван Калита, / И что был не один, кто один против ста, / И намерений добрых, и бунтов - тщета, / Пугачевщина, кровь, и опять - нищета. / Пусть не враз, пусть сперва не поймут ни черта - / Повторю, даже в образе злого шута. / Но не стоит предмет, да и тема не та: / Суета всех сует - всё равно суета. / Только чашу испить не успеть на бегу, / Даже если разлить - всё равно не смогу. / Или выплеснуть в наглую рожу врагу? / Не ломаюсь, не лгу - всё равно не могу! / На вертящемся гладком и скользком кругу / Равновесье держу, изгибаюсь в дугу. / Что же с чашею делать - разбить? Не могу. / Потерплю и достойного подстерегу. / Передам - и не надо держаться в кругу / И в кромешную тьму, и в неясную згу. / Другу передоверивши чашу, сбегу. / Смог ли он её выпить - узнать не смогу. / Я с сошедшими с круга пасусь на лугу. / Я о чаше невыпитой здесь - ни гу-гу! / Никому не скажу, при себе сберегу. / А сказать - и затопчут меня на лугу. / Я до рвоты, ребята, за вас хлопочу - / Может, кто-то когда-то поставит свечу / Мне за голый мой нерв, на котором кричу, / И весёлый манер, на котором шучу. / Даже если сулят золотую парчу / Или порчу грозят напустить - не хочу: / На ослабленном нерве я не зазвучу, / Я уж свой подтяну, подновлю, подвинчу. / Лучше я загуляю, запью, заторчу, / Всё, что ночью кропаю, в чаду растопчу, / Лучше голову песне своей откручу - / Но не буду скользить, словно пыль по лучу. / Если всё-таки чашу испить мне судьба. / Если музыка с песней не слишком груба, / Если вдруг докажу, даже с пеной у рта, / Я уйду и скажу, что не всё суета. |
| Скалолазка / Я спросил тебя: «Зачем идете в горы вы?» - / А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой. / «Ведь Эльбрус и с самолета видно здорово!» - / Рассмеялась ты и взяла с собой. / И с тех пор ты стала близкая и ласковая, / Альпинистка моя, скалолазка моя! / Первый раз меня из трещины вытаскивая, / Улыбалась ты, скалолазка моя. / А потом, за эти проклятые трещины, / Когда ужин твой я нахваливал, / Получил я две короткие затрещины - / Но не обиделся, а приговаривал: / «Ох, какая же ты близкая и ласковая, / Альпинистка моя, скалолазка моя!» / Каждый раз меня по трещинам выискивая, / Ты бранила меня, альпинистка моя. / А потом на каждом нашем восхождении - / Ну почему ты ко мне недоверчивая?! - / Страховала ты меня с наслаждением, / Альпинистка моя гуттаперчевая. / Ох, какая ты неблизкая, неласковая, / Альпинистка моя, скалолазка моя! / Каждый раз меня из пропасти вытаскивая, / Ты ругала меня, скалолазка моя. / За тобой тянулся из последней силы я, - / До тебя уже мне рукой подать. / Вот долезу и скажу: «Довольно, милая!..» - / Тут сорвался вниз, но успел сказать: / «Ох, какая же ты близкая и ласковая, / Альпинистка моя, скалолазка моя! / Мы теперь одной веревкой связаны - / Стали оба мы скалолазами». |
| Ноль семь / Людмиле Орловой / Для меня эта ночь вне закона. / Я пишу - по ночам больше тем. / Я хватаюсь за диск телефона / И набираю вечное 07. / «Девушка, здравствуйте! Как вас звать?» - «Тома.» / «Семьдесят вторая! Жду, дыханье затая! / Быть не может, повторите, я уверен - дома!» / А, вот уже ответили... Ну, здравствуй, - это я! / Эта ночь для меня вне закона. / Я не сплю, я кричу - поскорей! / Почему мне в кредит, по талону / Предлагают любимых людей? / «Девушка! Слушайте! Семьдесят вторая! / Не могу дождаться, и часы мои стоят. / К дьяволу все линии, я завтра улетаю!» / А, вот уже ответили... Ну, здравствуй, - это я! / Телефон для меня, как икона, / Телефонная книга - триптих, / Стала телефонистка мадонной, / Расстоянья на миг сократив. / «Девушка, милая! Я прошу, продлите! / Вы теперь, как ангел, - не сходите ж с алтаря! / Самое главное - впереди, поймите!» / Вот уже ответили... Ну, здравствуй, - это я! / Что, опять поврежденье на трассе? / Что, реле там с ячейкой шалят? / Всё равно, буду ждать, я согласен / Начинать каждый вечер с нуля! / «07, здравствуйте! Снова я.» - «Что вам?» / «Нет! Уже не нужно. Нужен город Магадан. / Я даю вам слово, что звонить не буду снова. / Просто друг один, - узнать, как он, бедняга, там.» / Эта ночь для меня вне закона. / Ночи все у меня не для сна. / А усну - мне приснится мадонна, / На кого-то похожа она. / «Девушка, милая! Снова я, Тома! / Не могу дождаться, и часы мои стоят. / Да, меня. Конечно, я. Да, я, конечно, дома!» - / «Вызываю. Отвечайте.» - Здравствуй, это я! |
| Песня о штангисте / Василию Алексееву / Как спорт, поднятье тяжестей не ново / В истории народов и держав. / Вы помните, как некий грек другого / Поднял и бросил, чуть попридержав. / Как шею жертвы, круглый гриф сжимаю. / Овацию услышу или свист? / Я от земли «Антея» отрываю, / Как первый древнегреческий штангист. / Не отмечен грацией мустанга, / Скован я, в движениях не скор. / Штанга, перегруженная штанга - / Вечный мой соперник и партнёр. / Такую неподъемную громаду / Врагу не пожелаю своему. / Я подхожу к тяжелому снаряду / С тяжелым чувством нежности к нему: / Мы оба с ним как будто из металла, / Но только он - действительно металл, / И прежде, чем дойти до пьедестала, / Я вмятины в помосте протоптал. / Где стоять мне - в центре или с фланга? / Ждет ли слава? Или ждет позор? / Интересно, что решила штанга - / Это мой единственный партнёр. / Лежит соперник, ты над ним, - красиво! / Но крик «Вес взят!» у многих на слуху. / Вес взят! - прекрасно, но несправедливо, / Что я - внизу, а штанга - наверху. / Такой триумф подобен пораженью, / А смысл победы до смешного прост: / Всё дело в том, чтоб, завершив движенье, / С размаху штангу бросить на помост. / Звон в ушах, как медленное танго. / Тороплюсь ему наперекор. / Как к магниту, вниз стремится штанга - / Верный, многолетний мой партнёр. / Он вверх ползет, чем выше, тем безвольней, / Мне напоследок мышцы рвет по швам, / И со своей высокой колокольни / Мне зритель крикнул: «Брось его к чертям!» / Вес взят! Держать! Еще одно мгновенье - / И брошен наземь мой железный бог. / Я выполнял обычное движенье / С коротким злым названием «рывок». |
| Красное, зеленое... / Красное, зелёное, / желтое, лиловое, / Самое красивое - на твои бока, / А если что дешёвое - / то новое, фартовое, - / А ты мне только водку, ну и реже - коньяка. / Бабу ненасытную, / стерву неприкрытую / Сколько раз я спрашивал: «Хватит ли, мой свет?» / А ты, всегда испитая, / здоровая, небитая - / Давала мене водку и кричала: «Еще нет». / На тебя, отраву, деньги / словно с неба сыпались - / Крупными купюрами, займом золотым, - / Но однажды всыпались, / и сколько мы ни рыпались, - / Всё прошло, исчезло, словно с яблонь белый дым. / А бог с тобой, с проклятою, / с твоею верной клятвою / О том, что будешь ждать меня ты долгие года, - / А ну тебя, патлатую, / тебя саму и мать твою! / Живи себе, как хочешь - я уехал навсегда! |
| Аисты / Небо этого дня / ясное, / Но теперь в нем броня / лязгает. / А по нашей земле / гул стоит, / И деревья в смоле, - / грустно им. / Дым и пепел встают, / как кресты, / Гнезд по крышам не вьют / аисты. / Колос - в цвет янтаря, / успеем ли? / Нет! Выходит, мы зря / сеяли. / Что ж там цветом в янтарь / светится? / Это в поле пожар / мечется. / Разбрелись все от бед / в стороны. / Певчих птиц больше нет, - / вороны. / И деревья в пыли - / к осени, / Те, что песни могли, - / бросили. / И любовь не для нас. / Верно ведь? / Что нужнее сейчас? / Ненависть. / Дым и пепел встают, / как кресты, / Гнезд по крышам не вьют / аисты. / Лес шумит, как всегда, / кронами, / А земля и вода - / стонами. / Но нельзя без чудес - / аукает / Довоенными лес / звуками. / Побрели все от бед / на Восток, / Певчих птиц больше нет, / нет аистов. / Воздух звуки хранит / разные, / Но теперь в нем гремит, / лязгает. / Даже цокот копыт - / топотом, / Если кто закричит - / шёпотом. / Побрели все от бед / на Восток, / И над крышами нет / аистов. |
| Белый вальс / Какой был бал! Накал движенья, звука, нервов! / Сердца стучали на три счета вместо двух. / К тому же дамы приглашали кавалеров / На белый вальс, традиционный - и захватывало дух. / Ты сам, хотя танцуешь с горем пополам, / Давно решился пригласить ее одну, - / Но вечно надо отлучаться по делам - / Спешить на помощь, собираться на войну. / И вот, всё ближе, всё реальней становясь, / Она, к которой подойти намеревался, / Идет сама, чтоб пригласить тебя на вальс, - / И кровь в виски твои стучится в ритме вальса. / Ты внешне спокоен средь шумного бала, / Но тень за тобою тебя выдавала - / Металась, ломалась она в зыбком свете свечей. / И бережно держа, и бешено кружа, / Ты мог бы провести ее по лезвию ножа, - / Не стой же ты руки сложа, сам не свой и ничей! / Если петь без души - вылетает из уст белый звук. / Если строки ритмичны без рифмы, тогда говорят: белый стих. / Если все цвета радуги снова сложить - будет свет, белый свет. / Если все в мире вальсы сольются в один - будет вальс, белый вальс. / Был белый вальс - конец сомненьям маловеров / И завершенье юных снов, забав, утех, - / Сегодня дамы приглашали кавалеров - / Не потому, не потому, что мало храбрости у тех. / Возведены на время бала в званье дам, / И кружит головы нам вальс, как в старину. / Партнёрам скоро отлучаться по делам - / Спешить на помощь, собираться на войну. / Белее снега белый вальс, кружись, кружись, / Чтоб снегопад подольше не прервался! / Она пришла, чтоб пригласить тебя на жизнь, - / И ты был бел - бледнее стен, белее вальса. / Ты внешне спокоен средь шумного бала, / Но тень за тобою тебя выдавала - / Металась, ломалась она в зыбком свете свечей. / И бережно держа, и бешено кружа, / Ты мог бы провести ее по лезвию ножа, - / Не стой же ты руки сложа, сам не свой и ничей! / Если петь без души - вылетает из уст белый звук. / Если строки ритмичны без рифмы, тогда говорят: белый стих. / Если все цвета радуги снова сложить - будет свет, белый свет. / Если все в мире вальсы сольются в один - будет вальс, белый вальс. / Где б ни был бал - в лицее, в Доме офицеров, / В дворцовой зале, в школе - как тебе везло, - / В России дамы приглашали кавалеров / Во все века на белый вальс, и было всё белым-бело. / Потупя взоры, не смотря по сторонам, / Через отчаянье, молчанье, тишину / Спешили женщины прийти на помощь нам, - / Их бальный зал - величиной во всю страну. / Куда б ни бросило тебя, где б ни исчез, - / Припомни вальс - как был ты бел! - и улыбнёшься. / Век будут ждать тебя - и с моря и с небес - / И пригласят на белый вальс, когда вернёшься. / Ты внешне спокоен средь шумного бала, / Но тень за тобою тебя выдавала - / Металась, ломалась она в зыбком свете свечей. / И бережно держа, и бешено кружа, / Ты мог бы провести ее по лезвию ножа, - / Не стой же ты руки сложа, сам не свой и ничей! / Если петь без души - вылетает из уст белый звук. / Если строки ритмичны без рифмы, тогда говорят: белый стих. / Если все цвета радуги вместе сложить - будет свет, белый свет. / Если все в мире вальсы сольются в один - будет вальс, белый вальс. |
| Белое безмолвие / Все года и века и эпохи подряд / Всё стремится к теплу от морозов и вьюг. / Почему ж эти птицы на север летят, / Если птицам положено только на юг? / Слава им не нужна и величие. / Вот под крыльями кончится лёд, / И найдут они счастие птичее, / Как награду за дерзкий полёт. / Что же нам не жилось, что же нам не спалось? / Что нас выгнало в путь по высокой волне? / Нам сиянья пока наблюдать не пришлось. / Это редко бывает - сиянья в цене! / Тишина. Только чайки - как молнии. / Пустотой мы их кормим из рук. / Но наградою нам за безмолвие / Обязательно будет звук. / Как давно снятся нам только белые сны, / Все иные оттенки - снега замели. / Мы ослепли давно от такой белизны, / Но прозреем от черной полоски земли. / Наше горло отпустит молчание, / Наша слабость растает, как тень. / И наградой за ночи отчаянья / Будет вечный полярный день. / Север, воля, надежда, - страна без границ, / Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья. / Воронье нам не выклюет глаз из глазниц, / Потому что не водится здесь воронья. / Кто не верил в дурные пророчества, / В снег не лег ни на миг отдохнуть - / Тем наградою за одиночество / Должен встретиться кто-нибудь. |
| Канатоходец / Он не вышел ни званьем, ни ростом. / Не за славу, не за плату - / На свой, необычный манер / Он по жизни шагал над помостом - / По канату, по канату, / Натянутому, как нерв. / Посмотрите - вот он / без страховки идёт. / Чуть правее наклон - / упадет, пропадёт! / Чуть левее наклон - всё равно не спасти... / Но должно быть, ему очень нужно пройти / четыре четверти пути. / «Он дойдет, он дойдет!» - уверяли / Трех медведей из Малайи / Морские ученые львы, - / Но упрямо и зло повторяли / Попугаи, попугаи: / «Ему не сносить головы!» / Посмотрите - ведь он / без страховки идёт. / Чуть левее наклон - / упадет, пропадёт! / Чуть правее наклон - всё равно не спасти... / Каждый вечер зачем-то он должен пройти / четыре четверти пути. / И лучи его с шага сбивали, / И кололи, словно лавры. / Труба надрывалась - как две. / Крики «Браво!» его оглушали, / А литавры, а литавры - / Как обухом по голове! / Посмотрите - вот он / без страховки идёт. / Чуть правее наклон - / упадет, пропадёт! / Чуть левее наклон - всё равно не спасти... / Но теперь ему меньше осталось пройти - / уже три четверти пути. / «Ах, как жутко, как смело, как мило! / Бой со смертью - три минуты!» - / Раскрыв в ожидании рты, / Из партера глядели уныло / Лилипуты, лилипуты - / Казалось ему с высоты. / Посмотрите - вот он / без страховки идёт. / Чуть правее наклон - / упадет, пропадёт! / Чуть левее наклон - всё равно не спасти... / Но спокойно, - ему остается пройти / всего две четверти пути! / Он смеялся над славою бренной, / Но хотел быть только первым - / Такого попробуй угробь! / Не по проволоке над ареной, - / Он по нервам - нам по нервам - / Шел под барабанную дробь! / Посмотрите - вот он / без страховки идёт. / Чуть правее наклон - / упадет, пропадёт! / Чуть левее наклон - всё равно не спасти... / Но замрите, - ему остается пройти / не больше четверти пути! / Закричал дрессировщик - и звери / Клали лапы на носилки... / Но прост приговор и суров: / Был растерян он или уверен - / Но в опилки, но в опилки / Он пролил досаду и кровь! / И сегодня другой / без страховки идёт. / Тонкий шнур под ногой - / упадет, пропадёт! / Вправо, влево наклон - и его не спасти... / Но зачем-то ему тоже нужно пройти / четыре четверти пути! |
| Песня летчика / Их восемь - нас двое. Расклад перед боем / Не наш, но мы будем играть! / Сережа! Держись, нам не светит с тобою, / Но козыри надо равнять. / Я этот небесный квадрат не покину. / Мне цифры сейчас не важны, - / Сегодня мой друг защищает мне спину, / А значит, и шансы равны. / Мне в хвост вышел «мессер», но вот задымил он, / Надсадно завыли винты. / Им даже не надо крестов на могилы, / Сойдут и на крыльях кресты! / - Я - «Первый», я - «Первый», - они под тобою, / Я вышел им наперерез. / Сбей пламя! Уйди в облака! Я прикрою! / В бою не бывает чудес! / Сергей! Ты горишь! Уповай, человече, / Теперь на надежность строп! / Нет! Поздно - и мне вышел мессер навстречу. / Прощай! Я приму его в лоб. / Я знаю - другие сведут с ними счёты. / А по облакам скользя, / Взлетят наши души, как два самолёта, - / Ведь им друг без друга нельзя. / Архангел нам скажет: «В раю будет туго!» / Но только ворота - щёлк, / Мы бога попросим: «Впишите нас с другом / В какой-нибудь ангельский полк!» / И я попрошу Бога, Духа и Сына, / Чтоб выполнил волю мою: / Пусть вечно мой друг защищает мне спину, / Как в этом последнем бою. / Мы крылья и стрелы попросим у бога, / Ведь нужен им ангел-ас, / А если у них истребителей много, / Пусть пишут в хранители нас. / Хранить - это дело почетное тоже, / Удачу нести на крыле / Таким, как при жизни мы были с Серёжей - / И в воздухе, и на земле. |
| Дорожная история / Я вышел ростом и лицом - / Спасибо матери с отцом, - / С людьми в ладу - не понукал, не помыкал, / Спины не гнул - прямым ходил, / Я в ус не дул, и жил как жил, / И голове своей руками помогал... / Но был донос и был навет - / Кругом пятьсот и наших нет, - / Был кабинет с табличкой: «Время уважай», - / Там прямо без соли едят, / Там штемпель ставят наугад, / Кладут в конверт - и посылают за Можай. / Потом - зачет, потом - домой / С семью годами за спиной, - / Висят года на мне - ни бросить, ни продать. / Но на начальника попал, / Который бойко вербовал, - / И за Урал машины стал перегонять. / Дорога, а в дороге - МАЗ, / Который по уши увяз, / В кабине - тьма, напарник третий час молчит, - / Хоть бы кричал, аж зло берёт - / Назад пятьсот, пятьсот вперёд, / А он - зубами «Танец с саблями» стучит! / Мы оба знали про маршрут, / Что этот МАЗ на стройках ждут, - / А наше дело - сел, поехал - ночь, полночь! / Ну надо ж так - под Новый год - / Назад пятьсот, пятьсот вперёд, - / Сигналим зря - пурга, и некому помочь! / «Глуши мотор, - он говорит, - / Пусть этот МАЗ огнем горит!» / Мол, видишь сам - тут больше нечего ловить. / Мол, видишь сам - кругом пятьсот, / А к ночи точно - занесёт, - / Так заровняет, что не надо хоронить!.. / Я отвечаю: «Не канючь!» / А он - за гаечный за ключ, / И волком смотрит (он вообще бывает крут), - / А что ему - кругом пятьсот, / И кто кого переживёт, / Тот и докажет, кто был прав, когда припрут! / Он был мне больше, чем родня - / Он ел с ладони у меня, - / А тут глядит в глаза - и холодно спине. / А что ему - кругом пятьсот, / И кто там после разберёт, / Что он забыл, кто я ему и кто он мне! / И он ушел куда-то вбок. / Я отпустил, а сам - прилёг, - / Мне снился сон про наш «веселый» наворот: / Что будто вновь кругом пятьсот, / Ищу я выход из ворот, - / Но нет его, есть только вход, и то - не тот. / ...Конец простой: пришел тягач, / И там был трос, и там был врач, / И МАЗ попал куда положено ему, - / И он пришел - трясется весь... / А там - опять далекий рейс, - / Я зла не помню - я опять его возьму! |
| Песня Кэрролла (I вариант) / Прохладным утром или в зной, / С друзьями или без, / Я всех отправиться за мной / Зову в Страну Чудес. / Но как? Но как в нее попасть? - / вы спросите сперва, - / Нам, вероятно, нужно знать / волшебные слова? / И нужно ль брать еду с собой и теплое бельё? / И сколько километров до неё? / Волшебных слов не нужно знать! Приятель, не грусти! / Путь недалек - не стоит собираться. / В Страну Чудес не надо плыть, лететь или идти, - / В ней нужно оказаться! / Согласны мокнуть под дождём? / Под сказочным дождём? / Или, быть может, подождём? / Отложим на потом? / В стране, куда я вас зову, / быть может, снег и град. / И сна там нет - всё наяву, / и нет пути назад. / Не испугались? Ну, тогда мне с вами по пути! / А ну-ка, сосчитайте до пяти! / У нас давно сгустилась мгла - в Стране Чудес светлей. / Всё видно ясно, но не заблудитесь! / Там поровну добра и зла, но доброе сильней, - / Вы сами убедитесь. / В Стране Чудес не всё понять / Удастся самому. / Но я всё буду объяснять / Кому-то одному. / Вот девочка, и все её / Алисою зовут, - / Согласна ты, дитя моё? / Скорее! Все нас ждут, / Закрой глаза и посмотри - кругом волшебный лес, / Скажи, Алиса: «Раз, два, три!» - и ты в Стране Чудес. / Скорее к берегу греби, волшебное весло! / Спеши в страну чудесного обмана! / И пусть, вернувшись, скажем им: «Ах! Как нам повезло!» / И жаль - вернулись рано. |
| Этот день будет первым / Этот день будет первым всегда и везде - / Пробил час, долгожданный серебряный час: / Мы ушли по весенней высокой воде, / Обещанием помнить и ждать заручась. / По горячим следам мореходов живых и экранных, / Что пробили нам курс через рифы, туманы и льды, / Мы под парусом белым идем с океаном на равных / Лишь в упряжке ветров - не терзая винтами воды. / Впереди - чудеса неземные! / А земле, чтобы ждать веселей, / Будем честно мы слать позывные - / Эту вечную дань кораблей. / Говорят, будто парусу реквием спет, / Черный бриг за пиратство в музей заточён, / Бросил якорь в историю стройный корвет, / Многотрубные увальни вышли в почёт. / Но весь род моряков - сколько есть - до седьмого колена / Будет помнить о тех, кто ходил на накале страстей. / И текла за бортом добела раскаленная пена, / И щадила судьба непутевых своих сыновей. / Впереди - чудеса неземные! / А земле, чтобы ждать веселей, / Будем честно мы слать позывные - / Эту вечную дань кораблей. / Материк безымянный не встретим вдали, / Островам не присвоим названий своих - / Все открытые земли давно нарекли / Именами великих людей и святых. / Расхватали открытья - мы ложных иллюзий не строим, - / Но стекает вода с якорей, как живая вода. / Повезет - и тогда мы в себе эти земли откроем, - / И на берег сойдем - и останемся там навсегда. / Не смыкайте же век, рулевые, - / Вдруг расщедрится серая мгла - / На «Летучем Голландце» впервые / Запалят ради нас факела! / Впереди - чудеса неземные! / А земле, чтобы ждать веселей, / Будем честно мы слать позывные - / Эту вечную дань кораблей. |
| Спасите наши души / Уходим под воду / В нейтральной воде. / Мы можем по году / Плевать на погоду, / А если накроют - / Локаторы взвоют / О нашей беде: / Спасите наши души! / Мы бредим от удушья. / Спасите наши души, / Спешите к нам! / Услышьте нас на суше - / Наш SOS всё глуше, глуше, / И ужас режет души / напополам! / И рвутся аорты, / Но наверх - не сметь! / Там слева по борту, / Там справа по борту, / Там прямо по ходу / Мешает проходу / Рогатая смерть! / Спасите наши души! / Мы бредим от удушья. / Спасите наши души, / Спешите к нам! / Услышьте нас на суше - / Наш SOS всё глуше, глуше, / И ужас режет души / напополам! / Но здесь мы на воле - / Ведь это наш мир! / Свихнулись мы, что ли - / Всплывать в минном поле?! / «А ну, без истерик! / Мы врежемся в берег!» - / Сказал командир. / Спасите наши души! / Мы бредим от удушья. / Спасите наши души, / Спешите к нам! / Услышьте нас на суше - / Наш SOS всё глуше, глуше, / И ужас режет души / напополам! / Всплывем на рассвете - / Приказ есть приказ. / Погибнуть в отсвете - / Уж лучше при свете! / Наш путь не отмечен. / Нам нечем... Нам нечем!.. / Но помните нас! / Спасите наши души! / Мы бредим от удушья. / Спасите наши души, / Спешите к нам! / Услышьте нас на суше - / Наш SOS всё глуше, глуше, / И ужас режет души / напополам! / Вот вышли наверх мы, / Но выхода нет! / Ход полный на верфи, / Натянуты нервы. / Конец всем печалям, / Концам и началам - / Мы рвемся к причалам / Заместо торпед! / Спасите наши души! / Мы бредим от удушья. / Спасите наши души, / Спешите к нам! / Услышьте нас на суше - / Наш SOS всё глуше, глуше, / И ужас режет души / напополам! |
| Письмо перед боем / Полчаса до атаки. / Скоро снова под танки, / Снова слышать разрывов концерт... / А бойцу молодому / Передали из дома / Небольшой голубой треугольный конверт. / И как будто не здесь ты, / Если почерк невесты, / Или пишут отец или мать... / Но случилось другое, / Видно, зря перед боем / Поспешили солдату письмо передать. / Там стояло сначала: / «Извини, что молчала. / Ждать устала...» - И всё, весь листок. / Только снизу приписка: / «Уезжаю не близко, / Ты ж спокойно воюй и прости, если что!» / Вместе с первым разрывом / Парень крикнул тоскливо: / «Почтальон, что ты мне притащил? / За минуту до смерти / В треугольном конверте / Пулевое ранение я получил!» / Он шагнул из траншеи / С автоматом на шее, / От осколков беречься не стал... / И в бою над Сурою / Он обнялся с землёю, / Только ветер обрывки письма разметал. |
| Горизонт / Чтоб не было следов - повсюду подмели. / Ругайте же меня, позорьте и трезвоньте! / Мой финиш - горизонт, а лента - край земли, / Я должен первым быть на горизонте. / Условия пари одобрили не все, / И руки разбивали неохотно. / Условье таково, - чтоб ехать по шоссе, / И только по шоссе, бесповоротно. / Наматываю мили на кардан / И еду параллельно проводам, / Но то и дело тень перед мотором - / То чёрный кот, то кто-то в чём-то чёрном. / Я знаю, мне не раз в колеса палки ткнут. / Догадываюсь, в чём и как меня обманут. / Я знаю, где мой бег с ухмылкой пресекут / И где через дорогу трос натянут. / Но стрелки я топлю. На этих скоростях / Песчинка обретает силу пули. / И я сжимаю руль до судорог в кистях - / Успеть, пока болты не затянули! / Наматываю мили на кардан / И еду вертикально к проводам. / Завинчивают гайки. Побыстрее! / Не то поднимут трос, как раз где шея. / И плавится асфальт, протекторы кипят. / Под ложечкой сосёт от близости развязки. / Я голой грудью рву натянутый канат. / Я жив! Снимите черные повязки! / Кто вынудил меня на жёсткое пари - / Нечистоплотны в споре и расчётах. / Азарт меня пьянит, но, как ни говори, / Я торможу на скользких поворотах! / Наматываю мили на кардан - / Назло канатам, тросам, проводам. / Вы только проигравших урезоньте, / Когда я появлюсь на горизонте! / Мой финиш - горизонт - по-прежнему далёк. / Я ленту не порвал, но я покончил с тросом. / Канат не пересёк мой шейный позвонок, / Но из кустов стреляют по колёсам. / Меня ведь не рубли на гонку завели, / Меня просили: «Миг не проворонь ты! / Узнай, а есть предел там, на краю Земли? / И можно ли раздвинуть горизонты?» / Наматываю мили на кардан. / И пулю в скат влепить себе не дам. / Но тормоза отказывают. Кода! / Я горизонт промахиваю с хода! |
| Татуировка / Не делили мы тебя и не ласкали, / А что любили - так это позади. / Я ношу в душе твой светлый образ, Валя, / А Леша выколол твой образ на груди. / И в тот день, когда прощались на вокзале, / Я тебя до гроба помнить обещал, - / Я сказал: «Я не забуду в жизни Вали». - / «А я тем более», - мне Леша отвечал. / А теперь реши, кому из нас с ним хуже, / И кому трудней - попробуй разбери: / У него твой профиль выколот снаружи, / А у меня - душа исколота внутри. / И когда мне так уж тошно, хоть на плаху, - / Пусть слова мои тебя не оскорбят, - / Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху, / И гляжу, гляжу часами на тебя. / Но недавно мой товарищ, друг хороший, / Он беду мою искусством поборол, - / Он скопировал тебя с груди у Лёши / И на грудь мою твой профиль наколол. / Знаю я, друзей своих чернить неловко, / Но ты мне ближе и роднее оттого, / Что моя, верней - твоя, татуировка / Много лучше и красивше, чем его. |
| Снайпер / А ну-ка, пей-ка, / кому не лень. / Вам жизнь - копейка, / а мне - мишень. / Который в фетрах, / давай на спор: / Я - на сто метров, / а ты - в упор. / Не та раскладка, / но я - не трус. / Итак, десятка - / бубновый туз! / Ведь ты же на спор / стрелял в упор, / Но я ведь снайпер, / а ты - тапёр. / Куда вам деться? / Мой выстрел - хлоп! / Девятка - в сердце, / десятка - в лоб! / И черной точкой / на белый лист / Легла та ночка / на мою жизнь. |
| При всякой погоде / При всякой погоде - / Раз надо, так надо - / Мы в море уходим / Не на день, не на два. / А на суше - ромашка и клевер, / А на суше - поля залило, - / Но и птицы летят на Север, / Если им надоест тепло. / Не заходим мы в порты - / Раз надо, так надо, - / Не увидишь Босфор ты, / Не увидишь Канады. / Море бурное режет наш сейнер, / И подчас без земли тяжело, - / Но и птицы летят на Север, / Если им надоест тепло. / По дому скучаешь - / Не надо, не надо, - / Зачем уплываешь / Не на день, не на два! / Ведь на суше - ромашка и клевер, / Ведь на суше - поля залило... / Но и птицы летят на Север, / Если им надоест тепло. |
| Так дымно... / Так дымно, что в зеркале нет отраженья / И даже напротив не видно лица, / И пары успели устать от круженья, - / Но все-таки я допою до конца! / Все нужные ноты давно / сыграли, / Сгорело, погасло вино / в бокале, / Минутный порыв говорить - / пропал, - / И лучше мне молча допить / бокал... / Полгода не балует солнцем погода, / И души застыли под коркою льда, - / И, видно, напрасно я жду ледохода, / И память не может согреть в холода. / Все нужные ноты давно / сыграли, / Сгорело, погасло вино / в бокале, / Минутный порыв говорить - / пропал, - / И лучше мне молча допить / бокал... / В оркестре играют устало, сбиваясь, / Смыкается круг - не порвать мне кольца... / Спокойно! Мне лучше уйти улыбаясь, - / И все-таки я допою до конца! / Все нужные ноты давно / сыграли, / Сгорело, погасло вино / в бокале, / Тусклей, равнодушней оскал / зеркал... / И лучше мне просто разбить / бокал! |
| Гитара / Один музыкант объяснил мне пространно, / Что будто гитара свой век отжила, - / Заменят гитару электроорганы, / Электророяль и электропила... / Гитара опять / Не хочет молчать - / Поет ночами лунными, / Как в юность мою, / Своими семью / Серебряными струнами!.. / Я слышал вчера - кто-то пел на бульваре: / Был голос уверен, был голос красив, - / Но кажется мне - надоело гитаре / Звенеть под его залихватский мотив. / И всё же опять / Не хочет молчать - / Поет ночами лунными, / Как в юность мою, / Своими семью / Серебряными струнами!.. / Электророяль мне, конечно, не пара - / Другие появятся с песней другой, - / Но кажется мне - не уйдем мы с гитарой / В заслуженный и нежеланный покой. / Гитара опять / Не хочет молчать - / Поет ночами лунными, / Как в юность мою, / Своими семью / Серебряными струнами!.. |
| Пародия на плохой детектив / Опасаясь контрразведки, / избегая жизни светской, / Под английским псевдонимом «мистер Джон Ланкастер Пек», / Вечно в кожаных перчатках - / чтоб не делать отпечатков, - / Жил в гостинице «Советской» несоветский человек. / Джон Ланкастер в одиночку, / преимущественно ночью, / Щелкал носом, - в нем был спрятан инфракрасный объектив, - / А потом в нормальном свете / представало в черном цвете / То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив. / Клуб на улице Нагорной / стал общественной уборной, / Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный склад. / Искаженный микроплёнкой, / ГУМ стал маленькой избёнкой, / И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ. / Но работать без подручных - / может, грустно, может - скучно. / Враг подумал, враг был дока, - написал фиктивный чек. / И где-то в дебрях ресторана / гражданина Епифана / Сбил с пути и с панталыку несоветский человек. / Епифан казался жадным, / хитрым, умным, плотоядным, / Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел. / В общем, так: подручный Джона / был находкой для шпиона. / Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел. / Вот и первое заданье: / в три пятнадцать, возле бани, / Может, раньше, может, позже - остановится такси. / Надо сесть, связать шофёра, / разыграть простого вора, / А потом про этот случай раструбят по Би-Би-Си. / И еще. Оденьтесь свеже, / и на выставке в Манеже / К вам приблизится мужчина с чемоданом. Скажет он: / «Не хотите ли черешни?» - / Вы ответите: «Конечно». - / Он вам даст батон с взрывчаткой - принесете мне батон. / «А за это, друг мой пьяный, - / говорил он Епифану, - / Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин...» - / Враг не ведал, дурачина, - / тот, кому всё поручил он, / Был чекист, майор разведки и прекрасный семьянин. / Да, до этих штучек мастер / этот самый Джон Ланкастер. / Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек. / Обезврежен он, и даже / он пострижен и посажен. / А в гостинице «Советской» поселился мирный грек. |
| Баллада о коротком счастье / Трубят рога: скорей, скорей! - / И копошится свита. / Душа у ловчих - без затей, / Из жил воловьих свита. / Ну и забава у людей: / Убить двух белых лебедей! / И стрелы ввысь помчались... / У лучников наметан глаз, - / А эти лебеди как раз / Сегодня повстречались. / Она жила под солнцем, - там, / Где синих звезд без счёта, / Куда под силу лебедям / Высокого полёта. / Ты воспари - крыла раскинь - / В густую трепетную синь. / Скользи по божьим склонам - / В такую высь, куда и впредь / Возможно будет долететь / Лишь ангелам и стонам. / Но он и там ее настиг - / И счастлив миг единый. / Но может, был тот яркий миг / Их песней лебединой... / Двум белым ангелам сродни, / К земле направились они, - / Опасная повадка! / Из-за кустов, как из-за стен, / Следят охотники за тем, / Чтоб счастье было кратко. / Вот утирают пот со лба / Виновники паденья, - / Сбылась последняя мольба: / «Остановись, мгновенье!» / Так пелся вечный этот стих / В пик лебединой песни их - / Счастливцев одночасья. / Они упали вниз вдвоём, / Так и оставшись на седьмом, / На высшем небе счастья. |
| Милицейский протокол / Считай по-нашему, мы выпили не много, - / Не вру, ей-бога, - скажи, Серёга! / И если б водку гнать не из опилок, / То что б нам было с пяти бутылок! / ...Вторую пили близ прилавка в закуточке, - / Но это были еще цветочки, - / Потом - в скверу, где детские грибочки, / Потом - не помню, - дошел до точки. / Я пил из горлышка, с устатку и не евши, / Но - как стекло был, - то есть, остекленевший. / А уж когда коляска подкатила, / Тогда в нас было - семьсот на рыло! / Мы, правда, третьего насильно затащили, - / Ну, тут промашка - тут переборщили. / А что очки товарищу разбили - / Так то портвейном усугубили. / Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь, / Что - не буяньте, что - разойдитесь. / На «разойтись» я тут же согласился - / И разошелся, то есть расходился. / Но если я кого ругал - карайте строго! / Но это вряд ли, - скажи, Серёга! / А что упал - так то от помутненья, / Орал не с горя - от отупенья. / ...Теперь дозвольте пару слов без протокола. / Чему нас учит семья и школа? - / Что жизнь сама таких накажет строго. / Тут мы согласны, - скажи, Серёга! / Вот он проснется утром - он, конечно, скажет: / Пусть жизнь осудит, пусть жизнь накажет! / Так отпустите - вам же легче будет: / Чего возиться, раз жизнь осудит! / Вы не глядите, что Сережа всё кивает, - / Он соображает, всё понимает! / А что молчит - так это от волненья, / От осознанья и просветленья. / Не запирайте, люди, - плачут дома детки, - / Ему же - в Химки, а мне - в Медведки!.. / Да, всё равно: автобусы не ходят, / Метро закрыто, в такси не содят. / Приятно все-таки, что нас тут уважают: / Гляди - подвозят, гляди - сажают! / Разбудит утром не петух, прокукарекав, - / Сержант подымет - как человеков! / Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся. / Я рубль заначил, - опохмелимся... / И всё же, брат, трудна у нас дорога! / Эх, бедолага! Ну спи, Серёга! |
| Мне ребята сказали... / Мне ребята сказали про такую наколку! - / На окраине там даже нет фонарей. / Если выгорит дело - обеспечусь надолго, - / Обеспечу себя я, и лучших друзей. / Но в двенадцать часов людям хочется спать - / Им назавтра вставать на работу, - / Не могу им мешать, / не пойду воровать, - / Мне их сон нарушать / неохота! / Мне ребята сказали, что живет там артистка, / Что у ей - бриллианты, золотишко, деньга, - / И что всё будет тихо, без малейшего риска, - / Ну а после, конечно, мы рванем на бега. / Но в двенадцать часов людям хочется спать - / И артистки идут на работу, - / Не могу ей мешать - / не пойду воровать, - / Мне ей сон нарушать / неохота! / Говорил мне друг Мишка, / что у ей есть сберкнижка, - / Быть не может, не может - наш артист небогат! / «Но у ей - подполковник, / он - ей-ей - ей любовник!» - / Этим доводом Мишка убедил меня, гад. / А в двенадцать часов людям хочется спать - / Им назавтра вставать на работу, - / Ничего, не поспят! - / я пойду воровать, - / Хоть их сон нарушать / неохота! / ...Говорил я ребятам, / что она небогата: / Бриллианты - подделка, подполковник сбежал. / Ну а этой артистке - / лет примерно под триста, - / Не прощу себе в жизни, что ей спать помешал! / Ведь в двенадцать часов людям хочется спать - / Им назавтра вставать на работу, - / Не могу им мешать - / не пойду воровать, - / Мне их сон нарушать / неохота! |
| Темнота / Темнота впереди, подожди! / Там стеною - закаты багровые, / Встречный ветер, косые дожди / И дороги, дороги неровные. / Там чужие слова, / Там дурная молва, / Там ненужные встречи случаются, / Там сгорела, пожухла трава, / И следы не читаются / в темноте... / Там проверка на прочность - бои, / И туманы, и ветры с прибоями. / Сердце путает ритмы свои / И стучит с перебоями. / Там чужие слова, / Там дурная молва, / Там ненужные встречи случаются, / Там сгорела, пожухла трава, / И следы не читаются / в темноте... / Там и звуки, и краски не те, / Только мне выбирать не приходится, / Очень нужен я там, в темноте! / Ничего, распогодится. / Там чужие слова, / Там дурная молва, / Там ненужные встречи случаются, / Там сгорела, пожухла трава, / И следы не читаются / в темноте... |
| Ой, где был я вчера / Ой, где был я вчера - не найду, хоть убей, / Только помню, что стены с обоями. / Помню, Клавка была, и подруга при ней, - / Целовался на кухне с обоими. / А наутро я встал - / мне давай сообщать: / Что хозяйку ругал, / всех хотел застращать, / Будто голым скакал, / будто песни орал, / А отец, говорил, / у меня генерал. / А потом рвал рубаху и бил себя в грудь, / Говорил, будто все меня продали, / И гостям, говорят, не давал продохнуть, - / Донимал их блатными аккордами. / А потом кончил пить, / потому что устал, / Начал об пол крушить / благородный хрусталь, / Лил на стены вино, / а кофейный сервиз, / Растворивши окно, / взял и выбросил вниз. / И никто мне не мог даже слова сказать, / Но потом потихоньку оправились, / Навалились гурьбой, стали руки вязать, / И в конце уже все позабавились. / Кто плевал мне в лицо, / а кто водку лил в рот, / А какой-то танцор / бил ногами в живот... / Молодая вдова, / верность мужу храня, - / Ведь живем однова - / пожалела меня. / И бледнел я на кухне разбитым лицом, / Делал вид, что пошел на попятную. / «Развяжите! - кричал, - да и дело с концом!» / Развязали, но вилки попрятали. / Тут вообще началось - / не опишешь в словах, / И откуда взялось / столько силы в руках? / Я, как раненный зверь, / напоследок чудил, / Выбил окна и дверь / и балкон уронил... / Ой, где был я вчера - не найду днем с огнём, / Только помню, что стены с обоями... / И осталось лицо, и побои на нём. / Ну куда теперь выйти с побоями? / Если правда оно, / ну, хотя бы на треть, - / Остается одно: / только лечь помереть... / Хорошо, что вдова / всё смогла пережить, / Пожалела меня / и взяла к себе жить. |
| Целуя знамя... / Целуя знамя в пропыленный шёлк / И выплюнув в отчаянье протезы, / Фельдмаршал звал: «Вперед, мой славный полк! / Презрейте смерть, мои головорезы!» / И смятыми знаменами горды, / Воспалены талантливою речью, - / Одни стремились в первые ряды - / Расталкивая спины и зады, / И первыми ложились под картечью. / Хитрец - и тот, который не был смел, - / Не пожелав платить такую цену, / Полз в задний ряд - но там не уцелел: / Его свои же брали на прицел - / И в спину убивали за измену. / Сегодня каждый третий - без сапог, / Но после битвы - заживут, как крезы, - / Прекрасный полк, надежный, верный полк - / Отборные в полку головорезы! / А третьи и средь битвы и беды / Старались сохранить и грудь и спину, / Не выходя ни в первые ряды, / Ни в задние, - но как из-за еды, / Дрались за золотую середину. / Они напишут толстые труды / И будут гибнуть в рамах, на картине, - / Те, что не вышли в первые ряды, / Но не были и сзади - и горды, / Что честно прозябали в середине. / Уже трубач без почестей умолк, / Не слышно меди, только звон железа, / Ах, славный полк, надежный верный полк, / В котором сплошь одни головорезы. / Но нет, им честь знамен не запятнать, / Дышал фельдмаршал весело и ровно, - / Чтоб их в глазах потомков оправдать, / Он крикнул: «Кто-то должен умирать - / А кто-то должен выжить, - безусловно!» / И нет звезды тусклее, чем у них, - / Уверенно дотянут до кончины, / Скрываясь за отчаянных и злых / Последний ряд оставив для других - / Умеренные люди середины. / ...В грязь втоптаны знамена, смятый шёлк, / Фельдмаршальские жезлы и протезы. / Ах, славный полк!.. Да был ли славным полк, / В котором сплошь одни головорезы? |
| А мы живем в мертвящей пустоте / А мы живем в мертвящей пустоте: / Попробуй надави - так брызнет гноем, / И страх мертвящий заглушаем воем - / И те, что первые, и люди, что в хвосте. / И обязательные жертвоприношенья, / Отцами нашими воспетые не раз, / Печать поставили на наше поколенье - / Лишили разума, и памяти, и глаз. / И запах крови, многих веселя... |
| Я никогда не верил в миражи / Я никогда не верил в миражи, / В грядущий рай не ладил чемодана, - / Учителей сожрало море лжи - / И выплюнуло возле Магадана. / И я не отличался от невежд, / А если отличался - очень мало, - / Занозы не оставил Будапешт, / А Прага сердце мне не разорвала. / А мы шумели в жизни и на сцене: / Мы путаники, мальчики пока, - / Но скоро нас заметят и оценят. / Эй! Против кто? - Намнем ему бока! / Но мы умели чувствовать опасность / Задолго до начала холодов, / С бесстыдством шлюхи приходила ясность - / И души запирала на засов. / И нас хотя расстрелы не косили, / Но жили мы, поднять не смея глаз, - / Мы тоже дети страшных лет России, / Безвременье вливало водку в нас. |
| Я бодрствую, но вещий сон... / Я бодрствую, но вещий сон мне снится. / Пилюли пью - надеюсь, что усну. / Не привыкать глотать мне горькую слюну - / Организации, инстанции и лица / Мне объявили явную войну / За то, что я нарушил тишину, / За то, что я хриплю на всю страну, / Чтоб доказать - я в колесе не спица, / За то, что мне неймется и не спится, / За то, что в передачах заграница / Передает мою блатную старину, / Считая своим долгом извиниться: / «Мы сами, без согласья...» - Ну и ну! / За что еще? Быть может, за жену - / Что, мол, не мог на нашей подданной жениться?! / Что, мол, упрямо лезу в капстрану / И очень не хочу идти ко дну, / Что песню написал, и не одну, / Про то, как мы когда-то били фрица, / Про рядового, что на дзот валится, / А сам - ни сном ни духом про войну. / Кричат, что я у них украл луну / И что-нибудь еще украсть не премину. / И небылицу догоняет небылица. / Не спится мне... Ну, как же мне не спиться?! / Нет! Не сопьюсь! Я руку протяну / И завещание крестом перечеркну, / И сам я не забуду осениться, / И песню напишу, и не одну, / И в песне той кого-то прокляну, / Но в пояс не забуду поклониться / Всем тем, кто написал, чтоб я не смел ложиться! / Пусть даже горькую пилюлю заглону. |
| Когда я отпою и отыграю / Когда я отпою и отыграю, / Где кончу я, на чем - не угадать. / Но лишь одно наверное я знаю: / Мне будет не хотеться умирать! / Посажен на литую цепь почёта, / И звенья славы мне не по зубам... / Эй, кто стучит в дубовые ворота / Костяшками по кованым скобам!.. / Ответа нет, - но там стоят, я знаю, / Кому не так страшны цепные псы. / Но вот над изгородью замечаю / Знакомый серп отточенной косы... / Я перетру серебряный ошейник / И золотую цепь перегрызу, / Перемахну забор, ворвусь в репейник, / Порву бока - и выбегу в грозу! |
| Новые левые / Новые левые - мальчики бравые / С красными флагами буйной оравою, / Чем вас так манят серпы да молоты? / Может, подкурены вы и подколоты?! / Слушаю полубезумных ораторов: / «Экспроприация экспроприаторов...» / Вижу портреты над клубами пара - / Мао, Дзержинский и Че Гевара. / Не разобраться, где левые, правые... / Знаю, что власть - это дело кровавое. / Что же, валяйте, затычками в дырках, / Вам бы полгодика, - только в Бутырках! / Не суетитесь, мадам переводчица, / Я не спою, мне сегодня не хочется! / И не надеюсь, что я переспорю их, / Могу подарить лишь учебник истории. |
| Песня о погибшем летчике / Николаю Скоморохову и его погибшему другу / Всю войну под завязку я всё к дому тянулся, / И хотя горячился, воевал делово. / Ну, а он - торопился, как-то раз не пригнулся, - / И в войне взад-вперед обернулся, за два года - всего ничего! / Не слыхать его пульса / с сорок третьей весны, / Ну, а я окунулся / в довоенные сны. / И гляжу я, дурея, / но дышу тяжело... / Он был лучше, добрее, / ну, а мне повезло. / Я за пазухой не жил, не пил с господом чая, / Я ни в тыл не стремился, ни судьбе под подол, / Но мне женщины молча намекали, встречая: / Если б ты там навеки остался, может, мой бы обратно пришёл. / Для меня не загадка / их печальный вопрос, - / Мне ведь тоже не сладко, / что у них не сбылось. / Мне ответ подвернулся: / «Извините, что цел! / Я случайно вернулся, / ну, а ваш - не сумел». / Он кричал напоследок, в самолете сгорая: / «Ты живи, ты дотянешь!» - доносилось сквозь гул. / Мы летали под богом, возле самого рая - / Он поднялся чуть выше и сел там, ну а я до земли дотянул. / Встретил летчика сухо / райский аэродром. / Он садился на брюхо, / но не ползал на нём, / Он уснул - не проснулся, / он запел - не допел, / Так что я вот вернулся, / ну а он не сумел. / Я кругом и навечно виноват перед теми, / С кем сегодня встречаться я почел бы за честь. / И хотя мы живыми до конца долетели, / Жжет нас память и мучает совесть... У кого? - у кого она есть. / Кто-то скупо и чётко / отсчитал нам часы / Нашей жизни, короткой, / как бетон полосы. / И на ней - кто разбился, / кто - взлетел навсегда... / Ну, а я - приземлился, / вот какая беда. |
| Баллада о детстве / Час зачатья я помню неточно, - / Значит, память моя однобока. / Но зачат я был ночью, порочно, / И явился на свет не до срока. / Я рождался не в муках, не в злобе, - / Девять месяцев - это не лет. / Первый срок отбывал я в утробе: / Ничего там хорошего нет. / Спасибо вам, святители, / что плюнули да дунули, / Что вдруг мои родители / зачать меня задумали / В те времена укромные, / теперь почти былинные, / Когда срока огромные / брели в этапы длинные. / Их брали в ночь зачатия, / а многих даже ранее, / А вот живет же братия - / моя честна компания. / Ходу, думушки резвые, ходу, / Слово, строченьки милые, слово! / В первый раз получил я свободу / По указу от тридцать восьмого. / Знать бы мне, кто так долго мурыжил - / Отыгрался бы на подлеце, / Но родился и жил я, и выжил, - / Дом на Первой Мещанской, в конце. / Там за стеной, за стеночкой, / за перегородочкой / Соседушка с соседочкой / баловались водочкой. / Все жили вровень, скромно так: / система коридорная, / На тридцать восемь комнаток / всего одна уборная. / Здесь на зуб зуб не попадал, / не грела телогреечка. / Здесь я доподлинно узнал, / почем она, копеечка. / Не боялась сирены соседка, / И привыкла к ней мать понемногу. / И плевал я, здоровый трехлетка, / На воздушную эту тревогу. / Да, не всё то, что сверху, от бога - / И народ «зажигалки» тушил. / И, как малая фронту подмога, / Мой песок и дырявый кувшин. / И било солнце в три луча, / сквозь дыры крыш просеяно, / На Евдоким Кириллыча / и Гисю Моисеевну. / Она ему: «Как сыновья?» - / «Да без вести пропавшие! / Эх, Гиська, мы одна семья, / вы тоже пострадавшие. / Вы тоже пострадавшие, / а значит - обрусевшие, / Мои - без вести павшие, / твои - безвинно севшие.» / Я ушел от пеленок и сосок, / Поживал - не забыт, не заброшен. / И дразнили меня «недоносок», / Хоть и был я нормально доношен. / Маскировку пытался срывать я, / Пленных гонят, - чего ж мы дрожим? / Возвращались отцы наши, братья / По домам, по своим да чужим. / У тети Зины кофточка / с драконами да змеями - / То у Попова Вовчика / отец пришел с трофеями. / Трофейная Япония, / трофейная Германия: / Пришла страна Лимония - / сплошная чемодания. / Взял у отца на станции / погоны, словно цацки, я, / А из эвакуации / толпой валили штатские. / Осмотрелись они, оклемались, / Похмелились, потом протрезвели. / И отплакали те, кто дождались, / Недождавшиеся отревели. / Стал метро рыть отец Витьки с Генкой, / Мы спросили: «Зачем?» - Он в ответ: / Мол, коридоры кончаются стенкой, / А тоннели выводят на свет. / Пророчество папашино / не слушал Витька с корешом: / Из коридора нашего / в тюремный коридор ушел. / Да он всегда был спорщиком, / припрут к стене - откажется. / Прошел он коридорчиком / и кончил «стенкой», кажется. / Но у отцов свои умы, / а что до нас касательно - / На жизнь засматривались мы / уже самостоятельно. / Все - от нас до почти годовалых - / Толковища вели до кровянки, / А в подвалах и полуподвалах / Ребятишкам хотелось под танки. / Не досталось им даже по пуле, / В ремеслухе живи да тужи. / Ни дерзнуть, ни рискнуть, но рискнули - / Из напильников сделать ножи. / Они воткнутся в лёгкие, / от никотина чёрные, / По рукоятки лёгкие / трехцветные наборные. / Вели дела обменные / сопливые острожники: / На стройке немцы пленные / на хлеб меняли ножики. / Сперва играли в фантики, / в пристенок с крохоборами, / И вот ушли романтики / из подворотен ворами. / ...Спекулянтка была номер перший - / Ни соседей, ни бога не труся, / Жизнь закончила миллионершей / Пересветова тётя Маруся. / У Маруси за стенкой говели, / И она там втихую пила... / А упала она возле двери - / Некрасиво так, зло умерла. / Нажива - как наркотика. / Не выдержала этого / Богатенькая тётенька / Маруся Пересветова. / И было всё обыденно: / Заглянет кто - расстроится. / Особенно обидело / Богатство - метростроевца. / Он дом сломал, а нам сказал: / «У вас носы не вытерты, / А я - за что я воевал?!» - / И разные эпитеты. / Было время и были подвалы, / Было дело - и цены снижали. / И текли, куда надо, каналы / И в конце, куда надо, впадали. / Дети бывших старшин да майоров / До ледовых широт поднялись, / Потому что из тех коридоров, / Им казалось, сподручнее - вниз. |
| Я из дела ушел / Я из дела ушел, из такого хорошего дела! / Ничего не унес - отвалился в чем мать родила. / Не затем, что приспичило мне, - просто время приспело, / Из-за синей горы понагнало другие дела. / Мы многое из книжек узнаём, / А истины передают изустно: / «Пророков нет в отечестве своём», - / Да и в других отечествах - не густо. / Я не предал друзей, без меня даже выиграл кто-то. / Лишь подвел одного, ненадолго, - сочтемся потом. / Я из дела исчез, - не оставил ни крови, ни пота, / И оно без меня покатилось своим чередом. / Незаменимых нет, и пропоём / Заупокой ушедшим - будь им пусто. / «Пророков нет в отечестве своём, / Да и в других отечествах - не густо...» / Растащили меня, но я счастлив, что львиную долю / Получили лишь те, кому я б ее отдал и так. / Я по скользкому полу иду, каблуки канифолю, / Подымаюсь по лестнице и прохожу на чердак. / Пророков нет - не сыщешь днем с огнём, - / Ушли и Магомет, и Заратустра. / Пророков нет в отечестве своём, / Да и в других отечествах не густо... / А внизу говорят - от добра ли, от зла ли, не знаю: / «Хорошо, что ушел, - без него стало дело верней!» / Паутину в углу с образов я ногтями сдираю, / Тороплюсь, потому что за домом седлают коней. / Открылся лик - я стал к нему лицом, / И он поведал мне светло и грустно: / «Пророков нет в отечестве своём, / Но и в других отечествах - не густо». / Я взлетаю в седло, я врастаю в коня - тело в тело, - / Конь падет подо мной, - но и я закусил удила! / Я из дела ушел, из такого хорошего дела, / Из-за синей горы понагнало другие дела. / Скачу - хрустят колосья под конём, / Но ясно различаю из-за хруста: / «Пророков нет в отечестве своём, / Но и в других отечествах - не густо». |
| Черногорцы / Водой наполненные горсти / Ко рту спешили поднести - / Впрок пили воду черногорцы / И жили впрок - до тридцати. / А умирать почетно было / Средь пуль и матовых клинков, / И уносить с собой в могилу / Двух-трех врагов, двух-трех врагов. / Пока курок в ружье не стёрся, / Стреляли с седел, и с колен, - / И в плен не брали черногорца - / Он просто не сдавался в плен. / А им прожить хотелось до ста, / До жизни жадным, - век с лихвой, - / В краю, где гор и неба вдосталь, / И моря тоже - с головой: / Шесть сотен тысяч равных порций / Воды живой в одной горсти... / Но проживали черногорцы / Свой долгий век - до тридцати. / И жены их водой помянут, / И прячут их детей в горах / До той поры, пока не станут / Держать оружие в руках. / Беззвучно надевали траур, / И заливали очаги, / И молча лили слёзы в травы, / Чтоб не услышали враги. / Чернели женщины от горя, / Как плодородная земля, - / За ними вслед чернели горы, / Себя огнем испепеля. / То было истинное мщенье - / Бессмысленно себя не жгут: / Людей и гор самосожженье - / Как несогласие и бунт. / И пять веков, - как божьи кары, / Как мести сына за отца, - / Пылали горные пожары / И черногорские сердца. / Цари менялись, царедворцы, / Но смерть в бою - всегда в чести, - / Не уважали черногорцы / Проживших больше тридцати. / Мне одного рожденья мало - / Расти бы мне из двух корней... / Жаль, Черногория не стала / Второю родиной моей. |
| Марафон / Я бегу, топчу, скользя, / По гаревой дорожке, - / Мне есть нельзя, мне пить нельзя, / Мне спать нельзя - ни крошки. / А может, я гулять хочу / У Гурьева Тимошки, - / Так нет: бегу, бегу, топчу / По гаревой дорожке. / А гвинеец Сэм Брук / Обошел меня на круг, - / А вчера все вокруг / Говорили: «Сэм - друг! / Сэм - наш гвинейский друг!» / Друг-гвинеец так и прёт - / Всё больше отставанье, - / Ну, я надеюсь, что придёт / Второе мне дыханье. / Третее за ним ищу, / Четвертое дыханье, - / Ну, я на пятом сокращу / С гвинейцем расстоянье! / Тоже мне - хорош друг, - / Обошел меня на круг! / А вчера все вокруг / Говорили: «Сэм - друг! / Сэм - наш гвинейский друг!» / Гвоздь программы - марафон, / А градусов - все тридцать, - / Но к жаре привыкший он - / Вот он и мастерится. / Я поглядел бы на него, / Когда бы - минус тридцать! / Ну, а теперь - достань его, - / Осталось - материться! / Тоже мне - хорош друг, - / Обошел на третий круг! / Нужен мне такой друг, - / Как его - забыл... Сэм Брук! / Сэм - наш гвинейский Брут! |
| Мои похорона / Сон мне снится - вот те на: / Гроб среди квартиры, / На мои похорона / Съехались вампиры. / Стали речи говорить - / Всё про долголетие, / Кровь сосать решили погодить: / Вкусное - на третие. / В гроб вогнали кое-как, / А самый сильный вурдалак / Всё втискивал и всовывал, / И плотно утрамбовывал, / Сопел с натуги, сплёвывал / И желтый клык высовывал. / Очень бойкий упырёк / Стукнул по колену, / Подогнал - и под шумок / Надкусил мне вену. / А умудренный кровосос / Встал у изголовия / И очень вдохновенно произнёс / Речь про полнокровие. / И почетный караул / Для приличия всплакнул, - / Но я чую взглядов серию / На сонную мою артерию, / А если кто пронзит артерию - / Мне это сна грозит потерею. / Погодите, спрячьте крюк! / Да куда же, чёрт, вы! / Я же слышу, что вокруг, - / Значит, я не мёртвый. / Яду капнули в вино, / Ну, а мы набросились, / Опоить меня хотели, но / Опростоволосились. / Тот, кто в зелье губы клал, - / В самом деле дуба дал, / Ну, а мне - как рвотное / То зелье приворотное: / Здоровье у меня добротное, / И закусил отраву плотно я. / Отчего же я лежу - / Дурака валяю, / Почему я не заржу, / Их не напугаю?! / Я б их мог прогнать давно / Выходкою смелою, - / Мне бы взять пошевелиться, но... / Глупостей не делаю. / Безопасный, как червяк, / Я лежу, а вурдалак / Со стаканом носится - / Сейчас наверняка набросится, / Еще один на шею косится... / Ну, гад, он у меня допросится! / Кровожадно вопия, / Высунули жалы - / И кровиночка моя / Полилась в бокалы. / Погодите - сам налью, / Знаю, знаю - вкусная!.. / Нате, пейте кровь мою, / Кровососы гнусные! / А сам - и мышцы не напряг / И не попытался сжать кулак, / Потому что кто не напрягается - / Тот никогда не просыпается, / Тот много меньше подвергается / И много больше сохраняется. / Вот мурашки по спине / Смертные крадутся, / А всего делов-то мне / Было что - проснуться! / ...Что, сказать, чего боюсь? / (А сновиденья - тянутся)... / Да того, что я проснусь, / А они - останутся!.. / Мне такая мысль страшна, / Что вот сейчас очнусь от сна - / И станут в руку сном мои / Многие знакомые, - / Живые, зримые, весомые - / Мои любимые знакомые. / Вот они, гляди, стоят - / Жала наготове - / Очень выпить норовят / По рюмашке крови. / Лучше я еще посплю: / Способ - не единственный, - / Но я во сне перетерплю - / Я во сне воинственный. |
| Частушки Марьи / - Подходи, народ, смелее - / Слушай, переспрашивай! / Мы споем про Евстигнея - / Государя нашего. / Вы себе представьте сцену, / Как папаша Евстигней / Дочь - царевну Аграфену / Хочет сплавить поскорей. / Но не получается, - / Царевна не сплавляется! / Как-то ехал царь из леса, / Весело, спокойненько, - / Вдруг услышал свист балбеса / Соловья-разбойника. / С той поры царя корёжит, / Словно кость застряла в нём: / Пальцы в рот себе заложит - / Хочет свистнуть Соловьём! / Надо с этим бой начать, / А то начнет разбойничать! / Царь - ни шагу из квартиры, / А друзья-приятели - / Казначеи и кассиры - / Полказны растратили. / Ох! Враги пришли к палатам - / Окна все повыбили, - / Евстигней перед солдатом / Гнется в три погибели. / Стелется, старается, / В лепешку расшибается! / Как сорвался царь с цепочки - / Цыкает да шикает, - / Он с утра на нервной почве / Семечки шабрыкает. / Царь солдата ухайдакал: / То - не то, и это - нет, - / Значит, царь - эксплуататор, / Настоящий дармоед. / Потому он злобится, / Что с ним никто не водится! / Все мы знали Евстигнея, / Петею воспетого, - / Правда, Петя - не умнее / Евстигнея этого. / Лизоблюд придворный наспех / Сочинил царю стихи - / Получилось курам на смех, / Мухи дохнут от тоски. / А царь доволен, значится, - / Того гляди расплачется! / - Царь наш батюшка в почёте, / Добрый он и знающий. / Ну а вы себя ведёте / Крайне вызывающе! / Царь о подданных печётся / От зари и до зари! / - Вот когда он испечётся - / Мы посмотрим, что внутри! / Как он ни куражится, / Там вряд ли что окажется! / - Послужили мы и хватит - / Бюллетень гоните нам, - / Да и денег мало платят / Нам, телохранителям! / - А с меня вода как с гуся, - / Щас как выйду на пустырь, / От престола отрекуся, / Заточуся в монастырь! / - Вот царь-батюшка загнул - / Чуть не до смерти пугнул! / Перестал дурачиться, / А начал фордыбачиться! |
| Человек за бортом / Анатолию Гарагуле / Был шторм. Канаты рвали кожу с рук, / И якорная цепь визжала чёртом. / Пел ветер песню дьявола, и вдруг / Раздался голос: «Человек за бортом!» / И сразу: Полный назад! Стоп машина! / Живо спасти и согреть! / Внутрь ему, если мужчина, / Если же нет - растереть! / Я пожалел, что обречен шагать / По суше, - значит, мне не ждать подмоги. / Никто меня не бросится спасать / И не объявит шлюпочной тревоги. / А скажут: «Полный вперед! Ветер в спину! / Будем в порту по часам. / Так ему, сукину сыну, / Пусть выбирается сам!» / И мой корабль от меня уйдёт. / На нем, должно быть, люди выше сортом. / Впередсмотрящий смотрит лишь вперёд, / Ему плевать, что человек за бортом! / Я вижу: мимо суда проплывают, / Ждет их приветливый порт. / Мало ли кто выпадает / С главной дороги за борт. / Пусть в море меня вынесет, а там - / Шторм девять баллов новыми деньгами! / За мною спустит шлюпку капитан, / И обрету я почву под ногами. / Они зацепят меня за одежду, / Значит, падать одетому - плюс! / В шлюпочный борт, как в надежду, / Мертвою хваткой вцеплюсь. / Здесь с бака можно плюнуть на корму. / Узлов немного - месяц на Гавану, / Но я хочу на палубу - к нему, / К вернувшему мне землю капитану! / Давайте ж полный вперед, что нам льдина! / Я теперь ваш, моряки! / Режь меня, сукина сына, / И разрывай на куски! / Я на борту, курс прежний, прежний путь. / Мне тянут руки, души, папиросы. / И я уверен, если что-нибудь, - / Мне бросят круг спасательный матросы. / Правда, с качкой у них - перебор там, / В штормы от вахт не вздохнуть, / Но человеку за бортом / Здесь не дадут утонуть! / Когда пустым захлопнется капкан / И на земле забудутся потери, / Мне самый лучший в мире капитан / Опустит трап, и я сойду на берег. / Я затею такой разговор там / И научу кой-кого, / Как человека за бортом / Не оставлять одного. |
| Он был хирургом / Он был хирургом, даже «нейро», / Хотя и путал мили с га, / На съезде в Рио-де-Жанейро / Пред ним все были мелюзга. / Всех, кому уже жить не светило, / Превращал он в нормальных людей. / Но огромное это светило, / К сожалению, было еврей. / В науке он привык бороться. / И за скачком - всегда скачок! / Он одному первопроходцу / Поставил новый мозжечок. / Всех, кому уже жить не светило, / Превращал он в нормальных людей. / Но огромное это светило, / К сожалению, было еврей. |
| Штрафные батальоны / Всего лишь час дают на артобстрел. / Всего лишь час пехоте передышки. / Всего лишь час до самых главных дел: / Кому - до ордена, ну, а кому - до «вышки». / За этот час не пишем ни строки. / Молись богам войны - артиллеристам! / Ведь мы ж не просто так, мы - штрафники. / Нам не писать: «Считайте коммунистом». / Перед атакой - водку? Вот мура! / Свое отпили мы еще в гражданку. / Поэтому мы не кричим «ура!», / Со смертью мы играемся в молчанку. / У штрафников один закон, один конец - / Коли, руби фашистского бродягу! / И если не поймаешь в грудь свинец, / Медаль на грудь поймаешь «За отвагу». / Ты бей штыком, а лучше бей рукой - / Оно надежней, да оно и тише. / И ежели останешься живой, / Гуляй, рванина, от рубля и выше! / Считает враг - морально мы слабы. / За ним и лес, и города сожжёны. / Вы лучше лес рубите на гробы - / В прорыв идут штрафные батальоны! / Вот шесть ноль-ноль, и вот сейчас - обстрел. / Ну, бог войны! Давай - без передышки! / Всего лишь час до самых главных дел: / Кому - до ордена, а большинству - до «вышки». |
| Так оно и есть... / Так оно и есть - / Словно встарь, словно встарь: / Если шел вразрез - / На фонарь, на фонарь, / Если воровал - / Значит, сел, просто сел, / Если много знал - / Под расстрел, под расстрел! / Думал я - наконец не увижу я скоро / Лагерей, лагерей, - / Но попал в этот пыльный расплывчатый город / Без людей, без людей. / Бродят толпы людей, на людей непохожих, / Равнодушных, слепых, - / Я заглядывал в черные лица прохожих - / Ни своих, ни чужих. / Так оно и есть - / Словно встарь, словно встарь: / Если шел вразрез - / На фонарь, на фонарь, / Если воровал - / Значит, сел, просто сел, / Если много знал - / Под расстрел, под расстрел! / Так зачем проклинал свою горькую долю? / Видно, зря, видно, зря! / Так зачем я так долго стремился на волю / В лагерях, в лагерях?! / Бродят толпы людей, на людей непохожих, / Равнодушных, слепых, - / Я заглядывал в черные лица прохожих - / Ни своих, ни чужих. |
| Песня о судьбе / Куда ни втисну душу я, куда себя ни дену, / За мною пес - Судьба моя, беспомощна, больна. / Я гнал ее каменьями, но жмется пес к колену - / Глядит, глаза безумные, и с языка - слюна. / Морока мне с нею - / Я оком грустнею, / Я ликом тускнею / И чревом урчу, / Нутром коченею, / А горлом немею, - / И жить не умею, / И петь не хочу! / Неужто старею? / Пойти к палачу?.. / Пусть вздернет скорее, / А я заплачу. / Я зарекался столько раз, что на Судьбу я плюну, / Но жаль ее, голодную, - ласкается, дрожит, - / Я стал тогда из жалости подкармливать Фортуну - / Она, когда насытится, всегда подолгу спит. / Тогда я гуляю, / Петляю, вихляю, / И ваньку валяю / И небо копчу. / Но пса охраняю, / Сам вою, сам лаю - / О чем пожелаю, / Когда захочу. / Когда постарею, / Пойду к палачу, - / Пусть вздернет скорее, / А я заплачу. / Бывают дни, когда я голову в такое пекло всуну, / Что и Судьба попятится, испуганна, бледна, - / Я как-то влил стакан вина для храбрости в Фортуну - / С тех пор ни дня без стакана, еще ворчит она: / «Закуски - ни корки! / Мол, я бы в Нью-Йорке / Ходила бы в норке, / Носила б парчу!..» / Я ноги - в опорки, / Судьбу - на закорки, - / И в гору, и с горки / Пьянчугу влачу. / Я не постарею - / Пойду к палачу, - / Пусть вздернет скорее, / А я заплачу. / Однажды пере-перелил Судьбе я ненароком - / Пошла, родимая, вразнос и изменила лик, - / Хамила, безобразила и обернулась Роком, - / И, сзади прыгнув на меня, схватила за кадык. / Мне тяжко под нею, / Уже я бледнею, / Уже сатанею, / Кричу на бегу: / «Не надо за шею! / Не надо за шею! / Не надо за шею, - / Я петь не смогу!» / Судьбу, коль сумею, / Снесу к палачу - / Пусть вздернет на рею, / А я заплачу! |
| Танго / Как счастье зыбко!.. / Опять ошибка: / Его улыбка, / Потом - бокал на стол, - / В бокале, тленна, / Погасла пена; / А он надменно / Простился и ушёл. / Хрустальным звоном / Бокалы стонут. / Судьба с поклоном / Проходит стороной. / Грустно вино мерцало, / Пусто на сердце стало, / Скрипки смеялись надо мной... / Впервые это со мной: / В игре азартной судьбой, / Казалось, счастье выпало и мне - / На миг пригрезился он, / Проник волшебником в сон, - / И вспыхнул яркий свет в моем окне. / Но счастье зыбко - / Опять ошибка! / И наша дружба / уже не горяча. / И снова стужа / Метелью кружит - / Твоя улыбка / гаснет как свеча. / Хрустальным звоном / Бокалы стонут. / Бесцеремонно он / Прервал мой сон. / Вино мерцало... / А я рыдала. / Скрипки рыдали в унисон. |
| О знаках Зодиака / Неправда, над нами не бездна, не мрак, - / Каталог наград и возмездий. / Любуемся мы на ночной Зодиак, / На вечное танго созвездий. / Глядим, запрокинули головы вверх, / В безмолвие, тайну и вечность. / Там трассы судеб и мгновенный наш век / Отмечены в виде невидимых вех, / Что могут хранить и беречь нас. / Горячий нектар в холода февралей, - / Как сладкий елей вместо грога: / Льет звездную воду чудак Водолей / В бездонную пасть Козерога. / Вселенский поток и извилист и крут, / Окрашен то ртутью, то кровью. / Но, вырвавшись с мартовской мглою из пут, / Могучие Рыбы на нерест плывут / По Млечным потокам к верховью. / Декабрьский Стрелец отстрелялся вконец, / Он мается, копья ломая, / И может без страха резвиться Телец / На светлых урочищах мая. / Из августа изголодавшийся Лев / Глядит на Овена в апреле. / В июнь, к Близнецам свои руки воздев, / Нежнейшие девы созвездия Дев / Весы превратили в качели. / Лучи световые пробились сквозь мрак, / Как нить Ариадны, конкретны, / Но и Скорпион, и таинственный Рак / От нас далеки и безвредны. / На свой зодиак человек не роптал, / Да звездам страшна ли опала?! / Он эти созвездия с неба достал, / Оправил он их в благородный металл, / И тайна доступною стала. |
| Про черта / У меня запой от одиночества, / По ночам я слышу голоса... / Слышу вдруг: зовут меня по отчеству; / Глянул - черт! Вот это чудеса! / Черт мне корчил рожи и моргал, / А я ему тихонечко сказал: / «Я, брат, коньяком напился вот уж как! / Ну, ты, наверно, пьешь денатурат... / Слушай, черт-чертяка-чертик-чёртушка, / Сядь со мной - я очень буду рад... / Да неужели, черт возьми, ты трус?! / Слезь с плеча, а то перекрещусь!» / Черт сказал, что он знаком с Борисовым - / Это наш запойный управдом, - / Черт за обе щеки хлеб уписывал, / Брезговать не стал и коньяком. / Кончился коньяк - не пропадём, - / Съездим к трем вокзалам и возьмём. / Я устал, к вокзалам черт мой съездил сам... / Просыпаюсь - снова черт, - боюсь: / Или он по новой мне пригрезился, / Или это я ему кажусь. / Черт ругнулся матом, а потом / Целоваться лез, вилял хвостом. / Насмеялся я над ним до коликов / И спросил: «Как там у вас в аду / Отношенье к нашим алкоголикам - / Говорят, их жарят на спирту?» / Черт опять ругнулся и сказал: / «И там не тот товарищ правит бал!» / ...Всё кончилось, светлее стало в комнате, - / Черта я хотел опохмелять, / Но растворился черт как будто в омуте... / Я всё жду - когда придет опять... / Я не то чтоб чокнутый какой, / Но лучше - с чертом, чем с самим собой. |
| Грусть моя, тоска моя / Вариации на цыганские темы / Шел я, брел я, наступал то с пятки, то с носка, - / Чувствую - дышу и хорошею... / Вдруг тоска змеиная, зеленая тоска, / Изловчась, мне прыгнула на шею. / Я ее и знать не знал, меняя города, - / А она мне шепчет: «Как ждала я!..» / Как теперь? Куда теперь? Зачем, да и когда? / Сам связался с нею, не желая. / Одному идти - куда ни шло, еще могу, - / Сам себе судья, хозяин-барин. / Впрягся сам я вместо коренного под дугу, - / С виду прост, а изнутри - коварен. / Я не клевещу, - подобно вредному клещу, / Впился сам в себя, трясу за плечи, / Сам себя бичую я и сам себя хлещу, - / Так что - никаких противоречий. / Одари, судьба, или за деньги отоварь! - / Буду дань платить тебе до гроба. / Грусть моя, тоска моя - чахоточная тварь, - / До чего ж живучая хвороба! / Поутру не пикнет - как бичами ни бичуй, / Ночью - бац! - со мной на боковую: / С кем-нибудь другим хоть ночь переночуй, - / Гадом буду, я не приревную! |
| Песня о сплетнях / Нет меня, я покинул Расею! / Мои девочки ходят в соплях. / Я теперь свои семечки сею / На чужих Елисейских полях. / Кто-то вякнул в трамвае на Пресне: / «Нет его, умотал, наконец! / Вот и пусть свои чуждые песни / Пишет там про Версальский дворец!» / Слышу сзади обмен новостями: / «Да не тот, тот уехал - спроси!» / «Ах, не тот?» - и толкают локтями, / И сидят на коленях в такси. / А тот, с которым сидел в Магадане, - / Мой дружок по гражданской войне, - / Говорит, что пишу ему: «Ваня, / Скучно, Ваня, давай, брат, ко мне!» / Я уже попросился обратно, / Унижался, юлил, умолял... / Ерунда! Не вернусь, вероятно, / Потому что и не уезжал. / Кто поверил - тому по подарку. / Чтоб хороший конец, как в кино, - / Забирай Триумфальную арку! / Налетай на заводы Renault! / Я смеюсь, умираю от смеха. / Как поверили этому бреду? / Не волнуйтесь, я не уехал. / И не надейтесь - я не уеду! |
| Затяжной прыжок / Хорошо, что за ревом не слышалось звука, / Что с позором своим был один на один: / Я замешкался возле открытого люка - / И забыл пристегнуть карабин. / Мой инструктор помог - и коленом пинок - / Перейти этой слабости грань: / За обычное наше: «Смелее, сынок!» / Принял я его сонную брань. / И оборвали крик мой, / И обожгли мне щёки / Холодной острой бритвой / Восходящие потоки. / И звук обратно в печень мне / Вогнали вновь на вдохе / Веселые, беспечные / Воздушные потоки. / Я попал к ним в умелые, цепкие руки: / Мнут, швыряют меня - что хотят, то творят! / И с готовностью я сумасшедшие трюки / Выполняю шутя - все подряд. / Есть ли в этом паденье какой-то резон, / Я узнаю потом, а пока - / То валился в лицо мне земной горизонт, / То шарахались вниз облака. / И обрывали крик мой, / И выбривали щёки / Холодной острой бритвой / Восходящие потоки. / И кровь вгоняли в печень мне, / Упруги и жестоки, / Невидимые встречные / Воздушные потоки. / Но рванул я кольцо на одном вдохновенье, / Как рубаху от ворота или чеку. / Это было в случайном свободном паденье - / Восемнадцать недолгих секунд. / А теперь - некрасив я, горбат с двух сторон, / В каждом горбе - спасительный шёлк. / Я на цель устремлен и влюблен, и влюблён / В затяжной, неслучайный прыжок! / И обрывают крик мой, / И выбривают щёки / Холодной острой бритвой / Восходящие потоки. / И проникают в печень мне / На выдохе и вдохе / Бездушные и вечные / Воздушные потоки. / Я лечу - треугольники, ромбы, квадраты / Проявляются в реки, озёра, луга. / Только воздух густеет, твердеет, проклятый! / Он мне враг, парашютный слуга. / А машина уже на посадку идёт, / В землю сплюнув в отчаянье мной. / Буду я на земле раньше, чем самолёт, / Потому что прыжок - затяжной. / И обрывают крик мой, / И обривают щёки - / Тупой холодной бритвой / Скребут по мне потоки. / На мне мешки заплечные, / Встречаю - руки в боки - / Шальные, быстротечные / Воздушные потоки. / Беспримерный прыжок из глубин стратосферы - / По сигналу «Пошел!» я шагнул в никуда, - / За невидимой тенью безликой химеры, / За свободным паденьем - айда! / Я пробьюсь сквозь воздушную ватную тьму, / Хоть условья паденья не те. / Но и падать свободно нельзя - потому, / Что мы падаем не в пустоте. / И обрывают крик мой, / И выбривают щёки / Холодной острой бритвой / Восходящие потоки. / На мне мешки заплечные, / Встречаю - руки в боки - / Прямые, безупречные / Воздушные потоки. / Ветер в уши сочится и шепчет скабрёзно: / «Не тяни за кольцо - скоро легкость придёт...» / До земли триста метров - сейчас будет поздно! / Ветер врет, обязательно врёт! / Стропы рвут меня вверх, выстрел купола - стоп! / И - как не было этих минут. / Нет свободных падений с высот, но зато / Есть свобода раскрыть парашют! / Мне охлаждают щёки / И открывают веки - / Исполнены потоки / Забот о человеке! / Глазею ввысь печально я - / Там звёзды одиноки - / И пью горизонтальные / Воздушные потоки. |
| Песня Мартовского Зайца / Миледи! Зря вы обижаетесь на Зайца! / Он, правда, шутит неумно и огрызается, / Но он потом так сожалеет и терзается!.. / Не обижайтесь же на Мартовского Зайца! |
| Песня Ореховой Сони / Ох, проявите интерес к моей персоне! / Вы, в общем, сами - тоже форменные сони, / Без задних ног уснете - ну-ка, добудись, - / Но здесь сплю я - не в свои сони не садись! |
| Я сказал врачу... / Я сказал врачу: «Я за всё плачу! / За грехи плачу, за распущенность. / Уколи меня, - я сказал врачу, - / Уколи за всё, что пропущено». / Пусть другие пьют в семь раз пуще нас. / Им и карты все. Мой же кончен бал. / Наказали бы меня за распущенность / И уважили этим очень бы. / Хоть вяжите меня - не заспорю я. / Я и буйствовать могу - полезно нам. / Набухай, моей болезни история, / Состоянием моим болезненным! / Мне колют два месяца кряду - / Благо, зрячие. / А рядом гуляют по саду / Белогорячие. |
| Песня Шляпника / Ах, на кого я только шляп не надевал! / Mon Dieu! - с какими головами разговаривал! / Такие шляпы им на головы напяливал, / Что их врагов разило наповал! / Сорвиголов и оторвиголов видал: / В глазах - огонь, во рту - ругательства и кляпы!.. / Но были, правда, среди них такие шляпы, / Что я на них бы шляп не надевал... / И на великом короле, и на сатрапе, / И на арапе, и на римском папе - / На ком угодно шляпы хороши! / Так согласитесь, наконец, что дело - в шляпе, - / Но не для головы, а для души. |
| Песня про ребенка-поросенка / - Баю-баю-баюшки-баю... / Что за привередливый ребёнок! / Будешь вырываться из пелёнок - / Я тебя, бай-баюшки, убью! / - До чего же голос тонок, звонок, / Просто баю-баюшки-баю! / Всякий непослушный поросёнок / Вырастает в крупную свинью. / - Погибаю, баюшки-баю! / Дым из барабанних перепонок! / Замолчи, визгливый поросёнок, - / Я тебя, бай-баюшки, убью! / - Если поросенком вслух, с пелёнок / Обзывают, баюшки-баю, - / Даже самый смирненький ребёнок / Превратится в будущем в свинью! |
| Дуэт Шурочки и Ливеровского / - Богиня! Афродита! / Или что-то в этом роде! / Ах, жизнь моя разбита / Прямо здесь, на пароходе! / Склоню от восхищенья я / Пред красотой такою / Дрожащие колени я / С дрожащей головою! / - Ну что он ходит как тень - / Твердит одну дребедень: / «Возьми себе мое трепещущее сердце!» / Нас не возьмешь на авось, - / На кой мне сердце сдалось! / - Тогда - экзотику и страсти де-ля-Перца! / - Какая де-ля-Перца - / Да о чем вы говорите? / Богиню надо вам? - / Так и идите к Афродите! / Вас тянет на экзотику - / Тогда сидите дома... / А кто это - экзотика? / Я с нею не знакома. / - Я вас, синьора, зову / В волшебный сон наяву / И предлагаю состояние и сердце, - / Пойдем навстречу мечтам!.. / - А кем вы служите там? / - Я - вице-консул Мигуэлла-де-ля-Перца! / - Я не бегу от факта, / Только вот какое дело: / Я с консулами как-то / Раньше дела не имела. / А вдруг не пустят к вам в страну / И вынесут решенье / Послать куда подальше, ну / А консула - в три шеи! / - Не сомневайтесь, мадам! / Я всех продам, всё отдам - / И распахнется перед вами рая дверца. / Я вас одену, мадам, / Почти как Еву Адам / В стране волшебной Мигуэлла-де-ля-Перца. / - Вы милый, но - пройдоха! / А меня принарядите - / И будет просто плохо / Этой вашей Афродите! / Но я не верю посулам: / Я брошу всё на свете - / А вдруг жена у консула, / И даже хуже - дети! / - Ах, что вы, милая мисс!.. / - Но-но, спокойно, уймись! / - Я напишу для вас симфонию и скерцо. / Удача вас родила!.. / - Ах черт! Была не была! / Валяйте, едем в Мигуэллу-де-ля-Перца! |
| Бросьте скуку... / Бросьте скуку, как корку арбузную! / Небо ясное, легкие сны... / Парень лошадь имел и судьбу свою - / Интересную до войны. / А на войне как на войне, / А до войны как до войны, - / Везде, по всей Вселенной. / Он лихо ездил на коне / В конце весны, в конце весны - / Последней, довоенной. / Но туманы уже по росе плелись, / Град прошел по полям и мечтам. / Для того, чтобы тучи рассеялись, / Парень нужен был именно там. / Там - на войне как на войне, / А до войны как до войны, - / Везде, по всей Вселенной. / Он лихо ездил на коне / В конце весны, в конце весны - / Последней, довоенной. / Из болот ли подуло, из камер ли? / Ураган, снег и град пополам. / Ветры сникли, разбились и замерли. / Ветры лижут ладони парням. / Там - на войне как на войне, / А до войны как до войны, - / Везде, по всей Вселенной. / Он лихо ездил на коне / В конце весны, в конце весны - / Последней, довоенной. |
| Про первые ряды / Была пора - я рвался в первый ряд, / И это всё от недопониманья. / Но с некоторых пор сажусь назад: / Там, впереди, как в спину автомат - / Тяжелый взгляд, недоброе дыханье. / Может, сзади и не так красиво, / Но намного шире кругозор, / Больше и разбег, и перспектива, / И еще - надежность и обзор. / Стволы глазищ, числом до десяти, / Как дуло на мишень, но на живую. / Затылок мой от взглядов не спасти, / И сзади так удобно нанести / Обиду или рану ножевую. / Может, сзади и не так красиво, / Но намного шире кругозор, / Больше и разбег, и перспектива, / И еще - надежность и обзор. / Мне вреден первый ряд, и говорят, / (От мыслей этих я в ненастье ною) - / Уж лучше - где темней, в последний ряд. / Отсюда больше нет пути назад / И за спиной стоит стена стеною. / Может, сзади и не так красиво, / Но намного шире кругозор, / Больше и разбег, и перспектива, / И еще - надежность и обзор. / И пусть хоть реки утекут воды, / Пусть будут в пух засалены перины - / До лысин, до седин, до бороды / Не выходите в первые ряды / И не стремитесь в примы-балерины. / Может, сзади и не так красиво, / Но намного шире кругозор, / Больше и разбег, и перспектива, / И еще - надежность и обзор. / Надежно сзади, но бывают дни - / Я говорю себе, что выйду червой. / Не стоит вечно пребывать в тени. / С последним рядом долго не тяни, / А постепенно пробивайся в первый. / Может, сзади и не так красиво, / Но намного шире кругозор, / Больше и разбег, и перспектива, / И еще надежность и обзор. |
| Песенка про йогов / Чем славится индийская культура? / Вот, скажем, Шива - многорук, клыкаст. / Еще артиста знаем, Радж Капура, / И касту йогов - высшую из каст. / Говорят, что раньше йог / мог / Ни черта не бравши в рот - / год, / А теперь они рекорд / бьют - / Все едят и целый год / пьют. / А что же мы? - и мы не хуже многих, / Мы тоже можем много выпивать!.. / И бродят многочисленные йоги, / Их, правда, очень трудно распознать. / Очень много может йог / штук. / Вот один недавно лёг / вдруг, / Третий день уже летит, - / стыд, - / Ну, а он себе лежит / спит. / Я знаю, что у них секретов много. / Поговорить бы с йогом тет-на-тет! / Ведь даже яд не действует на йога - / На яды у него иммунитет. / Под водой не дышит час - / раз. / Не обидчив на слова - / два. / Если чует, что старик / вдруг, / Скажет: «Стоп!», и в тот же миг - / труп. / Я попросил подвыпившего йога / (Он бритвы, гвозди ел, как колбасу): / «Послушай, друг, откройся мне, - ей-богу, / С собой в могилу тайну унесу!» / Был ответ на мой вопрос / прост, / И поссорились мы с ним / в дым. / Я бы мог открыть ответ / тот, / Но йог велел хранить секрет, - / вот! / Но если даже йог не чует боли, / И может он не есть и не дышать, / Я б не хотел такой веселой доли - / Уметь не видеть, сердце отключать. / Чуть чего, так сразу йог - / вбок, / Он, во-первых, если спит - / сыт. / Люди рядом - то да сё, / мрут, / А ему - плевать, и всё / тут. |
| Вратарь / Льву Яшину / Да, сегодня я в ударе, не иначе - / Надрываются в восторге москвичи, - / Я спокойно прерываю передачи / И вытаскиваю мертвые мячи. / Вот судья противнику пенальти назначает - / Репортеры тучею кишат у тех ворот. / Лишь один упрямо за моей спиной скучает - / Он сегодня славно отдохнёт! / Извиняюсь, / вот мне бьют головой... / Я касаюсь - / подают угловой. / Бьет десятый - дело в том, / Что своим «сухим листом» / Размочить он может счет нулевой. / Мяч в моих руках - с ума трибуны сходят, - / Хоть десятый его ловко завернул. / У меня давно такие не проходят!.. / Только сзади кто-то тихо вдруг вздохнул. / Обернулся - слышу голос из-за фотокамер: / «Извини, но ты мне, парень, снимок запорол. / Что тебе - ну лишний раз потрогать мяч руками, - / Ну, а я бы снял красивый гол». / Я хотел его послать - / не пришлось: / Еле-еле мяч достать / удалось. / Но едва успел привстать, / Слышу снова: «Вот, опять! / Всё б ловить тебе, хватать - не дал снять!» / «Я, товарищ дорогой, всё понимаю, / Но культурно вас прошу: пойдите прочь! / Да, вам лучше, если хуже я играю, / Но поверьте - я не в силах вам помочь». / Вот летит девятый номер с пушечным ударом - / Репортер бормочет: «Слушай, дай ему забить! / Я бы всю семью твою всю жизнь снимал задаром...» - / Чуть не плачет парень. Как мне быть?! / «Это все-таки футбол, - / говорю. - / Нож по сердцу - каждый гол / вратарю». - / «Да я ж тебе как вратарю / Лучший снимок подарю, - / Пропусти - а я отблагодарю!» / Гнусь, как ветка, от напора репортёра, / Неуверенно иду на перехват... / Попрошу-ка потихонечку партнёров, / Чтоб они ему разбили аппарат. / Ну, а он всё ноет: «Это ж, друг, бесчеловечно - / Ты, конечно, можешь взять, но только, извини, - / Это лишь момент, а фотография - навечно. / А ну, не шевелись, потяни!» / Пятый номер в двадцать два - / знаменит, / Не бежит он, а едва / семенит. / В правый угол мяч, звеня, - / Значит, в левый от меня, - / Залетает и нахально лежит. / В этом тайме мы играли против ветра, / Так что я не мог поделать ничего... / Снимок дома у меня - два на три метра - / Как свидетельство позора моего. / Проклинаю миг, когда фотографу потрафил, / Ведь теперь я думаю, когда беру мячи: / Сколько ж мной испорчено прекрасных фотографий! - / Стыд меня терзает, хоть кричи. / Искуситель-змей, палач! / Как мне жить?! / Так и тянет каждый мяч / пропустить. / Я весь матч борюсь с собой - / Видно, жребий мой такой... / Так, спокойно - подают угловой... |
| Песенка о старой Одессе / Дамы, господа, - других не вижу здесь, / Блеск, изыск и общество прелестны! / Сотвори, господь, хоть пятьдесят Одесс, - / Всё равно в Одессе будет тесно. / Говорят, что здесь бывала / Королева из Непала / И какой-то крупный лорд из Эдинбурга, / И отсюда много ближе / До Берлина и Парижа, / Чем из даже самого Санкт-Петербурга. / Вот приехал в город меценат и крез, / Весь в деньгах, с задатками повесы. / Если был он с гонором, так будет - без, / Шаг ступив по улицам Одессы. / Из подробностей пикантных - / Две: мужчин столь элегантных / В целом свете вряд ли встретить бы смогли вы; / Ну, а женщины Одессы - / Все скромны, все поэтессы, / Все умны, а в крайнем случае, красивы. / Грузчики в порту, которым равных нет, / Отдыхают с баснями Крылова. / Если вы чуть-чуть художник и поэт, / Вас поймут в Одессе с полуслова. / Нет прохода здесь, клянусь вам, / От любителей искусства, / И об этом много раз писали в прессе. / Если в Англии и в Штатах / Недостаток в меценатах, / Пусть приедут позаимствуют в Одессе. / Дамы, господа, я восхищен и смят. / Мадам, месье, я счастлив, что таиться! / Леди, джентельмены, я готов стократ / Умереть и снова здесь родиться. / Всё в Одессе: море, песни, / Порт, бульвар и много лестниц, / Крабы, устрицы, акации, maisons chantees. / Да, наш город процветает, / Но в Одессе не хватает / Самой малости - театра варьете! / Лучший юмор в мире - это юмор наш. / Первый анекдот рассказан здесь, и / Лучший пляж на свете - наш одесский пляж, / Лучший вид на море - из Одессы. / Человек ломал работу, / А куда пойти в субботу / Отдохнуть от важных дел и от веселья? / Вы с Одессой незнакомы: / Как залезешь в катакомбы - / Так не хочется вылазить с подземелья. / Пушкин - величайший на земле поэт - / Бросил всё и начал жить в Одессе, - / Проживи он здесь еще хоть пару лет - / Кто б тогда услышал о Дантесе?! |
| Давно смолкли залпы орудий... / Давно смолкли залпы орудий, / Над нами лишь солнечный свет, - / На чем проверяются люди, / Если войны уже нет? / Приходится слышать нередко / Сейчас, как тогда: / «Ты бы пошел с ним в разведку? / Нет или да?» / Не ухнет уже бронебойный, / Не быть похоронной под дверь, / И кажется - всё так спокойно, / Негде раскрыться теперь... / Но все-таки слышим нередко / Сейчас, как тогда: / «Ты бы пошел с ним в разведку? / Нет или да?» / Покой только снится, я знаю, - / Готовься, держись и дерись! - / Есть мирная передовая - / Беда, и опасность, и риск. / Поэтому слышим нередко / Сейчас, как тогда: / «Ты бы пошел с ним в разведку? / Нет или да?» / В полях обезврежены мины, / Но мы не на поле цветов, - / Вы поиски, звёзды, глубины / Не сбрасывайте со счетов. / Поэтому слышим нередко / Сейчас, как тогда: / «Ты бы пошел с ним в разведку? / Нет или да?» |
| Бандиты / До нашей эры соблюдалось чувство меры, / Потом бандитов называли - «флибустьеры», / Потом названье звучное «пират» / Забыли, - бить их / И словом оскорбить их / Всякий рад. / Бандит же ближних возлюбил - души не чает, / И если что-то им карман отягощает - / Он подойдет к ним как интеллигент, / Улыбку выжмет - / И облегчает ближних / За момент. / А если ближние начнут сопротивляться, / Излишне нервничать и сильно волноваться, - / Тогда бандит поступит как бандит: / Он стрельнет трижды - / И вмиг приводит ближних / В трупный вид. / А им за это - ни чинов, ни послаблений, - / Доходит даже до взаимных оскорблений, - / Едва бандит выходит за порог, / Как сразу: «Стойте! / Невинного не стройте! / Под замок!» / На теле общества есть много паразитов, / Но почему-то все стесняются бандитов, - / И с возмущеньем хочется сказать: / «Поверьте, - боже, / Бандитов надо тоже / Понимать!» |
| Падение Алисы / Догонит ли в воздухе - или шалишь - / Летучая кошка летучую мышь? / Собака летучая - кошку летучую? / Зачем я себя этой глупостью мучаю? / А раньше я думала, стоя над кручею: / Ах, как бы мне сделаться тучей летучею! / Ну вот я и стала летучею тучею, / и вот я решаю по этому случаю: / Догонит ли в воздухе - или шалишь - / Летучая кошка летучую мышь? |
| Дальний Восток / Долго же шел ты, в конверте листок, - / Вышли последние сроки! / Но потому он и Дальний Восток, / Что - далеко на востоке... / Ждешь с нетерпеньем ответ ты - / Весточку в несколько слов... / Мы здесь встречаем рассветы / Раньше на восемь часов. / Здесь до утра пароходы ревут / Средь океанской шумихи - / Не потому его Тихим зовут, / Что он действительно тихий. / Ждешь с нетерпеньем ответ ты - / Весточку в несколько слов... / Мы здесь встречаем рассветы / Раньше на восемь часов. / Ты не пугайся рассказов о том, / Будто здесь самый край света, - / Сзади еще Сахалин, а потом - / Круглая наша планета. / Ждешь с нетерпеньем ответ ты - / Весточку в несколько слов... / Мы здесь встречаем рассветы / Раньше на восемь часов. / Что говорить - здесь, конечно, не рай, / Но невмоготу переписка, - / Знаешь что, милая, ты приезжай: / Дальний Восток - это близко! / Скоро получишь ответ ты - / Весточку в несколько слов! / Вместе бы встретить рассветы / Раньше на восемь часов! |
| Дорога, дорога... / Дорога, дорога - счета нет шагам, / И не знаешь, где конец пути, - / По дороге мы идем по разным сторонам / И не можем ее перейти. / Улыбнись мне хоть как-нибудь взглядом, / Улыбнись - я напротив, я рядом. / Побегу на красный свет, - оштрафуют, - не беда, - / Только ты подскажи мне - когда. / Улыбка, улыбка - для кого она? / Ведь как я - ее никто не ждёт. / Я замер и глаза закрыл, открыл - но ты одна, / А я опять прозевал переход. / Улыбнись мне хоть как-нибудь взглядом, / Улыбнись - я напротив, я рядом. / Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далёк, / Перейди, если мне невдомёк. / Шагаю, шагаю - кто мне запретит! / И шаги отсчитывают путь. / За тобой готов до бесконечности идти - / Только ты не сверни куда-нибудь. / Улыбнись мне хоть как-нибудь взглядом, / Улыбнись - я напротив, я рядом. / Путь наш долог, но ведь он всё же кончится, боюсь, - / Перейди, если я не решусь. |
| Дуэт разлученных / Дорога сломала степь напополам, / И неясно, где конец пути, - / По дороге мы идем по разным сторонам / И не можем ее перейти. / Сколько зим этот путь / продлится? / Кто-то должен рискнуть, / решиться! / Надо нам поговорить - перекресток недалёк, - / Перейди, если мне невдомёк! / Дорога, дорога поперек земли - / Поперек судьбы глубокий след, - / Многие уже себе попутчиков нашли / Ненадолго, а спутников - нет. / Промелькнет как беда / ухмылка, / Разведет навсегда / развилка... / Где же нужные слова, кто же первый их найдёт? / Я опять прозевал переход. / Река! - избавленье послано двоим, - / Стоит только руку протянуть... / Но опять, опять на разных палубах стоим, - / Подскажите же нам что-нибудь! / Волжский ветер хмельной / и вязкий, / Шепчет в души одной / подсказкой: / Время мало - торопись и не жди конца пути, - / Кто же первый рискнет перейти?! |
| Здесь сидел ты, Валет... / Здесь сидел ты, Валет, / Тебе счастия нет, / Тебе карта всегда не в цвет. / Наши общие дни / Ты в душе сохрани / И за карты меня извини! / На воле теперь вы меня забываете, / Вы порасползлись все по семьям в дома, - / Мои товарищи, по старой памяти / Я с вами веду разговор по душам. |
| Старательская / Друг в порядке - он, словом, при деле, - / Завязал он с газетой тесьмой: / Друг мой золото моет в артели, - / Получил я сегодня письмо. / Пишет он, что работа - не слишком... / Словно лозунги клеит на дом: / «Государство будет с золотишком, / А старатель будет - с трудоднём!» / Говорит: «Не хочу отпираться, / Что поехал сюда за рублём...» / Говорит: «Если чуть постараться, / То вернуться могу королём!» / Написал, что становится злее. / «Друг, - он пишет, - запомни одно: / Золотишко всегда тяжелее / И всегда оседает на дно. / Тонет золото - хоть с топорищем. / Что ж ты скис, захандрил и поник? / Не боись: если тонешь, дружище, - / Значит, есть и в тебе золотник!» / Пишет он второпях, без запинки: / «Если грязь и песок над тобой - / Знай: то жизнь золотые песчинки / Отмывает живящей водой...» / Он ругает меня: «Что ж не пишешь?! / Знаю - тонешь, и знаю - хандра, - / Всё же золото - золото, слышишь! - / Люди бережно снимут с ковра...» / Друг стоит на насосе и в метку / Отбивает от золота муть. / ...Я письмо проглотил как таблетку - / И теперь не боюсь утонуть! / Становлюсь я упрямей, прямее, - / Пусть бежит по колоде вода, - / У старателей - всё лотерея, / Но старатели будут всегда! |
| Представление Белого Кролика / - Эй, кто там крикнул «ай-ай-ай»? - Ну я! Я, Кролик Белый. / - Опять спешишь? - Прости, Додо, - так много важных дел! / У нас в Стране Чудес попробуй что-то не доделай... / Вот и ношусь я взад-вперед, как заяц угорелый, - / За два кило пути я на два метра похудел. / Зачем, зачем, сограждане, зачем я, Кролик, - белый? / Когда бы был я серым - я б не бегал, а сидел. / Все ждут меня, всем нужен я - и всем визиты делай, / А я не в силах отказать: я страшно мягкотелый, - / Установить бы кроликам какой-нибудь предел!.. / - Но почему дрожите вы? И почему вы - белый? / - Да потому что - ай-ай-ай! - таков уж мой удел. / Ах, как опаздываю я - почти что на день целый! / Бегу, бегу!.. - А говорят, он в детстве не был белый, / Но опоздать боялся - и от страха поседел. |
| Скоморохи на ярмарке / Эй, народ честной, незадачливый! / Ай, вы, купчики, да служивый люд! / Живо к городу поворачивай - / Там не зря в набат с колоколен бьют! / Все ряды уже с утра / Позахвачены - / Уйма всякого добра, / Всякой всячины: / Там точильные круги / Точат лясы, / Там лихие сапоги- / самоплясы. / Тагарга-матагарга, / Во столице ярмарка - / Сказочно-реальная, / Цветомузыкальная! / Богачи и голь перекатная, - / Покупатели - все, однако, вы, / И хоть ярмарка не бесплатная, / Раз в году вы все одинаковы! / За едою в закрома / Спозараночка / Скатерть бегает сама - / Самобраночка, - / Кто не хочет есть и пить, / Тем - изнанка, / Тех начнет сама бранить / Самобранка. / Тагарга-матагарга, / Вот какая ярмарка! / Праздничная, вольная, / Белохлебосольная! / Вона шапочки- невидимочки, - / Кто наденет их - станет барином. / Леденцы во рту - словно льдиночки, / И Жар-птица есть в виде жареном! / Прилетели год назад / Гуси-Лебеди, / А теперь они лежат / На столе, гляди! / Эй, слезайте с облучка, / Добры люди, / Да из Белого Бычка / Ешьте студень! / Тагарга-матагарга, / Всем богата ярмарка! / Вон орехи рядышком - / С изумрудным ядрышком! / Скоморохи здесь - все хорошие, / Скачут-прыгают через палочку. / Прибауточки скоморошие, - / Смех и грех от них - все вповалочку! / По традиции, как встарь, / Вплавь и волоком / Привезли царь-самовар, / Как Царь-колокол, - / Скороварный самовар - / Он на торфе / Вам на выбор сварит вар / Или кофе. / Тагарга-матагарга, / Удалая ярмарка - / С плясунами резвыми, / Большей частью трезвыми! / Вот Балда пришел, поработать чтоб: / Без работы он киснет-квасится. / Тут как тут и Поп - толоконный лоб, / Но Балда ему - кукиш с маслицем! / Разновесые весы - / Проторгуешься! / В скороходики-часы - / Не обуешься! / Скороходы-сапоги / Не залапьте! / А для стужи да пурги - / Лучше лапти. / Тагарга-матагарга, / Что за чудо ярмарка - / Звонкая, несонная, / Нетрадиционная! / Вон Емелюшка Щуку мнет в руке - / Щуке быть ухой, вкусным варевом. / Черномор Кота продает в мешке - / Слишком много Кот разговаривал. / Говорил он без тычка, / Без задорины - / Все мы сказками слегка / Объегорены. / Не скупись, не стой, народ / За ценою: / Продается с цепью Кот / Золотою! / Тагарга-матагарга, / Упоенье - ярмарка, - / Общее, повальное, / Эмоциональное! / Будет смехом-то рвать животики! / Кто отважится, разохотится / Да на коврике- самолётике / Не откажется, а прокотится?! / Разрешите сделать вам / Примечание: / Никаких воздушных ям / И качания, - / Ковролетчики вчера / Ночь не спали - / Пыль из этого ковра / Выбивали. / Тагарга-матагарга, / Удалася ярмарка! / Тагарга-матагарга, / Хорошо бы - надолго! / Здесь река течет - вся молочная, / Берега над ней - сплошь кисельные, - / Мы вобьем во дно сваи прочные, / Запрудим ее - дело дельное! / Запрудили мы реку - / Это плохо ли?! - / На кисельном берегу / Пляж отгрохали. / Но купаться нам пока / Нету смысла, / Потому - у нас река / Вся прокисла! / Тагарга-матагарга, / Не в обиде ярмарка - / Хоть залейся нашею / Кислой простоквашею! / Мы беду-напасть подожжем огнём, / Распрямим хребты втрое сложенным, / Меду хмельного до краев нальём / Всем скучающим и скукоженным! / Много тыщ имеет кто - / Тратьте тыщи те! / Даже то - не знаю что - / Здесь отыщете! / Коль на ярмарку пришли - / Так гуляйте, - / Неразменные рубли / Разменяйте! / Тагарга-матагарга, / Для веселых ярмарка! / Подходи, подваливай, / Сахари, присаливай! |
| Странные скачки / Эй вы, синегубые! / Эй, холодноносые! / Эй вы, стукозубые / И дыбоволосые! / Эй, мурашкокожаные, / Мерзляки, мерзлячки, / Мокрые, скукоженые, - / Начинаем скачки! / Эй, ухнем! / Эй, охнем! / Пусть рухнем - / Зато просохнем! / Все закоченелые, / Слабые и хилые, / Ну - как угорелые / Побежали, милые! / Полуобмороженная / Пестрая компания, / Выполняй положеное / Самосогревание! / Эй, ухнем! / Эй, охнем! / Пусть рухнем - / Зато просохнем. / Выйдут все в передние - / Задние и средние, / Даже предпоследние / Перейдут в передние! / Всем передвигающимся / Даже на карачках, / Но вовсю старающимся, - / Приз положен в скачках! / Эй, ухнем! / Эй, охнем! / Пусть рухнем - / Зато просохнем. / Вам не надо зимних шуб, / Робин Гуси с Эдами, / Коль придете к финишу / С крупными победами! / Мчимся, как укушенные, / Весело, согласно, / И стоим, просушенные, - / До чего прекрасно! / Ух! Встали! / Устали! / А впрок ли? / Зато просохли. |
| Через десять лет / Еще бы не бояться мне полётов, / Когда начальник мой Е.Б.Изотов, / Всегда в больное колет как игла. / «Эх, - говорит, - салага! / У них - и то, в Чикаго, / Три дня назад авария была!..» / Хотя бы сплюнул: всё же люди - братья, / И мы вдвоем и не под кумачом, - / Но знает, черт: и так для предприятья / Я - хоть куда, хоть как и хоть на чём! / Я не в страхе, я навеселе - / Чтоб по трапу пройти не моргнув - / Тренируюсь уже на земле, / Туго-натуго пояс стянув. / Но, слава богу, я не вылетаю, - / В аэропорте время коротаю / Еще с одним таким же - побратим! / Мы пьем седьмую за день / За то, что все мы сядем, / И, может быть, - туда, куда летим. / Пусть в ресторане не дают навынос, - / Там радио молчит, там благодать, / Вбежит швейцар и рявкнет: «Кто на Вильнюс!.. / Спокойно продолжайте выпивать!» / Мне лететь - острый нож и петля: / Ни поесть, ни распить, ни курнуть, / И еще - безопасности для - / Должен я сам себя пристегнуть! / У автомата - в нем ума палата - / Стою я, улыбаясь глуповато: / Такое мне ответил автомат!.. / Невероятно: в Ейске - / Уже по-европейски: / Свобода слова, - если это мат. / Мой умный друг к полудню стал ломаться, - / Уже наряд милиции зовут: / Он гнул винты у «ИЛа-18» / И требовал немедля парашют. / Я приятеля стал вразумлять: / «Паша, Пашенька, Паша, Пашут! / Если нам по чуть-чуть добавлять, / То на кой тебе шут парашют!..» / Он рассказал (такие врать не станут): / Летел он раз, ремнями не затянут, / Вдруг - взрыв! Но он был к этому готов, / И тут нашел лазейку, - / Расправил телогрейку / И приземлился в клумбу от цветов. / Мы от его рассказа обалдели!.. / А здесь всё переносят, и не зря, / Все рейсы за последние недели / Уже на тридцать третье декабря. / Я напрасно верчусь на пупе, / Я напрасно волнуюсь вообще: / Если в воздухе будет ЧП - / Приземлюсь на китайском плаще. / Но, смутно беспокойство ощущая, / Припоминаю: вышел без плаща я! / Чего ж ты натворила, Кать, а Кать! / Вот только две соседки / С едой всучили сетки... / А сетки воздух будут пропускать! / Прослушал объявление! Но я бы / Не встал, теперь меня не подымай! / И слышу: «Пассажиры за ноябрь! / Ваш вылет переносится на май!» / Зря я дёргаюсь: Ейск - не Бейрут, / Пассажиры - спокойней ягнят, / Террористов на рейс не берут, / Неполадки к весне устранят. / Считайте меня полным идиотом, / Но я б и там летал «Аэрофлотом»! / У них - good bye! - и в небо, хошь не хошь. / А здесь - сиди и грейся: / Всегда задержка рейса, / Хоть день, а всё же лишний проживёшь. / Мы взяли пунш и кожу индюка - бр-р! / Теперь снуём до ветру в темноту: / Удобства - во дворе, хотя декабрь / И Новый год в Москву летит на «ТУ». / Друг мой честью клянётся спьяна, / Что он всех, если надо, сместит. / «Как же так? - говорит. - Вся страна / Никогда никуда не летит!» / А в это время где-то в Красноярске, / На кафеле рассевшись по-татарски, / О промедленье вовсе не скорбя, / Проводит сутки третьи / С шампанским в туалете / Сам Новый год - и пьёт сам за себя. / Помешивая воблою в бокале, / Чтоб вышел газ - от газа он блюёт, - / Сидит себе на аэровокзале / И ждёт, когда наступит новый год. / Но в Хабаровске рейс отменён, / Там надёжно застрял самолёт... / Потому-то и новых времён / В нашем городе не настаёт. |
| О китайской проблеме / Есть на Земле предостаточно рас - / Просто цветная палитра, - / Воздуха каждый вдыхает за раз / Два с половиною литра! / Если так дальше, то - полный привет - / Скоро конец нашей эры: / Эти китайцы за несколько лет / Землю лишат атмосферы! / Сон мне тут снился неделю подряд - / Сон с пробужденьем кошмарным: / Будто я - в дом, а на кухне сидят / Мао Цзедун с Ли Сын Маном! / И что разделился наш маленький шар / На три огромные части, / Нас - миллиард, их - миллиард, / А остальное - китайцы. / И что подают мне какой-то листок: / На, мол, подписывай - ну же, - / Очень нам нужен ваш Дальний Восток - / Ах, как ужасно нам нужен!.. / Только об этом я сне вспоминал, / Только о нем я и думал, - / Я сослуживца недавно назвал / Мао - простите - Цзедуном! / Но вскорости мы на Луну полетим, - / И что нам с Америкой драться: / Левую - нам, правую - им, / А остальное - китайцам. |
| Рецидивист / Это был воскресный день - и я не лазил по карманам: / В воскресенье - отдыхать, - вот мой девиз. / Вдруг - свисток, меня хватают, обзывают хулиганом, / А один узнал - кричит: «Рецидивист!» / «Брось, товарищ, не ершись, / Моя фамилия - Сергеев, - / Ну, а кто рецидивист - / Так я ж понятья не имею». / Это был воскресный день, но мусора не отдыхают: / У них тоже - план давай, хоть удавись, - / Ну а если перевыполнят, так их там награждают - / На вес золота там вор-рецидивист. / С уваженьем мне: «Садись! - / Угощают «Беломором». - / Значит, ты - рецидивист? / Распишись под протоколом!» / Это был воскресный день, светило солнце как бездельник, / И все люди - кто с друзьями, кто с семьёй, - / Ну а я сидел скучал, как в самый грустный понедельник: / Мне майор попался очень деловой. / «Сколько раз судились вы?» - / «Плохо я считать умею!» - / «Но всё же вы - рецидивист?» - / «Да нет, товарищ, я - Сергеев». / Это был воскресный день - а я потел, я лез из кожи, - / Но майор был в математике горазд: / Он чего-то там сложил, потом умножил, подытожил - / И сказал, что я судился десять раз. / Подал мне начальник лист - / Расписался как умею - / Написал: «Рецидивист / По фамилии Сергеев». / Это был воскресный день, я был усталым и побитым, - / Но одно я знаю, одному я рад: / В семилетний план поимки хулиганов и бандитов / Я ведь тоже внес свой очень скромный вклад! |
| Живу я в лучшем из миров... / Живу я в лучшем из миров - / Не нужно хижины мне! / Земля - постель, а небо - кров, / Мне стены - лес, могила - ров, - / Мурашки по спине. / Но мне хорошо! / Мне славно жить в стране - / Во рву, на самом дне - / В приятной тишине. / Лучи палят - не надо дров, - / Любой ко мне заходи! / Вот только жаль, не чинят кров, / А в этом лучшем из миров / Бывают и дожди. / Но мне хорошо! / Не веришь - заходи, / Садись и не зуди, - / Гляди, не разбуди! / И всё прекрасно - всё по мне, - / Хвала богам от меня! / Еще есть дырка на ремне, / Я мог бы ездить на коне - / Да только нет коня. / Но мне хорошо! / Все беды - болтовня. / Я, струнами звеня, / Пою подряд три дня - / Послушайте меня. |
| Про глупцов / Этот шум - не начало конца, / Не повторная гибель Помпеи - / Спор вели три великих глупца: / Кто из них, из великих, глупее. / Первый выл: «Я физически глуп, - / Руки вздел, словно вылез на клирос. - / У меня даже мудрости зуб, / Невзирая на возраст, не вырос!» / Но не приняли это в расчёт - / Даже умному эдак негоже: / «Ах, подумаешь, зуб не растёт! / Так другое растет - ну и что же?..» / К синяку прижимая пятак, / Встрял второй: «Полно вам, загалдели! / Я - способен всё видеть не так, / Как оно существует на деле!» / «Эх, нашел чем хвалиться, простак, - / Недостатком всего поколенья!.. / И к тому же всё видеть не так - / Доказательство слабого зренья!» / Третий был непреклонен и груб, / Рвал лицо на себе, лез из платья: / «Я - единственный подлинно глуп, - / Ни про что не имею понятья». / Долго спорили - дни, месяца, - / Но у всех аргументы убоги... / И пошли три великих глупца / Глупым шагом по глупой дороге. / Вот и берег - дороге конец. / Откатив на обочину бочку, / В ней сидел величайший мудрец, - / Мудрецам хорошо в одиночку. / Молвил он подступившим к нему: / Дескать, знаю - зачем, кто такие... / «Одного только я не пойму - / Для чего это вам, дорогие! / Или, может, вам нечего есть, / Или - мало друг дружку побили? / Не кажитесь глупее, чем есть, - / Оставайтесь такими, как были. / Стоит только не спорить о том, / Кто главней, - уживетесь отлично, - / Покуражьтесь еще, а потом - / Так и быть - приходите вторично!..» / Он залез в свою бочку с торца - / Жутко умный, седой и лохматый... / И ушли три великих глупца - / Глупый, глупенький и глуповатый. / Удивляясь, ворчали в сердцах: / «Стар мудрец - никакого сомненья! / Мир стоит на великих глупцах, - / Зря не выказал старый почтенья!» / Потревожат вторично его - / Темной ночью попросят: «Вылазьте!» / Всё бы это еще ничего, / Но глупцы - состояли у власти... / И у сказки бывает конец: / Больше нет у обочины бочки, - / В «одиночку» отправлен мудрец. / Хорошо ли ему в «одиночке»? |
| Город уши заткнул / Город уши заткнул и уснуть захотел, / И все граждане спрятались в норы. / А у меня в этот час еще тысяча дел, - / Задерни шторы / и проверь запоры! / Только зря: не спасет тебя крепкий замок, / Ты не уснешь спокойно в своем доме, - / потому что я вышел сегодня на скок, / А Колька Дёмин - / на углу на стрёме. / И пускай сторожит тебя ночью лифтёр, / И ты свет не гасил по привычке - / Я давно уже гвоздик к замочку притёр, / Попил водички / и забрал вещички. / Ты увидел, услышал - как листья дрожат, / Твои тощие, хилые мощи, - / Дело сделал свое я - и тут же назад, / А вещи - к тёще / в Марьиной роще. / А потом - до утра можно пить и гулять, / Чтоб звенели и пели гитары, / И спокойно уснуть, чтобы не увидать / Во сне кошмары, / мусоров и нары. / Когда город уснул, когда город затих - / Для меня лишь начало работы... / Спите, граждане, в теплых квартирах своих - / Спокойной ночи, / до будущей субботы! |
| Простите Мишку! / Говорят, арестован / Добрый парень / за три слова, - / Говорят, арестован / Мишка Ларин / за три слова. / Говорят, что не помог ему заступник, / честно слово, - / Мишка Ларин как опаснейший преступник / аттестован. / Ведь это ж, правда, - несправедливость! / Говорю: не виновен! / Не со зла ведь, / но вино ведь!.. / Говорю: не виновен, / А ославить - / разве новость! / Говорю, что не поднял бы Мишка руку / на ту суку, - / Так возьмите же вы Мишку на поруки - / вот вам руку! / А то ведь, правда, - несправедливость! / Говорят, что до свадьбы / Он придёт, / до женитьбы, - / Вот бы вас бы послать бы, / Вот бы вас / погноить бы! / Вот бы вас бы на Камчатку - на Камчатку / нары дали б, - / Пожалели бы вы нашего Мишатку, / порыдали б!.. / А то ведь, правда, - несправедливость! / Говорю: заступитесь! / Повторяю: / на поруки! / Если ж вы поскупитесь - / Заявляю: / ждите, суки! / Я ж такое вам устрою, я ж такое / вам устрою! / Друга Мишку не забуду - и вас в землю / всех зарою! / А то ведь, правда, - несправедливость! |
| Братьям Вайнерам / Граждане, ах, сколько ж я не пел, но не от лени - / Некому: жена - в Париже, все дружки - сидят. / Даже Глеб Жеглов, хоть ботал чуть по новой фене - / Ничего не спел, чудак, пять вечеров подряд. / Хорошо, что в зале нет / «Не наших» всех сортов, / Здесь - кто хочет на банкет / Без всяких паспортов. / Расскажу про братиков - / Писателей, соратников, / Про людей такой души, / Что не сыщешь ватников. / Наше телевидение требовало резко: / Выбросить слова «легавый», «мусор» или «мент», / Поменять на мыло шило, шило - на стамеску. / А ворье переиначить в «чуждый элемент». / Но сказали брат и брат: / «Не! Мы усё спасём. / Мы и сквозь редакторат / Всё это пронесём». / Так в ответ подельники, / Скиданув халатики, / Надевали тельники, / А поверх - бушлатики. / Про братьёв-разбойников у Шиллера читали, / Про Лаутензаков написал уже Лион, / Про Серапионовых и школьники листали. / Где ж роман про Вайнеров? Их - два на миллион! / Проявив усердие, / Сказали кореша: / - «Эру милосердия» / Можно даже в США! / С них художник штатников / Написал бы латников; / Мы же в их лице теряем / Классных медвежатников. |
| Гром прогремел / Гром прогремел - золяция идёт, / Губернский розыск рассылает телеграммы, / Что вся округа переполнута з ворами, / И что настал критический момент - / И заедает темный элемент. / Не тот расклад, - начальники грустят: / Во всех притонах пьют не вина, а отравы, / Во всём у городе - убийства и облавы... / Они приказ дают - идти ва-банк / И применить запасный вариант! / Вот мент идет - идет в обход, / Губернский розыск рассылает телеграммы, / Что вся Одесса переполнута з ворами, / И что настал критический момент - / И заедает темный элемент. / А им в ответ дают такой совет: / Имейте каплю уваженья к этой драме, / Четыре сбоку - ваших нет в Одессе-маме! / Пусть мент идет, идет себе в обход, - / Расклад не тот - и номер не пройдёт! |
| Охота на кабанов / Грязь сегодня еще непролазней, / Сверху - мразь, словно бог - без штанов... / К черту дождь! У охотников праздник: / Им сегодня стрелять кабанов. / Били в ведра и гнали к болоту, / Вытирали промокшие лбы, / Презирали лесов позолоту, / Поклоняясь азарту пальбы. / Егерей за кровожадность не пинайте, / Вы охотников носите на руках, - / Любим мы кабанье мясо в карбонаде, / Обожаем кабанов в окороках. / Кабанов не тревожила дума - / Почему и за что, - как в плену, / Кабаны убегали от шума, / Чтоб навек обрести тишину. / И неважно - рычанье ли, плач ли, - / Дух охотничий неистребим. / Третий номер сегодня удачлив: / Три клыкастых лежат перед ним. / Вылетали из ружей жаканы, / Без разбору разя, наугад, - / Будто радостно бил в барабаны / Боевой пионерский отряд. / Егерей за кровожадность не пинайте, / Вы охотников носите на руках, - / Любим мы кабанье мясо в карбонаде, / Обожаем кабанов в окороках. / Шум, костер и тушенка из банок, / И «охотничья» водка - на стол. / Только полз присмиревший подранок, / Завороженно глядя на ствол. / А потом - спирт плескался в канистре, / Спал азарт, будто выигран бой: / Снес подранку полчерепа выстрел - / И рога протрубили отбой. / Егерей за кровожадность не пинайте, / Вы охотников носите на руках, - / Любим мы кабанье мясо в карбонаде, / Обожаем кабанов в окороках. / Мне сказали они про охоту, / Над угольями тушу вертя: / «Стосковались мы, видно, по фронту, / По атакам, да и - по смертям. / Это вроде мы снова - в пехоте, / Это вроде мы снова - в штыки, / Это душу отводят в охоте / Уцелевшие фронтовики...» / Егерей за кровожадность не пинайте, / Вы охотников носите на руках, - / Любим мы кабанье мясо в карбонаде, / Обожаем кабанов в окороках. |
| Выезд Соловья-разбойника / - Как да во лесу дремучем / По сырым дуплам да сучьям / И по норам по барсучьим / Мы скучаем и канючим. / Так зачем сидим мы сиднем, / Скуку да тоску наводим? / Ну-кася, ребята, выйдем, / Весело поколобродим! / Мы - ребята битые, / Тертые, учёные. / Во болотах мытые, / В омутах мочёные. / Как да во лесу дремучем / Что-нибудь да отчебучим, / Добра молодца прищучим, / Защекочем и замучим! / Воду во реке замутим. / На кустах костей навесим, / Пакостных шутих нашутим, / Весело покуролесим! / Водяные, лешие, / Души забубённые! / Ваше дело - пешие, / Наше дело - конные. / - Первый Соловей в округе - / Я гуляю бесшабашно. / У меня такие слуги, / Что и самому мне страшно. / К оборотням не привыкну - / До того хитры ребятки! / Да и сам я свистну, гикну - / Аж душа уходит в пятки! / Не боюсь тоски-муры, / Если есть русалочки! / Выходи, кикиморы, / Поиграем в салочки! / - Ну-ка, рукава засучим, / Путника во тьме прижучим, / Свалим - и в песке зыбучем / Пропесочим и прищучим! / Ты не жди, купец, подмоги - / Мы из чащи повылазим / Да и на большой дороге / Вволюшку побезобразим! / Зря на нас клевещете, / Умники речистые! / Всё путем у нечисти, / Даже совесть чистая. |
| Песня о вещем Олеге / Как ныне сбирается вещий Олег / Щиты прибивать на ворота, / Как вдруг подбегает к нему человек - / И ну шепелявить чего-то. / «Эй, князь, - говорит ни с того ни с сего, - / Ведь примешь ты смерть от коня своего!» / Но только собрался идти он на вы - / Отмщать неразумным хазарам, / Как вдруг прибежали седые волхвы, / К тому же разя перегаром, - / И говорят ни с того ни с сего, / Что примет он смерть от коня своего. / «Да кто ж вы такие, откуда взялись?! - / Дружина взялась за нагайки, - / Напился, старик, - так иди похмелись, / И неча рассказывать байки / И говорить ни с того ни с сего, / Что примет он смерть от коня своего!» / Ну, в общем, они не сносили голов, - / Шутить не могите с князьями! - / И долго дружина топтала волхвов / Своими гнедыми конями: / Ишь, говорят ни с того ни с сего, / Что примет он смерть от коня своего! / А вещий Олег свою линию гнул, / Да так, что никто и не пикнул, - / Он только однажды волхвов вспомянул, / И то - саркастически хмыкнул: / Ну надо ж - болтать ни с того ни с сего, / Что примет он смерть от коня своего! / «А вот он, мой конь - на века опочил, - / Один только череп остался!..» / Олег преспокойно стопу возложил - / И тут же на месте скончался: / Злая гадюка кусила его - / И принял он смерть от коня своего. / ...Каждый волхвов покарать норовит, - / А нет бы - послушаться, правда? / Олег бы послушал - еще один щит / Прибил бы к вратам Цареграда. / Волхвы-то сказали с того и с сего, / Что примет он смерть от коня своего! |
| Семейные дела в Древнем Риме / Как-то вечером патриции / Собрались у Капитолия / Новостями поделиться и / Выпить малость алкоголия. / Не вести ж бесед тверёзыми! / Марк-патриций не мытарился - / Пил нектар большими дозами / И ужасно нанектарился. / И под древней под колонною / Он исторг из уст проклятия: / - Ох, с почтенною матроною / Разойдусь я скоро, братия! / Она спуталась с поэтами, / Помешалась на театрах - / Так и шастает с билетами / На приезжих гладиаторов! / «Я, - кричит, - от бескультурия / Скоро стану истеричкою!» - / В общем, злобствует как фурия, / Поощряема сестричкою! / Только цыкают и шикают... / Ох, налейте снова мне «двойных»! / Мне ж - рабы в лицо хихикают. / На войну бы мне, да нет войны! / Я нарушу все традиции - / Мне не справиться с обеими, - / Опускаюсь я, патриции, / Дую горькую с плебеями! / Я ей дом оставлю в Персии - / Пусть берет сестру-мегерочку, - / На отцовские сестерции / Заведу себе гетерочку. / У гетер хотя всё явственней, / Но они не обезумели. / У гетеры пусть безнравственней, / Зато родственники умерли. / Там сумею исцелиться и / Из запоя скоро выйду я! - / ...И пошли домой патриции, / Марку пьяному завидуя. |
| Сказочная история / Как во городе во главном, / Как известно - златоглавом, / В белокаменных палатах, / Знаменитых на весь свет, / Воплотители эпохи - / Лицедеи-скоморохи, / У кого дела не плохи, - / Собирались на банкет. / Для веселья есть причина: / Ну, во-первых - дармовщина, / Во-вторых - любой мужчина / Может даму пригласить, / И, потискав даму эту, / По паркету весть к буфету / И без денег - по билету - / Накормить и закусить. / И стоят в дверном проёме / На великом том приёме / На дежурстве и на стрёме / Тридцать три богатыря, - / Им потеха - где шумиха, / Там ребята эти лихо / Крутят рученьки, но - тихо, / Ничего не говоря. / Но ханыга, прощелыга, / Забулдыга и сквалыга - / От монгольского от ига / К нам в наследство перешли, - / И они входящим - в спину - / Хором, враз: «Даешь Мазину, / Дармовую лососину / И Мишеля Пикколи!» / ...В кабаке старинном «Каме» / Парень кушал с мужиками, - / Все ворочали мозгами - / Кто хорош, а кто и плох. / А когда кабак закрыли, / Все решили: недопили, - / И трезвейшего снабдили, / Чтоб чего-то приволок. / Парень этот для начала / Чуть пошастал у вокзала - / Там милиция терзала / Сердобольных шоферов, - / Он рванул тогда накатом / К белокаменным палатам - / Прямо в лапы к тем ребятам - / По мосту, что через ров. / Под дверьми всё непролазней - / Как у Лобного на казни, / И толпа побезобразней - / Вся колышется, гудёт, - / Не прорвешься, хоть ты тресни! / Но узнал один ровесник: / «Это тот, который - песни, - / Пропустите, пусть идёт!» / «Не толкайте, не подвинусь!» / Думал он: а вдруг навынос / Не дадут - вот будет минус!.. / Ах! Красотка на пути! / Но Ивану не до крали, - / Лишь бы только торговали, / Лишь бы дали, лишь бы дали! / Время - два без десяти. / У буфета всё нехитро: / - Пять «четверок», два пол-литра! / Эй, мамаша, что сердита? / Сдачи можешь не давать!.. - / Повернулся - а средь зала / Краля эта танцевала: / Вся блестела, вся сияла, - / Как звезда - ни дать ни взять! / И упали из подмышек / Две «больших» и пять «малышек» / (Жалко, жалко ребятишек - / Тех, что бросил он в беде), - / И осколки, как из улья, / Разлетелись - и под стулья. / А пред ним мелькала тулья / Золотая на звезде. / Он - за воздухом к балконам, - / Поздно! Вырвались со звоном / И из сердца по салонам / Покатились клапана... / И, назло другим принцессам, / Та - взглянула с интересом, / Хоть она, писала пресса, / Хороша, но холодна. / Одуревшие от рвенья, / Рвались к месту преступленья / Люди плотного сложенья, / Засучивши рукава, - / Но не сделалось скандала: / Всё кругом затанцевало, - / Знать, скандала не желала / Предрассветная Москва. / И заморские ехидны / Говорили: «Ах, как стыдно! / Это просто несолидно, / Глупо так себя держать!..» / Только негр на эту новость / Укусил себя за ноготь, - / В Конго принято, должно быть, / Так восторги выражать... / Оказал ему услугу / И оркестр с перепугу, / И толкнуло их друг к другу, - / Говорят, что сквозняком... / И ушли они, не тронув / Любопытных микрофонов, / Так как не было талонов / Спрыснуть встречу коньяком. / ...Говорят, живут же люди / В этом самом Голливуде / И в Париже!.. Но - не будем: / Пусть болтают куркули! / Кстати, те, с кем был я в «Каме», / Оказались мужиками: / Не махали кулаками - / Улыбнулись и ушли. / И пошли летать в столице / Нежилые небылицы: / Молодицы - не девицы - / Словно деньгами сорят - / В подворотнях, где потише, / И в мансардах возле крыши, / И в местах еще повыше - / Разговоры говорят. |
| Разбойничья / Как во смутной волости / Лютой, злой губернии / Выпадали молодцу / Всё шипы да тернии. / Он обиды зачерпнул, зачерпнул / Полные пригоршни, / Ну, а горя, что хлебнул, - / Не бывает горше. / Пей отраву, хоть залейся! / Благо, денег не берут. / Сколь, веревочка, ни вейся, / Всё равно совьешься в кнут! / Гонит неудачников / По миру с котомкою. / Жизнь течет меж пальчиков / Паутинкой тонкою. / А которых повело, повлекло / По лихой дороге - / Тех ветрами сволокло / Прямиком в остроги. / Тут на милость не надейся - / Стиснуть зубы, да терпеть! / Сколь, веревочка, ни вейся - / Всё равно совьешься в плеть! / Ах, лихая сторона, / Сколь в тебе ни рыскаю, / Лобным местом ты красна / Да веревкой склизкою... / А повешенным сам дьявол-сатана / Голы пятки лижет. / Смех, досада, мать честна! - / Ни пожить, ни выжить! / Ты не вой, не плачь, а смейся - / Слез-то нынче не простят. / Сколь веревочка ни вейся, / Всё равно укоротят! / Ночью думы муторней. / Плотники не мешкают. / Не успеть к заутрене - / Больно рано вешают. / Ты об этом не жалей, не жалей, - / Что тебе отсрочка! / А на веревочке твоей / Нет ни узелочка. / Лучше ляг да обогрейся - / Я, мол, казни не просплю... / Сколь веревочка ни вейся - / А совьешься ты в петлю! |
| Деревянные костюмы / Как все мы веселы бываем и угрюмы, / Но если надо выбирать и выбор труден, / Мы выбираем деревянные костюмы, / Люди, люди... / Нам будут долго предлагать - не прогадать. / «Ах! - скажут, - что вы, вы еще не жили! / Вам надо только-только начинать...» - / Ну, а потом предложат: или-или. / Или пляжи, вернисажи или даже / Пароходы, в них наполненные трюмы, / Экипажи, скачки, рауты, вояжи... / Или просто - деревянные костюмы. / И будут веселы они или угрюмы, / И будут в роли злых шутов иль добрых судей, / Но нам предложат деревянные костюмы, / Люди, люди... / Нам могут даже предложить и закурить. / «Ах! - вспомнят, - вы ведь долго не курили. / Да вы еще не начинали жить...» - / Ну, а потом предложат: или-или. / Дым папиросы навевает что-то... / Одна затяжка - веселее думы. / Курить охота, ох, курить охота! / Но надо выбрать деревянные костюмы. / И будут вежливы и ласковы настолько - / Предложат жизнь счастливую на блюде. / Но мы откажемся... И бьют они жестоко, / Люди, люди, люди... |
| Баллада о брошенном корабле / Капитана в тот день называли на «ты», / Шкипер с юнгой сравнялись в талантах; / Распрямляя хребты и срывая бинты, / Бесновались матросы на вантах. / Двери наших мозгов / Посрывало с петель / В миражи берегов, / В покрывала земель, / Этих обетованных, желанных - / И колумбовых, и магелланных. / Только мне берегов / Не видать и земель - / С хода в девять узлов / Сел по горло на мель! / А у всех молодцов - / Благородная цель... / И в конце-то концов - / Я ведь сам сел на мель. / И ушли корабли - мои братья, мой флот, - / Кто чувствительней - брызги сглотнули. / Без меня продолжался великий поход, / На меня ж парусами махнули. / И погоду и случай / Безбожно кляня, / Мои пасынки кучей / Бросали меня. / Вот со шлюпок два залпа - и ладно! - / От Колумба и от Магеллана. / Я пью пену - волна / Не доходит до рта, / И от палуб до дна / Обнажились борта, / А бока мои грязны - / Таи не таи, - / Так любуйтесь на язвы / И раны мои! / Вот дыра у ребра - это след от ядра, / Вот рубцы от тарана, и даже / Видны шрамы от крючьев - какой-то пират / Мне хребет перебил в абордаже. / Киль - как старый неровный / Гитаровый гриф: / Это брюхо вспорол мне / Коралловый риф. / Задыхаюсь, гнию - так бывает: / И просоленное загнивает. / Ветры кровь мою пьют / И сквозь щели снуют / Прямо с бака на ют, - / Меня ветры добьют: / Я под ними стою / От утра до утра, - / Гвозди в душу мою / Забивают ветра. / И гулякой шальным всё швыряют вверх дном / Эти ветры - незваные гости, - / Захлебнуться бы им в моих трюмах вином / Или - с мели сорвать меня в злости! / Я уверовал в это, / Как загнанный зверь, / Но не злобные ветры / Нужны мне теперь. / Мои мачты - как дряблые руки, / Паруса - словно груди старухи. / Будет чудо восьмое - / И добрый прибой / Мое тело омоет / Живою водой, / Моря божья роса / С меня снимет табу - / Вздует мне паруса, / Словно жилы на лбу. / Догоню я своих, догоню и прощу / Позабывшую помнить армаду. / И команду свою я обратно пущу: / Я ведь зла не держу на команду. / Только, кажется, нет / Больше места в строю. / Плохо шутишь, корвет, / Потеснись - раскрою! / Как же так - я ваш брат, / Я ушел от беды... / Полевее, фрегат, - / Всем нам хватит воды! / До чего ж вы дошли: / Значит, что - мне уйти?! / Если был на мели - / Дальше нету пути?! / Разомкните ряды, / Всё же мы - корабли, - / Всем нам хватит воды, / Всем нам хватит земли, / Этой обетованной, желанной - / И колумбовой, и магелланной! |
| Пришельцы / Каждому хочется малость погреться - / Будь ты хоть гомо, хоть тля, - / В космосе шастали как-то пришельцы - / Вдруг впереди Земля, / Наша родная Земля! / Быть может, окончился ихний бензин, / А может, заглохнул мотор, - / Но навстречу им вышел какой-то кретин / И затеял отчаянный спор... / Нет бы - раскошелиться, / И накормить пришельца... / Нет бы - раскошелиться, / А он - ни мычит, ни телится! / Обидно за предков! / Не важно, что пришельцы / Не ели черный хлеб, / Но в их тщедушном тельце - / Огромный интеллект. / И мозгу у пришельцев - / Килограмм примерно шесть, / Ну, а у наших предков - / Только челюсти и шерсть. / Нет бы - раскошелиться, / И накормить пришельца... / Нет бы - раскошелиться, / А он - ни мычит, ни телится! / Обидно за предков! |
| Марш футбольной команды «Медведи» / Когда лакают / Святые свой нектар и шерри-бренди / И валятся на травку и под стол, / Тогда играют / Никем непобедимые «Медведи» / В кровавый, дикий, подлинный футбол. / В тиски медвежие / Попасть к нам - не резон, / Но те же наши лапы - нежные / Для наших милых девочек и жён. / Нам выпадает карта / От травмы до инфаркта. / Мы ожидаем фарта, / Мы - ангелы азарта! / Вперед, к победе! / Соперники растоптаны и жалки, - / Мы проучили, воспитали их. / Но вот «Медведи» / Приобретают свежие фиалки / И навещают в госпитале их. / Тиски медвежие / Не выдержит иной, / Но, в общем, мы - ребята нежные / С пробитою, но светлой головой. / Нам выпадает карта - / От травмы до инфаркта. / Мы ожидаем фарта, / Мы - дьяволы азарта! / А нам забили, - / Не унывают смелые «Медведи», / Они не знают на поле проблем. / А на могиле / Все наши Мэри, Дороти и Сэди / Потоки слез прольют в помятый шлем. / В тиски медвежие / К нам попадет любой, / А впрочем, мы - ребята нежные / С травмированной детскою душой. / Нам выпадает карта - / От травмы до инфаркта. / Мы ожидаем фарта, / Мы - ангелы азарта! / И пусть святые, / Пресытившись едой и женским полом, / На настоящих идолов глядят, - / «Медведи» злые / Невероятным, бешеным футболом / Божественные взоры усладят. / Тиски медвежие / Смыкаются, визжат. / Спасите наши души нежные, / Нетронутые души медвежат! / Нам выпадает карта - / От травмы до инфаркта. / Мы ожидаем фарта, / Мы - ангелы азарта! |
| Марш антиподов / Когда провалишься сквозь землю от стыда / Иль поклянешься: «Провалиться мне на месте!» - / Без всяких трудностей ты попадешь сюда, / А мы уж встретим по закону, честь по чести. / Мы - антиподы, мы здесь живём! / У нас тут анти-анти-антиординаты. / Стоим на пятках твердо мы и на своём, - / Кто не на пятках, те - антипяты! / Над нашим входом читайте фразу: / «Любым и всяким у нас - почёт!» / И, провалившись сквозь землю, сразу - / Не антипят ты, а - антипод. / Но почему-то, прилетая впопыхах, / На головах стоят разини и растяпы, / И даже пробуют ходить на головах / Антиребята, антимамы, антипапы... / Мы - антиподы, мы здесь живём! / У нас тут анти-анти-антиординаты. / Стоим на пятках твердо мы и на своём, / И кто не с нами, те - антипяты! / Мы обойдемся без посторонних! / От антипятов - сплошной урон! / Мы гоним в шею потусторонних! / Долой пришельцев с других сторон! |
| После чемпионата мира по футболу / Комментатор из своей кабины / Кроет нас для красного словца, - / Но недаром клуб «Фиорентина» / Предлагал мильон за Бышевца. / Что ж, Пеле, как Пеле, / Объясняю Зине я, / Ест Пеле крем-брюле, / Вместе с Жаирзинио. / Я сижу на нуле, - / Дрянь купил жене - и рад. / А у Пеле - «Chevrolet» / В Рио-де-Жанейро. / Муром занялась прокуратура, - / Что ему - реклама! - он и рад. / Здесь бы Мур не выбрался из МУРа - / Если б был у нас чемпионат. / Что ж, Пеле, как Пеле, / Объясняю Зине я, / Ест Пеле крем-брюле, / Вместе с Жаирзинио. / Я сижу на нуле, - / Дрянь купил жене - и рад. / А у Пеле - «Chevrolet» / В Рио-де-Жанейро. / Может, не считает и до ста он, - / Но могу сказать без лишних слов: / Был бы глаз второй бы у Тостао - / Он вдвое больше б забивал голов. / Ну что ж, Пеле, как Пеле: / У Пеле на столе / крем-брюле в хрустале, / А я сижу на нуле. |
| Королевский крохей / Король, что тыщу лет назад / над нами правил, / Привил стране лихой азарт / игры без правил, - / Играть заставил всех графей и герцогей, / Вальтей и дамов в потрясающий крохей. / Названье крохея - от слова «кроши», / От слова «кряхти», и «крути», и «круши». / Девиз в этих матчах: «Круши, не жалей!» / Даешь королевский крохей! |
| Сивка-Бурка / Кучера из МУРа укатали Сивку, / Закатали Сивку в Нарьян-Мар, - / Значит, не погладили Сивку по загривку, / Значит, дали полностью «гонорар». / На дворе вечерит, - / Ну, а Сивка чифирит. / Ночи по полгода за Полярным кругом, / И, конечно, Сивка - лошадь - заскучал, - / Обзавелся Сивка Буркой - закадычным другом, / С ним он ночи длинные коротал. / На дворе вечерит, - / Сивка с Буркой чифирит. / Сивка - на работу, - до седьмого поту, / За обоих вкалывал - конь конём. / И тогда у Бурки появился кто-то - / Занял место Сивкино за столом. / На дворе вечерит, - / Бурка с кем-то чифирит. / Лошади, известно, - все как человеки: / Сивка долго думал, думал и решал, - / И однажды Бурка с кем-то вдруг исчез навеки - / Ну, а Сивка в каторги захромал. / На дворе вечерит, - / Сивка в каторге горит... |
| Театрально-тюремный этюд / Легавым быть - готов был умереть я, / Отгрохать юбилей - и на тот свет! / Но выяснилось: вовсе не рубеж десятилетье, / Не юбилей, а просто - десять лет. / И все-таки «Боржома» мне налей / За юбилей. Такие даты редки! / Ну ладно, хорошо, - не юбилей, / А, скажем, - две нормальных пятилетки. / Так с чем мы подошли к «неюбилею»? / За что мы выпьем и поговорим? / За то, что все вопросы и в «Конях», и в «Пелагее» - / Ответы на историю с «Живым». / Не пик, и не зенит, не апогей! / Но я пою от имени всех зэков - / Побольше нам «Живых» и «Пелагей», / Ну, словом, - больше «Добрых человеков». / Нам почести особые воздали: / Вот деньги раньше срока за квартал, / В газету заглянул, а там полным-полно регалий - / Я это между строчек прочитал. / Вот только про награды не найду, / Нет сообщений про гастроль в загранке. / Сидим в определяющем году, - / Как, впрочем, и в решающем, - в Таганке. / Тюрьму сломали - мусор на помойку! / Но будет, где головку прислонить. / Затеяли на площади годков на десять стройку, / Чтоб равновесье вновь восстановить. / Ох, мы поездим! Ох, поколесим! - / В Париж мечтая, а в Челны намылясь - / И будет наш театр кочевым / И уличным (к чему мы и стремились). / Как хорошо, мы здесь сидим без кляпа, / И есть чем пить, жевать и речь вести. / А эти десять лет - не путь тюремного этапа: / Они - этап нелегкого пути. / Пьем за того, кто превозмог и смог, / Нас в юбилей привел, как полководец. / За пахана! Мы с ним тянули срок - / Наш первый убедительный «червонец». / Еще мы пьем за спевку, смычку, спайку / С друзьями с давних пор - с Таганских нар - / За то, что на банкетах вы делили с нами пайку, / Не получив за пьесу гонорар. / Редеют ваши стройные ряды - / Писателей, которых уважаешь. / Но, говорят, от этого мужаешь. / За долги ваши праведны труды - / Земной поклон, Абрамов и Можаич! / От наших лиц остался профиль детский, / Но первенец не сбит, как птица влёт - / Привет тебе, Андрей, Андрей Андреич Вознесенский! / И пусть второго бог тебе пошлёт. / Ах, Зина, жаль, не склеилась семья, - / У нас там, в Сезуане, время мало. / И жаль мне, что Гертруда - мать моя, / И что не мать мне Василиса, Алла. / Ах, Ваня, Ваня Бортник! - тихий сапа. / Как я горжусь, что я с тобой на «ты»! / Как жаль, спектакль не видел, Паша, Павел, римский папа, - / Он у тебя б набрался доброты. / Таганка, славься! Смейся! Плачь! Кричи! / Живи и в наслажденье, и в страданье. / Пусть лягут рядом наши кирпичи / Краеугольным камнем в новом зданье. |
| Лукоморья больше нет / Лукоморья больше нет, / от дубов простыл и след; / Дуб годится на паркет, - / так ведь нет: / Выходили из избы / здоровенные жлобы, / Порубили те дубы / на гробы. / Распрекрасно жить в домах / на куриных на ногах, / Но явился всем на страх / вертопрах; / Добрый молодец он был, - / ратный подвиг совершил: / Бабку-ведьму подпоил, / дом спалил! / Ты уймись, уймись, тоска / У меня в груди! / Это только присказка, - / Сказка впереди. / Здесь и вправду ходит кот, / как направо - так поёт, / Как налево - так загнёт / анекдот; / Но ученый сукин сын / цепь златую снес в «Торгсин», / И на выручку - один - / в магазин! / Как-то раз за божий дар / получил он гонорар, - / В Лукоморье перегар - / на гектар. / Но хватил его удар, / И, чтоб избегнуть божьих кар, / Кот диктует про татар / мемуар. / Ты уймись, уймись, тоска / У меня в груди! / Это только присказка, - / Сказка впереди. / Тридцать три богатыря / порешили, что зазря / Берегли они царя / и моря. / Каждый взял себе надел, / кур завел и там сидел, / Охраняя свой удел / не у дел. / Ободрав зеленый дуб, / дядька ихний сделал сруб, / С окружающими туп / стал и груб. / И ругался день-деньской / бывший дядька их морской, / Хоть имел участок свой / под Москвой. / Ты уймись, уймись, тоска / У меня в груди! / Это только присказка, - / Сказка впереди. / А русалка - вот дела! - / честь недолго берегла / И однажды, как смогла, / родила. / Тридцать три же мужика - / не желают знать сынка: / Пусть считается пока / сын полка. / Как-то раз один колдун - / врун, болтун и хохотун - / Предложил ей, как знаток / бабских струн: / Мол, русалка, всё пойму / и с дитем тебя возьму... / И пошла она к нему, / как в тюрьму. / Ты уймись, уймись, тоска / У меня в груди! / Это только присказка, - / Сказка впереди. / Бородатый Черномор - / лукоморский первый вор, / Он давно Людмилу спёр, - / ох, хитёр! / Ловко пользуется, тать, / тем, что может он летать: / Зазеваешься, он хвать - / и тикать! / А коверный самолёт / сдан в музей в запрошлый год, - / Любознательный народ / так и прёт! / И без опаски старый хрыч / баб ворует, хнычь не хнычь. / Ох, скорей ему накличь / паралич! / Ты уймись, уймись, тоска / У меня в груди! / Это только присказка, - / Сказка впереди. / Нету мочи, нету сил, - / Леший как-то недопил, / Лешачиху свою бил / и вопил: / - Дай рубля, прибью а то, / я добытчик, али кто?! / А не дашь - тогда пропью / долото! / - Я ли ягод не носил? - / снова Леший голосил. - / А коры по сколько кил / приносил? / Надрывался издаля, / всё твоей забавы для, / Ты ж жалеешь мне рубля, / ах ты, тля! / Ты уймись, уймись, тоска / У меня в груди! / Это только присказка, - / Сказка впереди. / И невиданных зверей, / дичи всякой - нету ей: / Понаехало за ней / егерей. / Так что, значит, не секрет: / Лукоморья больше нет. / Всё, о чем писал поэт, - / это бред. / Ну-ка, расступись, тоска, / Душу мне не рань. / Раз уж это присказка - / Значит, дело дрянь. |
| Песенка про жену Мао Цзедуна / Мао Цзедун - / большой шалун, / Он до сих пор не прочь кого-нибудь потискать, - / Заметив слабину, / меняет враз жену. / И вот недавно докатился до артистки. / Он маху дал - / он похудал: / У ней открылся темперамент слишком бурный, - / Не баба - зверь, - / она теперь / Вершит делами «революции культурной». / А ну-ка встань, Цин Цзянь, / а ну, «талмуд» достань, - / Уже трепещут мужнины враги! / Уже видать концы - / жена Лю Шаоцы / Сломала две свои собачие ноги. / А кто не чтит цитат, / тот - ренегат и гад, - / Тому на задницы наклеим дацзыбао! / Кто с Мао вступит в спор, / тому дадут отпор / Его супруга вместе с другом Линем Бяо. / А кто не верит нам, / тот - негодяй и хам. / А кто не верит нам, тот - прихвостень и плакса. / Марксизм для нас - азы, / ведь Маркс не плыл в Янцзы, - / Китаец Мао раздолбал еврея Маркса! |
| Посадка / - Мест не хватит - уж больно вы ловки, - / Ну, откуда такие взялись! / Что вы прете? - Да мы по путёвке! / - По путевке? Пожалуйста! Please!.. / Вы ж не туристы и не иностранцы - / Вам не проникнуть на наш пароход! / Что у вас? - Песни и новые танцы, - / Этим товарам нельзя залежаться - / Столько людей с нетерпеньем их ждёт! / - Ну куда вы спешите, ей-бога, - / Словно зельем каким опились! / - Мне местечко заказывал Гоголь. / - Сам Максимыч? Пожалуйста! Please!.. / Вы ж не туристы и не иностранцы - / И не резиновый наш пароход! / Что у вас? - Песни и новые танцы, - / Этим товарам нельзя залежаться - / Столько людей с нетерпеньем их ждёт! / - Мест не будет! Броня остаётся! / Ожидается важный турист. / - Для рабочего класса найдётся? / - Это точно! Пожалуйста! Please!.. / Не работяги вы, не иностранцы, - / Вам не проникнуть на наш пароход! / Что у вас? - Песни и новые танцы, - / Этим товарам нельзя залежаться - / Столько людей с нетерпеньем их ждёт! / - Нет названья для вашей прослойки, - / Зря вы, барышни, здесь собрались! / - Для крестьянства остались две койки? / - Есть крестьянство! Пожалуйста! Please!.. / Вы ж не туристы и не иностранцы - / Укомплектованный наш пароход! / Что у вас? - Песни и новые танцы, - / Этим товарам нельзя залежаться - / Столько людей с нетерпеньем их ждёт! / - Это шутке подобно - без шуток, - / Песни, танцы в пути задержать! / Без еды проживешь сорок суток, / А без музыки - вряд ли и пять. / - Вот народ упрямый - всё с нахрапу! / Ладно, лезьте прямо вверх по трапу, - / С вами будет веселее путь - / И - лучше с музыкой тонуть! |
| Про любовь в эпоху Возрождения / Может быть, выпив поллитру, / Некий художник от бед / Встретил чужую палитру / И посторонний мольберт. / Дело теперь за немногим - / Нужно натуры живой, - / Глядь - симпатичные ноги / С гордой идут головой. / Он подбегает к Венере: / «Знаешь ли ты, говорят - / Данте к своей Алигьере / Запросто шастает в ад! / Ада с тобой нам не надо - / Холодно в царстве теней... / Кличут меня Леонардо. / Так раздевайся скорей! / Я тебя - даже нагую - / Действием не оскорблю, - / Дай я тебя нарисую / Или из глины слеплю!» / Но отвечала сестричка: / «Как же вам не ай-яй-яй! / Честная я католичка - / И не согласная я! / Вот испохабились нынче - / Так и таскают в постель! / Ишь - Леонардо да Винчи - / Тоже какой Рафаэль! / Я не привыкла без чувства - / Не соглашуся ни в жисть! / Мало что ты - для искусства, - / Сперва давай-ка женись! / Там и разденемся в спальной - / Как у людей повелось... / Мало что ты - гениальный! - / Мы не глупее небось!» / «Так у меня ж - вдохновенье, - / Можно сказать, что экстаз!» - / Крикнул художник в волненье... / Свадьбу сыграли на раз. / ...Женщину с самого низа / Встретил я раз в темноте, - / Это была Мона Лиза - / В точности как на холсте. / Бывшим подругам в Сорренто / Хвасталась эта змея: / «Ловко я интеллигента / Заполучила в мужья!..» / Вкалывал он больше года - / Весь этот длительный срок / Всё ухмылялась Джоконда: / Мол, дурачок, дурачок! / ...В песне разгадка даётся / Тайны улыбки, а в ней - / Женское племя смеётся / Над простодушьем мужей! |
| Королевское шествие / Мы браво и плотно сомкнули ряды, - / Как пули в обойме, как карты в колоде. / Король среди нас, мы горды, / Мы шествуем бодро при нашем народе! / Падайте лицами вниз, - / Вам это право дано: / Пред королем - падайте ниц, / В слякоть и грязь - всё равно! / Нет-нет, у народа не трудная роль: / Упасть на колени - какая проблема! / За всё отвечает Король, / А коль не Король, то тогда - Королева! / Падайте лицами вниз, - / Вам это право дано: / Пред королем падайте ниц, / В слякоть и грязь - всё равно! |
| Шторм / Мы говорим не «штормы», а «шторма» - / Слова выходят коротки и смачны: / «Ветра» - не «ветры» - сводят нас с ума, / Из палуб выкорчевывая мачты. / Мы на приметы наложили вето - / Мы чтим чутье компасов и носов. / Упругие тугие мышцы ветра / Натягивают кожу парусов. / На чаше звездных - подлинных - Весов / Седой Нептун судьбу решает нашу, / И стая псов, голодных Гончих псов, / Надсадно воя, гонит нас на Чашу. / Мы - призрак легендарного корвета, / Качаемся в созвездии Весов. / И словно заострились струи ветра - / И вспарывают кожу парусов. / По курсу - тень другого корабля, / Он шел, и в штормы хода не снижая. / Глядите - вон болтается петля / На рее, по повешенным скучая! / С ним провиденье поступило круто: / Лишь вечный штиль - и прерван ход часов, - / Попутный ветер словно бес попутал - / Он больше не находит парусов. / Нам кажется, мы слышим чей-то зов - / Таинственные четкие сигналы... / Не жажда славы, гонок и призов / Бросает нас на гребни и на скалы. / Изведать то, чего не ведал сроду, - / Глазами, ртом и кожей пить простор!.. / Кто в океане видит только воду - / Тот на земле не замечает гор. / Пой, ураган, нам злые песни в уши, / Под череп проникай и в мысли лезь, / Лей звездный дождь, вселяя в наши души / Землей и морем вечную болезнь! |
| Ефремову на 50-летие / Мы из породы битых, но живучих, / Мы помним всё, нам память дорога. / Я говорю как МХАТовский лазутчик, / Заброшенный в Таганку - в тыл врага. / Теперь в обнимку, как боксеры в клинче, / И я, когда-то МХАТовский студент, / Олегу Николаевичу нынче / Докладываю данные развед... / Что на Таганке той толпа нахальная, / У кассы давятся - Гоморр, Содом! - / Цыганки с картами, дорога дальняя, / И снова строится казенный дом. / При всех делах таганцы с вами схожи, / Хотя, конечно, разницу найдёшь: / Спектаклям МХАТа рукоплещут ложи, / А те, без ложной скромности, без лож. / В свой полувек Олег на век моложе - / Вторая жизнь взамен семи смертей, / Из-за того, что есть в театре ложи, / Ты можешь смело приглашать гостей. / Артисты мажутся французским тончиком, / С последних ярусов - и то видать. / А на Таганке той партер с балкончиком, / И гримы не на что им покупать. / Таганцы ваших авторов хватают, / И тоже научились «брать нутром», / У них гурьбой Булгакова играют, / И Пушкина - опять же впятером. / Шагают роты в выкладке на марше, / Двум ротным - ордена за марш-бросок! / Всего на десять лет Любимов старше, / Плюс «Десять дней...» - но разве это срок?! / Гадали разное - года в гаданиях: / Мол, доиграются - и грянет гром. / К тому ж кирпичики на новых зданиях / Напоминают всем казенный дом. / Ломали, как когда-то Галилея, / Предсказывали крах - прием не нов, / Но оба добрались до юбилея / И дожили до важных орденов. / В истории искать примеры надо - / Был на Руси такой же человек, / Он щит прибил к воротам Цареграда / И звался тоже, кажется, Олег... / Семь лет назад ты въехал в двери МХАТа, / Влетел на белом княжеском коне. / Ты сталь сварил, теперь все ждут проката - / И изнутри, конечно, и извне. / На МХАТовскую мельницу налили / Расплав горячий - это удалось. / Чуть было «Чайке» крылья не спалили, / Но слава богу, славой обошлось. / Во многом совпадают интересы: / В Таганке пьют за старый Новый год, / В обоих коллективах «мерседесы», / Вот только «Чаек» нам недостаёт. / А на Таганке - там возня повальная, / Перед гастролями она бурлит, - / Им предстоит в Париж дорога дальняя, / Но «Птица синяя» не предстоит. / Здесь режиссер в актере умирает, / Но - вот вам парадокс и перегиб: / Абдулов Сева - Севу каждый знает - / В Ефремове чуть было не погиб. / Нет, право, мы похожи, даже в споре, / Живем и против правды не грешим: / Я тоже чуть не умер в режиссёре / И, кстати, с удовольствием большим... / Идут во МХАТ актеры, и едва ли / Затем, что больше платят за труды. / Но дай Бог счастья тем, кто на бульваре, / Где чище стали Чистые пруды! / Тоскуй, Олег, в минуты дорогие / По вечно и доподлинно живым! / Все понимают эту ностальгию / По бывшим современникам твоим. / Волхвы пророчили концы печальные: / Мол, змеи в черепе коня живут... / А мне вот кажется: дороги дальние - / Глядишь, когда-нибудь и совпадут. / Ученые, конечно, не наврали. / Но ведь страна искусств - страна чудес, / Развитье здесь идет не по спирали, / А вкривь и вкось, вразрез, наперерез. / Затихла брань, но временны поблажки, / Светла Адмиралтейская игла. / Таганка, МХАТ идут в одной упряжке, / И общая телега тяжела. / Мы - пара тварей с Ноева Ковчега, / Два полушарья мы одной коры. / Не надо в академики Олега! / Бросайте дружно черные шары! / И с той поры, как люди слезли с веток, / Сей день - один из главных. Можно встать / И тост поднять за десять пятилеток - / За сто на два, за два по двадцать пять! |
| Мистерия хиппи / Мы рвем - и не найти концов. / Не выдаст черт - не съест свинья. / Мы - сыновья своих отцов, / Но блудные мы сыновья. / Приспичило и припекло!.. / Мы не вернемся - видит Бог - / Ни государству под крыло, / Ни под покров, ни на порог. / Вранье - ваше вечное усердие! / Вранье - безупречное житьё! / Гнилье - ваше сердце и предсердие! / Наследство - к черту! Всё, что ваше - не моё! / К черту сброшена обуза, / Узы мы свели на нуль: / Нет ни колледжа, ни ВУЗа, / Нет у мамы карапуза, / Нету крошек у папуль. / Довольно выпустили пуль - / И кое-где и кое-кто / Из наших дорогих папуль - / На всю катушку, на все сто! / Довольно тискали вы краль / От января до января. / Нам ваша скотская мораль / От фонаря - до фонаря! / Долой ваши песни, ваши повести! / Долой ваш алтарь и аналой! / Долой угрызенья вашей совести! / Все ваши сказки богомерзкие - долой! / Выжимайте деньги в раже, / Только стряпайте без нас / Ваши купли и продажи. / Нам - до рвоты ваши даже / Умиленье и экстаз! / Среди заросших пустырей / Наш дом - без стен, без крыши - кров. / Мы - как изгои средь людей, / Пришельцы из других миров. / Уж лучше где-нибудь ишачь, / Чтоб потом с кровью пропотеть, - / Чем вашим воздухом дышать, / Богатством вашим богатеть. / Плевать нам на ваши суеверия! / Кромсать всё, что ваше, проклинать! / Как знать, что нам взять взамен неверия? / Но наши дети это точно будут знать! / Прорицатели, гадалки / Напророчили бедлам. / Ну а мы уже на свалке - / В колесо фортуны палки / Ставим с горем пополам. / Так идите к нам, Мак-Кинли, / В наш разгневанный содом! / Вы и сам - не блудный сын ли? / Будет больше нас, Мак-Кинли... / Нет? Мы сами к вам придём! |
| За хлеб и воду / Мы вместе грабили одну и ту же хату, / В одну и ту же мы проникли щель, - / Мы с ними встретились, как три молочных брата, / Друг друга не видавшие вообще. / За хлеб и воду и за свободу - / Спасибо нашему советскому народу! / За ночи в тюрьмах, допросы в МУРе - / Спасибо нашей городской прокуратуре! / Нас вместе переслали в порт Находку, / Меня отпустят завтра, пустят завтра их, - / Мы с ними встретились, как три рубля на водку, / И разошлись, как водка на троих. / За хлеб и воду и за свободу - / Спасибо нашему советскому народу! / За ночи в тюрьмах, допросы в МУРе - / Спасибо нашей городской прокуратуре! / Как хорошо устроен белый свет! - / Меня вчера отметили в приказе: / Освободили раньше на пять лет, - / И подпись: «Ворошилов, Георгадзе». / За хлеб и воду и за свободу - / Спасибо нашему советскому народу! / За ночи в тюрьмах, допросы в МУРе - / Спасибо нашей городской прокуратуре! / Да это ж математика богов: / Меня ведь на двенадцать осудили, - / Из жизни отобрали семь годов, / И пять - теперь обратно возвратили! / За хлеб и воду и за свободу - / Спасибо нашему советскому народу! / За ночи в тюрьмах, допросы в МУРе - / Спасибо нашей городской прокуратуре! |
| Сергачеву / О, как хотелось бы мне снова / Увидеть Витю Сергачёва! / Ну где же, где ты - дай ответ! / Хоть покажись! Но - нет и нет. |
| Песня про правого инсайда / Мяч затаился в стриженой траве. / Секунда паузы на поле и в эфире... / Они играют по системе «дубль-вэ», - / А нам плевать, у нас - «четыре-два-четыре». / Ох, инсайд! Для него - что футбол, что балет, / И всегда он играет по правому краю, - / Справедливости в мире и на поле нет - / Потому я всегда только слева играю. / Мяч затаился в стриженой траве. / Секунда паузы на поле и в эфире... / Они играют по системе «дубль-вэ», - / А нам плевать, у нас - «четыре-два-четыре». / Вот инсайд гол забил, получив точный пас. / Я хочу, чтоб он встретился мне на дороге, - / Не могу: меня тренер поставил в запас, / А ему сходят с рук перебитые ноги. / Мяч затаился в стриженой траве. / Секунда паузы на поле и в эфире... / Они играют по системе «дубль-вэ», - / А нам плевать, у нас - «четыре-два-четыре». / Ничего! Я немножечко повременю, / И пускай не дают от команды квартиру - / Догоню, я сегодня его догоню, - / Пусть меня не заявят на первенство мира. / Мяч затаился в стриженой траве. / Секунда паузы на поле и в эфире... / Они играют по системе «дубль-вэ», - / А нам плевать, у нас - «четыре-два-четыре». / Ничего! После матча его подожду - / И тогда побеседуем с ним без судьи мы, - / Пропаду, чует сердце мое - попаду / Со скамьи запасных на скамью подсудимых. / Мяч затаился в стриженой траве. / Секунда паузы на поле и в эфире... / Они играют по системе «дубль-вэ», - / А нам плевать, у нас - «четыре-два-четыре». |
| Кто за чем бежит / На дистанции - четверка первачей, - / Каждый думает, что он-то побойчей, / Каждый думает, что меньше всех устал, / Каждый хочет на высокий пьедестал. / Кто-то кровью холодней, кто горячей, - / Все наслушались напутственных речей, / Каждый съел примерно поровну харчей, - / И судья не зафиксирует ничьей. / А борьба на всем пути - / В общем, равная почти. / «Расскажите, как идут, / бога ради, а?» - / «Телевидение тут / вместе с радио! / Нет особых новостей - / всё ровнёхонько, / Но зато накал страстей - / о-хо-хо какой!» / Номер первый - рвет подметки как герой, / Как под гору катит, хочет под горой / Он в победном ореоле и в пылу / Твердой поступью приблизиться к котлу. / Почему высоких мыслей не имел? - / Потому что в детстве мало каши ел. / Голодал он в этом детстве, / не дерзал, - / Успевал переодеться - / и в спортзал. / Что ж, идеи нам близки: / Первым - лучшие куски, / А вторым - чего уж тут, / он всё выверил - / В утешение дадут / кости с ливером. / Номер два - далек от плотских тех утех, - / Он из сытых, он из этих, он из тех, - / Он надеется на славу, на успех - / И уж ноги задирает выше всех. / Ох, наклон на вираже - / бетон у щёк! / Краше некуда уже, / а он - ещё! / Он стратег, он даже тактик, / словом - спец, - / Сила, воля плюс характер - / молодец! / Четок, собран, напряжён / И не лезет на рожон, - / Этот - будет выступать / на Салониках, / И детишек поучать / в кинохрониках, / И соперничать с Пеле / в закаленности, / И являть пример целеустремленности! / Номер третий - убелен и умудрён, - / Он всегда - второй надежный эшелон, - / Вероятно, кто-то в первом / заболел, / Ну, а может, его тренер / пожалел. / И назойливо в ушах / звенит струна: / У тебя последний шанс, / слышь, старина! / Он в азарте - как мальчишка, / как шпана, - / Нужен спурт - иначе крышка / и хана! / Переходит сразу он / В задний старенький вагон, / Где былые имена - / прединфарктные, / Где местам одна цена - / все плацкартные. / А четвертый - тот, что крайний, боковой, - / Так бежит - ни для чего, ни для кого: / То приблизится - мол, пятки оттопчу, / То отстанет, постоит - мол, так хочу. / Не нарочно ли заводит, - / значит, зол; / Вон, обходит он, обходит... / обошёл. / Не проглотит первый - лакомый / кусок, / Не надеть второму лавровый / венок, / Ну а третьему - ползти / на запасные пути... / Сколько все-таки систем / в беге нынешнем! - / Он вдруг взял да сбавил темп / перед финишем, / Майку сбросил - вот те на! - / не противно ли? / Поведенье бегуна - / неспортивное! / На дистанции - четверка первачей, / Злых и добрых, бескорыстных и рвачей. / Кто из них что исповедует, кто чей? / ...Отделяются лопатки от плечей - / И летит уже четвёрка первачей, / И судья не зафиксирует ничьей. |
| Песня солдата / На голом на плацу, на вахтпараде, / В казарме, на часах - все дни подряд / Безвестный, не представленный к награде, / Справляет службу ратную солдат. / И какие бы ни дули / Ураганные ветра, / Он - в дозоре, в карауле / От утра и до утра. / «Напра!.. Нале!.. / В ружье! На пле!.. / Бегом - в расположение!» / А я пою: / Ать-два, ать-два, / Живем мы однова, / А тяжело в учении - / Легко в бою! / Если ломит враг - бабы слёзы льют, - / Ядра к пушечкам подтаскивай! / Я пред боем - тих, я в атаке - лют, / Ну а после боя - ласковый. / Меня гоняют до седьмого пота, / Всяк может младшим чином помыкать, - / Но все-таки центральные ворота / Солдату поручают охранять. / Как бы в рог его ни гнули, / Распрямится снова он. / Штык - дурак, и дуры пули, / Ежели солдат умён. / «В штыки! К но-ги! / Равняйсь! Беги! / Ползком - в расположение!» / А я - пою. / «Коли! Руби!» / To be or not to be, - / Но тяжело в учении - / Легко в бою! / Если враг бежит и гремит салют - / Зелена вина подтаскивай! / Я пред боем - тих, я в атаке - лют, / Ну а после боя - ласковый. / * * * / Ну чем же мы, солдаты, виноваты, / Что наши пушки не зачехлены? / Пока еще ершатся супостаты - / Не обойтись без драки и войны. / Я бы пушки и мортиры / Никогда не заряжал, / Не ходил бы даже в тиры - / Детям елки наряжал. / Но вот как раз / Пришел приказ / Идти на усмирение, / И я пою, / Как и всегда, / Что горе - не беда. / Но тяжело в учении, / Да и в бою. / Раззудись, плечо, если наших бьют! / Сбитых, сваленных - оттаскивай! / Я пред боем - тих, я в атаке - лют, / Ну, а после боя - ласковый! |
| О несчастных лесных жителях / На краю края земли, где небо ясное / Как бы вроде даже сходит за кордон, / На горе стояло здание ужасное, / Издаля напоминавшее ООН. / Всё сверкает, как зарница, - / Красота! Но только вот - / В этом здании царица / В заточении живёт. / И Кащей Бессмертный - грубое животное / Это здание поставил охранять, / Но по-своему несчастное и кроткое, / Может, было то животное, как знать! / От большой тоски по маме / Вечно чудище в слезах - / Ведь оно с семью главами, / О пятнадцати глазах. / Сам Кащей (он мог бы раньше врукопашную!) / От любви к царице высох и увял, / Стал по-своему несчастным старикашкою, / Ну, а зверь его к царице не пускал. / «Ты пусти меня, чего там, / Я ж от страсти трепещу!» - / «Хоть снимай меня с работы, / Ни за что не пропущу!» / Добрый молодец Иван решил попасть туда, - / Мол, видали мы Кащеев, так-растак! / Он всё время, где чего - так сразу шасть туда! / Он по-своему несчастный был дурак. / То ли выпь захохотала, / То ли филин заикал, - / На душе тоскливо стало / У Ивана-дурака. / Началися его подвиги напрасные, / С Баб-Ягами никчемушная борьба - / Тоже ведь она по-своему несчастная, / Эта самая лесная голытьба. / Сколько ведьмочек пришибнул! / Двух молоденьких, в соку... / Как увидел утром - всхлипнул, / Жалко стало дураку. / Но, однако же, приблизился, дремотное / Состоянье превозмог свое Иван. / В уголке лежало бедное животное, / Все главы свои склонившее в фонтан. / Тут Иван к нему сигает, / Рубит головы, спеша, / И к Кащею подступает, / Кладенцом своим маша. / И грозит он старику двухтыщелетнему: / «Я те бороду, мол, мигом обстригу! / Так умри ты, сгинь, Кащей!» - А тот в ответ ему: / «Я бы рад, но я бессмертный, - не могу!» / Но Иван себя не помнит: / «Ах ты, гнусный фабрикант! / Вон настроил сколько комнат, / Девку спрятал, интригант! / Я докончу дело, взявши обязательства!..» - / И от этих-то неслыханных речей / Умер сам Кащей, без всякого вмешательства, - / Он неграмотный, отсталый был, Кащей. / А Иван, от гнева красный, / Пнул Кащея, плюнул в пол / И к по-своему несчастной / Бедной узнице взошёл. |
| Песня Рябого / На реке ль, на озере - / Работал на бульдозере, / Весь в комбинезоне и в пыли, - / Вкалывал я до зари, / Считал, что черви - козыри, / Из грунта выколачивал рубли. / Не судьба меня манила, / И не золотая жила, - / А широкая моя кость / И природная моя злость. / Мне ты не подставь щеки: / Не ангелы мы - сплавщики, - / Недоступны заповеди нам... / Будь ты хоть сам бог-аллах, / Зато я знаю толк в стволах / И весело хожу по штабелям. / Не судьба меня манила, / И не золотая жила, - / А широкая моя кость / И природная моя злость. |
| Случай на таможне / Над Шереметьево, / В ноябре, / третьего - / Метео-условия не те. / Я стою встревоженный, / Бледный, но ухоженный, / На досмотр таможенный в хвосте. / Стоял сначала - чтоб не нарываться: / Я сам спиртного лишку загрузил, - / А впереди шмонали уругвайца, / Который контрабанду провозил. / Крест на груди в густой шерсти, - / Толпа как хором ахнет: / «За ноги надо потрясти, - / Глядишь - оно и звякнет!» / И точно: ниже живота - / Смешно, да не до смеха - / Висели два литых креста / Пятнадцатого века. / Ох, как он / сетовал: / Где закон - / нету, мол! / Я могу, мол, опоздать на рейс!.. / Но Христа распятого / В половине пятого / Не пустили в Буэнос-Айрес. / Мы все-таки мудреем год от года - / Распятья нам самим теперь нужны, - / Они - богатство нашего народа, / Хотя и - пережиток старины. / А раньше мы во все края - / И надо и не надо - / Дарили лики, жития, - / В окладе, без оклада... / Из пыльных ящиков косясь / Безропотно, устало, - / Искусство древнее от нас, / Бывало, и - сплывало. / Доктор зуб / высверлил - / Хоть слезу / мистер лил, / Но таможенник вынул из дупла, / Чуть поддев лопатою, - / Мраморную статую - / Целенькую, только без весла. / Общупали заморского барыгу, / Который подозрительно притих, - / И сразу же нашли в кармане фигу, / А в фиге - вместо косточки - триптих. / «Зачем вам складень, пассажир? - / Купили бы за трёшку / В «Березке» русский сувенир - / Гармонь или матрёшку!» / «Мир-дружба! Прекратить огонь!» - / Попёр он как на кассу, / Козе - баян, попу - гармонь, / Икону - папуасу! / Тяжело / с истыми / Контрабандистами! / Этот, что статуи был лишён, - / Малый с подковыркою, - / Цыкнул зубом с дыркою, / Сплюнул - и уехал в Вашингтон. / Как хорошо, что бдительнее стало, - / Таможня ищет ценный капитал - / Чтоб золотинки с нимба не упало, / Чтобы гвоздок с распятья не пропал! / Таскают - кто иконостас, / Кто - крестик, кто - иконку, - / Так веру в Господа от нас / Увозят потихоньку. / И на поездки в далеко - / Навек, бесповоротно - / Угодники идут легко, / Пророки - неохотно. / Реки льют / потные! / Весь я тут, / вот он я - / Слабый для таможни интерес, - / Правда, возле щиколот / Синий крестик выколот, - / Но я скажу, что это - Красный Крест. / Один мулла триптих запрятал в книги, - / Да, контрабанда - это ремесло! / Я пальцы сжал в кармане в виде фиги - / На всякий случай - чтобы пронесло. / Арабы нынче - ну и ну! - / Европу поприжали, - / Мы в Шестидневную войну / Их очень поддержали. / Они к нам ездят неспроста - / Задумайтесь об этом! - / Увозят нашего Христа / На встречу с Магометом. / ...Я пока / здесь еще, / Здесь моё / детище, - / Всё мое - и дело, и родня! / Лики - как товарищи - / Смотрят понимающе / С почерневших досок на меня. / Сейчас, как в вытрезвителе ханыгу, / Разденут - стыд и срам - при всех святых, - / Найдут в мозгу туман, в кармане фигу, / Крест на ноге - и кликнут понятых! / Я крест сцарапывал, кляня / Судьбу, себя - всё вкупе, - / Но тут вступился за меня / Ответственный по группе. / Сказал он тихо, делово - / Такого не обшаришь: / Мол, вы не трогайте его, / Мол, кроме водки - ничего, - / Проверенный товарищ! |
| Алеха / Нам вчера прислали / Из рук вон плохую весть: / Нам вчера сказали, / Что Алёха вышел весь. / Как же так! Он Наде / Говорил, что - пофартит, / Что сыграет свадьбу - / На неделю загудит... / Не видать девахе / Этот свадебный гудёж, / Потому что в драке / Налетел на чей-то нож, / Потому что - плохо, / Хоть не первый раз уже / Получал Алёха / Дырки новые в душе. / Для того ль он душу, / Как рубаху, залатал, / Чтоб его убила / В пьяной драке сволота! / Если б всё в порядке - / Мы б на свадьбу нынче шли, - / Но с ножом в лопатке / Поутру его нашли. / Что ж, поубивается / Девчонка, поревёт, / Что ж, посомневается - / И слёзы оботрёт, - / А потом без вздоха / Отопрет любому дверь... / Ничего, Алёха, - / Всё равно тебе теперь! / Мы его схороним / очень скромно - что рыдать! / Некому о нём и / похоронную послать, / Потому - никто не знает, / Где у Лехи дом, - / Вот такая смерть шальная / Всех нас ждет потом. / Что ж, поубивается / Девчонка, поревёт, / Что ж, посомневается - / И слёзы оботрёт, - / А потом без вздоха / Отопрет любому дверь, - / Бог простит, а Лёха... / Всё равно ему теперь... |
| Марш аквалангистов / Нас тянет на дно, как балласты, / Мы цепки, легки, как фаланги, / А ноги закованы в ласты, / А наши тела - в акваланги. / В пучину не просто полезли, / Сжимаем до судорог скулы, / Боимся кессонной болезни, / И, может, немного - акулы. / Замучила жажда, воды бы!.. / Красиво здесь? Всё это сказки! / Здесь лишь пучеглазые рыбы / Глядят удивленно нам в маски. / Понять ли лежащим в постели? / Изведать ли ищущим брода? / Нам нужно добраться до цели, / Где третий наш - без кислорода. / Мы плачем, пускай мы мужчины, / Застрял он в пещере кораллов. / Как истинный рыцарь пучины, / Он умер с открытым забралом. / Пусть рок оказался живучей - / Он сделал что мог и что должен. / Победу отпраздновал случай. / Ну что же, мы завтра продолжим! |
| Песня студентов-археологов / Наш Федя с детства связан был с землёю - / Домой таскал и щебень, и гранит... / Однажды он домой принес такое, / Что мама с папой плакали навзрыд. / Студентом Федя очень был настроен / Поднять археологию на щит - / Он в институт притаскивал такое, / Что мы кругом все плакали навзрыд. / Привез он как-то с практики / Два ржавых экспонатика / И утверждал, что это - древний клад. / Потом однажды в Элисте / Нашел вставные челюсти / Размером с самогонный аппарат. / Диплом писал про древние святыни, / О скифах, о языческих богах. / При этом так ругался по-латыни, / Что скифы эти корчились в гробах. / Он древние строения / Искал с остервенением / И часто диким голосом кричал, / Что есть еще пока тропа, / Где встретишь питекантропа, / И в грудь себя при этом ударял. / Он жизнь решил закончить холостую / И стал бороться за семейный быт. / «Я, - говорил, - жену найду такую - / От зависти заплачете навзрыд!» / Он все углы облазил - и / В Европе был, и в Азии, - / И вскоре раскопал свой идеал. / Но идеал связать не мог / В археологии двух строк, - / И Федя его снова закопал. |
| Наши помехи - эпохе под стать / Наши помехи - эпохе под стать, / Все наши страхи - причинны. / Очень собаки нам стали мешать - / Эти бездомные псины. / Бред, говоришь? Но - судить потерпи, - / Не обойдешься без бредней. / Что говорить - на надежной цепи / Пес несравненно безвредней. / Право, с ума посходили не все - / Это не бредни, не басни: / Если хороший ошейник на псе - / Это и псу безопасней. / Едешь хозяином ты вдоль земли - / Скажем, в Великие Луки, - / А под колеса снуют кобели / И попадаются суки. / Их на дороге размазавши в слизь, / Что вы за чушь создадите? / Вы поощряете сюрреализм, / Милый товарищ водитель! / Дрожь проберет от такого пятна! / Дворников следом когорты / Будут весь день соскребать с полотна / Мрачные те натюрморты. / Пса без намордника чуть раздразни, - / Он только челюстью лязгни! - / Вот и кончай свои грешные дни / В приступе водобоязни. / Не напасутся и тоненьких свеч / За упокой - наши дьяки... / Всё же намордник - прекрасная вещь, / Ежели он на собаке! / Мы и собаки - легли на весы! / Всем нам спокойствия нету, / Если бездомные шалые псы / Бродят свободно по свету. / И кругозор крайне узок у вас, / Если вас цирк не пленяет: / Пляшут собачки под музыку вальс - / Прямо слеза прошибает! / Или - ступают, вселяя испуг, / Страшные пасти раззявив, - / Будто у них даже больше заслуг, / Нежели чем у хозяев. / Этих собак не заманишь во двор, / Им отдохнуть бы, поспать бы, - / Стыд просто им и семейный позор - / Эти собачие свадьбы! / Или - на выставке псы, например, / Даже хватают медали, - / Пусть не за доблесть, а за экстерьер, / Но награждают, - беда ли? / Эти хозяева славно живут, / Не получая получку, - / Слышал, огромные деньги гребут / За... извините - за случку. / Значит, к чему это я говорю, - / Что мне, седому, неймётся? / Очень я, граждане, благодарю / Всех, кто решили бороться! / Вон, притаившись в ночные часы, / Из подворотен укромных / Лают в свое удовольствие псы - / Не приручить их, никчёмных. / Надо с бездомностью этой кончать, / С неприрученностью - тоже. / Слава же - собаководам! Качать!.. / Боже! Прости меня, боже!.. / Некуда деться бездомному псу? / Места не хватит собакам?.. / Это - при том, что мы строим вовсю, / С невероятным размахом?! |
| Песня Геращенко / Нат Пинкертон - вот с детства мой кумир, / Сравниться с ним теперь никто не может, - / Но он имел такой преступный мир, / Что плохо спится мне, и зависть гложет. / Аппарат и наметанный глаз - / И работа идет эффективно, - / Только я - столько знаю про вас, / Что подчас мне бывает противно. / Не скрыться вам, ведь от меня секретов нет. / Мой метод прост: брать всех под подозренье. / Любой преступник оставляет след / И возвращается на место преступленья. / Аппарат и наметанный глаз - / И работа идет эффективно, - / Только я - столько знаю про вас, / Что подчас мне бывает противно. / У детективов хмурый вид и мрачный нрав, / Характер наш достоин укоризны, - / Имеем дело с попираньем прав / И только с темной стороною нашей жизни. / Аппарат и наметанный глаз - / И работа идет эффективно, - / Только я - столько знаю про вас, / Что подчас мне бывает противно. / Другие люди пьют всем горестям назло, / Гуляют всласть по Ноябрю и Маю, - / Я ж не сижу за праздничным столом, / Хожу кругом и в окна наблюдаю. / Аппарат и наметанный глаз - / И работа идет эффективно, - / Только я - столько знаю про вас, / Что подчас мне бывает противно. / «Наш мир - театр» - так говорил Шекспир, - / Я вижу лишь характерные роли: / Тот - негодяй, тот - жулик, тот - вампир, - / И всё, - как Пушкин говорил: «Чего же боле?» / Аппарат и наметанный глаз - / И работа идет эффективно, - / Только я - столько знаю про вас, / Что подчас мне бывает противно. / Но имя есть - я повторяю как пароль, - / Не верь, что детективы нелюдимы: / Она играет голубую роль, / Мне голубая роль - необходима. / Аппарат и наметанный глаз - / И работа идет эффективно, - / Только я - столько знаю про вас, / Что подчас мне бывает противно. |
| В палате наркоманов / Не писать стихов мне и романов, / Не читать фантастику в углу, - / Я лежу в палате наркоманов, / Чувствую - сам сяду на иглу. / Кто-то раны лечил боевые, / Кто-то - так, обеспечил тылы... / Эх вы парни мои шировые, / Поскорее слезайте с иглы! / В душу мне сомнения запали, / Голову вопросами сверлят, - / Я лежу в палате, где глотали, / Нюхали, кололи всё подряд. / Кто-то там проколол свою душу, / Кто-то просто остался один... / Эй вы парни, бросайте «морфушу» - / Перейдите на апоморфин! / Рядом незнакомый шизофреник - / В него тайно няня влюблена - / Говорит: «Когда не будет денег - / Перейду на капли Зимина». / Кто-то там проколол свою совесть, / Кто-то в сердце вкурил анашу... / Эх вы парни, про вас нужно повесть, / Жалко, повестей я не пишу. / Требуются срочно перемены! / Самый наш весёлый тоже сник. / Пятый день кому-то ищут вены, / Не найдут - он сам от них отвык. / Кто-то даже нюхнул кокаина - / Говорят, что - мгновенный приход; / Кто-то съел килограмм кодеина - / И пустил себя за день в расход. / Я люблю загульных, но не пьяных, / Я люблю отчаянных парней. / Я лежу в палате наркоманов - / Сколько я наслушался здесь, в ней! / Кто-то гонит кубы себе в руку, / Кто-то ест даже крепкий вольфрам... / Добровольно принявшие муку, / Эта песня написана вам! |
| Не заманишь меня... / Не заманишь меня на эстрадный концерт, / Ни на западный фильм о ковбоях: / Матч финальный на первенство СССР - / Нам сегодня болеть за обоих! / Так прошу: не будите меня поутру - / Не проснусь по гудку и сирене, - / Я болею давно, а сегодня - помру / На Центральной спортивной арене. / Буду я помирать - вы снесите меня / До агонии и до конвульсий / Через западный сектор, потом «на коня» - / И несите до паузы в пульсе. / Но прошу: не будите меня на ветру - / Не проснусь, как Джульетта на сцене, - / Всё равно я сегодня возьму и умру / На Центральной спортивной арене. / Пронесите меня, чтоб никто ни гу-гу: / Кто-то умер - ну что ж, всё в порядке, - / Закопайте меня вы в центральном кругу, / Или нет, - во вратарской площадке! / ...Да, лежу я в центральном кругу на лугу, / Шлю проклятья Виленеву Пашке, - / Но зато - по мне все футболисты бегут, / Словно раньше по телу мурашки. / Вижу я всё развитие быстрых атак, / Уличаю голкипера в фальши, - / Ближе всё - и теперь не кричу как дурак: / Мол, на мыло судью или дальше... / Так прошу: не будите меня поутру, / Глубже чем на полметра не ройте, - / А не то я вторичною смертью помру - / Будто дважды погибший на фронте. |
| Песня Лакея-Лягушонка / Не зря лягушата сидят - / Посажены дом сторожить, / И главный вопрос лягушат: / Впустить - не впустить?.. / А если рискнуть, а если впустить, / То выпустить ли обратно?.. / Вопрос посложнее, чем «быть иль не быть?» / Решают лягушата. / Квак видите, трудно, ква-ква: / Слова, слова, слова, - / Вопрос этот главный решат / Мудрейшие из лягушат. |
| Это было в отеле / Это было в отеле средь машинного гула, / Я такого желаю разве только врагу. / Королева устала, королева уснула, / Королева застыла, словно ночь на снегу. / Когда в угол бросают шиншилловые шубы, / Ночь вас в тени упрячет, как гигантский колосc. / Я вопьюсь воспаленно в ваши влажные губы, / Погружаясь, как в омут, в струи черных волос. / Только утро настанет, утром всё мудренее, / И проглянет начало сине-серого дня, / И безвольные руки, как упругие змеи, / Обовьют мою душу и задушат меня! |
| Песня мужиков / - Ну что, Кузьма? / - А что, Максим? / - Чего стоймя / Стоим глядим? / - Да вот глядим, / Чего орут, - / Понять хотим, / Про что поют. / Куда ни глянь - / Всё голытьба, / Куда ни плюнь - / Полна изба. / И полн кабак / Нетрезвыми - / Их как собак / Нерезанных. / Кто зол - молчит, / Кто добр - поёт. / И слух идёт, / Что жив царь Пётр! / - Ох, не сносить / Им всем голов! / Пойти спросить / Побольше штоф?! / * * * / - Кузьма! Андрей! / - Чего, Максим? / - Давай скорей / Сообразим! / И-и-их - / На троих! / - На троих, / Так на троих! / * * * / - Ну что, Кузьма? / - А что, Максим? / - Чего стоймя / Опять стоим? / - Теперь уж вовсе / Не понять: / И там висять - / И тут висять! / Им только б здесь / Повоевать! / И главный есть - / Емелькой звать! / - Так был же Пётр! / - Тот был сперва. / - Нет, не пойдёт / У нас стрезва! / - Кузьма! - Готов! / - Неси-ка штоф! / - И-и-их - / На троих!.. / - Подвох! / - Не пойдёт! / На трёх - / не возьмёт! / - Чего же ждём - / Давай вдвоём! / А ты, Кузьма, / Стрезва взглянёшь - / И, может статься, / Сам возьмёшь. / * * * / - Кузьма, Кузьма! / Чего ты там? / Помрешь глядеть! / Ходи-ка к нам! / - Да что ж они - / Как мухи мрут, / Друг дружку бьют, / Калечут, жгут! / Не понять ничего! / Андрей, Максим! / На одного - / Сообразим! / Такой идёт / Раздор у них, / Что не возьмёт / И на двоих! / - Пугач! Живи! / Давай! Дави! / - А ну его! - / На одного! / * * * / - Э-эй, Кузьма! / - Э-эй, Максим! / Эх-ма, эх-ма! / - Что так, Кузьма? / - Да всех их чёрт / Побрал бы, что ль! / Уж третий штоф - / И хоть бы что! / Пропился весь я / До конца - / А всё трезвее / Мертвеца! / Уже поник - / Такой нарез: / Взгляну на них - / И снова трезв! / - Мы тоже так - / Не плачь, Кузьма, - / Кругом - бардак / И кутерьма! / Ведь до петли / Дойдем мы так - / Уж всё снесли / Давно в кабак! / Но не забыться - / Вот беда! / И не напиться / Никогда! / И это - жисть, / Земной наш рай?! / Нет, хоть ложись / И помирай! / * * * / Да вот никак мы не смекнём: / Зачем помост, и что на нём? / Нет! Без спиртного не понять... / Пойти бутыль побольше взять?! |
| Все ушли на фронт / Все срока уже закончены, / А у лагерных ворот, / Что крест-накрест заколочены, / Надпись: «Все ушли на фронт». / За грехи за наши нас простят, - / Ведь у нас такой народ: / Если Родина в опасности - / Значит, всем идти на фронт. / Там год - за три, если бог хранит, - / Как и в лагере, зачёт. / Нынче мы на равных с ВОХРами, / Нынче всем идти на фронт. / У начальника Берёзкина - / Ох и гонор, ох и понт! / И душа - крест-накрест досками, / Но и он пошел на фронт. / Лучше б было сразу в тыл его, / Только с нами был он смел. / Высшей мерой наградил его / Трибунал за самострел. / Ну, а мы - всё оправдали мы, / Наградили нас потом, / Кто живые - тех медалями, / А кто мертвые - крестом. / И другие заключённые / Пусть читают у ворот / Нашу память застеклённую - / Надпись: «Все ушли на фронт». |
| Тюменская нефть / Один чудак из партии геологов / Сказал мне, вылив грязь из сапога: / «Послал же бог на головы нам олухов! / Откуда нефть - когда кругом тайга? / И деньги вам отпущены - на тыщи те / Построить детский сад на берегу: / Вы ничего в Тюмени не отыщите - / В болото вы вгоняете деньгу!» / И шлю депеши в центр из Тюмени я: / Дела идут, всё боле-менее!.. / Мне отвечают, что у них сложилось мнение, / Что меньше «более» у нас, а больше «менее». / А мой рюкзак / Пустой на треть. / «А с нефтью как?» / «Да будет нефть!» / Давно прошли открытий эпидемии, / И с лихорадкой поисков - борьба, - / И дали заключенье в Академии: / В Тюмени с нефтью - полная труба! / Нет бога нефти здесь - перекочую я: / Раз бога нет - не будет короля!.. / Но только вот нутром и носом чую я, / Что подо мной не мертвая земля! / И шлю депеши в центр из Тюмени я: / Дела идут, всё боле-менее!.. / Мне отвечают, что у них сложилось мнение, / Что меньше «более» у нас, а больше «менее». / Пустой рюкзак, - / Исчезла снедь... / «А с нефтью как?» / «Да будет нефть!» / И нефть пошла! Мы, по болотам рыская, / Не на пол-литра выиграли спор - / Тюмень, Сибирь, земля ханты-мансийская / Сквозила нефтью из открытых пор. / Моряк, с которым столько переругано, - / Не помню уж, с какого корабля, - / Всё перепутал и кричал испуганно: / «Земля! Глядите, братики, - земля!» / И шлю депеши в центр из Тюмени я: / Дела идут, всё боле-менее, / Что - прочь сомнения, что - есть месторождение, / Что - больше «более» у нас и меньше «менее»... / Так я узнал - / Бог нефти есть, - / И он сказал: / «Бурите здесь!» / И бил фонтан и рассыпался искрами, / При свете их я Бога увидал: / По пояс голый, он с двумя канистрами / Холодный душ из нефти принимал. / И ожила земля, и помню ночью я / На той земле танцующих людей... / Я счастлив, что, превысив полномочия, / Мы взяли риск - и вскрыли вены ей! / Депешами не простучался в двери я, / А вот канистры в цель попали, в цвет: / Одну принес под двери недоверия, / Другую внес в высокий кабинет. |
| Она на двор... / Она на двор - он со двора, - / Такая уж любовь у них. / А он работает с утра, / Всегда с утра работает. / Ее и знать никто не знал, / А он считал пропащею, / А он носился и страдал / Идеею навязчивой: / У ней отец - полковником, / А у него - пожарником. / Он, в общем, ей не ровня был, / Но вел себя охальником. / Роман случился просто так, / Роман так странно начался: / Он предложил ей четвертак - / Она давай артачиться... / А черный дым всё шел и шёл, / А черный дым взвивался вверх... / И так им было хорошо - / Любить ее он клялся век! / А клены длинные росли - / Считались колокольнями, / А люди шли, а люди шли, / Путями шли окольными... / Какие странные дела / У нас в России лепятся! / А как она ему дала, / Расскажут - не поверится... / А после дела тёмного, / А после дела крупного / Искал места укромные, / Искал места уютные. / И если б наша власть была / Для нас для всех понятная, / То счастие б она нашла, / А нынче - жизнь проклятая!.. |
| Песня автомобилиста / Отбросив прочь свой деревянный посох, / Упав на снег и полежав ничком, / Я встал - и сел в «погибель на колёсах», / Презрев передвижение пешком. / Я не предполагал играть с судьбою, / Не собирался спирт в огонь подлить, - / Я просто этой быстрою ездою / Намеревался жизнь себе продлить. / Подошвами своих спортивных «чешек» / Топтал я прежде тропы и полы - / И был неуязвим я для насмешек, / И был недосягаем для хулы. / Но я в другие перешел разряды - / Меня не примут в общую кадриль, - / Я еду, я ловлю косые взгляды / И на меня, и на автомобиль. / Прервав общенье и рукопожатья, / Отворотилась прочь моя среда, - / Но кончилось глухое неприятье - / И началась открытая вражда. / Я в мир вкатился, чуждый нам по духу, / Все правила движения поправ, - / ОРУДовцы мне робко жали руку, / Вручая две квитанции на штраф. / Я во вражду включился постепенно, / Я утром зрел плоды ночных атак: / Морским узлом завязана антенна... / То был намек: с тобою будет так! / Прокравшись огородами, полями, / Вонзали шила в шины, как кинжал, - / Я ж отбивался целый день рублями - / И не сдавался, и в боях мужал. / Безлунными ночами я нередко / Противника в засаде поджидал, - / Но у него поставлена разведка - / И он в засаду мне не попадал. / И вот - как «языка» - бесшумно сняли / Передний мост, и унесли во тьму. / Передний мост!.. Казалось бы - детали, / Но без него и задний ни к чему. / Я доставал рули, мосты, колёса, - / Не за глаза красивые - за мзду. / Но понял я: не одолеть колосса, - / Назад - пока машина на ходу! / Назад, к моим нетленным пешеходам! / Пусти назад, о, отворись, сезам! / Назад в метро, к подземным переходам! / Разгон, руль влево и - по тормозам! / ...Восстану я из праха, вновь обыден, / И улыбнусь, выплевывая пыль: / Теперь народом я не ненавидим / За то, что у меня автомобиль! |
| Я вам расскажу про то, что будет / Я вам расскажу про то, что будет, / Вам такие приоткрою дали!.. / Пусть меня историки осудят / За непонимание спирали. / Возвратятся на свои на круги / Ураганы поздно или рано, / И, как сыромятные подпруги, / Льды затянут брюхо океана. / Словно наговоры и наветы, / Землю обволакивают вьюги. / Дуют, дуют северные ветры, / Превращаясь в южные на юге. / Упадут огромной силы токи / Со стальной коломенской версты, / И высоковольтные потоки / Станут током низкой частоты. / И завьются бесом у антенны, / И, пройдя сквозь омы - на реле, / До того ослабнут постепенно, / Что лови их стрелкой на шкале! / В скрипе, стуке, скрежете и гуде - / Слышно, как клевещут и судачат. / Если плачут северные люди, / Значит, скоро южные заплачут. / И тогда не орды чингисханов, / И не сабель звон, не конский топот, - / Миллиарды выпитых стаканов / Эту землю грешную затопят. |
| Парня спасем... / Парня спасём, / Парня в детдом - / На воспитанье! / Даром учить, / Даром поить, / Даром питанье!.. / Жизнь - как вода, / Вел я всегда / Жизнь бесшабашную, - / Всё ерунда, / Кроме суда / Самого страшного. / Всё вам дадут, / Всё вам споют - / Будьте прилежными, - / А за оклад - / Ласки дарят / Самые нежные. / Вел я всегда / Жизнь без труда - / Жизнь бесшабашную, - / Всё ерунда, / Кроме суда / Самого страшного. |
| Личность в штатском / Перед выездом в загранку / Заполняешь кучу бланков - / Это еще не беда, - / Но в составе делегаций / С вами едет личность в штатском - / Завсегда. / А за месяц до вояжа / Инструктаж проходишь даже - / Как там проводить все дни: / Чтоб поменьше безобразий, / А потусторонних связей / Чтобы - ни-ни-ни! / ...Личность в штатском - парень рыжий - / Мне представился в Париже: / «Будем с вами жить, я - Никодим. / Вел нагрузки, жил в Бобруйске, / Папа - русский, сам я - русский, / Даже не судим». / Исполнительный на редкость, / Соблюдал свою секретность / И во всем старался мне помочь: / Он теперь по роду службы / Дорожил моею дружбой / Просто день и ночь. / На экскурсию по Риму / Я решил без Никодиму: / Он всю ночь писал и вот уснул, - / Но личность в штатском, оказалось, / Раньше боксом увлекалась - / Так что не рискнул. / Со мной он завтракал, обедал, / Он везде - за мною следом, - / Будто у него нет дел. / Я однажды для порядку / Заглянул в его тетрадку - / Обалдел! / Он писал - такая стерва! - / Что в Париже я на мэра / С кулаками нападал, / Что я к женщинам несдержан / И влияниям подвержен / Будто Запада... / Значит, личность может даже / Заподозрить в шпионаже!.. / Вы прикиньте - что тогда? / Это значит - не увижу / Я ни Риму, ни Парижу / Больше никогда!.. |
| Баллада об оружии / По миру люди маленькие носятся, / живут себе в рассрочку, - / Плохие и хорошие, / гуртом и в одиночку. / Хороших знаю хуже я - / У них, должно быть, крылья! / С плохими - даже дружен я, - / Они хотят оружия, / Оружия, оружия насилья! / Большие люди - туз и крез - / Имеют страсть к ракетам, / А маленьким - что делать без / Оружья в мире этом? / Гляди, вон тот ханыга - / В кармане денег нет, / Но есть в кармане фига - / Взведенный пистолет. / Мечтает он об ужине / Уже с утра и днём, / А пиджачок обуженный - / Топорщится на нём. / И с ним пройдусь охотно я / Под вечер налегке, / Смыкая пальцы потные / На спусковом крючке. / Я целеустремленный, деловитый, / Подкуренный, подколотый, подпитый! / Эй, что вы на меня уставились - / я вроде не калека! / Мне горло промочить - / и я сойду за человека. / Сходитесь, неуклюжие, / Со мной травить баланду, - / И сразу после ужина / Спою вам про оружие, / Оружие, оружие - балладу! / Большой игрок, хоть ростом гном, - / Сражается в картишки, / Блефуют крупно в основном / Ва-банк большие шишки. / И балуются бомбою, - / У нас такого нет, / К тому ж мы - люди скромные: / Нам нужен пистолет. / И вот в кармане - купленный / Обычный пистолет / И острый - как облупленный / Знакомый всем - стилет. / Снуют людишки в ужасе / По правой стороне, / А мы во всеоружасе / Шагаем по стране. / Под дуло попадающие лица, / Лицом к стене! Стоять! Не шевелиться! / Напрасно, парень, за забвеньем / ты шаришь по аптекам, - / Купи себе хотя б топор - / и станешь человеком! / Весь вывернусь наружу я - / И голенькую правду / Спою других не хуже я / Про милое оружие, / Оружие, оружие - балладу! / Купить белье нательное? / Да черта ли нам в нём! / Купите огнестрельное - / Направо, за углом. / Ну, начинайте! Ну же! / Стрелять учитесь все! / В газетах про оружие - / На каждой полосе. / Вот сладенько под ложечкой, / Вот горько на душе: / Ухлопали художничка / За фунт папье-маше. / Ату! Стреляйте досыту - / В людей, щенков, котят, - / Продажу, слава господу, / Не скоро запретят! / Пока оружье здесь не под запретом, / Не бойтесь - всё в порядке в мире этом! / На, поиграй, а я перекурю. / Держи гитару! / И слушай, друг, я дело говорю, / не зря гутарю. / Не страшно без оружия - зубастой барракуде, / Большой и без оружия - большой, нам в утешенье, - / А маленькие люди - без оружия не люди: / Все маленькие люди без оружия - мишени. / Большие - лупят по слонам, / Гоняются за тиграми, / А мне, а вам - куда уж нам / Шутить такими играми! / Пускай большими сферами - / Большие люди занимаются, - / Один уже играл с «пантерами», / Другие - доиграются... / У нас в кармане «пушечка» - / Малюсенькая, новая, - / И нам земля - подушечка, / Подстилочка пуховая. / Кровь жидкая, болотная / Пульсирует в виске, / Синеют пальцы потные / На спусковом крючке. / Мы, маленькие люди, - на обществе прореха, / Но если вы посмотрите на нас со стороны - / За узкими плечами небольшого человека / Стоят понуро, хмуро дуры - две больших войны. / «Коль тих и скромен - не убьют» - / Всё домыслы досужие, - / У нас недаром продают / Любезное оружие! / А тут еще норд-ост подул - / Цена установилась сходная, - / У нас, благодаренье господу, / Страна пока свободная! / Ах, эта жизнь грошовая, / Как пыль, - подуй и нет! - / Поштучная, дешёвая - / Дешевле сигарет. / И рвется жизнь-чудачка, / Как тонкий волосок, - / Одно нажатье пальчика / На спусковой крючок! / Пока легка покупка, мы все в порядке с вами, / Нам жизнь отнять - как плюнуть, - нас учили воевать! / Кругом и без войны - война, а с голыми руками - / Ни пригрозить, ни пригвоздить, ни самолет угнать! / Стрельбе, азарту - все цвета, / Все возрасты покорны: / И стар и млад, и тот, и та, / И - желтый, белый, чёрный. / Для пуль все досягаемы, - / Ни чёрта нет, ни бога им, / И мы себе стреляем - и / Мы никого не трогаем. / Опять сосет под ложечкой. / Привычнее уже / Убийца на обложечке, / Девулька в неглиже. / Мир полон неудачниками / С топориком в руке / И мальчиками с пальчиками / На спусковом крючке! |
| День рождения лейтенанта милиции / в ресторане «Берлин» / Побудьте день вы в милицейской шкуре - / Вам жизнь покажется наоборот. / Давайте выпьем за тех, кто в МУРе, - / За тех, кто в МУРе, никто не пьёт. / А за соседним столом - компания, / А за соседним столом - веселие, - / А она на меня - ноль внимания, / Ей сосед ее шпарит Есенина. / Побудьте день вы в милицейской шкуре - / Вам жизнь покажется наоборот. / Давайте выпьем за тех, кто в МУРе, - / За тех, кто в МУРе, никто не пьёт. / Понимаю я, что в Тамаре - ум, / Что у ей - диплом и стремления, - / И я вылил водку в аквариум: / Пейте, рыбы, за мой день рождения! / Побудьте день вы в милицейской шкуре - / Вам жизнь покажется наоборот. / Давайте ж выпьем за тех, кто в МУРе, - / За тех, кто в МУРе, никто не пьёт... |
| Про речку Вачу / Под собою ног не чую - / И качается земля... / Третий месяц я бичую, / Так как списан подчистую / С китобоя-корабля. / Ну а так как я бичую, / Беспартийный, не еврей, - / Я на лестницах ночую, / Где тепло от батарей. / Это жизнь! Живи и грейся - / Хрен вам, пуля и петля! / Пью, бывает, хоть залейся: / Кореша приходят с рейса - / И гуляют «от рубля»! / Рубль - не деньги, рубль - бумажка, / Экономить - тяжкий грех. / Ах, душа моя тельняшка - / В сорок полос, семь прорех! / Но послал господь удачу - / Заработал свечку он! - / Увидав, как горько плачу, / Он сказал: «Валяй на Вачу! / Торопись, пока сезон!» / Что такое эта Вача - / Разузнал я у бича, - / Он на Вачу ехал плача - / Возвращался хохоча. / Вача - это речка с мелью / В глубине сибирских руд, / Вача - это дом с постелью, / Там стараются артелью, - / Много золота берут! / Как вербованный ишачу - / Не ханыжу, не «торчу»... / Взял билет, - лечу на Вачу, / Прилечу - похохочу! / Нету золота богаче - / Люди знают, им видней! / В общем, так или иначе, / Заработал я на Ваче / Сто семнадцать трудодней. / Подсчитали, отобрали, - / За еду, туда-сюда, - / Но четыре тыщи дали / Под расчет - вот это да! / Рассовал я их в карманы, / Где и рупь не ночевал, / И уехал в жарки страны, / Где кафе и рестораны - / Позабыть, как бичевал. / Выпью - там такая чача! - / За советчика-бича: / Я на Вачу ехал плача - / Возвращаюсь хохоча! / ...Проводник в преддверье пьянки / Извертелся на пупе, / То же и официантки, / А на первом полустанке / Села женщина в купе. / Может, вам она - как кляча, / Мне - так просто в самый раз! / Я на Вачу ехал плача - / Возвращаюсь веселясь! / То да сё, да трали-вали, - / Как узнала про рубли... / Слово по слову, у Вали / Сотни по столу шныряли - / С Валей вместе и сошли. / С нею вышла незадача, - / Я и это залечу! / Я на Вачу ехал плача, / Возвращаюсь - хохочу!.. / Суток пять как просквозило, / Море - вот оно, стоит. / У меня что было - сплыло, / Проводник воротит рыло / И за водкой не бежит. / Рупь последний в Сочи трачу - / Телеграмму накатал: / Шлите денег - отбатрачу, / Я их все прохохотал. / Где вы, где вы, рассыпные, - / Хоть ругайся, хоть кричи! / Снова ваш я, дорогие, - / Магаданские, родные, / Незабвенные бичи! / Мимо носа носят чачу, / Мимо рота - алычу... / Я на Вачу еду, плачу, / Над собою хохочу! |
| Попытка самоубийства / Подшит крахмальный подворотничок / И наглухо застегнут китель серый - / И вот легли на спусковой крючок / Бескровные фаланги офицера. / Пора! Кто знает время сей поры? / Но вот она воистину близка: / О, как недолог жест от кобуры / До выбритого начисто виска! / Движение закончилось, и сдуло / С назначенной мишени волосок - / С улыбкой Смерть уставилась из дула / На аккуратно выбритый висок. / Виднелась сбоку поднятая бровь, / А рядом что-то билось и дрожало - / В виске еще не пущенная кровь / Пульсировала, то есть возражала. / И перед тем, как ринуться посметь / От уха в мозг, наискосок к затылку, - / Вдруг загляделась пристальная Смерть / На жалкую взбесившуюся жилку... / Промедлила она - и прогадала: / Теперь обратно в кобуру ложись! / Так Смерть впервые близко увидала / С рожденья ненавидимую Жизнь. |
| Пока вы здесь в ванночке... / Пока вы здесь в ванночке с кафелем / Моетесь, нежитесь, греетесь, - / В холоде сам себе скальпелем / Он вырезает аппендикс. / Он слышит движение каждое / И видит, как прыгает сердце, - / Ох жаль, не придется вам, граждане, / В зеркало так посмотреться! / Свою же он видит изнанку - / Ему не приходится брезговать, - / И думает: мать его за ногу, / Эх, только б - что надо отрезать! / До цели всё ближе и ближе, - / Хоть боль бы утихла для виду!.. / Ой, легче отрезать по грыже / Всем, кто покорял Антарктиду! / Он больно бы стукнул по темечку / Того, кто торгует - и знает, / Что зернышки, косточки, семечки / Слепую кишку засоряют. / Рискуя собой поминутно, / Вслепую - не так это просто, - / Отрезал себе абсолютно / Больной и ненужный отросток. / Вы водочку здесь буздыряете / Большими-большими глотками, / А он себя шьет - понимаете? - / Большими-большими стежками. / Герой он! Теперь же смекайте-ка: / Нигде не умеют так больше, - / Чего нам Антарктика с Арктикой, / Чего нам Албания с Польшей! |
| Баллада о короткой шее / Полководец с шеею короткой / Должен быть в любые времена: / Чтобы грудь - почти от подбородка, / От затылка - сразу чтоб спина. / На короткой незаметной шее / Голове уютнее сидеть, - / И душить значительно труднее, / И арканом не за что задеть. / А они вытягивают шеи / И встают на кончики носков: / Чтобы видеть дальше и вернее - / Нужно посмотреть поверх голов. / Всё, теперь ты - темная лошадка, / Даже если видел свет вдали, - / Поза - неустойчива и шатка, / И открыта шея для петли. / И любая подлая ехидна / Сосчитает позвонки на ней, - / Дальше видно, но - недальновидно / Жить с открытой шеей меж людей. / Но они вытягивают шеи / И встают на кончики носков: / Чтобы видеть дальше и вернее - / Нужно посмотреть поверх голов. / Голову задрав, плюёшь в колодец, / Сам себя готовишь на убой. / Кстати, настоящий полководец / Землю топчет полною стопой. / В Азии приучены к засаде - / Допустить не должен полубог, / Чтоб его подкравшиеся сзади / С первого удара сбили с ног. / А они вытягивают шеи / И встают на кончики носков: / Чтобы видеть дальше и вернее - / Нужно посмотреть поверх голов. / Чуть отпустят нервы, как уздечка, / Больше не держа и не храня, - / Под ноги пойдёт ему подсечка / И на шею ляжет пятерня. / Можно, правда, голову тоскливо / Спрятать в плечи и не рисковать, / Только - это очень некрасиво, - / Втянутою голову держать. / И они вытягивают шеи / И встают на кончики носков: / Чтобы видеть дальше и вернее - / Нужно посмотреть поверх голов. / Вот какую притчу о Востоке / Рассказал мне старый аксакал. / «Даже сказки здесь - и те жестоки», - / Думал я - и шею измерял. |
| В пику, а не в черву / Помню, я однажды и в «очко», и в «стос» играл, - / С кем играл - не помню этой стервы. / Я ему тогда двух сук из зоны проиграл, - / Зря пошел я в пику, а не в черву! / Он сперва как следует колоду стасовал, / А потом я сделал ход неверный: / Он рубли с Кремлем кидал, а я слюну глотал, - / И пошел я в пику, а не в черву! / Руки задрожали, будто кур я воровал, / Будто сел играть я в самый первый... / Он сперва для понта мне полсотни проиграл - / И пошёл я в пику, а не в черву!.. / Ставки повышались, всё шло слишком хорошо, / Но потом я сделал ход неверный. / Он поставил на кон этих двух - и я пошёл... / И пошёл я в пику, а не в черву!.. / Я тогда по-новой всю колоду стасовал, / А потом не выдержали нервы. / Делать было нечего - и я его убрал... / Зря пошёл я в пику, а не в черву!.. |
| Цунами / Пословица звучит витиевато: / Не восхищайся прошлогодним небом, - / Не возвращайся - где был рай когда-то, / И брось дурить - иди туда, где не был! / Там что творит одна природа с нами! / Туда добраться трудно и молве. / Там каждый встречный - что ему цунами! - / Со штормами в душе и в голове! / Покой здесь, правда, ни за что не купишь - / Но ты вернешься, говорят ребята, / Наперекор пословице поступишь - / Придешь туда, где встретил их когда-то! / Здесь что творит одна природа с нами! / Сюда добраться трудно и молве. / Здесь иногда рождаются цунами / И рушат всё в душе и в голове! / На море штиль, но в мире нет покоя - / Локатор ищет цель за облаками. / Тревога - если что-нибудь такое - / Или сигнал: внимание - цунами! / Я нынче поднимаю тост с друзьями! / Цунами - равнодушная волна. / Бывают беды пострашней цунами / И - радости сильнее, чем она! |
| Отберите орден у Насера / Потеряю истинную веру - / Больно мне за наш СССР: / Отберите орден у Насера - / Не подходит к ордену Насер! / Можно даже крыть с трибуны матом, / Раздавать подарки вкривь и вкось, / Называть Насера нашим братом, / Но давать Героя - это брось! / Почему нет золота в стране? / Раздарили, гады, раздарили. / Лучше бы давали на войне, / А Насеры - после б нас простили! |
| Позабыв про дела... / Позабыв про дела и тревоги / И не в силах себя удержать, / Так люблю я стоять у дороги - / Запоздалых прохожих пугать! / «Гражданин, разреши папироску!» / «Не курю. Извините, пока!» / И тогда я так просто, без спросу / Отбираю у дяди бока. / Сделав вид, что уж всё позабыто, / Отбежав на полсотни шагов, / Обзовет меня дядя бандитом, / Хулиганом - и будет таков. / Если ж женщину я повстречаю - / У нее не прошу закурить, / А спокойно ей так намекаю, / Что ей некуда больше спешить... / Позабыв про дела и тревоги / И не в силах себя удержать, / Так люблю я стоять на дороге!.. / Только лучше б мне баб не встречать! |
| Правда ведь, обидно... / Правда ведь, обидно, если завязал, - / А товарищ продал, падла, и за всё сказал: / За давнишнее, за драку - всё сказал Сашок, - / И двое в синем, двое в штатском, «черный воронок»... / До свиданья, Таня, а, может быть - прощай! / До свиданья, Таня, если можешь - не серчай! / Но все-таки обидно, чтоб за просто так / Выкинуть из жизни напрочь цельный четвертак! / На суде судья сказал: / «Двадцать пять! До встречи!» / Раньше б горло я порвал / за такие речи! / А теперь - терплю обиду, / не показываю виду, - / Если встречу я Сашка - / ох как изувечу! / До свиданья, Таня, а, может быть - прощай! / До свиданья, Таня, если можешь - не серчай! / Но все-таки обидно, чтоб за просто так / Выкинуть из жизни напрочь цельный четвертак! |
| Приехал в Монако... / Приехал в Монако / какой-то вояка, / Зашел в казино и спустил капитал, / И внутренний голос / воскликнул, расстроясь: / «Эх, елки-моталки, - опять проиграл!» / Банкрот заорал: «Кто это сказал?!» / Крупье безучастно плечами пожал, / Швейцар ему выход в момент указал, / Тот в глаз ему дал, - ну, в общем, скандал. / А он всё кричал: «Кто это сказал?! / Мне этот же голос число подсказал!..» - / Стрельнул себе в рот - и тотчас замолчал. / Не стало бедняги, и жаль капитал. |
| Песня об обиженном Времени / Приподнимем занавес за краешек - / Такая старая, тяжелая кулиса: / Вот какое время было раньше, / Такое ровное - взгляни, Алиса! / Но... плохо за часами наблюдали / Счастливые, / И нарочно Время замедляли / Трусливые, / Торопили Время, понукали / Крикливые, / Без причины Время убивали / Ленивые. / И колеса Времени / Стачивались в трении, - / Всё на свете портится от тренья... / И тогда обиделось Время - / И застыли маятники Времени. / И двенадцать в полночь не пробило, / Все ждали полдня, но опять не дождалися, - / Вот какое время наступило - / Такое нервное, - взгляни, Алиса! / И... на часы испуганно взглянули / Счастливые, / Жалобные песни затянули / Трусливые, / Рты свои огромные заткнули / Болтливые, / Хором зазевали и заснули / Ленивые... / Смажь колёса Времени - / Не для первой премии, - / Ему ведь очень больно от тренья! / Обижать не следует Время, - / Плохо и тоскливо жить без Времени. |
| Профессионалы / Профессионалам - / зарплата навалом, - / Плевать, что на лед они зубы плюют. / Им платят деньжищи - / огромные тыщи, - / И даже за проигрыш, и за ничью. / Игрок хитёр - пусть / берет на корпус, / Бьет в зуб ногой и - ни в зуб ногой, - / А сам в итоге / калечит ноги - / И вместо клюшки идет с клюкой. / Профессионалам, / отчаянным малым, / Игра - лотерея, - кому повезёт. / Играют с партнёром - / как бык с матадором, - / Хоть, кажется, принято наоборот. / Как будто мёртвый, / лежит партнёр твой, - / И ладно, чёрт с ним - пускай лежит. / Не оплошай, бык, / бог хочет шайбы, / Бог на трибуне - он не простит! / Профессионалам / судья криминалом / Ни бокс не считает, ни злой мордобой, - / И с ними лет двадцать / кто мог потягаться - / Как школьнику драться с отборной шпаной? / Но вот недавно / их козырь главный - / Уже не козырь, а так - пустяк, - / И их оружьем / теперь не хуже / Их бьют, к тому же - на скоростях. / Профессионалы / в своем Монреале / Пускай разбивают друг другу носы, - / Но их представитель / (хотите - спросите!) / Недавно заклеен был в две полосы. / Сперва распластан, / а после - пластырь... / А ихний пастор - ну как назло! - / Он перед боем / знал, что слабо им: / молились строем - не помогло. / Профессионалам / по разным каналам - / То много, то мало - на банковский счёт, - / А наши ребята / за ту же зарплату / Уже пятикратно уходят вперёд! / Пусть в высшей лиге / плетут интриги / И пусть канадским зовут хоккей - / За нами слово, - / до встречи снова! / А футболисты - до лучших дней... |
| Песня Чеширского Кота / Прошу запомнить многих, кто теперь со мной знаком: / Чеширский Кот - совсем не тот, что чешет языком; / И вовсе не чеширский он от слова «чешуя», / А просто он - волшебный кот, примерно как и я. / Чем шире рот - / Тем чешире кот, / Хотя обычные коты имеют древний род, / Но Чеширский Кот - / Совсем не тот, / Его нельзя считать за домашний скот! / Улыбчивы, мурлыбчивы, со многими на ты / И дружески отзывчивы чеширские коты, - / И у других улыбка, но - такая, да не та!.. / Ну так чешите за ухом Чеширского Кота! |
| Песня Гогера-Могера / Прохода нет от этих начитанных болванов: / Куда ни плюнь - доценту на шляпу попадёшь... / Позвать бы пару опытных шаманов-ветеранов / И напустить на умников падёж! / Что за дела - не в моде благородство? / И вместо нас - нормальных, от сохи - / Теперь нахально рвутся в руководство / Те, кто умеют сочинять стихи. / На нашу власть - то плачу я, то ржу: / Что может дать она? - По носу даст вам! / Доверьте мне - я поруковожу / Запутавшимся нашим государством! / Кошмарный сон я видел: что без научных знаний / Не соблазнишь красоток - ни девочек, ни дам! / Но я и пары ломаных юаней - будь я проклят! - / За эти иксы-игреки не дам! / Недавно мы с одним до ветра вышли / И чуть потолковали у стены - / Так у него был полон рот кровищи / И интегралов - полные штаны. / С такими - далеко ли до беды - / Ведь из-за них мы с вами чахнем в смоге! / Отдайте мне ослабшие бразды - / Я натяну, не будь я Гогер-Могер! / И он нам будет нужен - придушенный очкарик: / Такое нам сварганит! - врагам наступит крах. / Пинг-понг один придумал - хрупкий шарик, - / Орешек крепкий в опытных руках! / Искореним любые искривленья / Путем повальной чистки и мытья, - / А перевоспитанье-исправленье - / Без наших крепких рук - галиматья! / Я так решил - он мой, текущий век, / Хоть режьте меня, ешьте и вяжите, - / Я - Гогер-Могер, вольный человек, - / И вы меня, ребята, поддержите! / Не надо нам прироста - нам нужно уменьшенье: / Нам перенаселенье - как гиря на горбе, - / Всё это зло идет от женя-шеня - / Ядреный корень, знаю по себе. / Свезем на свалки груды лишних знаний, / Метлой - по деревням и городам! / За тридцать штук серебряных юаней, будь я проклят, / Я Ньютона с Конфуцием продам! / Я тоже не вахлак, не дурачок - / Цитаты знаю я от всех напастей, - / Могу устроить вам такой «скачок»! - / Как только доберусь до высшей власти. |
| К 15-летию Театра на Таганке / Пятнадцать лет - не дата, так - / Огрызок, недоедок. / Полтиник - да! И четвертак. / А то - ни так, ни эдак. / Мы выжили пятнадцать лет. / Вы думали: «слабо», да? / А так как срока выше нет - / Слобода, брат, слобода! / Пятнадцать - это срок, хоть не на нарах, / Кто был безус - тот стал при бороде. / Мы уцелели при больших пожарах, / При Когане, при взрывах и т.д. / Пятнадцать лет назад такое было!.. / Кто всплыл - об утонувших не жалей! / Сегодня мы - и те, кто у кормила, - / Могли б совместно справить юбилей. / Сочится жизнь - коричневая жижа... / Забудут нас, как вымершую чудь, / В тринадцать дали нам глоток Парижа, - / Чтобы запоя не было - чуть-чуть. / Мы вновь готовы к творческим альянсам, - / Когда же это станут понимать? / Необходимо ехать к итальянцам, / Заслать им вслед за папой - нашу «Мать». / «Везет - играй!» - кричим наперебой мы. / Есть для себя патрон, когда тупик. / Но кто-то вытряс пулю из обоймы / И из колоды вынул даму пик. / Любимов наш, Боровский, Альфред Шнитке - / На вас ушаты вылиты воды. / Прохладно вам, промокшие до нитки? / Обсохните - и снова за труды. / Достойным уже розданы медали, / По всем статьям - амнистия окрест. / Нам по статье в «Литературке» дали / Не орден, - чуть не ордер на арест. / Тут одного из наших поманили / Туда, куда не ходят поезда, / Но вновь статью большую применили - / И он теперь не едет никуда. / Директоров мы стали экономить, / Беречь и содержать под колпаком, - / Хоть Коган был не полный Каганович, / Но он не стал неполным Дупаком. / Сперва сменили шило мы на мыло, / Но мыло омрачило нам чело, / Тогда Таганка шило возвратила - / И всё теперь идет, куда ни шло. / Даешь, Таганка, сразу: «Или - или!» / С ножом пристали к горлу - как не дать. / Считают, что невинности лишили... / Пусть думают, - зачем разубеждать? / А знать бы всё наверняка и сразу б, / Заранее предчувствовать беду! / Но всё же, сколь ни пробовали на зуб, - / Мы целы на пятнадцатом году. / Талантов - тьма! Созвездие, соцветье... / И многие оправились от ран. / В шестнадцать будет совершеннолетье, / Дадут нам паспорт, может быть, загран... / Всё полосами, всё должно меняться - / Окажемся и в белой полосе! / Нам очень скоро будет восемнадцать - / Получим право голоса, как все. / Мы в двадцать пять - даст бог - сочтем потери, / Напишут дату на кокарде нам, / А дальше можно только к высшей мере, / А если нет - то к высшим орденам. / Придут другие - в драме и в балете, / И в опере опять поставят «Мать»... / Но в пятьдесят - в другом тысячелетье - / Мы будем про пятнадцать вспоминать! / У нас сегодня для желудков встряска! / Долой сегодня лишний интеллект! / Так разговляйтесь, потому что Пасха, / И пейте за пятнадцать наших лет! / Пятнадцать лет - не дата, так - / Огрызок, недоедок. / Полтинник - да! И четвертак. / А то - ни так, ни эдак. / А мы живем и не горим, / Хотя в огне нет брода, / Чего хотим, то говорим, - / Свобода, брат, свобода! |
| Рядовой Борисов / «Рядовой Борисов!» - Я! - «Давай, как было дело!» - / Я держался из последних сил: / Дождь хлестал, потом устал, потом уже стемнело... / Только я его предупредил! / На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить, / На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!» / Я чуть замешкался и, не вступая в спор, / Чинарик выплюнул - и выстрелил в упор. / «Бросьте, рядовой, давайте правду, - вам же лучше! / Вы б его узнали за версту...» / Был туман - узнать не мог - темно, на небе тучи, - / Кто-то шел - я крикнул в темноту. / На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить, / На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!» / Я чуть замешкался и, не вступая в спор, / Чинарик выплюнул - и выстрелил в упор. / «Рядовой Борисов, - снова следователь мучил, - / Попадете вы под трибунал!» / Я был на посту - был дождь, туман, и были тучи, - / Снова я устало повторял. - / На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить, / На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!» / Я чуть замешкался и, не вступая в спор, / Чинарик выплюнул - и выстрелил в упор. / ...Год назад - а я обид не забываю скоро - / В шахте мы повздорили чуток, - / Правда, по душам не получилось разговора: / Нам мешал отбойный молоток. / На крик души: «Оставь ее!» он стал шутить, / На мой удар он закричал: «Кончай дурить!» / Я чуть замешкался - я был обижен, зол, - / Чинарик выплюнул, нож бросил и ушёл. / Счастие мое, что оказался он живучим!.. / Ну а я - я долг свой выполнял. / Правда ведь, - был дождь, туман, по небу плыли тучи... / По уставу - правильно стрелял! / На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить, / На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!» / Я чуть замешкался и, не вступая в спор, / Чинарик выплюнул - и выстрелил в упор. |
| Песня о конце войны / Сбивают из досок столы во дворе, / Пока не накрыли - стучат в домино. / Дни в мае длиннее ночей в декабре, / Но тянется время - и всё решено. / Вот уже довоенные лампы горят вполнакала - / И из окон на пленных глазела Москва свысока... / А где-то солдат еще в сердце осколком толкало, / А где-то разведчикам надо добыть «языка». / Вот уже обновляют знамена. И строят в колонны. / И булыжник на площади чист, как паркет на полу. / А всё же на Запад идут и идут эшелоны. / И над похоронкой заходятся бабы в тылу. / Не выпито всласть родниковой воды, / Не куплено впрок обручальных колец - / Всё смыло потоком народной беды, / Которой приходит конец наконец. / Вот со стекол содрали кресты из полосок бумаги. / Вот и шторы - долой! Затемненье уже ни к чему. / А где-нибудь спирт раздают перед боем из фляги, / Он всё выгоняет - и холод, и страх, и чуму. / Вот от копоти свечек уже очищают иконы. / И душа и уста - и молитву творят, и стихи. / Но с красным крестом всё идут и идут эшелоны, / Хотя и потери по сводкам не так велики. / Уже зацветают повсюду сады. / И землю прогрело, и воду во рвах. / И скоро награда за ратны труды - / Подушка из свежей травы в головах. / Уже не маячат над городом аэростаты. / Замолкли сирены, готовясь победу трубить. / А ротные все-таки выйти успеют в комбаты, / Которых пока еще запросто могут убить. / Вот уже зазвучали трофейные аккордеоны, / Вот и клятвы слышны жить в согласье, любви, без долгов, / А всё же на Запад идут и идут эшелоны, / А нам показалось, совсем не осталось врагов. |
| Агент 007 / Себя от надоевшей славы спрятав, / В одном из их Соединенных Штатов, / В глуши и дебрях чуждых нам систем / Жил-был, известный больше, чем Иуда, / Живое порожденье Голливуда, / Артист Джеймс Бонд, шпион, агент 07. / Был этот самый парень / «звезда» - ни дать ни взять, / Настолько популярен, / что страшно рассказать. / Да шуточное ль дело? / Почти что полубог. / Известный всем Марчелло / в сравненье с ним - щенок! / Он на своей, на загородной вилле / Скрывался, чтоб его не подловили, / И умирал от скуки и тоски. / А то, бывало, встретят у квартиры, / Набросятся - и рвут на сувениры / Последние штаны и пиджаки. / Вот так и жил, как в клетке. / Ну, а в кино - потел, / Различные разведки / дурачил, как хотел: / То ходит в чьей-то шкуре, / то в пепельнице спит, / А то на абажуре / кого-то соблазнит. / И вот артиста этого, Джеймс Бонда, / Товарищи из Госафильмофонда / В совместную картину к нам зовут. / Чтоб граждане его не узнавали, / Он к нам решил приехать в одеяле, / Мол, всё равно на клочья разорвут. / Ну, посудите сами: / на проводах в «ЮСА» / Все хиппи с волосами / побрили волоса, / С него сорвали свитер, / отгрызли вмиг часы, / И растащили плиты / со взлетной полосы. / И вот в Москве нисходит он по трапу, / Дает доллар носильщику на лапу / И прикрывает личность на ходу. / Вдруг кто-то шасть на «газике» к агенту. / Он - киноленту вместо документу, - / Что, мол, свои, мол, «How do you do?» / Огромная колонна / стоит сама в себе, - / Встречает чемпиона / по стендовой стрельбе. / Попал во всё, что было, / он выстрелом с руки, / По нём с ума сходило / бабье, и мужики. / Довольный, что его не узнавали, / Он одеяло снял в «Национале». / Но, несмотря на личность и акцент, / Его там обозвали оборванцем, / Который притворялся иностранцем / И заявлял, что, дескать, он агент. / Швейцар его за ворот... / Решил открыться он: / «07 я». - «Вам межгород? / Так надо взять талон». / Во рту скопилась пена / и горькая слюна, / И в позе супермена / он уселся у окна. / Но тут киношестерки прибежали / И недоразумение замяли, / И разменяли фунты на рубли... / Уборщица ворчала: «Вот же пройда, / Подумаешь, агентишко какой-то. / У нас в девятом - принц из Сомали». |
| Баллада о манекенах / Семь дней усталый старый Бог / В запале, в зашоре, в запаре / Творил убогий наш лубок / И каждой твари - по паре. / Ему творить - потеха, / И вот, себе взамен / Бог создал человека, / Как пробный манекен. / Идея эта не нова, / Но не обхаяна никем - / Я докажу как дважды два - / Адам был первый манекен. / А мы! Ошметки хромосом, / Огрызки божественных генов - / Идем проторенным путём / И создаем манекенов. / Не так мы, парень, глупы, / Чтоб наряжать живых, - / Мы обряжаем трупы / И кукол восковых. / Лишенные надежды / Без мук творить - живых, / Рядим в свои одежды / Мы кукол восковых. / Ругать меня повремени, / А оглянись по сторонам - / Хоть нам подобные они, / Но не живут подобно нам. / Твой нос расплюснут на стекле, / Глазеешь - и ломит в затылке, / А там сидят они в тепле / И скалят зубы в ухмылке. / Вон тот кретин в халате / Смеется над тобой: / Мол, жив еще, приятель? / Доволен ли судьбой? / Гляди - красотка! Чем плоха? / Загар и патлы до колен. / Ее, закутанный в меха, / Ласкает томный манекен. / Их жизнь и вправду хороша, / Их холят, лелеют и греют. / Они не тратят ни гроша / И плюс к тому - не стареют. / Пусть лупят по башке нам, / Толкают нас и бьют, / Но куклам-манекенам / Мы создали уют. / Они так вежливы - взгляни! / Их не волнует ни черта, / И жизнерадостны они, / И нам, безумным, не чета. / Он никогда не одинок - / В салоне, в постели, в бильярдной, - / Невозмутимый, словно йог, / Галантный и элегантный. / Хочу такого плена, / Свобода мне не впрок. / Я вместо манекена / Хочу пожить денёк. / На манекенские паи / Согласен, черт меня дери! / В приятный круг его семьи / Смогу - хотите на пари! / Я предлагаю смелый план / Возможных сезонных обменов: / Мы, люди, - в их бездушный клан, / А вместо нас - манекенов. / Но я готов поклясться, / Что где-нибудь заест - / Они не согласятся / На перемену мест. / Из них, конечно, ни один / Нам не уступит свой уют: / Из этих солнечных витрин / Они без боя не уйдут. / Сдается мне - они хитрят, / И, тайно расправивши члены, / Когда живые люди спят, / Выходят в ночь манекены. / Машины выгоняют / И мчат так, что держись! / Бузят и прожигают / Свою ночную жизнь. / Такие подвиги творят, / Что мы за год не натворим, / Но возвращаются назад... / Ах, как завидую я им! / Мы скачем, скачем вверх и вниз, / Кропаем и клеим на стенах / Наш главный лозунг и девиз: / «Забота о манекенах!» / Недавно был - читали? - / Налет на магазин, / В них сколько ни стреляли - / Не умер ни один. / Его налогом не согнуть, / Не сдвинуть повышеньем цен. / Счастливый путь, счастливый путь, - / Будь счастлив, мистер Манекен! / Но, как индусы мы живём / Надеждою смертных и тленных, / Что если завтра мы умрём - / Воскреснем вновь в манекенах! / Так что не хнычь, ребята, - / Наш день еще придёт! / Храните, люди, свято / Весь манекенский род! / Болезни в нас обострены, / Уже не станем мы никем... / Грядет надежда всей страны - / Здоровый, крепкий манекен. |
| Зэка Васильев и Петров зэка / Сгорели мы по недоразумению - / Он за растрату сел, а я - за Ксению, - / У нас любовь была, но мы рассталися: / Она кричала и сопротивлялася. / На нас двоих нагрянула ЧК, / И вот теперь мы оба с ним зэка - / Зэка Васильев и Петров зэка. / А в лагерях - не жизнь, а темень-тьмущая: / Кругом майданщики, кругом домушники, / Кругом ужасное к нам отношение / И очень странные поползновения. / Ну а начальству наплевать - за что и как, - / Мы для начальства - те же самые зэка - / зэка Васильев и Петров зэка. / И вот решили мы - бежать нам хочется, / Не то всё это очень плохо кончится: / Нас каждый день мордуют уголовники, / И главный врач зовет к себе в любовники. / И вот - в бега решили мы, ну а пока / Мы оставалися всё теми же зэка - / зэка Васильев и Петров зэка. / Четыре года мы побег готовили - / Харчей три тонны мы наэкономили, / И нам с собою даже дал половничек / Один ужасно милый уголовничек. / И вот ушли мы с ним в руке рука, - / Рукоплескали нашей дерзости зэка - / зэка Петрову и Васильеву зэка. / И вот - по тундре мы, как сиротиночки, - / Не по дороге всё, а по тропиночке. / Куда мы шли - в Москву или в Монголию, - / Он знать не знал, паскуда, я - тем более. / Я доказал ему, что запад - где закат, / Но было поздно: нас зацапала ЧК - / зэка Петрова и Васильева зэка. / Потом - приказ про нашего полковника: / Что он поймал двух крупных уголовников, - / Ему за нас - и деньги, и два ордена, / А он от радости всё бил по морде нас. / Нам после этого прибавили срока, / И вот теперь мы - те же самые зэка - / зэка Васильев и Петров зэка. |
| Штормит весь вечер / Штормит весь вечер, и пока / Заплаты пенные латают / Разорванные швы песка - / Я наблюдаю свысока, / Как волны головы ломают. / И я сочувствую слегка / Погибшим - но издалека. / Я слышу хрип, и смертный стон, / И ярость, что не уцелели, - / Еще бы - взять такой разгон, / Набраться сил, пробить заслон - / И голову сломать у цели!.. / И я сочувствую слегка / Погибшим - но издалека. / Ах, гривы белые судьбы! / Пред смертью словно хорошея, / По зову боевой трубы / Взлетают волны на дыбы, / Ломают выгнутые шеи. / И мы сочувствуем слегка / Погибшим им - издалека. / А ветер снова в гребни бьёт / И гривы пенные ерошит. / Волна барьера не возьмёт, - / Ей кто-то ноги подсечёт - / И рухнет взмыленная лошадь. / И посочувствуют слегка / Погибшей ей, - издалека. / Придет и мой черед вослед: / Мне дуют в спину, гонят к краю. / В душе - предчувствие как бред, - / Что надломлю себе хребет - / И тоже голову сломаю. / Мне посочувствуют слегка - / Погибшему, - издалека. / Так многие сидят в веках / На берегах - и наблюдают, / Внимательно и зорко, как / Другие рядом на камнях / Хребты и головы ломают. / Они сочувствуют слегка / Погибшим - но издалека. / Но в сумерках морского дна, / В глубинах тайных кашалотьих / Родится и взойдёт одна / Неимоверная волна, / На берег ринется она / И наблюдающих поглотит. / Я посочувствую слегка / Погибшим им - издалека. |
| Енгибарову от зрителей / Шут был вор: он воровал минуты - / Грустные минуты, тут и там, - / Грим, парик, другие атрибуты / Этот шут дарил другим шутам. / В светлом цирке между номерами / Незаметно, тихо, налегке / Появлялся клоун между нами / Иногда в дурацком колпаке. / Зритель наш шутами избалован - / Жаждет смеха он, тряхнув мошной, / И кричит: «Да разве это клоун! / Если клоун - должен быть смешной!» / Вот и мы... Пока мы вслух ворчали: / «Вышел на арену, так смеши!» - / Он у нас тем временем печали / Вынимал тихонько из души. / Мы опять в сомненье - век двадцатый: / Цирк у нас, конечно, мировой, - / Клоун, правда, слишком мрачноватый - / Невеселый клоун, не живой. / Ну а он, как будто в воду канув, / Вдруг при свете, нагло, в две руки / Крал тоску из внутренних карманов / Наших душ, одетых в пиджаки. / Мы потом смеялись обалдело, / Хлопали, ладони раздробя. / Он смешного ничего не делал - / Горе наше брал он на себя. / Только - балагуря, тараторя, - / Всё грустнее становился мим: / Потому что груз чужого горя / По привычке он считал своим. / Тяжелы печали, ощутимы - / Шут сгибался в световом кольце, - / Делались всё горше пантомимы, / И морщины глубже на лице. / Но тревоги наши и невзгоды / Он горстями выгребал из нас - / Будто обезболивал нам роды, - / А себе - защиты не припас. / Мы теперь без боли хохотали, / Весело по нашим временам: / Ах, как нас прекрасно обокрали - / Взяли то, что так мешало нам! / Время! И, разбив себе колени, / Уходил он, думая своё. / Рыжий воцарился на арене, / Да и за пределами её. / Злое наше вынес добрый гений / За кулисы - вот нам и смешно. / Вдруг - весь рой украденных мгновений / В нем сосредоточился в одно. / В сотнях тысяч ламп погасли свечи. / Барабана дробь - и тишина... / Слишком много он взвалил на плечи / Нашего - и сломана спина. / Зрители - и люди между ними - / Думали: вот пьяница упал... / Шут в своей последней пантомиме / Заигрался - и переиграл. / Он застыл - не где-то, не за морем - / Возле нас, как бы прилег, устав, - / Первый клоун захлебнулся горем, / Просто сил своих не рассчитав. / Я шагал вперед неукротимо, / Но успев склониться перед ним. / Этот трюк - уже не пантомима: / Смерть была - царица пантомим! / Этот вор, с коленей срезав путы, / По ночам не угонял коней. / Умер шут. Он воровал минуты - / Грустные минуты у людей. / Многие из нас бахвальства ради / Не давались: проживем и так! / Шут тогда подкрадывался сзади / Тихо и бесшумно - на руках... / Сгинул, канул он - как ветер сдунул! / Или это шутка чудака?.. / Только я колпак ему - придумал, - / Этот клоун был без колпака. |
| Невидимка / Сижу ли я, пишу ли я, пью кофе или чай, / Приходит ли знакомая блондинка - / Я чувствую, что на меня глядит соглядатай, / Но только не простой, а невидимка. / Иногда срываюсь с места / Будто тронутый я, / До сих пор моя невеста / Мной не тронутая! / Про погоду мы с невестой / Ночью диспуты ведём, / Ну, а что другое если - / Мы стесняемся при нём. / Обидно мне, досадно мне, - ну ладно! / Однажды выпиваю - да и кто сейчас не пьёт! - / Нейдет она: как рюмка - так в отрыжку, - / Я чувствую - сидит, подлец, и выпитому счёт / Ведет в свою невидимую книжку. / Иногда срываюсь с места / Будто тронутый я, / До сих пор моя невеста / Мной не тронутая! / Про погоду мы с невестой / Ночью диспуты ведём, / Ну, а что другое если - / Мы стесняемся при нём. / Обидно мне, досадно мне, - ну ладно! / Я дергался, я нервничал - на хитрости пошёл: / Вот лягу спать и поднимаю храп; ну, / Коньяк открытый ставлю и - закусочки на стол, - / Вот сядет он - тут я его и хапну! / Побледнев, срываюсь с места / Как напудренный, я, / До сих пор моя невеста - / Целомудренная! / Про погоду мы с невестой / Ночью диспуты ведём, / Ну, а что другое если - / Мы стесняемся при нём. / Обидно мне, досадно мне, - ну ладно! / К тому ж он мне вредит, - да вот не дале, как вчера - / Поймаю, так убью его на месте! - / Сижу, а мой партнер подряд играет «мизера», / А у меня «гора» - три тыщи двести! / Побледнев, срываюсь с места / Будто тронутый, я, - / До сих пор моя невеста / Мной не тронутая! / Про погоду мы с невестой / Ночью диспуты ведём, / Ну, а что другое если - / Мы стесняемся при нём. / Обидно мне, досадно мне, - ну ладно! / А вот он мне недавно на работу написал / Чудовищно тупую анонимку, - / Начальник прочитал, мне показал, - а я узнал / По почерку родную невидимку. / Оказалась невидимкой - / Нет, не тронутый я - / Эта самая блондинка, / Мной нетронутая! / Эта самая блондинка... / У меня весь лоб горит! / Я спросил: «Зачем ты, Нинка?» / «Чтоб женился», - говорит. / Обидно мне, досадно мне, - ну ладно! |
| В море слёз / Слезливое море вокруг разлилось, / И вот принимаю я слезную ванну, - / Должно быть, по морю из собственных слёз / Плыву к Слезовитому я океану. / Растеряешься здесь поневоле - / Со стихией один на один! / Может, зря проходили мы в школе, / Что моря - из поваренной соли... / Хоть бы льдина попалась мне, что ли, / Или встретился добрый дельфин!.. |
| Солдаты группы «Центр» / Солдат всегда здоров, / Солдат на всё готов, - / И пыль, как из ковров, / Мы выбиваем из дорог. / И не остановиться, / И не сменить ноги, - / Сияют наши лица, / Сверкают сапоги! / По выжженной равнине - / За метром метр - / Идут по Украине / Солдаты группы «Центр». / На «первый-второй» рассчитайсь! / Первый-второй... / Первый, шаг вперед! - и в рай. / Первый-второй... / А каждый второй - тоже герой, - / В рай попадет вслед за тобой. / Первый-второй, первый-второй, / первый-второй... / А перед нами всё цветёт, / За нами всё горит. / Не надо думать - с нами тот, / Кто всё за нас решит. / Веселые - не хмурые - / Вернемся по домам, - / Невесты белокурые / Наградой будут нам! / Всё впереди, а ныне - / За метром метр - / Идут по Украине / Солдаты группы «Центр». / На «первый-второй» рассчитайсь! / Первый-второй... / Первый, шаг вперед! - и в рай. / Первый-второй... / А каждый второй - тоже герой, - / В рай попадет вслед за тобой. / Первый-второй, первый-второй, / первый-второй... / И все-то мы умеем. / Нам трусость не с руки, - / И только не тускнеют / Солдатские штыки. |
| Песня о старом доме / Стоял тот дом, всем жителям знакомый, - / Его еще Наполеон застал, - / Но вот его назначили для слома, / Жильцы давно уехали из дома, / Но дом пока стоял... / Холодно, холодно, холодно в доме. / Парадное давно не открывалось, / Мальчишки окна выбили уже, / И штукатурка всюду осыпалась, - / Но что-то в этом доме оставалось / На третьем этаже... / Ахало, охало, ухало в доме. / И дети часто жаловались маме / И обходили дом тот стороной. / Объединясь с соседними дворами, / Вооружась лопатами, ломами, / Вошли туда гурьбой / Дворники, дворники, дворники тихо. / Они стоят и недоумевают, / Назад спешат, боязни не тая, - / Вдруг там Наполеонов дух витает. / А может, это просто слуховая / Галлюцинация?.. / Боязно, боязно, боязно дворникам. / Но наконец приказ о доме вышел, / И вот рабочий - тот, что дом ломал, - / Ударил с маху гирею по крыше, / А после клялся, будто бы услышал, / Как кто-то застонал / Жалобно, жалобно, жалобно в доме. / ...От страха дети больше не трясутся - / Нет дома, что два века простоял, / И скоро здесь по плану реконструкций / Ввысь этажей десятки вознесутся - / Бетон, стекло, металл... / Весело, здорово, красочно будет. |
| Песня Орленка Эда / «Таких имен в помине нет, / Какой-то бред - орленок Эд...» - / Я слышал это, джентльмены, леди! / Для быстроты, для простоты / Прошу со мною быть на «ты» - / Зовите Эдом, это вроде Эдди. / Эд - это просто вместо имён: / Эд-гар, Эд-вард, Эд-монд, / Эд-елаида... / Но Эд - не сокращение. / О нет! - не упрощение, / А Эд, прошу прощения, - / Скорее обобщение / Для легкости общения, / Ни более, ни менее. |
| То была не интрижка... / То была не интрижка, - / Ты была на ладошке, / Как прекрасная книжка / В грубой суперобложке. / Я влюблен был как мальчик - / С тихим трепетом тайным / Я листал наш романчик / С неприличным названьем. / Были слёзы, угрозы - / Всё одни и всё те же, - / В основном была проза, / А стихи были реже. / Твои бурные ласки / И все прочие средства - / Это страшно, как в сказке / Очень раннего детства. / Я надеялся втайне, / Что тебя не листали, / Но тебя, как в читальне, / Слишком многие брали. / Мне сказали об этом - / Можешь мне и не верить - / Под огромным секретом / Человек сорок девять. / Прочитать бы мне свадьбу! - / Я молю Христом-богом, / Чтоб скорей пролистать бы / Мне конец с эпилогом! / Не дождаться мне мига, / Когда я с опозданьем / Сдам с рук на руки книгу / С неприличным названьем. |
| Баллада о ненависти / Торопись, - тощий гриф над страною кружит! / Лес - обитель твою - по весне навести! / Слышишь, - гулко земля под ногами дрожит? / Видишь, - плотный туман над полями лежит? - / Это росы вскипают от ненависти! / Ненависть - в почках набухших томится, / Ненависть - в нас затаенно бурлит, / Ненависть - потом сквозь кожу сочится, / Головы наши палит! / Погляди, - что за рыжие пятна в реке? / Зло решило порядок в стране навести. / Рукоятки мечей холодеют в руке, / И отчаянье бьется, как птица, в виске, / И заходится сердце от ненависти! / Ненависть - юным уродует лица, / Ненависть - просится из берегов, / Ненависть - жаждет и хочет напиться / Черною кровью врагов! / Да, нас ненависть в плен захватила сейчас, / Но не злоба нас будет из плена вести. / Не слепая, не черная ненависть в нас, - / Свежий ветер нам высушит слёзы у глаз / Справедливой и подлинной ненависти! / Ненависть - пей, переполнена чаша! / Ненависть - требует выхода, ждёт. / Но благородная ненависть наша / Рядом с любовью живёт! |
| Марш физиков / Тропы еще в антимир не протоптаны, / Но, как на фронте, держись ты! / Бомбардируем мы ядра протонами, / Значит, мы - антиллеристы. / Нам тайны нераскрытые раскрыть пора, - / Лежат без пользы тайны, как в копилке. / Мы тайны эти скоро вырвем у ядра, / На волю пустим джинна из бутылки! / Тесно сплотились коварные атомы, - / Ну-ка, попробуй прорвись ты! / Живо по коням - в погоню за квантами! / Значит, мы - квантолеристы. / Нам тайны нераскрытые раскрыть пора, - / Лежат без пользы тайны, как в копилке. / Мы тайны эти с корнем вырвем у ядра, / На волю пустим джинна из бутылки! / Пусть не поймаешь нейтрино за бороду / И не посадишь в пробирку, - / Но было бы здорово, чтоб Понтекорво / Взял его крепче за шкирку! / Нам тайны нераскрытые раскрыть пора, - / Лежат без пользы тайны, как в копилке. / Мы тайны эти с корнем вырвем у ядра, / На волю пустим джинна из бутылки! / Жидкие, твердые, газообразные - / Просто, понятно, вольготно! / А с этою плазмой дойдешь до маразма, - и / Это довольно почётно. / Нам тайны нераскрытые раскрыть пора, - / Лежат без пользы тайны, как в копилке, / Мы тайны эти с корнем вырвем у ядра, / На волю пустим джинна из бутылки! / Молодо - зелено! Древность - в историю! / Дряхлость - в архивах пылится! / Даешь эту общую, эту теорию, / Элементарных частиц нам! / Нам тайны нераскрытые раскрыть пора, - / Лежат без пользы тайны, как в копилке. / Мы тайны эти с корнем вырвем у ядра / И вволю выпьем джина из бутылки! |
| Счетчик / Твердил он нам: / «Моя она!», / «Да ты смеешься, друг, да ты смеёшься! / Уйди, пацан, - / ты очень пьян, - / А то нарвешься, друг, гляди, нарвёшься!» / А он кричал: «Теперь мне всё одно! / Садись в такси - поехали кататься! / Пусть счетчик щелкает, пусть, - всё равно / В конце пути придется рассчитаться». / Не жалко мне / таких парней. / «Ты от греха уйди!» - твержу я снова, / А он - ко мне, / и всё - о ней... / «А ну - ни слова, гад, гляди, ни слова!» / Ударила в виски мне кровь с вином - / И, так же продолжая улыбаться, / Ему сказал я тихо: «Всё равно / В конце пути придется рассчитаться!» / К слезам я глух / и к просьбам глух - / В охоту драка мне, ох, как в охоту! / И хочешь, друг, / не хочешь, друг, - / Плати по счету, друг, плати по счёту!.. / А жизнь мелькает, как в немом кино, - / Мне хорошо, мне хочется смеяться, - / А счетчик - щелк да щелк, - да всё равно / В конце пути придется рассчитаться... |
| Я уехал в Магадан / Ты думаешь, что мне - не по годам, / Я очень редко раскрываю душу, - / Я расскажу тебе про Магадан - / Слушай! / Как я видел Нагайскую бухту / да тракты, - / Улетел я туда не с бухты- / барахты. / Однажды я уехал в Магадан - / Я от себя бежал, как от чахотки. / Я сразу там напился вдрабадан / Водки! / Но я видел Нагайскую бухту / да тракты, - / Улетел я туда не с бухты- / барахты. / За мной летели слухи по следам, / Опережая самолет и вьюгу, - / Я все-таки уехал в Магадан / К другу! / И я видел Нагайскую бухту / да тракты, - / Улетел я туда не с бухты- / барахты. / Я повода врагам своим не дал - / Не взрезал вену, не порвал аорту, - / Я взял да как уехал в Магадан, / К чёрту! / Я увидел Нагайскую бухту / да тракты, - / Улетел я туда не с бухты- / барахты. / Я, правда, здесь оставил много дам, - / Писали мне: «Все ваши дамы биты!» - / Ну что ж - а я уехал в Магадан, - / Квиты! / И я видел Нагайскую бухту / да тракты, - / Улетел я туда не с бухты- / барахты. / Когда подходит дело к холодам, - / Пусть это далеко, да и накладно, - / Могу уехать к другу в Магадан - / Ладно! / Ты не видел Нагайской бухты - / дурак ты! / Улетел я туда не с бухты- / барахты. |
| Свадебная / Ты, звонарь- / пономарь, / не кемарь, / Звонкий колокол раскочегаривай! / Ты, очнись, / встрепенись, / гармонист, / Переливами щедро одаривай! / Мы беду навек спровадили, / В грудь ей вбили кол осиновый. / Перебор сегодня свадебный, / Звон над городом - малиновый. / Эй, гармошечка, дразни, / Не спеши, подманивай! / Главный колокол, звони, / Маленький - подзванивай! / Крикуны, / певуны, / плясуны! / Оглашенные, неугомонные! / Нынче пир, / буйный пир / на весь мир! / Все - желанные, все - приглашённые! / Как на ярмарочной площади / Вы веселие обрящете, / Там и горло прополощете, / Там споете да попляшете! / Не серчай, а получай / Чашу полновесную! / Подходи да привечай / Жениха с невестою! / Топочи, / хлопочи, / хохочи! / Хороводы води развесёлые! / По бокам, / по углам - / к старикам - / Разойдись, недоёные, квёлые! / Поздравляй, да с пониманием, / За застольною беседою - / Со счастливым сочетанием / Да с законною победою! / Наша свадьба - не конец / Дельцу пустяковому: / Делу доброму венец, / Да начало новому! |
| У домашних и хищных зверей... / У домашних и хищных зверей / Есть человечий вкус и запах. / А целый век ходить на задних лапах - / Это грустная участь людей. / Сегодня зрители, сегодня зрители / Не желают больше видеть укротителей. / А если хочется поукрощать - / Работай в розыске, - там благодать! / У немногих приличных людей / Есть человечий вкус и запах, / А каждый день ходить на задних лапах - / Это грустная участь зверей. / Сегодня жители, сегодня жители / Не желают больше видеть укротителей. / А если хочется поукрощать - / Работай в цирке, - там благодать! |
| У нас вчера с позавчера... / У нас вчера с позавчера / шла спокойная игра - / Козырей в колоде каждому хватало, / И сходились мы на том, / что, оставшись при своём, / Расходились, а потом - давай сначала! / Но вот явились к нам они - сказали: «Здрасьте!». / Мы их не ждали, а они уже пришли... / А в колоде как-никак - четыре масти, - / Они давай хватать тузы и короли! / И пошла у нас с утра / неудачная игра, - / Не мешайте и не хлопайте дверями! / И шерстят они нас в пух - / им успех, а нам испуг, - / Но тузы - они ведь бьются козырями! / Но вот явились к нам они - сказали: «Здрасьте!». / Мы их не ждали, а они уже пришли... / А в колоде козырей - четыре масти, - / Они давай хватать тузы и короли! / Шла неравная игра - / одолели шулера, - / Карта прет им, ну а нам - пойду покличу! / Зубы щелкают у них - / видно, каждый хочет вмиг / Кончить дело - и начать делить добычу. / Но вот явились к нам они - сказали: «Здрасьте!». / Мы их не ждали, а они уже пришли... / А в колоде козырей - четыре масти, - / Они давай хватать тузы и короли! / Только зря они шустры - / не сейчас конец игры! / Жаль, что вечер на дворе такой безлунный!.. / Мы плетемся наугад, / нам фортуна кажет зад, - / Но ничего - мы рассчитаемся с фортуной! / Но вот явились к нам они - сказали: «Здрасьте!». / Мы их не ждали, а они уже пришли... / А в колоде козырей - четыре масти, - / И нам достанутся тузы и короли! |
| Песня-сказка про джинна / У вина достоинства, говорят, целебные, - / Я решил попробовать - бутылку взял, открыл... / Вдруг оттуда вылезло что-то непотребное: / Может быть, зеленый змий, а может - крокодил! / Если я чего решил - я выпью обязательно, - / Но к этим шуткам отношусь очень отрицательно! / А оно - зеленое, пахучее, противное - / Прыгало по комнате, ходило ходуном, - / А потом послышалось пенье заунывное - / И виденье оказалось грубым мужиком! / Если я чего решил - я выпью обязательно, - / Но к этим шуткам отношусь очень отрицательно! / Если б было у меня времени хотя бы час - / Я бы дворников позвал бы с метлами, а тут / Вспомнил детский детектив - «Старика Хоттабыча» - / И спросил: «Товарищ ибн, как тебя зовут?» / Если я чего решил - я выпью обязательно, - / Но к этим шуткам отношусь очень отрицательно! / «Так что хитрость, - говорю, - брось свою иудину - / Прямо, значит, отвечай: кто тебя послал, / Кто загнал тебя сюда, в винную посудину, / От кого скрывался ты и чего скрывал?» / Тот мужик поклоны бьет, отвечает вежливо: / «Я не вор, я не шпион, я вообще-то - дух, - / За свободу за мою - захотите ежли вы - / Изобью за вас любого, можно даже двух!» / Тут я понял: это - джинн, - он ведь может многое - / Он же может мне сказать: «Враз озолочу!»... / «Ваше предложение, - говорю, - убогое. / Морды будем после бить - я вина хочу! / Ну а после - чудеса по такому случаю: / Я до небес дворец хочу - ты на то и бес!..» / А он мне: «Мы таким делам вовсе не обучены, - / Кроме мордобитиев - никаких чудес!» / «Врешь!» - кричу. - «Шалишь!» - кричу. Но и дух - в амбицию, - / Стукнул раз - специалист! - видно по нему. / Я, конечно, побежал - позвонил в милицию. / «Убивают, - говорю, - прямо на дому!» / Вот они подъехали - показали аспиду! / Супротив милиции он ничего не смог: / Вывели болезного, руки ему - за спину / И с размаху кинули в «черный воронок». / ...Что с ним стало? Может быть, он в тюряге мается, - / Чем в бутылке, лучше уж в Бутырке посидеть! / Ну а может, он теперь боксом занимается, - / Если будет выступать - я пойду смотреть! |
| В этом доме большом... / В этом доме большом раньше пьянка была / Много дней, много дней, / Ведь в Каретном ряду первый дом от угла - / Для друзей, для друзей. / За пьянками, / Гулянками, / За банками, / Полбанками, / За спорами, за ссорами, раздорами - / Ты стой на том, / Что этот дом - / Пусть ночью, днём - / Всегда твой дом, / И здесь не смотрят на тебя с укорами. / И пускай иногда недовольна жена - / Но бог с ней, но бог с ней! - / Есть у нас нечто больше, чем рюмка вина, - / У друзей, у друзей. / За пьянками, / Гулянками, / За банками, / Полбанками, / За спорами, за ссорами, раздорами - / Ты стой на том, / Что этот дом - / Пусть ночью, днём - / Всегда твой дом, / И здесь не смотрят на тебя с укорами. |
| Зарисовка о Ленинграде / В Ленинграде-городе / у Пяти Углов / Получил по морде / Саня Соколов: / Пел немузыкально, / скандалил, - / Ну и, значит, правильно, / что дали. / В Ленинграде-городе - / тишь и благодать! / Где шпана, и воры где? / Просто не видать! / Не сравнить с Афинами - / прохладно. / Правда, шведы с финнами, - / ну ладно! / В Ленинграде-городе - / как везде, такси, / Но не остановите, / даже не проси! / Если сильно водку пьёшь - / по пьянке / Не захочешь, а дойдёшь / к стоянке! |
| Плучеку на 60-летие / В Москву я вылетаю из Одессы / На лучшем из воздушных кораблей. / Спешу не на пожар я и не на премьеру пьесы - / Спешу на долгожданный юбилей. / Мне надо - где сегодня юбиляр / И первый друг «Последнего парада». / В Париже - Жан Габен и Жан Вилар, / Там Ив Монтан, но мне туда не надо. / Я долго за билетами скандалил, / Аэрофлот поставив «на попа». / - Да кто он? - говорят, я им шепнул - и сразу дали: / - Он - постановщик «Бани» и «Клопа»! / Мне надо - где «Женитьба Фигаро», / В которой много режиссерских штучек. / Я мог бы в «Моссовет» пройти двором, / Но мне не надо, мне туда, где Плучек. / Сегодня - сдача пьесы на Таганке, / Но, видно, он волшебник или маг, - / Сегодня две премьеры, значит в ВТО - две пьянки, / И всё же здесь такой переаншлаг. / Сегодня в цирке масса медведей, / И с цирком конкурирует эстрада, / Еще по телевизору хоккей - / Там стон стоит, но мне туда не надо. / Я прилетел - меня не принимают. / Я даже струсил, думаю: беда! / Вы знаете, бывает, и премьеры отменяют, / Но юбилеи, к счастью, - никогда. / Я Ваш поклонник с некоторых пор, / И низкий Вам поклон за Вашу лиру, / За Ваш неувядаемый юмор, / За вашу долголетнюю сатиру. |
| Баллада о цветах / В томленье одиноком, / В тени, не на виду, / Под неусыпным оком / Цвела она в саду. / Маман - всегда с друзьями, / Папа от них сбежал, / Зато Каштан ветвями / От взглядов укрывал. / Высоко ль или низко / Каштан над головой, - / Но Роза-гимназистка / Увидела - его. / Нарцисс - цветок воспетый, / Отец его - магнат, / И многих Роз до этой / Вдыхал он аромат. / Он вовсе был не хамом - / Изысканных манер. / Мама его - гранд-дама, / Папа - миллионер. / Он в детстве был опрыскан, - / Не запах, а дурман, / И Роза-гимназистка / Вступила с ним в роман. / И вот - исчадье ада, / Нарцисс тот, ловелас - / «Иди ко мне из сада!» - / Сказал ей как-то раз. / Когда еще так пелось?.. / И Роза, в чем была, / Сказала: «Ах!» - зарделась - / И вещи собрала. / И всеми лепестками / Вмиг завладел нахал... / Маман была с друзьями, / Каштан уже опал. / Искала Роза счастья / И не видала, как / Сох от любви и страсти / Почти что зрелый Мак. / Но думала едва ли, / Как душен пошлый цвет: / Все лепестки опали - / И Розы больше нет. / И в черном цвете Мака / Был траурный покой... / Каштан ужасно плакал, / Когда расцвел весной. |
| Высота / Вцепились они в высоту, как в своё. / Огонь минометный, шквальный... / А мы всё лезли толпой на неё, / Как на буфет вокзальный. / Ползли к высоте в огневой полосе, / Бежали и снова ложились, / Как будто на этой высотке все-все / Дороги и судьбы скрепились. / И крики «ура» застывали во рту, / Когда мы пули глотали. / Семь раз занимали мы ту высоту - / Семь раз мы ее оставляли. / И снова в атаку не хочется всем, / Земля - как горелая каша... / В восьмой раз возьмем мы ее насовсем - / Свое возьмем, кровное, наше! / А может, ее стороной обойти, - / И что мы к ней прицепились?! / Но, видно, уж точно - все судьбы-пути / На этой высотке скрестились. / Все наши деревни, леса, города / В одну высоту эту слились - / В одну высоту, на которой тогда / Все судьбы с путями скрестились. |
| История болезни-III / Вдруг словно канули во мрак / Портреты и врачи, / Жар от меня струился как / От доменной печи. / Я злую ловкость ощутил - / Пошел как на таран, - / И фельдшер еле защитил / Рентгеновский экран. / И - горлом кровь, и не уймёшь - / Залью хоть всю Россию, - / И - крик: «На стол его, под нож! / Наркоз! Анестезию!» / Мне обложили шею льдом - / Спешат, рубаху рвут, - / Я ухмыляюсь красным ртом, / Как на манеже шут. / Я сам себе кричу: «Трави! - / И напрягаю грудь. - / В твоей запекшейся крови / Увязнет кто-нибудь!» / Я б мог, когда б не глаз да глаз, / Всю землю окровавить, - / Жаль, что успели медный таз / Не вовремя подставить! / Уже я свой не слышу крик, / Не узнаю сестру, - / Вот сладкий газ в меня проник, / Как водка поутру. / Цветастый саван скрыл и зал, / И лица докторов, - / Но я им всё же доказал, / Что умственно здоров! / Слабею, дергаюсь и вновь / Травлю, - но иглы вводят / И льют искусственную кровь - / Та горлом не выходит. / Хирург, пока не взял наркоз, / Ты голову нагни: / Я важных слов не произнёс, - / Послушай, вот они. / Взрезайте с богом, помолясь, / Тем более бойчей, / Что эти строки не про вас, / А про других врачей!.. / Я лег на сгибе бытия, / На полдороге к бездне, - / И вся история моя - / История болезни. / Я был здоров, здоров как бык, / Здоров как два быка, - / Любому встречному в час пик / Я мог намять бока. / Идешь, бывало, и поёшь, / Общаешься с людьми, / Вдруг - крик: «На стол его, под нож!» / Допелся, черт возьми... / «Не надо нервничать, мой друг, - / Врач стал чуть-чуть любезней, - / Почти у всех людей вокруг / Истории болезней». / Очнулся я - на теле швы, / Медбрат меня кормил. / И все врачи со мной на «вы», / И я с врачами мил. / «Нельзя вставать, нельзя ходить. / Молись, что пронесло!» / Я здесь баклуш могу набить / Несчетное число. / Мне здесь пролеживать бока / Без всяческих общений, / Моя кишка пока тонка / Для острых ощущений. / Всё человечество давно / Хронически больно, - / Со дня творения оно / Болеть обречено. / Сам первый человек хандрил, - / Он только это скрыл, - / Да и Создатель болен был, / Когда наш мир творил. / Вы огорчаться не должны, - / Для вас покой полезней, / Ведь вся история страны - / История болезни. / Адам же Еве яду дал: / Принес в кармане ей. / А искуситель-змей страдал / Гигантоманией. / У человечества всего - / То колики, то рези, / И вся история его - / История болезни. / Живет больное всё бодрей, / Всё злей и бесполезней - / И наслаждается своей / Историей болезни. |
| Солдат и привидение / - Во груди душа словно ёрзает, / Сердце в ней горит будто свечка. / И в судьбе - как в ружье: то затвор заест, / То в плечо отдаст, то - осечка. / Ах ты, долюшка несчастливая, - / Воля царская - несправедливая! / * * * / - Я - привидение, / Я - призрак, но / Я от сидения / давно больно. / Темница тесная, / везде сквозит, - / Хоть бестелесно я, / а всё ж - знобит. / Может, кто-нибудь обидится, / Но я, право, не шучу: / Испугать, в углу привидеться - / Совершенно не хочу. / Жаль, что вдруг тебя казнят, - / ты с душой хорошею. / Можешь запросто, солдат, / звать меня Тимошею. |
| Жизнь прекрасна, товарищи / Вот что: / Жизнь прекрасна, товарищи, / И она удивительна, / И она коротка, - / Это самое-самое главное. / Этого / В фильме прямо не сказано, - / Может, вы не заметили / И решили, что не было / Самого-самого главного? / Может быть, / В самом деле и не было, - / Было только желание, - / Значит, / Значит, это для вас / Будет в следующий раз. / И вот что: / Человек человечеству - / Друг, товарищ и брат у нас, / Друг, товарищ и брат, - / Это самое-самое главное. / Труд нас / Должен облагораживать, - / Он из всех из нас делает / Настоящих людей, - / Это самое-самое главное. / Правда вот, / В фильме этого не было - / Было только желание, - / Значит, / Значит, это для вас / Будет в следующий раз. / Мир наш - / Колыбель человечества, / Но не век находиться нам / В колыбели своей, - / Циолковский сказал еще. / Скоро / Даже звёзды далёкие / Человечество сделает / Достояньем людей, - / Это самое-самое главное. / Этого / В фильме прямо не сказано - / Было только желание, - / Значит, / Значит, это для вас / Будет в следующий раз. |
| Песня Сенежина / Вот некролог, словно отговорка, / Объяснил смертельный мой исход. / Просто: он - помор, она - поморка, - / Это то же, что огонь и лёд... / И тогда все поймут, кого потеряли, / И осудят ее - это точно, - / Скажут: «Как он любил! А она...» - и так далее. / Вот причина: «Муму» и пощёчина. / Будет так - суда и караваны / Проревут про траурную весть, / И запьют от горя капитаны, / И суровей станет Север весь. / И когда все поймут, кого потеряли, / Все осудят ее - это точно, - / Скажут: «Как он любил! А она...» - и так далее. / Вот причина: «Муму» и пощёчина. / И матросы, крепко сжав штурвалы / И судьбу жестоко матеря, / Перестанут уповать на тралы: / Разве тут до сельди - нет меня! / И тогда все поймут, кого потеряли, / И осудят ее - это точно, - / Скажут: «Как он любил! А она...» - и так далее. / Вот причина: «Муму» и пощёчина. |
| Иван да Марья / Вот пришла лиха беда, / Уж ворота отворяют, - / Значит, пробил час, когда / Бабьи слёзы высыхают. / Значит, больше места нет / Ни утехам, ни нарядам. / Коль семь бед - один ответ, - / Так пускай до лучших лет / Наши беды будут рядом. / Не сдержать меня уговорами. / Верю свято я - не в него ли? / Пусть над ним кружат чёрны вороны, / Но он дорог мне и в неволе. / Понаехали сваты, / Словно на смех, для потехи, - / Ах, шуты они, шуты: / Не бывать тому вовеки. / Где им знать: поют кругом, / Да прослышала сама я, / Как в году невесть каком / Стали вдруг одним цветком / Два цветка - Иван да Марья. / Путь-дороженька - та ли, эта ли, - / Во кромешной тьме, с мукой-болью, / В пекло ль самое, на край света ли, - / Приведи к нему, хоть в неволю. / Ветры добрые, тайком / Прокрадитесь во темницу - / Пусть узнает он о том, / Что душа к нему стремится. / Сердцем пусть не упадёт / И не думает худого, / Пусть надеется и ждёт, - / Помощь Марьина придёт / Скоро-скоро, верно слово. / Пусть не сетует, пусть не мается, / Ведь не зря цветок в чистом поле / Нашим именем называется, - / Так цвести ему и в неволе! |
| Баллада об уходе в рай / Вот твой билет, вот твой вагон. / Всё в лучшем виде одному тебе дано: / В цветном раю увидеть сон - / Трехвековое непрерывное кино. / Всё позади, уже сняты / Все отпечатки, контрабанды не берём. / Как херувим стерилен ты, / А класс второй - не высший класс, зато с бельём. / Вот и сбывается всё, что пророчится. / Уходит поезд в небеса - счастливый путь! / Ах, как нам хочется, как всем нам хочется / Не умереть, а именно уснуть. / Земной перрон... Не унывай! / И не кричи, - для наших воплей он оглох. / Один из нас уехал в рай, / Он встретит бога - если есть какой-то бог. / Ты передай Ему привет, / А позабудешь - ничего, переживём. / Осталось нам немного лет, / Мы пошустрим и, как положено, умрём. / Вот и сбывается всё, что пророчится. / Уходит поезд в небеса - счастливый путь! / Ах, как нам хочется, как всем нам хочется / Не умереть, а именно уснуть. / Не всем дано поспать в раю, / Но кое-что мы здесь успеем натворить: / Подраться, спеть... Вот я - пою, / Другие - любят, третьи - думают любить. / Уйдут, как мы - в ничто без сна - / И сыновья, и внуки внуков в трех веках. / Не дай господь, чтобы война, / А то мы правнуков оставим в дураках. / Вот и сбывается всё, что пророчится, / Уходит поезд в небеса - счастливый путь! / Ах! как нам хочется, как всем нам хочется / Не умереть, а именно уснуть. / Тебе плевать, и хоть бы хны: / Лежишь, миляга, принимаешь вечный кайф. / Что до меня - такой цены / Я б не дал даже за хороший книжный шкаф. / Разбудит нас какой-то тип / И пустит в мир, где в прошлом войны, боль и рак, / Где побежден гонконгский грипп... / На всем готовеньком - ты счастлив ли, дурак? / Итак, прощай. Звенит звонок. / Счастливый путь! Храни тебя от всяких бед! / А если там и вправду бог - / Ты всё же вспомни, передай ему привет. |
| Возле города Пекина... / Возле города Пекина / Ходят-бродят хунвейбины, / И старинные картины / Ищут-рыщут хунвейбины, - / И не то чтоб хунвейбины / Любят статуи, картины: / Вместо статуй будут урны / «Революции культурной». / И ведь главное, знаю отлично я, / Как они произносятся, - / Но что-то весьма неприличное / На язык ко мне просится: / Хун-вей-бины... / Вот придумал им забаву / Ихний вождь товарищ Мао: / Не ходите, дети, в школу - / Приходите бить крамолу! / И не то чтоб эти детки / Были вовсе малолетки, - / Изрубили эти детки / Очень многих на котлетки! / И ведь главное, знаю отлично я, / Как они произносятся, - / Но что-то весьма неприличное / На язык ко мне просится: / Хун-вей-бины... / Вот немного посидели, / А теперь похулиганим - / Что-то тихо, в самом деле, - / Думал Мао с Ляо Бянем, - / Чем еще уконтрапупишь / Мировую атмосферу: / Мы покажем крупный кукиш / США и ССРу! / И ведь главное, знаю отлично я, / Как они произносятся, - / Но что-то весьма неприличное / На язык ко мне просится: / Хун-вей-бины... |
| Антиклерикальная / Возвращаюся с работы, / Рашпиль ставлю у стены, - / Вдруг в окно порхает кто-то / Из постели от жены! / Я, конечно, вопрошаю: / «Кто такой?» / А она мне отвечает: / «Дух святой!» / Ох, я встречу того Духа - / Ох, отмечу его в ухо! / Дух он тоже Духу рознь: / Коль святой - так Машку брось! / Хоть ты - кровь и голубая, / Хоть ты - белая кость, - / До Христа дойду, и знаю - / Не пожалует Христос! / Машка, вредная натура, / Так и лезет на скандал, - / Разобиделася, дура: / Вроде, значит, помешал! / Я сперва-сначала - с лаской: / То да сё... / А она - к стене с опаской: / «Нет, и всё!» / Я тогда цежу сквозь зубы, / Но уже, конечно, грубо: / «Хоть он возрастом и древний, / Хоть годов ему тыщ шесть, - / У него в любой деревне / Две-три бабы точно есть!» / Я - к Марии с предложеньем, - / Я на выдумки мастак! - / Мол, в другое воскресенье / Ты, Мария, сделай так: / Я потопаю под утро - / Мол, пошёл, - / А ты прими его как будто, / Хорошо? / Ты накрой его периной - / И запой, - тут я с дубиной! / Он - крылом, а я - колом, / Он - псалмом, а я - кайлом! / Тут, конечно, он сдаётся - / Честь Марии спасена, - / Потому что мне сдаётся, / Этот Ангел - Сатана! / ...Вот влетаю с криком, с древом, / Весь в надежде на испуг... / Машка плачет. «Машка, где он?» - / «Улетел, желанный Дух!» / «Как же это, я не знаю, / Как успел?» / «Да вот так вот, - отвечает, - / Улетел! / Он псалом мне прочитал / И крылом пощекотал...» / «Так шутить с живым-то мужем! / Ах ты, скверная жена!..» / Я взмахнул своим оружьем... / Смейся, смейся, Сатана! |
| Че-чет-ка / Всё, что тривиально, / И всё, что банально, / Что равно - и прямо / Пропорционально, - / Всё это корёжит / Чечетка, калечит, / Нам нервы тревожит: / Чет-нечет, чет-нечет! / В забитые уши / Врывается чётко, / В сонливые души - / Лихая чечётка. / В чечеточный спринт / не берем тех, кто сыт, мы! / Чет-нечет, чет-нечет - / Ломаются ритмы! / Брэк! Барабан, тамтам, / трещотка, - / Где полагается - там / чечётка. / Брак не встречается, темп рвет и мечет / Брэк!.. Чет-нечет! / Жжет нам подошвы, потолок трепещет! / Чет!.. Нечет! / Эй, кто там грозит мне? / Эй, кто мне перечит? / В замедленном ритме / О чем-то лепечет?! / Сейчас перестанет, - / Его изувечит / Ритмический танец, - / Чет-нечет, чет-нечет! / Кровь гонит по жилам / Не крепкая водка - / Всех заворожила / Шальная чечётка. / Замолкни, гитара, - / Мурашки до жути! / На чет - два удара, - / И чем чет не шутит! / Брэк! Барабан, тамтам, / трещотка, - / Где полагается - там / чечётка. / Брак не встречается, темп рвет и мечет / Брэк!.. Чет-нечет! / Жжет нам подошвы, потолок трепещет! / Чет!.. Нечет! / Спасайся кто может! / А кто обезножит - / Утешься, - твой час / В ритме правильном прожит! / Под брэк, человече, / Расправятся плечи, / И сон обеспечит - / Чет-нечет, чет-нечет! / Изменится ваша / Осанка, походка, - / Вам тоже, папаша, / Полезна чечётка! / Не против кадрили / Мы проголосуем - / Но в пику могиле / Чечетку станцуем! / Брэк! Барабан, тамтам, / трещотка, - / Где полагается - там / чечётка. / Брак не встречается, темп рвет и мечет / Брэк!.. Чет-нечет! / Жжет нам подошвы, потолок трепещет! / Чет!.. Нечет! |
| Песня командированного / Всего один мотив / Доносит с корабля; / Один аккредитив, - / На двадцать два рубля. / А жить еще две недели, / Работы - на восемь лет, - / Но я докажу на деле, / На что способен аскет! / Дежурная по этажу / Грозилась мне на днях, - / В гостиницу вхожу / Бесшумно - на руках. / А жить еще две недели, / Работы - на восемь лет, - / Но я докажу на деле, / На что способен аскет! / В столовой номер два / Всегда стоит кефир; / И мыслей полна голова, / И все - про загробный мир. / А жить еще две недели, / Работы - на восемь лет, - / Но я докажу на деле, / На что способен аскет! / Одну в кафе позвал, - / Увы, романа нет, - / Поел - и побежал, / Как будто в туалет. / А жить еще две недели, / Работы - на восемь лет, - / Но я докажу на деле, / На что способен аскет! / А пляжи все полны / Пленительнейших вдов, - / Но стыдно снять штаны: / Ведь я здесь с холодов. / А жить еще две недели, / Работы - на восемь лет, - / Но я докажу на деле, / На что способен аскет! / О проклятый Афон! - / Влюбился, словно тля, - / Беру последний фонд - / Все двадцать два рубля. / А жить еще две недели, / Работы - на восемь лет, - / Но я докажу на деле, / На что способен аскет! / Пленительна, стройна, - / Все деньги на проезд, / Наверное, она / Сегодня же проест. / А жить еще две недели, / Работы - на восемь лет, - / Но я докажу на деле, / На что способен... скелет! |
| Марш космических негодяев / Вы мне не поверите и просто не поймёте - / В космосе страшней, чем даже в Дантовском аду! / По пространству-времени мы прём на звездолёте, / Как с горы на собственном заду, / От Земли до Беты - восемь дён, / Ну, а до планеты Эпсилон, / Не считаем мы, чтоб не сойти с ума. / Вечность и тоска - ох, влипли как! / Наизусть читаем Киплинга, / А кругом - космическая тьма. / На Земле читали в фантастических романах / Про возможность встречи с иноземным существом. / Мы на Земле забыли десять заповедей рваных, / Нам все встречи с ближним нипочём! / От Земли до Беты - восемь дён, / Ну, а до планеты Эпсилон, / Не считаем мы, чтоб не сойти с ума. / Вечность и тоска - ох, влипли как! / Наизусть читаем Киплинга, / А кругом - космическая тьма. / Нам прививки сделаны от слёз и грёз дешёвых, / От дурных болезней и от бешеных зверей. / Нам плевать из космоса на взрывы всех сверхновых - / На Земле бывало веселей! / От Земли до Беты - восемь дён, / Ну, а до планеты Эпсилон, / Не считаем мы, чтоб не сойти с ума. / Вечность и тоска - игрушки нам! / Наизусть читаем Пушкина, / А кругом - космическая тьма. / Мы не разбираемся в симфониях и фугах, / Вместо сурдокамер знали тюрем тишину, / Испытанье мы прошли на мощных центрифугах - / Нас вертела жизнь, таща ко дну. / От Земли до Беты - восемь дён, / Ну, а до планеты Эпсилон, / Не считаем мы, чтоб не сойти с ума. / Вечность и тоска - ох, влипли как! / Наизусть читаем Киплинга, / А кругом - космическая тьма. / Прежнего, земного не увидим небосклона, / Если верить россказням ученых чудаков. / Ведь когда вернемся мы, по всем по их законам / На Земле пройдет семьсот веков. / То-то есть смеяться от чего - / На Земле бояться нечего! / На Земле нет больше тюрем и дворцов! / На Бога уповали, бедного, / Но теперь узнали - нет его / Ныне, присно и вовек веков! |
| Вы в огне да и в море... / Вы в огне да и в море вовеки не сыщете брода, - / Мы не ждали его - не за легкой добычей пошли. / Провожая закат, мы живем ожиданьем восхода / И, влюбленные в море, живем ожиданьем земли. / Помнишь детские сны о походах Великой Армады, / Абордажи, бои, паруса - и под ложечкой ком?.. / Всё сбылось: «Становись! Становись!» - раздаются команды, - / Это требует море - скорей становись моряком! / Наверху, впереди - злее ветры, багровее зори, - / Правда, сверху видней, впереди же - исход и земля. / Вы матросские робы, кровавые ваши мозоли / Не забудьте, ребята, когда-то надев кителя! / По сигналу «Пошел!» оживают продрогшие реи, / Горизонт опрокинулся, мачты упали ничком. / Становись, становись, становись человеком скорее, - / Это значит на море: скорей становись моряком! / Поднимаемся в небо по вантам, как будто по вехам, - / Там и ветер живой - он кричит, а не шепчет тайком: / Становись, становись, становись, становись человеком! - / Это значит на море: скорей становись моряком! / Чтоб отсутствием долгим вас близкие не попрекали, / Не грубейте душой и не будьте покорны судьбе, - / Оставайтесь, ребята, людьми, становясь моряками; / Становясь капитаном - храните матроса в себе! |
| Попутчик / Хоть бы - облачко, хоть бы - тучка / В этот год на моем горизонте, - / Но однажды я встретил попутчика - / Расскажу вам о нем, знакомьтесь. / Он спросил: «Вам куда?» - «До Вологды», / «Ну, до Вологды - это полбеды». / Чемодан мой от водки ломится - / Предложил я, как полагается: / «Может, выпить нам - познакомиться, - / Поглядим, кто быстрей сломается!..» / Он сказал: «Вылезать нам в Вологде, / Ну, а Вологда - это вона где!..» / Я не помню, кто первый сломался, - / Помню, он подливал, поддакивал, - / Мой язык, как шнурок, развязался - / Я кого-то ругал, оплакивал... / И проснулся я в городе Вологде, / Но - убей меня - не припомню где. / А потом мне пришили дельце / По статье Уголовного кодекса, - / Успокоили: «Всё перемелется», - / Дали срок - не дали опомниться. / И остался я в городе Вологде, / Ну а Вологда - это вона где!.. / Пятьдесят восьмую дают статью - / Говорят: «Ничего, вы так молоды...» / Если б знал я, с кем еду, с кем водку пью, - / Он бы хрен доехал до Вологды! / Он живет себе в городе Вологде, / А я - на Севере, а Север - вона где! / ...Все обиды мои - годы стёрли, / Но живу я теперь, как в наручниках: / Мне до боли, до кома в горле / Надо встретить того попутчика! / Но живет он в городе Вологде, / А я - на Севере, а Север - вона где!.. |
| Куплеты нечистой силы / - Я - Баба-Яга, / Вот и вся недолга, / Я езжу в немазанной ступе. / Я к русскому духу не очень строга: / Люблю его... сваренным в супе. / Ох, надоело по лесу гонять, / Зелье я переварила... / Нет, что-то стала совсем изменять / Наша нечистая сила! / - Добрый день! Добрый тень! / Я - так Оборотень! / Неловко вчера обернулся: / Хотел превратиться в дырявый плетень, / Да вот посередке запнулся. / И кто я теперь - самому не понять, - / Эк меня, братцы, скривило!.. / Нет, что-то стала совсем изменять / Наша нечистая сила! / - Я - старый больной / Озорной Водяной, / Но мне надоела квартира: / Лежу под корягой, простуженный, злой, / Ведь в омуте - мокро и сыро. / Вижу намедни - утопленник. Хвать! / А он меня - пяткой по рылу!.. / Нет, перестали совсем уважать / Нашу нечистую силу! / - Такие дела: / Лешачиха со зла, / Лишив меня лешевелюры, / Вчера из дупла на мороз прогнала - / У ней с Водяным шуры-муры. / Со свету стали совсем изживать - / Прост-таки гонят в могилу... / Нет, перестали совсем уважать / Нашу нечистую силу! / - Русалке легко: / Я хвостом-плавником / Коснусь холодком под сердечко... / Но вот с современным утопленником / Теперь то и дело осечка. / Как-то утопленник стал возражать - / Ох, наглоталась я илу!.. / Ах, перестали совсем уважать / Нашу нечистую силу! / - А я - Домовой, / Я домашний, я - свой, / А в дом не могу появиться, - / С утра и до ночи стоит дома вой: / Недавно вселилась певица. / Я ей - добром, а она - оскорблять: / Мол, Домового - на мыло... / Видно, нам стала всем изменять / Наша нечистая сила! |
| Я был душой дурного общества... / Я был душой дурного общества, / И я могу сказать тебе: / Мою фамилью-имя-отчество / Прекрасно знали в КГБ. / В меня влюблялася вся улица / И весь Савеловский вокзал. / Я знал, что мной интересуются, / Но всё равно пренебрегал. / Свой человек я был у скокарей, / Свой человек - у щипачей, / И гражданин начальник Токарев / Из-за меня не спал ночей. / Ни разу в жизни я не мучился / И не скучал без крупных дел, / Но кто-то там однажды ссучился, / Шепнул, навел - и я сгорел. / Начальник вел себя не въедливо, / Но на допросы вызывал, - / А я всегда ему приветливо / И очень скромно отвечал: / «Не брал я на душу покойников / И не испытывал судьбу, / И я, начальник, спал спокойненько, / И весь ваш МУР видал в гробу!» / И дело не было отложено, / И огласили приговор, / И дали всё, что мне положено, - / Плюс пять мне сделал прокурор. / Мой адвокат хотел по совести, - / За мой такой веселый нрав, / А прокурор просил всей строгости - / И был, по-моему, неправ. / С тех пор заглохло мое творчество, / Я стал скучающий субъект, - / Зачем же быть душою общества, / Когда души в нем вовсе нет! |
| История болезни-I. Ошибка вышла / Я был и слаб и уязвим, / Дрожал всем существом своим, / Кровоточил своим больным / Истерзанным нутром, - / И, словно в пошлом попурри, / Огромный лоб возник в двери / И озарился изнутри / Здоровым недобром. / Но властно дернулась рука: / «Лежать лицом к стене!» - / И вот мне стали мять бока / На липком топчане. / А самый главный - сел за стол, / Вздохнул осатанело / И что-то на меня завёл, / Похожее на «дело». / Вот в пальцах цепких и худых / Смешно задергался кадык, / Нажали в пах, потом - под дых, / На печень-бедолагу. / Когда давили под ребро - / Как ёкало мое нутро! / И кровью харкало перо / В невинную бумагу. / В полубреду, в полупылу / Разделся донага, - / В углу готовила иглу / Нестарая карга, - / И от корней волос до пят / По телу ужас плёлся: / А вдруг уколом усыпят, / Чтоб сонный раскололся?! / Он, потрудясь над животом, / Сдавил мне череп, а потом / Предплечья мне стянул жгутом / И крови ток прервал. / Я, было, взвизгнул, но замолк, - / Сухие губы на замок, - / А он кряхтел, кривился, мок, / Писал и ликовал. / Он в раж вошел - знакомый раж, - / Но я как заору: / «Чего строчишь? А ну, покажь / Секретную муру!..» / Подручный - бывший психопат - / Связал мои запястья, - / Тускнели, выложившись в ряд, / Орудия пристрастья. / Я терт и бит, и нравом крут, / Могу - вразнос, могу - враскрут, - / Но тут смирят, но тут уймут - / Я никну и скучаю. / Лежу я, голый как сокол, / А главный - шмыг да шмыг за стол - / Всё что-то пишет в протокол, / Хоть я не отвечаю. / Нет, надо силы поберечь, / А то ослаб, устал, - / Ведь скоро пятки будут жечь, / Чтоб я захохотал, / Держусь на нерве, начеку, / Но чувствую отвратно. / Мне в горло сунули кишку - / Я выплюнул обратно. / Я взят в тиски, я в клещи взят - / По мне елозят, егозят, / Всё вызнать, выведать хотят, / Всё пробуют на ощупь. / Тут не пройдут и пять минут, / Как душу вынут, изомнут, / Всю испоганят, изорвут, / Ужмут и прополощут. / «Дыши, дыши поглубже ртом! / Да выдохни, - умрёшь!» - / «У вас тут выдохни - потом / Навряд ли и вздохнёшь!» / Во весь свой пересохший рот / Я скалюсь: «Ну, порядки! / Со мною номер не пройдёт, / Товарищи-ребятки!» / Убрали свет и дали газ, / Доска какая-то зажглась, - / И гноем брызнуло из глаз, / И булькнула трахея. / И он зверел, входил в экстаз, / Приволокли зачем-то таз... / Я видел это как-то раз - / Фильм в качестве трофея. / Ко мне заходят со спины / И делают укол... / «Колите, сукины сыны, / Но дайте протокол!» / Я даже на колени встал, / Я к тазу лбом прижался; / Я требовал и угрожал, / Молил и унижался. / Но туже затянули жгут, / Вон вижу я - спиртовку жгут, / Все рыжую чертовку ждут / С волосяным кнутом. / Где-где, а тут свое возьмут! / А я гадаю, старый шут: / Когда же раскаленный прут, - / Сейчас или потом? / Шабаш калился и лысел, / Пот лился горячо, - / Раздался звон - и ворон сел / На белое плечо. / И ворон крикнул: «Nevermore!» - / Проворен он и прыток, - / Напоминает: прямо в морг / Выходит зал для пыток. / Я слабо поднимаю хвост, / Хотя для них я глуп и прост: / «Эй! За пристрастный ваш допрос / Придется отвечать! / Вы, как вас там по именам, - / Вернулись к старым временам! / Но протокол допроса нам / Обязаны давать!» / И я через плечо кошу / На писанину ту: / «Я это вам не подпишу, / Покуда не прочту!» / Мне чья-то желтая спина / Ответила бесстрастно: / «А ваша подпись не нужна - / Нам без нее всё ясно». / «Сестренка, милая, не трусь - / Я не смолчу, я не утрусь, / От протокола отопрусь / При встрече с адвокатом! / Я ничего им не сказал, / Ни на кого не показал, - / Скажите всем, кого я знал: / Я им остался братом!» / Он молвил, подведя черту: / «Читай, мол, и остынь!» / Я впился в писанину ту, / А там - одна латынь... / В глазах - круги, в мозгу - нули, - / Проклятый страх, исчезни: / Они же просто завели / Историю болезни! |
| Я был слесарь шестого разряда / Я был слесарь шестого разряда, / Я получки на ветер кидал, - / Получал я всегда сколько надо - / И плюс премию в каждый квартал. / Если пьешь, - понимаете сами - / Должен что-то иметь человек, - / Ну, и кроме невесты в Рязани, / У меня - две шалавы в Москве. / Шлю посылки и письма в Рязань я, / А шалавам - себя и вино, - / Каждый вечер - одно наказанье / И всю ночь - истязанье одно. / Вижу я, что здоровие тает, / На работе - всё брак и скандал, - / Никаких моих сил не хватает - / И плюс премии в каждый квартал. / Синяки и морщины на роже, - / И сказал я тогда им без слов: / На фиг вас - мне здоровье дороже, - / Поищите других фраеров!.. / Если б знали, насколько мне лучше, / Как мне чудно - хоть кто б увидал: / Я один пропиваю получку - / И плюс премию в каждый квартал! |
| Песня летчика-испытателя / Я еще не в угаре, / не втиснулся в роль. / Как узнаешь в ангаре, / кто - раб, кто - король, / Кто сильней, кто слабей, кто плохой, кто хороший, / Кто кого допечёт, / допытает, дожмёт: / Летуна самолёт / или наоборот? - / На земле притворилась машина - святошей. / Завтра я испытаю / судьбу, а пока - / Я машине ласкаю / крутые бока. / На земле мы равны, но равны ли в полёте? / Под рукою, не скрою, / ко мне холодок, - / Я иллюзий не строю - / я старый ездок: / Самолет - необъезженный дьявол во плоти. / Знаю, утро мне силы утроит, / Ну а конь мой - хорош и сейчас, - / Вот решает он: стоит - не стоит / Из-под палки работать на нас. / Ты же мне с чертежей, / как с пеленок, знаком, / Ты не знал виражей - / шел и шел прямиком, / Плыл под грифом «Секретно» по волнам науки. / Генеральный конструктор / тебе потакал - / И отбился от рук ты / в КБ, в ОТК, - / Но сегодня попал к испытателю в руки! / Здесь возьмутся покруче, - / придется теперь / Расплатиться, и лучше - / без лишних потерь: / В нашем деле потери не очень приятны. / Ты свое отгулял / до последней черты, / Но и я попетлял / на таких вот, как ты, - / Так что грех нам обоим идти на попятный. / Иногда недоверие точит: / Вдруг не всё мне машина отдаст, / Вдруг она засбоит, не захочет / Из-под палки работать на нас! / * * * / ...Мы взлетали как утки / с раскисших полей: / Двадцать вылетов в сутки - / куда веселей! / Мы смеялись, с парилкой туман перепутав. / И в простор набивались / мы до тесноты, - / Облака надрывались, / рвались в лоскуты, / Пули шили из них купола парашютов. / Возвращались тайком - / без приборов, впотьмах, / И с радистом-стрелком, / что повис на ремнях. / В фюзеляже пробоины, в плоскости - дырки. / И по коже - озноб; / и заклинен штурвал, / И дрожал он, и дробь / по рукам отбивал - / Как во время опасного номера в цирке. / До сих пор это нервы щекочет, - / Но садились мы, набок кренясь. / Нам казалось - машина не хочет / И не может работать на нас. / ...Завтра мне и машине / в одну дуть дуду / В аварийном режиме / у всех на виду, - / Ты мне нож напоследок не всаживай в шею! / Будет взлет - будет пища: / придется вдвоём / Нам садиться, дружище, / на аэродром - / Потому что я бросить тебя не посмею. / Правда, шит я не лыком / и чую чутьём / В однокрылом двуликом / партнере моём / Игрока, что пока все намеренья прячет. / Но плевать я хотел / на обузу примет: / У него есть предел - / у меня его нет, - / Поглядим, кто из нас запоет - кто заплачет! / Если будет полет этот прожит - / Нас обоих не спишут в запас. / Кто сказал, что машина не может / И не хочет работать на нас?! |
| Песня о нотах / Я изучил все ноты от и до, / Но кто мне на вопрос ответит прямо? / Ведь начинают гаммы с ноты «до» / И ею же заканчивают гаммы. / Пляшут ноты врозь и с толком. / Ждут «до», «ре», «ми», «фа», «соль», «ля» и «си», пока / Разбросает их по полкам / Чья-то дерзкая рука. / Известно музыкальной детворе, - / Я впасть в тенденциозность не рискую, - / Что занимает место нота «ре» / На целый такт и на одну восьмую. / Какую ты тональность ни возьми - / Неравенством от звуков так и пышет. / Одна и та же нота, скажем, «ми», / Звучит сильней, чем та же нота - выше. / Пляшут ноты врозь и с толком. / Ждут «до», «ре», «ми», «фа», «соль», «ля» и «си», пока / Разбросает их по полкам / Чья-то дерзкая рука. / За строфами всегда идет строфа - / Как прежние, проходит перед взглядом, - / А вот бывает, скажем, нота «фа» / Звучит сильней, чем та же нота рядом. / Вдруг затесался где-нибудь бемоль, / И в тот же миг, как влез он беспардонно, / Внушавшая доверье нота «соль» / Себе же изменяет на полтона. / Пляшут ноты врозь и с толком. / Ждут «до», «ре», «ми», «фа», «соль», «ля» и «си», пока / Разбросает их по полкам / Чья-то дерзкая рука. / Сел композитор, жажду утоля, / И грубым знаком музыку прорезал. / И нежная, как бархат, нота «ля» / Свой голос повышает до диеза. / И, наконец, - Бетховена спроси, - / Без ноты «си» нет ни игры, ни пенья. / Возносится над всеми нота «си» / И с высоты взирает положенья. / Пляшут ноты врозь и с толком. / Ждут «до», «ре», «ми», «фа», «соль», «ля» и «си», пока / Разбросает их по полкам / Чья-то дерзкая рука. / Не стоит затевать о нотах спор, / Есть и у них тузы и секретарши. / Считается, что в си-бемоль минор / Звучат прекрасно траурные марши. / А кроме этих подневольных нот / Еще бывают ноты-паразиты. / Кто их сыграет, кто их пропоёт?.. / Но с нами - бог, а с ними - композитор! / Пляшут ноты врозь и с толком. / Ждут «до», «ре», «ми», «фа», «соль», «ля» и «си», пока / Разбросает их по полкам / Чья-то дерзкая рука. |
| Куплеты Гусева / Я на виду - и действием и взглядом / Я выдаю присутствие своё. / Нат Пинкертон и Шерлок Холмс - старьё! / Спокойно спите, люди: Гусев - рядом! / Мой метод прост - сажусь на хвост и не слезаю. / Преступник - это на здоровом теле прыщик, - / И я мерзавцу о себе напоминаю: / Я здесь - я вот он, - на то я сыщик! / Волнуются преступнички, / Что сыщик не безлик, / И оставляют, субчики, / Следочки на приступочке, / Шифровочки на тумбочке, - / Достаточно улик. / Работу строю по системе чёткой, / Я не скрываюсь, не слежу тайком, - / И пострадавший будет с кошельком, / Ну а преступник - будет за решёткой. / Идет преступник на отчаянные трюки, / Ничем не брезгует, на подкуп тратит тыщи, - / Но я ему заламываю руки: / Я здесь - я вот он, - на то я сыщик! / Волнуются преступнички, / Что сыщик не безлик, / И оставляют, субчики, / Следочки на приступочке, / Шифровочки на тумбочке, - / Достаточно улик. / Вот я иду уверенной походкой: / Пусть знает враг - я в план его проник! / Конец один - преступник за решёткой: / Его сам Гусев взял за воротник! |
| О моем старшине / Я помню райвоенкомат: / «В десант не годен. Так-то, брат! / Таким, как ты, там невпротык», - и дальше смех, - / Мол, из тебя какой солдат? / Тебя хоть сразу в медсанбат... / А из меня такой солдат, как изо всех. / А на войне, как на войне. / А мне и вовсе - мне вдвойне, / Присохла к телу гимнастерка на спине. / Я отставал, сбоил в строю. / Но как-то раз в одном бою, / Не знаю чем, я приглянулся старшине. / Шумит окопная братва: / «Студент! А сколько - дважды два? / Эй, холостой! А правда, графом был Толстой? / А кто евоная жена?» / Но тут встревал мой старшина: / «Иди поспи, ты не святой, а утром - бой». / И только раз, когда я встал / Во весь свой рост, он мне сказал: / «Ложись! - и дальше пару слов без падежей, - / К чему две дырки в голове?» / И вдруг спросил: «А что, в Москве / Неужто вправду есть дома в пять этажей?» / Над нами шквал - он застонал, / И в нем осколок остывал. / И на вопрос его ответить я не смог. / Он в землю лег за пять шагов, / За пять ночей и за пять снов - / Лицом на Запад и ногами на Восток. |
| Разведка боем / Я стою, и все стоят, построясь. / Только добровольцы - шаг вперёд! / Нужно провести глубокий поиск, - / Для чего - да кто ж там разберёт... / Кто со мной? С кем идти? / Так, Борисов... Так, Леонов... / И еще этот тип / Из второго батальона! / Мы ползем, к ромашкам припадая, - / Ну-ка, старшина, не отставай! / Ведь на фронте два передних края: / Наш, а вот он - их передний край. / Кто со мной? С кем идти? / Так, Борисов... Так, Леонов... / И еще этот тип / Из второго батальона! / Проволоку грызли без опаски: / Ночь, - темно, и не видать ни зги. / В двадцати шагах - чужие каски, / С той же целью, - защитить мозги. / Кто со мной? С кем идти? / Так, Борисов... Так, Леонов... / Ой!.. Еще этот тип / Из второго батальона. / Скоро будет «Надя с шоколадом» - / В шесть они подавят нас огнём, - / Хорошо, нам этого и надо - / С богом, потихонечку начнём! / С кем обратно идти? / Так, Борисов... Где Леонов?! / Эй ты, жив? Эй ты, тип / Из второго батальона! / Пулю для себя не оставляю, / Дзот накрыт и рассекречен дот... / А этот тип, которого не знаю, / Очень хорошо себя ведёт. / С кем в другой раз идти? / Где Борисов? Где Леонов?.. / Правда, жив этот тип / Из второго батальона. / На НП, наверное, в восторге, / Но фуражки сняли из-за нас. / Правильно. Считай, что двое в морге, / Двое остаются про запас. / Кто со мной? С кем идти? / Где Борисов, где Леонов? / Рядом лишь этот тип / Из второго батальона. / ...Я стою спокойно перед строем - / В этот раз стою к нему лицом, - / Кажется, чего-то удостоен, / Награжден и назван молодцом. / С кем в другой раз ползти? / Где Борисов? Где Леонов? / И парнишка затих / Из второго батальона... |
| Я теперь в дураках... / Я теперь в дураках - не уйти мне с земли - / Мне поставила суша капканы: / Не заметивши сходней, на берег сошли - / И навечно - мои капитаны. / И теперь в моих песнях сплошные нули, / В них всё больше прорехи и раны: / Из своих кителей капитанских ушли, / Как из кожи, мои капитаны. / Мне теперь не выйти в море / И не встретить их в порту. / Ах, мой вечный санаторий - / Как оскомина во рту! / Капитаны мне скажут: «Давай не скули!» / Ну а я не скулю - волком вою: / Вы ж не просто с собой мои песни везли - / Вы везли мою душу с собою. / Вас встречали в порту толпы верных друзей, / И я с вами делил ваши лавры, - / Мне казалось, я тоже сходил с кораблей / В эти Токио, Гамбурги, Гавры... / Вам теперь не выйти в море, / Мне не встретить их в порту. / Ах, мой вечный санаторий - / Как оскомина во рту! / Я надеюсь, что море сильней площадей / И прочнее домов из бетона, / Море - лучший колдун, чем земной чародей, - / И я встречу вас из Лиссабона. / Я механиков вижу во сне, шкиперов - / Вижу я, что не бесятся с жира, - / Капитаны по сходням идут с танкеров, / С сухогрузов, да и с «пассажиров»... / Нет, я снова выйду в море / Или встречу их в порту, - / К черту вечный санаторий / И оскомину во рту! |
| Лекция о международном положении / Я вам, ребята, на мозги не капаю, / Но вот он - перегиб и парадокс: / Кого-то выбирают римским папою - / Кого-то запирают в тесный бокс. / Там все места - блатные расхватали и / Пришипились, надеясь на авось, - / Тем временем во всей честной Италии / На папу кандидата не нашлось. / Жаль, на меня не вовремя накинули аркан, - / Я б засосал стакан - и в Ватикан! / Церковники хлебальники разинули, / Замешкался маленько Ватикан, - / Мы тут им папу римского подкинули - / Из наших, из поляков, из славян. / Сижу на нарах я, в Наро-Фоминске я. / Когда б ты знала, жизнь мою губя, / Что я бы мог бы выйти в папы римские, - / А в мамы взять - естественно, тебя! / Жаль, на меня не вовремя накинули аркан, - / Я б засосал стакан - и в Ватикан! / При власти, при деньгах ли, при короне ли - / Судьба людей швыряет как котят. / Но как мы место шаха проворонили?! / Нам этого потомки не простят! / Шах расписался в полном неумении - / Вот тут его возьми и замени! / Где взять? У нас любой второй в Туркмении - / Аятолла, и даже - Хомейни. / Всю жизнь мою в ворота бью рогами, как баран, - / А мне бы взять Коран - и в Тегеран! / В Америке ли, в Азии, в Европе ли - / Тот нездоров, а этот вдруг умрёт... / Вот место Голды Меир мы прохлопали, - / А там - на четверть бывший наш народ. / Моше Даян без глаза был и ранее, / Второй бы выбить, ночью подловив. / И если ни к чему сейчас в Иране я, / То я бы мог поехать в Тель-Авив. / Сбегу, ведь Бегин тоже бегал - он у нас сидел, - / Придет ему предел - и я у дел! / Плывут у нас по Волге ли, по Каме ли / Таланты - все при шпаге, при плаще, - / Руслан Халилов, мой сосед по камере, - / Там Мао делать нечего вообще! / У нас - деньжищи! Что же тратим тыщи те / На воспитанье дурней и дурёх... / Вы среди нас таких ребят отыщете! - / В замену целой Банды четырёх! / Успехи наши трудно вчетвером нести, / Но каждый коренаст и голенаст, / Ведь воспитали мы, без ложной скромности, / Наследника Онассиса у нас. / Следите за больными и умершими - / Уйдёт вдова Онассиса, Жаки. / Я буду мил и смел с миллиардершами - / Вы дайте только волю, мужики! |
| Ленинградская блокада / Я вырос в ленинградскую блокаду, / Но я тогда не пил и не гулял. / Я видел, как горят огнем Бадаевские склады, / В очередях за хлебушком стоял. / Граждане смелые! / А что ж тогда вы делали, / Когда наш город счет не вел смертям? - / Вы ели хлеб с икоркою, / А я считал махоркою / Окурок с-под платформы черт-те с чем напополам. / От стужи даже птицы не летали, / И вору было нечего украсть, / Родителей моих в ту зиму ангелы прибрали, / А я боялся - только б не упасть. / Было здесь до фига / Голодных и дистрофиков - / Все голодали, даже прокурор. / А вы в эвакуации / Читали информации / И слушали по радио «От Совинформбюро». / Блокада затянулась, даже слишком, / Но наш народ врагов своих разбил, - / И можно жить, как у Христа за пазухой, под мышкой, / Да только вот мешает бригадмил. / Я скажу вам ласково: / «Граждане с повязками! / В душу ко мне лапами не лезь! / Про жизнь вашу личную / И непатриотичную / Знают уже органы и ВЦСПС». |
| Про Дон Жуана / Я женщин не бил до семнадцати лет - / В семнадцать ударил впервые, - / С тех пор на меня просто удержу нет: / Направо-налево / я им раздаю «чаевые». / Но как же случилось, что интеллигент, / Противник насилия в быте, / Так низко упал я - и в этот момент, / Ну если хотите, / себя осквернил мордобитьем? / А было всё так: я ей не изменил / За три дня ни разу, признаться, - / Да что говорить - я духи ей купил! - / Французские, братцы, / За тридцать четыре семнадцать. / Но был у нее продавец из «ТЭЖЭ» - / Его звали Голубев Слава, - / Он эти духи подарил ей уже, - / Налево-направо / моя улыбалась шалава. / Я был молодой, и я вспыльчивый был - / Претензии выложил кратко - / Сказал ей: «Я Славку вчера удавил, - / Сегодня ж, касатка, / тебя удавлю для порядка!» / Я с дрожью в руках подошел к ней впритык, / Зубами стуча «Марсельезу», - / К гортани присох непослушный язык - / И справа, и слева / я ей основательно врезал. / С тех пор все шалавы боятся меня - / И это мне больно, ей-богу! / Поэтому я - не проходит и дня - / Бью больно и долго, - / но всех не побьешь - их ведь много. / Пусть мой профсоюз осуждает меня: / Хотят, чтоб дошел я до морга. / Мне выговор дали, но как-то на днях / Я больно и долго / ударил по морде профорга. |
| Баллада о Кокильоне / Жил-был / учитель скромный Кокильон. / Любил / наукой баловаться он. / Земной поклон за то, что он / Был в химию влюблён, / И по ночам / над чем-то там / Химичил Кокильон. / Но, мученик науки гоним и обездолен, / Всегда в глазах толпы он - алхимик-шарлатан, - / И из любимой школы в два счета был уволен, / Верней, в три шеи выгнан непонятый титан. / Титан / лабораторию держал / И там / творил и мыслил, и дерзал. / За просто так, не за мильон, / В двухсуточный бульон / Швырнуть сумел / всё, что имел, / Великий Кокильон. / Да мы бы забросали каменьями Ньютона, / Мы б за такое дело измазали в смоле! / Но случай не дозволил плевать на Кокильона, - / Однажды в адской смеси заквасилось желе. / Бульон / изобретателя потряс, - / Был он - / ничто: не жидкость и не газ. / И был смущён и потрясён, / И даже удивлён. / «Эге! Ха-ха! / О эврика!» - / Воскликнул Кокильон. / Три дня он развлекался игрой на пианино, / На самом дне в сухом вине он истину искал... / Вдруг произнес он внятно: «Какая чертовщина!..» - / И твердою походкой он к дому зашагал. / Он днём / был склонен к мыслям и мечтам, / Но в нём / кипели страсти по ночам. / И вот, на поиск устремлён, / Мечтой испепелён, / В один момент / в эксперимент / Включился Кокильон. / Душа его просила, и плоть его хотела / До истины добраться, до цели и до дна, - / Проверить состоянье таинственного тела, / Узнать, что он такое: оно или она? / Но был / и в этом опыте изъян - / Забыл / фанатик намертво про кран. / В погоне за открытьем он / Был слишком воспалён - / И вдруг нажал / ошибочно / На крантик Кокильон. / И закричал, безумный: «Да это же коллоид! / Не жидкость это, братцы, - коллоидальный газ!» / Вот так, блеснув в науке, как в небе астероид, / Взорвался - и в шипенье безвременно угас. / И вот - / так в этом газе он лежит, / Народ / его открытьем дорожит. / Но он не мёртв - он усыплён, - / Разбужен будет он / Через века. / Дремли пока, / Великий Кокильон! / А мы, склонив колени, глядим благоговейно. / Таких, как он, немного - четыре на мильон! / Возьмем Ньютона, Бора и старика Эйнштейна, / Вот три великих мужа, - четвертый - Кокильон! |
| Живучий парень / Живет живучий парень Барри, / Не вылезая из седла, / По горло он богат долгами, / Но если спросишь, как дела, - / Поглаживая пистолет, / Сквозь зубы процедит небрежно: / «Пока еще законов нет, / То только на него надежда!» / Он кручен-верчен, бит о камни, / Но всё в порядке с головой. / Ведь он - живучий парень Барри: / Глоток воды - и вновь живой! / Он, если нападут на след, / Коня по гриве треплет нежно: / «Погоня, брат. Законов нет - / И только на тебя надежда!» / Ваш дом горит - черно от гари, / И тщетны вопли к небесам: / При чем тут Бог - зовите Барри, / Который счеты сводит сам! / Сухим выходит он из бед, / Хоть не всегда суха одежда. / Пока в законах проку нет - / У всех лишь на него надежда! / Да, на руку он скор с врагами, / А другу - словно талисман. / Таков живучий парень Барри - / Полна душа и пуст карман! / Он вовремя найдет ответ, / Коль свару заведет невежда, - / Пока в стране законов нет, / То только на себя надежда. / Он без пяти минут святой, / Без четырёх минут наглец, / Без трёх минут герой / И без одной - подлец. |
| Письмо торговца фруктами / Жора и Аркадий Вайнер! / Вам салям алейкум, пусть / Мы знакомы с вами втайне, - / Кодекс знаем наизусть. / Пишут вам семь аксакалов / Гиндукушенской земли, / Потому что семь журналов / Вас на нас перевели. / И во время сбора хлопка / (Кстати, хлопок нынче - шёлк) / Наш журнал «Звезда Востока» / Семь страниц для вас нашёл. / Всю Москву изъездил в ЗИМе / Самый главный аксакал - / Ни в едином магазине / Ваши книги не сыскал. / Вырвали два старших брата / Все волосья в бороде - / Нету, хоть и много блата, / В «Книжной лавке» - и везде. / Я за «Милосердья эру» - / Вот за что спасибо вам! - / Дал две дыни офицеру / И гранатов килограмм. / А в конце телевиденья - / Клятва волосом седым! - / Будем дать за продолженье / Каждый серий восемь дынь. / Чтобы не было заминок / (Любите кюфта-бозбаш?), / Шлите жен Центральный рынок: / Полглавы - барашка ваш. / Может, это слишком плотски, / Но за песни про тюрьмы / (Пусть споет артист Высоцкий) / Два раз больше платим мы. / Не отыщешь ваши гранки / И в Париже, говорят... / Впрочем, что купить на франки? / Тот же самый виноград. / Мы сегодня вас читаем, / Как абзац - кидает в пот. / Братья, мы вас за - считаем - / Удивительный народ. / Наш праправнук - на главбазе, / Там, где деньги - дребедень. / Есть хотите? В этом разе / Приходите каждый день. / А хотелось, чтоб в инъязе... / Я готовил крупный куш. / Если был бы жив Ниязи... / Ну а так - какие связи? - / Связи есть Европ и Азий, / Только эти связи - чушь. / Вы ведь были на КамАЗе: / Фрукты нет. А в этом разе / Приезжайте Гиндукуш! |
| Ах, откуда у меня грубые замашки... / Ах, откуда у меня грубые замашки?! / Походи с мое, поди даже не пешком... / Меня мама родила в сахарной рубашке, / Подпоясала меня красным ремешком. / Дак откуда у меня хмурое надбровье? / От каких таких причин белые вихры? / Мне папаша подарил бычее здоровье / И в головушку вложил не «хухры-мухры». / Начинал мытье мое с Сандуновских бань я, - / Вместе с потом выгонял злое недобро. / Годен - в смысле чистоты и образованья, / Тут и голос должен быть - чисто серебро. / Пел бы ясно я тогда, пел бы я про шали, / Пел бы я про самое главное для всех, / Все б со мной здоровкались, все б меня прощали, / Но не дал Бог голоса, - нету, как на грех! / Но воспеть-то хочется, да хотя бы шали, / Да хотя бы самое главное и то! / И кричал со всхрипом я - люди не дышали, / И никто не морщился, право же, никто! / От кого же сон такой, да вранье, да хаянье? / Я всегда имел в виду мужиков, не дам. / Вы же слушали меня, затаив дыхание, / А теперь ханыжите - только я не дам. / Был раб Божий, нес свой крест, были у раба вши. / Отрубили голову - испугались вшей. / Да поплакав, разошлись, солоно хлебавши, / И детишек не забыв вытолкать взашей. |
| Песня о черном и белом лебедях / Ах! В поднебесье летал / лебедь черный, младой да проворный. / Ах! Да от лета устал, / одинокий, да смелый, да гордый. / Ах! Да снижаться он стал / с высоты со своей лебединой. / Ах! Два крыла распластал - / нет уж сил и на взмах на единый. / Ай, не зря гармонь пиликает - / Ваня песенку мурлыкает, - / С уваженьем да почтением, / Да, конечно, со значением. / Ах! На крутом берегу, / словно снег среди лета, не тая, / Ах! На зеленом лугу - / лебединая белая стая. / Ах! Да не зря он кружил, / да и снизился не понапрасну. / Ах! Он от стаи отбил / лебедь белую саму прекрасну. / Ай вы, добры люди-граждане, / Вы б лебедушку уважили - / Затянули бы протяжную / Про красу ее лебяжую. / Ох! Да и слов не сыскать, / вон и голос дрожит неумелый. / Ох! Друг дружке под стать - / лебедь черный да лебеди белой, - / Ах! Собралися в полёт / оба-двое крылатые вместе. / Ах! Расступися, народ, / поклонись жениху и невесте! / Ай спасибо, люди-граждане, / Что невестушку уважили, / Жениха не забываете / Да обоих привечаете! |
| Чудо / Бродят по свету люди разные, / Грезят они о чуде - / Будет или не будет! / Стук - и в этот вечер / Вдруг тебя замечу, - / Вот и чудо! / Скачет по небу всадник-облако, / Плачет дождем и градом, - / Значит, на землю надо. / Здесь чудес немало / Есть: звезда упала - / Вот и чудо! / Знаешь, я с чудесами - запросто: / Хочешь, моргни глазами - / Тотчас под небесами! / Я заклятье знаю, - / Ну, скажи: «Желаю» - / Вот и чудо! |
| День без единой смерти-I / Часов, минут, секунд - нули, - / Сердца с часами сверьте: / Объявлен праздник всей Земли - / День без единой смерти! / Вход в рай забили впопыхах, / Ворота ада - на засове, - / Без оговорок и условий / Всё согласовано в верхах. / Ликуй и веселись, народ! / Никто от родов не умрёт, / И от болезней в собственной постели. / На целый день отступит мрак, / На целый день задержат рак, / На целый день придержат душу в теле. / И если где резня теперь - / Ножи держать тупыми! / А если бой, то - без потерь, / Расстрел - так холостыми. / Нельзя и с именем Его / Свинцу отвешивать поклонов. / Во имя жизни миллионов / Не будет смерти одного! / И ни за черта самого, / Ни за себя - ни за кого / Никто нигде не обнажит кинжалов. / Никто навечно не уснёт, / И не взойдет на эшафот / За торжество добра и идеалов. / И запылают сто костров - / Не жечь, а греть нам спины. / И будет много катастроф, / А жертвы - ни единой. / И, отвалившись от стола, / Никто не лопнет от обжорства, / И падать будут из притворства / От выстрелов из-за угла. / Ну а за кем недоглядят, / Того нещадно оживят - / Натрут его, взъерошат, взъерепенят: / Есть спецотряд из тех ребят, / Что мертвеца растеребят, - / Они на день случайности отменят. / Забудьте мстить и ревновать! / Убийцы, пыл умерьте! / Бить можно, но - не убивать, / Душить, но только не до смерти. / В проем оконный не стремись - / Не засти, слазь и будь мужчиной! - / Для всех устранены причины, / От коих можно прыгать вниз. / Слюнтяи, висельники, тли, / Мы всех вас вынем из петли, / И - напоказ валять в пыли, / Еще дышащих, тепленьких, в исподнем. / Под топорами палачей / Не упадет главы ничьей - / Приема нынче нет в раю господнем. |
| Что сегодня мне суды... / Что сегодня мне суды и заседанья - / Мчусь галопом, закусивши удила: / У меня приехал друг из Магадана - / Так какие же тут могут быть дела! / Он привез мне про колымскую столицу / небылицы, - / Ох, чего-то порасскажет он под водку / мне в охотку! - / Может, даже прослезится / долгожданная девица - / Комом в горле ей рассказы про Чукотку. / Не начну сегодня нового романа, / Плюнь в лицо от злости - только вытрусь я: / У меня не каждый день из Магадана / Приезжают мои лучшие друзья. / Спросит он меня, конечно, как ребятки, - / всё в порядке! - / И предложит рюмку водки без опаски - / я в завязке. / А потом споем на пару - / ну конечно, дай гитару! - / «Две гитары», или нет - две новых сказки. / Не уйду - пускай решит, что прогадала, - / Ну и что же, что она его ждала: / У меня приехал друг из Магадана - / Попрошу не намекать, - что за дела! / Он приехал не на день - он всё успеет, - / он умеет! - / У него на двадцать дней командировка - / правда, ловко? / Он посмотрит все хоккеи - / поболеет, похудеет, - / У него к большому старту подготовка. / Он стихов привез небось - два чемодана, - / Хорошо, что есть кому его встречать! / У меня приехал друг из Магадана, - / Хорошо, что есть откуда приезжать! |
| Давайте я спою вам... / Давайте я спою вам в подражанье радиолам, / Глухим знакомым тембром из-за плохой иглы - / Пластиночкой на «ребрах» в оформленье невесёлом, / Какими торговали пацаны из-под полы. / Ну, например, о лете, которого не будет, / Ну, например, о доме, что быстро догорел, / Ну, например, о брате, которого осудят, / О мальчике, которому - расстрел. / Сидят больные легкие в грудной и тесной клетке - / Рентгеновские снимки - смерть на черно-белом фоне, - / Разбалтывают пленочки о трудной пятилетке, / А продлевают жизнь себе - вертясь на патефоне. / Ну, например, о лете, которого не будет, / Ну, например, о доме, что быстро догорел, / Ну, например, о брате, которого осудят, / О мальчике, которому - расстрел. |
| Куплеты шабашников / Давно, в эпоху мрачного язычества, / Огонь горел исправно, без помех, - / А ныне, в век сплошного электричества, / Шабашник - самый главный человек. / Нам внушают про проводку, / А нам слышится - про водку; / Нам толкуют про тройник, / А мы слышим: «на троих». / Клиент, тряхни своим загашником, / И что нас трое - не забудь, - / Даешь отъявленным шабашникам / Чинить электро-что-нибудь! / У нас теперь и опыт есть, и знание, / За нами невозможно усмотреть, - / Нарочно можем сделать замыкание, / Чтоб без работы долго не сидеть. / Нам внушают про проводку, / А нам слышится - про водку; / Нам толкуют про тройник, / А мы слышим: «на троих». / Клиент, тряхни своим загашником, / И что нас трое - не забудь, - / Даешь отъявленным шабашникам / Чинить электро-что-нибудь! / И мы - необходимая инстанция, / Нужны, как выключателя щелчок, - / Вам кажется: шалит электростанция - / А это мы поставили «жучок»! / Нам внушают про проводку, / А нам слышится - про водку; / Нам толкуют про тройник, / А мы слышим: «на троих». / Клиент, тряхни своим загашником, / И что нас трое - не забудь, - / Даешь отъявленным шабашникам / Чинить электро-что-нибудь! / «Шабашэлектро» наш нарубит дров еще, / С ним вместе - дружный смежный «Шабашгаз». / Шабашник - унизительное прозвище, / Но что-то не обходятся без нас! / Нам внушают про проводку, / А нам слышится - про водку; / Нам толкуют про тройник, / А мы слышим: «на троих». / Клиент, тряхни своим загашником, / И что нас трое - не забудь, - / Даешь отъявленным шабашникам / Чинить электро-что-нибудь! |
| Давно я понял... / Давно я понял: жить мы не смогли бы, / И что ушла - всё правильно, клянусь, - / А за поклоны к праздникам - спасибо, / И за приветы тоже не сержусь. / А зря заботишься, хотя и пишешь - муж, но, / Как видно, он тебя не балует грошом, - / Так что, скажу за яблоки - не нужно, / А вот за курево и водку - хорошо. / Ты не пиши мне про березы, вербы - / Прошу Христом, не то я враз усну, - / Ведь здесь растут такие, Маша, кедры, / Что вовсе не скучаю за сосну! / Ты пишешь мне про кинофильм «Дорога» / И что народу - тыщами у касс, - / Но ты учти - людей здесь тоже много / И что кино бывает и у нас. / Ну, в общем, ладно - надзиратель злится, / И я кончаю, - ну, всего, бывай! / Твой бывший муж, твой бывший кровопийца. / ...А знаешь, Маша, знаешь, - приезжай! |
| День на редкость... / День - на редкость: тепло и не тает, - / Видно, есть у природы ресурс. / Ну... и, как это часто бывает, / Я ложусь на лирический курс. / Сердце бьется, как будто мертвецки / Пьян я, будто по горло налит: / Просто выпил я шесть по-турецки / Черных кофе, - оно и стучит! / Пить таких не советую доз, но - / Не советую даже любить! - / Есть знакомый один - виртуозно / Он докажет, что можно не жить. / Нет, жить можно, жить нужно и - много: / Пить, страдать, ревновать и любить, - / Не тащиться по жизни убого - / А дышать ею, петь ее, пить! / А не то, и моргнуть не успеешь - / И пора уже в ящик играть. / Загрустишь, захандришь, пожалеешь - / Но... пора уж на ладан дышать! / Надо так, чтоб, когда подытожил / Все, что пройдено, - чтобы сказал: / «Ну, а все же неплохо я пожил, - / Пил, любил, ревновал и страдал!» / Нет, а все же природа богаче! / День какой! Что поэзия? - бред! / ...Впрочем, я написал-то иначе, / Чем хотел. Что ж, ведь я - не поэт. |
| Экспресс Москва - Варшава / Экспресс Москва - Варшава, тринадцатое место, / В приметы я не верю, приметы - ни при чём: / Ведь я - всего до Минска, майор - всего до Бреста, / Толкуем мы с майором, и каждый - о своём. / Я ему - про свои неполадки, / Но ему незнакома печаль: / Матерьяльно - он в полном порядке, / А морально... Плевать на мораль! / Майор неразговорчив, кончал войну солдатом, / Но я ему - от сердца, и потеплел майор. / Но через час мы оба пошли ругаться матом, / И получился очень конкретный разговор. / Я ему - про свои неполадки, / Но ему незнакома печаль: / Матерьяльно - он в полном порядке, / А морально... Плевать на мораль! / Майор чуть-чуть не плакал, что снова уезжает, / Что снова - под Берлином, еще на целый год: / Ему без этих немцев своих забот хватает, - / Хотя бы воевали, а то - наоборот... / Я ему - про свои неполадки, / Но ему незнакома печаль: / Матерьяльно - он в полном порядке, / А морально... Плевать на мораль! / Майор сентиментален, - не выдержали нервы: / Жена ведь провожала, я с нею говорил. / Майор сказал мне после: «Сейчас не сорок первый, / А я - поверишь, парень! - как снова пережил». / Я ему - про свои неполадки, / Но ему незнакома печаль: / Матерьяльно - он в полном порядке, / А морально... Плевать на мораль! |
| Если б я был физически слабым... / Если б я был физически слабым - / Я б морально устойчивым был, - / Ни за что не ходил бы по бабам, / Алкоголю б ни грамма не пил! / Если б я был физически сильным - / Я б тогда - даже думать боюсь! - / Пил бы влагу потоком обильным, / Но... по бабам - ни шагу, клянусь! / Ну а если я средних масштабов - / Что же делать мне, как же мне быть? - / Не могу игнорировать бабов, / Не могу и спиртного не пить! |
| Если нравится... / Если нравится - мало? / Если влюбился - много? / Если б узнать сначала, / Если б узнать надолго! / Где ж ты, фантазия скудная, / Где ж ты, словарный запас! / Милая, нежная, чудная!.. / Эх, не влюбиться бы в вас! |
| Это вовсе не френч-канкан... / Это вовсе не френч-канкан, / не френч - / Вас решили в волшебный фонтан / увлечь, - / Всё течет, изменяется, бьёт - / не плачь! / Кто в фонтане купается, тот / богач. / Что, приятель, в таком раздрыге / Отупел, с нищетой смирясь! / Окунайся в черные брызги, / Окунайся в черную грязь! / Копошатся в ней, копошатся - / Наплевать, что мокрей мокриц, - / Все надеются оказаться / В золотом, как сказочный принц! / Не для всяких открыт фонтан - / о нет! / А для всяких сегодня канкан - / балет. / Куплен этот фонтан с потрохами / весь, / Ну а брызги летят между вами / здесь. / А ворота у входа в фонтан - / как пасть, - / Осторожнее, можно в капкан / попасть! / Если дыры в кармане - какой / расчёт? / Ты утонешь в фонтане - другой / всплывёт. |
| Песенка полотера / Эх, недаром говорится: / Мастер дела не боится, / Пусть боится дело это / Ваню - мастера паркета! / Не берись, коль не умеешь, / Не умеючи - не трожь, / Не подмажешь - не поедешь, / А подмажешь - упадёшь! / Даже в этой пятилетке / На полу играют детки, - / Проливают детки слёзы / От какой-нибудь занозы. / Пусть елозят наши дети, / Пусть играются в юлу / На натертом на паркете - / На надраенном полу. / Говорят, забудут скоро / Люди званье полотёра, - / В наше время это мненье - / Роковое заблужденье. / Посреди родной эпохи / Ты на щетках попляши, - / С женским полом шутки плохи, / А с натертым - хороши! |
| Где-то там на озере / Где-то там на озере / На новеньком бульдозере / Весь в комбинезоне и в пыли - / Вкалывал он до зари, / Считал, что черви - козыри, / Из грунта выколачивал рубли. / Родственники, братья ли - / Артельщики, старатели, - / Общие задачи, харч и цель. / Кстати ли, некстати ли - / Но план и показатели / Не каждому идут, а на артель. / Говорили старожилы, / Что кругом такие жилы! / Нападешь на крупный куст - / Хватит и на зубы, и на бюст. / Как-то перед зорькою, / Когда все пили горькую, / В головы ударили пары, - / Ведомый пьяной мордою, / Бульдозер ткнулся в твёрдую / Глыбу весом в тонны полторы. / Как увидел яму-то - / Так и ахнул прямо там, / Втихаря хотел - да не с руки: / Вот уж вспомнил маму-то!.. / Кликнул всех - вот сраму-то! - / Сразу замелькали кулаки. / Говорили старожилы, / Что кругом такие жилы! / Нападешь на крупный куст - / Хватит и на зубы, и на бюст. / Как вступили в спор чины - / Все дела испорчены: / «Ты, юнец, - Фернандо де Кортец!» / Через час все скорчены, / Челюсти попорчены, / Бюсты переломаны вконец. |
| Грезится мне наяву... / Грезится мне наяву или в бреде, / Как корабли уплывают... / Только своих я не вижу на рейде - / Или они забывают? / Или уходят они в эти страны / Лишь для того, чтобы смыться, - / И возвращаются в наши романы, / Чтоб на секунду забыться; / Чтобы сойти с той закованной спальни - / Слушать ветра в перелесье, / Чтобы похерить весь рейс этот дальний, / Вновь оказаться в Одессе... / Слушайте, вы! Ну кого же мы судим / И для чего так поёмся? / Знаете вы, эти грустные люди / Сдохнут - и мы испечёмся! |
| Забыли / Икона висит у них в левом углу - / Наверно, они молокане, - / Лежит мешковина у них на полу, / Затоптанная каблуками. / Кровати да стол - вот и весь их уют, - / И две - в прошлом винные - бочки, - / Я словно попал в инвалидный приют - / Прохожий в крахмальной сорочке. / Мне дали вино - и откуда оно! - / На рубль - два здоровых кувшина, - / А дед - инвалид без зубов и без ног - / Глядел мне просительно в спину. / «Желаю удачи!» - сказал я ему. - / «Какая там на хрен удача!» / Мы выпили с ним, посидели в дыму, - / И начал он сразу, и начал!.. / «А что, - говорит, - мне дала эта власть / За зубы мои и за ноги! / А дел - до черта, - напиваешься всласть - / И роешь культями дороги. / Эх, были бы ноги - я б больше успел, / Обил бы я больше порогов! / Да толку, я думаю, - дед просипел, - / Да толку б и было немного». / «Что надобно, дед?» - я спросил старика. - / «А надобно самую малость: / Чтоб - бог с ним, с ЦК, - но хотя бы ЧК / Судьбою интересовалась...» |
| Гимн бузовиков / Из класса в класс мы вверх пойдем, как по ступеням, / И самым главным будет здесь рабочий класс, / И первым долгом мы, естественно, отменим / Эксплуатацию учителями нас! / Да здравствует новая школа! / Учитель уронит, а ты подними! / Здесь дети обоего пола / Огромными станут людьми! / Мы строим школу, чтобы грызть науку дерзко, / Мы всё разрушим изнутри и оживим, / Мы серость выбелим и выскоблим до блеска, / Всё теневое перекроем световым! / Так взрасти же нам школу, строитель, - / Для душ наших детских теплицу, парник, - / Где учатся - все, где учитель - / Сам в чем-то еще ученик! |
| Из-за гор... / Из-за гор - я не знаю, где горы те, - / Он приехал на белом верблюде, / Он ходил в задыхавшемся городе - / И его там заметили люди. / И людскую толпу бесталанную / С ее жизнью беспечной и зыбкой / Поразил он спокойною, странною / И такой непонятной улыбкой. / Будто знает он что-то заветное, / Будто слышал он самое вечное, / Будто видел он самое светлое, / Будто чувствовал всё бесконечное. / И взбесило толпу ресторанную / С ее жизнью и прочной и зыбкой / То, что он улыбается странною / И такой непонятной улыбкой. / И герои все были развенчаны, / Оказались их мысли преступными, / Оказались красивые женщины / И холодными и неприступными. / И взмолилась толпа бесталанная - / Эта серая масса бездушная, - / Чтоб сказал он им самое главное, / И открыл он им самое нужное. / И, забыв все отчаянья прежние, / На свое место встало всё снова: / Он сказал им три самые нежные / И давно позабытые слова. |
| Как-то раз, цитаты Мао прочитав... / Как-то раз, цитаты Мао прочитав, / Вышли к нам они с большим его портретом, - / Мы тогда чуть-чуть нарушили устав... / Остальное вам известно по газетам. / Вспомнилась песня, вспомнился стих - / Словно шепнули мне в ухо: / «Сталин и Мао слушают их», - / Вот почему заваруха. / При поддержке минометного огня, / Молча, медленно, как будто на охоту, / Рать китайская бежала на меня, - / Позже выяснилось - численностью в роту. / Вспомнилась песня, вспомнился стих - / Словно шепнули мне в ухо: / «Сталин и Мао слушают их», - / Вот почему заваруха. / Раньше - локти хоть кусать, но не стрелять, / Лучше дома пить сгущенное какао, - / Но сегодня приказали: не пускать! / Теперь вам шиш, No pasarán, товарищ Мао! / Вспомнилась песня, вспомнился стих - / Словно шепнули мне в ухо: / «Сталин и Мао слушают их», - / Вот почему заваруха. / Раньше я стрелял с колена, на бегу, - / Не привык я просто к медленным решеньям. / Раньше я стрелял по мнимому врагу, / А теперь - придется по живым мишеням. / Вспомнилась песня, вспомнился стих - / Словно шепнули мне в ухо: / «Сталин и Мао слушают их», - / Вот почему заваруха. / Мины падают, и рота так и прёт - / Кто как может, - по воде, не зная броду... / Что обидно - этот самый миномёт / Подарили мы китайскому народу. / Вспомнилась песня, вспомнился стих - / Словно шепнули мне в ухо: / «Сталин и Мао слушают их», - / Вот почему заваруха. / Он давно - великий кормчий - вылезал, / А теперь, не успокоившись на этом, / Наши братья залегли - и дали залп... / Остальное вам известно по газетам. / Вспомнилась песня, вспомнился стих - / Словно шепнули мне в ухо: / «Сталин и Мао слушают их», - / Вот почему заваруха. |
| Про двух громилов / Как в селе Большие Вилы, / Где еще сгорел сарай, / Жили-были два громилы / Огромадной жуткой силы - / Братья Пров и Николай. / Николай - что понахальней - / По ошибке лес скосил, / Ну, а Пров - в опочивальни / Рушил стены - и входил. / Как братья не вяжут лыка, / Пьют отвар из чаги - / Все от мала до велика / Прячутся в овраге. / В общем, лопнуло терпенье, - / Ведь добро - свое, не чьё, - / И идти на усмиренье / Порешило мужичьё. / / Николай - что понахальней, - / В тот момент быка ломал, / ну а Пров в какой-то спальне / С маху стену прошибал. / «Эй, братан, гляди - ватага, - / С кольями, да слышь ли, - / Что-то нынче из оврага / Рановато вышли!» / Неудобно сразу драться - / Наш мужик так не привык, - / Стали прежде задираться: / «Для чего, скажите, братцы, / Нужен вам безрогий бык?!» / Николаю это странно: / «Если жалко вам быка - / С удовольствием с братаном / Можем вам намять бока!» / Где-то в поле замер заяц, / Постоял - и ходу... / Пров ломается, мерзавец, / Сотворивши шкоду. / «Ну-ка, кто попробуй вылезь - / Вмиг разделаюсь с врагом!» / Мужики перекрестились - / Всей ватагой навалились: / Кто - багром, кто - батогом. / Николай, печась о брате, / Первый натиск отражал, / Ну, а Пров укрылся в хате / И оттуда громко ржал. / От могучего напора / Развалилась хата, - / Пров оттяпал ползабора / Для спасенья брата. / «Хватит, брат, обороняться - / Пропадать так пропадать! / Коля, нечего стесняться, - / Колья начали ломаться, - / Надо, Коля, нападать!» / По мужьям да по ребятам / Будут бабы слёзы лить... / Но решили оба брата / С наступленьем погодить. / «Гляди в оба, братень, - / Со спины заходят!» - / «Может, оборотень?» - / «Не похоже вроде!» / Дело в том, что к нам в селенье / Напросился на ночлег - / И остался до Успенья, / А потом - на поселенье / Никчемушный человек. / И сейчас вот из-за крика / Ни один не услыхал: / Этот самый горемыка / Что-то братьям приказал. / Кровь уже лилась ручьями, - / Так о чем же речь-то? / «Бей братьёв!» - Но вдруг с братьями / Сотворилось нечто: / Братьев как бы подкосило - / Стали братья отступать - / Будто вмиг лишились силы... / Мужичье их попросило / Больше бед не сотворять. / ...Долго думали-гадали, / Что блаженный им сказал, - / Как затылков ни чесали - / Ни один не угадал. / И решили: он заклятьем / Обладает, видно... / Ну, а он сказал лишь: «Братья, / Как же вам не стыдно!» |
| Дуэт кассира и казначея / Когда пуста казна, / Тогда страна бедна, / И если грянет война, / Так всем настанет хана. / Но если казна полна, / То может лопнуть она, - / А если лопнет казна, / Так всем нам грош цена. / Ну а наша профессия - / Изнутри и извне / Сохранять равновесие / В этой самой казне. / Мы - дружки закадычные, / Любим «хвать и похвать», - / Сядем в карты играть. / - Только чур - на наличные! / - Только чур - мухлевать! / - Вот я - смотритель касс, / Я вроде - кассоглаз, / Хотя за мной-то как раз / И нужен бы глаз да глаз. / - А я забыл, кто я. / Звук злата всё звончей. / Казна - известно чья? / А я - так казначей?! / Мы долги полной платою / Отдаем целиком, / Подгребаем лопатою / И горстями гребём. / Нас понять захотите ли - / Двух друзей-горемык? - / Не хотим мы тюрьмы: / Мы же не расхитители - / Уравнители мы. / У нас болит спина, / По швам трещит казна, - / Играем без отдыха-сна - / И будет казна спасена. / Легко, без кутерьмы, / Когда придут нас брать, / Дойдем мы до тюрьмы - / Туда рукой подать. / Зато наша профессия - / Изнутри и извне / Сохранять равновесие / В этой самой казне. / Нас понять захотите ли - / Двух друзей-горемык? - / не хотим мы тюрьмы: / Мы же не расхитители - / Уравнители мы. |
| Палач / Когда я об стену разбил лицо и члены / И всё, что только было можно, произнёс, / Вдруг сзади тихое шептанье раздалось: / «Я умоляю вас, пока не трожьте вены. / При ваших нервах и при вашей худобе / Не лучше ль чаю? Или огненный напиток? / Чем учинять членовредительство себе, / Оставьте что-нибудь нетронутым для пыток.» / Он сказал мне: «Приляг, / Успокойся, не плачь.» - / Он сказал: «Я не враг, / Я - твой верный палач. / Уж не за полночь, - за три, / Давай отдохнём. / Нам ведь все-таки завтра / Работать вдвоём.» / Чем черт не шутит - может, правда, выпить чаю, / раз дело приняло приятный оборот? / Но только, знаете, весь ваш палачий род / Я, как вы можете представить, презираю. / Он попросил: «Не трожьте грязное бельё. / Я сам к палачеству пристрастья не питаю. / Но вы войдите в положение моё - / Я здесь на службе состою, я здесь пытаю. / И не людям, прости, - / Счет веду головам. / Ваш удел - не ахти, / Но завидую вам. / Право, я не шучу, / Я смотрю делово: / Говори что хочу, / Обзывай хоть кого.» / Он был обсыпан белой перхотью, как содой, / Он говорил, сморкаясь в старое пальто: / «Приговоренный обладает, как никто, / Свободой слова, то есть подлинной свободой.» / И я избавился от острой неприязни / И посочувствовал дурной его судьбе. / «Как жизнь?» - спросил меня палач. - «Да так себе...» - / Спросил бы лучше он: как смерть - за час до казни?.. / Ах, прощенья прошу, - / Важно знать палачу, / Что, когда я вишу, / Я ногами сучу. / Да у плахи сперва / Хорошо б, - подмели, / Чтоб моя голова / Не валялась в пыли. / Чай закипел, положен сахар по две ложки. / «Спасибо!» - «Что вы! Не извольте возражать! / Вам скрутят ноги, чтоб сученья избежать, / А грязи нет, - у нас ковровые дорожки.» / «Ах, да неужто ли подобное возможно!» - / От умиленья я всплакнул и лег ничком. / Он быстро шею мне потрогал осторожно / И одобрительно почмокал языком. / Он шепнул: «Ни гугу! / Здесь кругом стукачи. / Чем смогу - помогу, / Только ты не молчи. / Стану ноги пилить - / Можешь ересь болтать, / Чтобы казнь отдалить, / Буду дольше пытать.» / Не ночь пред казнью, а души отдохновенье! / А я уже дождаться утра не могу. / Когда он станет жечь меня и гнуть в дугу, / Я крикну весело: «Остановись, мгновенье, - / Чтоб стоны с воплями остались на губах!» / «Какую музыку, - спросил он, - дать при этом?» / Я, признаюсь, питаю слабость к менуэтам, / Но есть в коллекции у них и Оффенбах. / «Будет больно - поплачь, / Если невмоготу», - / Намекнул мне палач. / Хорошо, я учту. / Подбодрил меня он, / Правда, сам загрустил: / Помнят тех, кто казнён, / А не тех, кто казнил. / Развлек меня про гильотину анекдотом, / Назвав ее лишь подражаньем топору. / Он посочувствовал французкому двору / И не казненным, а убитым гугенотам. / Жалел о том, что кол в России упразднён, / Был оживлен и сыпал датами привычно. / Он знал доподлинно - кто, где и как казнён, / И горевал о тех, над кем работал лично. / «Раньше, - он говорил, - / Я дровишки рубил, / Я и стриг, я и брил, / И с ружьишком ходил. / Тратил пыл в пустоту / И губил свой талант, / А на этом посту / Повернулось на лад.» / Некстати вспомнил дату смерти Пугачёва, / Рубил - должно быть, для наглядности - рукой. / А в то же время знать не знал, кто он такой, - / Невелико образованье палачёво. / Парок над чаем тонкой змейкой извивался, / Он дул на воду, грея руки о стекло. / Об инквизиции с почтеньем отзывался / И об опричниках - особенно тепло. / Мы гоняли чаи, / Вдруг палач зарыдал - / Дескать, жертвы мои / Все идут на скандал. / «Ах вы, тяжкие дни, / Палачева стерня. / Ну за что же они / Ненавидят меня?» / Он мне поведал назначенье инструментов. / Всё так не страшно - и палач как добрый врач. / «Но на работе до поры всё это прячь, / Чтоб понапрасну не нервировать клиентов. / Бывает, только его в чувство приведёшь, / Водой окатишь и поставишь Оффенбаха, / А он примерится, когда ты подойдёшь, / Возьмет и плюнет. И испорчена рубаха.» / Накричали речей / Мы за клан палачей. / Мы за всех палачей / Пили чай, чай ничей. / Я совсем обалдел, / Чуть не лопнул, крича. / Я орал: «Кто посмел / Обижать палача?!» / Смежила веки мне предсмертная усталость. / Уже светало, наше время истекло. / Но мне хотя бы перед смертью повезло, - / Такую ночь провел, не каждому досталось! / Он пожелал мне доброй ночи на прощанье, / Согнал назойливую муху мне с плеча. / Как жаль, недолго мне хранить воспоминанье / И образ доброго чудного палача. |
| Куда всё делось... / Куда всё делось и откуда что берётся - / Одновременно два вопроса не решить. / Абрашка Фукс у Ривочки пасётся: / Одна осталась - и пригрела поца, - / Он на себя ее заставил шить. / Ах, времена - и эти.. как их.. - нравы! - / На древнем римском это - «tempora, o mores», - / Брильянты вынуты из их оправы, / По всей Одессе тут и там канавы, - / Для русских - цимес, для еврейских - цорес. / Кто с тихим вздохом вспомянет: «Ах, да!» - / И душу господу подарит, вспоминая / Тот удивительный момент, когда / На Дерибасовской открылася пивная? / Забыть нельзя, а если вспомнить - это мука! / Я на Привозе встретил Мишку - что за тон! / Я предложил: «Поговорим за Дюка!» / «Поговорим, - ответил мне гадюка, - / Но за того, который Эллингтон». / Ну что с того, что он одет весь в норке, / Что скоро едет, что последний сдал анализ, / Что он одной ногой уже в Нью-Йорке! - / Ведь было время - мы у Каца Борьки / Почти что с Мишком этим не кивались. / Кто с тихим вздохом вспомянет: «Ах, да!» - / И душу господу подарит, вспоминая / Тот удивительный момент, когда / На Дерибасовской открылася пивная? |
| Люди говорили морю... / Люди говорили морю: «До свиданья», / Чтоб приехать вновь они могли - / В воду медь бросали, загадав желанья, - / Я ж бросал тяжелые рубли. / Может, это глупо, может быть - не нужно, - / Мне не жаль их - я ведь не Гобсек. / Ну а вдруг найдет их совершенно чуждый / По мировоззренью человек! / Он нырнет, отыщет, радоваться будет, / Удивляться первых пять минут, / После - злиться станет: «Вот ведь, - скажет, - люди! / Видно, денег куры не клюют». / Будет долго мыслить головою бычьей: / «Пятаки - понятно, это медь. / Ишь - рубли кидают, - завели обычай! / Вот бы - гаду в рожу посмотреть!» / Что ж, гляди, товарищ! На, гляди, любуйся! / Только не дождешься, чтоб сказал - / Что я здесь оставил, как хочу вернуться, / И тем боле - что я загадал! |
| Маринка, слушай... / Маринка, слушай, милая Маринка! / Кровиночка моя и половинка! / Ведь если разорвать, то - рубль за сто - / Вторая будет совершать не то! / Маринка, слушай, милая Маринка, / Прекрасная, как детская картинка! / Ну кто сейчас ответит - что есть то? / Ты, только ты, ты можешь - и никто! / Маринка, слушай, милая Маринка! / Далекая, как в сказке Метерлинка, / Ты - птица моя синяя вдали, - / Вот только жаль - ее в раю нашли! / Маринка, слушай, милая Маринка, / Загадочная, как жилище инка, / Идем со мной! Куда-нибудь идём, - / Мне всё равно куда, но мы найдём! / Поэт - а слово долго не стареет - / Сказал: «Россия, Лета, Лорелея», - / Россия ты, и Лета, где мечты. / Но Лорелея - нет! Ты - это ты! |
| Мажорный светофор... / Мажорный светофор, трехцветье, трио, / Палитро-партитура цвето-нот. / Но где же он, мой «голубой период»? / Мой «голубой период» не придёт! / Представьте, черный цвет невидим глазу, / Всё то, что мы считаем черным, - серо. / Мы черноты не видели ни разу - / Лишь серость пробивает атмосферу. / И ультрафиолет, и инфракрасный - / Ну, словом, всё, что чересчур - не видно, - / Они, как правосудье, беспристрастны, / В них все равны, прозрачны, стекловидны. / И только красный, желтый цвет - бесспорны, / Зеленый - тоже: зелень в хлорофилле, - / Поэтому трехцветны светофоры / Для всех - кто пеш и кто в автомобиле. / Три этих цвета - в каждом организме, / В любом мозгу, как яркий отпечаток, - / Есть, правда, отклоненье в дальтонизме, / Но дальтонизм - порок и недостаток. / Трехцветны музы - но как будто серы, / А «инфра-ультра» - как всегда, в загоне, - / Гуляют на свободе полумеры, / И «псевдо» ходят как воры в законе. / Всё в трех цветах нашло отображенье - / Лишь изредка меняется порядок. / Три цвета избавляют от броженья - / Незыблемы, как три ряда трехрядок. |
| Нить Ариадны / Миф этот в детстве каждый прочёл - / Черт побери! - / Парень один к счастью пришёл / Сквозь лабиринт. / Кто-то хотел парня убить, - / Видно, со зла, - / Но царская дочь путеводную нить / Парню дала... / С древним сюжетом / Знаком не один ты: / В городе этом - / Сплошь лабиринты: / Трудно дышать, / Не отыскать / Воздух и свет... / И у меня / дело неладно: / Я потерял / нить Ариадны! / Словно в час пик, / Всюду тупик - / Выхода нет! / Древний герой ниточку ту / Крепко держал: / И слепоту, и немоту - / Всё испытал; / И духоту, и черноту / Жадно глотал, / И долго руками одну пустоту / Парень хватал. / Сколько их бьётся, / Людей одиноких, / Словно в колодцах / Улиц глубоких! / Я тороплюсь, / В горло вцеплюсь - / Вырву ответ! / Слышится смех: / зря вы спешите, / Поздно! У всех / порваны нити! / Хаос, возня... / И у меня - / Выхода нет! / Злобный король в этой стране / Повелевал, / Бык Минотавр ждал в тишине - / И убивал. / Лишь одному это дано - / Смерть миновать: / Только одно, только одно - / Нить не порвать! / Кончилось лето, / Зима на подходе, / Люди одеты / Не по погоде, - / Видно, подолгу / Ищут без толку / Слабый просвет. / Холодно - пусть! / Всё заберите... / Я задохнусь / здесь, в лабиринте: / Наверняка - / Из тупика / Выхода нет! / Древним затея их удалась - / Ну и дела! / Нитка любви не порвалась, / Не подвела. / Свет впереди! Именно там / На холодок / Вышел герой, а Минотавр - / С голода сдох! / Здесь, в лабиринте, / Мечутся люди: / Рядом - смотрите! - / Жертвы и судьи, / Здесь, в темноте, / Эти и те / Чествуют ночь. / Крики и вопли - / всё без вниманья!.. / Я не желаю / в эту компанью! / Кто меня ждёт - / Знаю: придёт, / Выведет прочь. / Только пришла бы, / Только нашла бы - / И поняла бы: / Нитка ослабла... / Да, так и есть: / Ты уже здесь - / Будет и свет! / Руки сцепились / до миллиметра, / Всё, - мы уходим / к свету и ветру, / Прямо сквозь тьму, / Где одному / Выхода нет!.. |
| Мне скулы от досады сводит / Мне скулы от досады сводит: / Мне кажется который год, / Что там, где я, - там жизнь проходит, / А там, где нет меня, - идёт! / А дальше - больше, каждый день я / Стал слышать злые голоса: / «Где ты - там только наважденье, / Где нет тебя - всё чудеса. / Ты только ждешь и догоняешь, / Врешь и боишься не успеть, / Смеешься меньше ты и, знаешь, / Ты стал разучиваться петь! / Как дым твои ресурсы тают, / И сам швыряешь всё подряд, - / Зачем? Где ты - там не летают, / А там, где нет тебя, - парят». / Я верю крику, вою, лаю, / Но все-таки, друзей любя, / Дразнить врагов я не кончаю, / С собой в побеге от себя. / Живу, не ожидая чуда, / Но пухнут жилы от стыда, - / Я каждый раз хочу отсюда / Сбежать куда-нибудь туда. / Хоть всё пропой, протарабань я, / Хоть всем хоть голым покажись - / Пустое всё: здесь - прозябанье, / А где-то там - такая жизнь!.. / Фартило мне, Земля вертелась, / И, взявши пары три белья, / Я - шасть - и там! Но вмиг хотелось / Назад, откуда прибыл я. |
| Палеолит / Много во мне маминого, / Папино - сокрыто, - / Я из века каменного, / Из палеолита! / Но, по многим отзывам - / Я умный и не злой, - / То есть, в веке бронзовом / Стою одной ногой. / Наше племя ропщет, смея / Вслух ругать порядки: / В первобытном обществе я / Вижу недостатки, - / Просто вопиющие - / Довлеют и грозят, - / Далеко идущие - / На тыщу лет назад! / Собралась, умыта чисто, / Во поле элита: / Думали, как выйти из того палеолита. / Под кустами ириса / Все попередрались - / Не договорилися, / А так и разбрелись... / Завели старейшины, а / Нам они примеры - / По две, по три женщины, по / Две, по три пещеры. / Жены крепко заперты / На цепи да замки - / А на крайнем Западе / Открыты бардаки! / Перед соплеменниками, / Вовсе не стесняясь, / Бродят люди с вениками, / Матерно ругаясь. / Дрянь в огонь из бака льют - / Надыбали уют, - / Ухают и крякают, / Хихикают и пьют! / Между поколениями / Ссоры возникают, / Жертвоприношениями / Злоупотребляют: / Ходишь - озираешься / И ловишь каждый взгляд: / Малость зазеваешься - / Уже тебя едят! / Люди понимающие - / Ездят на горбатых, / На горбу катающие / Грезят о зарплатах. / Счастливы горбатые, / По тропочкам несясь: / Бедные, богатые - / У них, а не у нас! / Продали подряд всё сразу / Племенам соседним, / Воинов гноят образованьем этим средним. / От повальной грамоты - / Сплошная благодать! / Поглядели мамонты - / И стали вымирать... / Дети - все с царапинами / И одеты куце, - / Топорами папиными / День и ночь секутся. / Скоро эра кончится - / Набалуетесь всласть! / В будущее хочется? / Да как туда попасть!.. / Колдуны пророчили: де, / Будет всё попозже, - / За камнями - очереди, / За костями - тоже. / От былой от вольности / Давно простыл и след: / Хвать тебя за волосы, - / И глядь - тебя и нет! / Притворились добренькими, - / Многих прочь услали, / И пещеры ковриками / Пышными устлали. / Мы стоим, нас трое, нам - / Бутылку коньяку... / Тишь в благоустроенном / Каменном веку. / ...Встреться мне, молю я исто, / Во поле, Айлита - / Забери ты меня из того палеолита! / Ведь по многим отзывам, / Я - умный и не злой, - / То есть, в веке бронзовом / Стою одной ногой. |
| Муру на блюде... / Муру на блюде / доедаю подчистую. / Глядите, люди, / как я смело протестую! / Хоть я икаю, но твердею, / как Спаситель, / И попадаю за идею / в вытрезвитель. / Вот заиграла музыка для всех - / И стар и млад, приученный к порядку, / Всеобщую танцуют физзарядку, - / Но я - рублю сплеча, как дровосек: / Играют танго - я иду вприсядку. / Объявлен рыбный день - о чем грустим! / Хек с маслом в глотку - и молчим, как рыбы. / Не унывай: хек семге - побратим... / Наступит птичий день - мы полетим, / А упадем - так спирту на ушибы! |
| Мы без этих машин... / Мы без этих машин - словно птицы без крыл, - / Пуще зелья нас приворожила / Пара сот лошадиных сил / И, должно быть, нечистая сила. / Нас обходит на трассе легко мелкота - / Нам обгоны, конечно, обидны, - / Но на них смотрим мы свысока - суета / У подножия нашей кабины. / И нам, трехосным, / Тяжелым на подъём / И в переносном / Смысле и в прямом, / Обычно надо позарез, / И вечно времени в обрез, - / Оно понятно - это дальний рейс. / В этих рейсах сиденье - то стол, то лежак, / А напарник приходится братом. / Просыпаемся на виражах, / На том свете почти - правым скатом. / Говорят, все конечные пункты Земли / Нам маячат большими деньгами, / Говорят, километры длиною в рубли / Расстилаются следом за нами. / Не часто с душем / Конечный этот пункт, - / Моторы глушим - / Плашмя на грунт. / Пусть говорят - мы за рулём / За длинным гонимся рублём, - / Да, это тоже! Только суть не в нём. / На равнинах поем, на подъемах ревём, - / Шоферов нам еще, шоферов нам! / Потому что, кто только - за длинным рублём, / Тот сойдет на участке неровном. / Полным баком клянусь, если он не пробит, - / Тех, кто сядет на нашу галеру, / Приведем мы и в божеский вид, / И, конечно, в шоферскую веру! / Земля нам пухом, / Когда на ней лежим / Полдня под брюхом - / Что-то ворожим. / Мы не шагаем по росе - / Все наши оси, тонны все / В дугу сгибают мокрое шоссе. / На колесах наш дом, стол и кров - за рулём, - / Это надо учитывать в сметах. / Мы друг с другом расчеты ведём / Крепким сном в придорожных кюветах. / Чехарда длинных дней - то лучей, то теней... / А в ночные часы перехода / Перед нами бежит без сигнальных огней / Шоферская лихая свобода. / Сиди и грейся - / Болтает, как в седле... / Без дальних рейсов / Нет жизни на Земле! / Кто на себе поставил крест, / Кто сел за руль, как под арест, - / Тот не способен на далекий рейс. |
| Надо с кем-то рассорить кого-то... / Надо с кем-то рассорить кого-то - / Только с кем и кого? / Надо сделать трагичное что-то - / Только что, для чего? / Надо выстрадать, надо забыться - / Только в чем и зачем? / Надо как-то однажды напиться - / Только с кем, только с кем? / Надо сделать хорошее что-то - / Для кого, для чего? / Это может быть только работа / Для себя самого! / Ну, а что для других, что для многих? / Что для лучших друзей? / А для них - земляные дороги / Души моей! |
| Про НЛО / Наши предки - люди темные и грубые, / Кулаками друг на дружку помахав, / Вдруг увидели: громадное и круглое / Пролетело, всем загадку загадав. / А в спорах, догадках, дебатах / Вменяют тарелкам в вину / Утечку энергии в Штатах / И горькую нашу слюну. / Ой, вон блюдце пролетело над Флоренцией! - / И святая инквизиция под страх / Очень бойко продавала индульгенции, / Очень шибко жгла ученых на кострах. / А в спорах, догадках, дебатах / Вменяют тарелкам в вину / Утечку энергии в Штатах / И горькую нашу слюну. / Нашу жизнь не назовешь ты скучной, серенькой, / Тем не менее - не радует сейчас: / Кто-то видел пару блюдец над Америкой, / Кто-то видел две тарелки и у нас. / А в спорах, догадках, дебатах / Вменяют тарелкам в вину / Утечку энергии в Штатах / И горькую нашу слюну. |
| Не бросать, не топтать... / «Не бросать», «Не топтать» - / Это можно понять! / Или, там, «Не сорить», - / Это что говорить! / «Без звонка не входить» - / Хорошо, так и быть, - / Я нормальные «не» / Уважаю вполне. / Но когда это «не» - / Приносить-распивать, - / Это «не» - не по мне, / Не могу принимать! / Вот мы делаем вид / За проклятым «козлом»: / Друг костяшкой стучит - / Мол, играем - не пьём. / А красиво ль - втроём / Разливать под столом? / А что лучше - втроём / Лезть с бутылкою в дом? / Ну, а дома - жена, / Не стоит на ногах, / И не знает она / О «подкожных» деньгах. / Если с ночи - молчи, / Не шуми, не греми, / Не кричи, не стучи, / Пригляди за детьми!.. / Где же тут пировать: / По стакану - и в путь, - / А начнешь шуровать - / Разобьешь что-нибудь. / И соседка опять - / «Алкоголик!» - орёт, - / А начнешь возражать - / Участковый придёт. / Он, пострел, всё успел - / Вон составится акт: / нецензурно, мол, пел, / Так и так, так и так; / Съел кастрюлю с гусём, / У соседки лег спать, - / И еще - то да сё, - / Набежит суток пять. / Так и может всё быть - / Если расшифровать / Это «Не приносить», / Это «Не распивать». / Я встаю ровно в шесть - / Это надо учесть, - / До без четверти пять / У станка мне стоять. / Засосу я кваску / Иногда в перерыв - / И обратно к станку, / Даже не покурив. / И точу я в тоске / Шпинделя да фрезы, - / Ну, а на языке - / Вкус соленой слезы. / Покурить, например... / Но нельзя прерывать, - / И мелькает в уме / Моя бедная «мать». / Дома я свежий лук / На закуску крошу, / Забываюсь - и вслух / Это произношу. / И глядит мне сосед / И его ребятня / Укоризненно вслед, / Осуждая меня. |
| Не гуди без меры... / Не гуди без меры, / без причины, - / Милиционеры / из машины / Врут аж до хрипоты, - / Подлецам / сигнальте - не сигнальте - / Пол-лица / впечаталось в асфальте, - / Тут не до красоты. / / По пути - обильные / проулки, - / Все автомобильные / прогулки / Впредь надо запретить. / Ну а на моём / на мотоцикле / Тесно вчетвером, / но мы привыкли, / Хоть трудно тормозить. / Крошка-мотороллер - / он прекрасен, - / Пешеход доволен, - / но опасен / МАЗ или «пылесос». / Я на пешеходов / не в обиде, / Но враги народа / в пьяном виде - / Раз! - и под колесо. / Мотороллер - что ж, / он на излёте / Очень был похож / на вертолётик, - / Ух, и фасон с кого! / Побежать и запатентовать бы, - / Но бежать нельзя - / лежать до свадьбы / У Склифосовского! |
| Частушки к свадьбе / Не сгрызть меня - невеста я! / Эх, жизнь моя интересная! / Кружи-ворожи! / Кто стесняется? / Подол придержи - / Подымается! / И в девках мне было весело, / А всё ж любовь перевесила! / Кружи-ворожи! / Кто стесняется? / Подол придержи - / Подымается! / Сноха лиха, да и кума лихая, - / Учат жить меня, а я - сама такая! / Кружи-ворожи! / Кто стесняется? / Подол придержи - / Подымается! |
| Солдат с победою / «Ни пуха ни пера» / Касатику - / Желали мы вчера / Солдатику. / И он не сплоховал / Нисколечко - / Обратно в лес прогнал / Разбойничка! / От нашего жилья / Спровадил Соловья, - / Над нами супостат / не властвует! / Из бедного житья - / Да в царские зятья! / Да здравствует солдат! / Да здравствует! / Ни пуха ни пера / Касатику! / Всеобщее «ура» / Солдатику! / Геройский совершил / Поступочек! / Корону защитил, / Заступничек! / От нашего жилья / Спровадил Соловья, - / Над нами супостат / не властвует! / Из бедного житья - / Да в царские зятья! / Да здравствует солдат! / Да здравствует! |
| Парад-алле... / Парад-алле, не видно кресел, мест! / Оркестр шпарил марш - и вдруг, весь в чёрном, / Эффектно появился шпрехшталмейстер / И крикнул о сегодняшнем ковёрном. / Вот на манеже мощный черный слон - / Он показал им свой нерусский норов. / Я раньше был уверен, будто он - / Главою у зверей и у жонглёров. / Я был не прав: с ним шел холуй с кнутом, / Кормил его, ласкал, лез целоваться / И на ухо шептал ему... О чём?! / В слоне я сразу начал сомневаться. / Потом слон сделал что-то вроде па - / С презреньем, и уведен был куда-то. / И всякая полезла шантрапа - / В лице людей, певиц и акробатов. / Вот выскочили трое молодцов - / Одновременно всех подвергли мукам, - / Но вышел мужичок, из наглецов, / И их убрал со сцены ловким трюком. / Потом, когда там кто-то выжимал / Людей ногами, грудью и руками, - / Тот мужичок весь цирк увеселял / Какой-то непонятностью с шарами. / Он всё за что-то брался, что-то клал, / Хватал за всё, - я понял: вот работа! / Весь трюк был в том, что он не то хватал - / Наверное, высмеивал кого-то. / Убрав его - он был навеселе - / Арену занял сонм эквилибристов... / Ну всё, пора кончать парад-алле / Коверных! Дайте туш - даешь артистов! |
| По речке жизни... / По речке жизни плавал честный грека / И утонул, иль рак его настиг. / При греке заложили человека - / И грека заложил за воротник. / В нем добрая заложена основа, - / Он оттого и начал поддавать. / «Закладывать» - обычнейшее слово, / А в то же время значит - «предавать». / Или еще пример такого рода: / Из-за происхождения взлетел, - / Он вышел из глубинки, из народа, / И возвращаться очень не хотел. / Глотал упреки и зевал от скуки, / Что оторвался от народа - знал, / Но «оторвался» - это по науке, / А по жаргону это - «убежал». / Но говорил, что он - слуга народа, / Что от народа он - и плоть, и кровь, / И что к нему крепчает год от года / Большая всенародная любовь. / Вам не дождаться от него признанья / До самого до Страшного суда: / «Народа слуги» - это по названью, / Ну, а на самом деле - господа. / Перевести всё это очень просто, / Но не простое слово «перевод»: / С грузинского здесь переводят тосты, / А там - лошадок переводят вброд, / Тут почтой переводят гонорары, / Там - деньги переводят ни на что, / Одни - на баб, другие - на доллары, / А третьи, например - на «Спортлото». / Тут - переводят часовые стрелки, / Чтобы попасть в другие времена, / Там - переводят деньги на безделки, / И в переводе - грош всему цена! |
| Подымайте руки... / Подымайте руки, в урны суйте / Бюллетени, даже не читав, - / Помереть от скуки! Голосуйте, / Только, чур, меня не приплюсуйте: / Я не разделяю ваш Устав! |
| Баллада о маленьком человеке / Погода славная, / А это главное. / И мне на ум пришла мыслишка презабавная, - / Но не о господе / И не о космосе - / Все эти новости уже обрыдли до смерти. / Сказку, миф, фантасмагорию / Пропою вам с хором ли, один ли, - / Слушайте забавную историю / Некоего мистера Мак-Кинли - / Не супермена, не ковбоя, не хавбека, / А просто маленького, просто человека. / Кто он такой - герой ли, сукин сын ли - / Наш симпатичный господин Мак-Кинли, - / Валяйте выводы, составьте мнение / В конце рассказа в меру разумения. / Ну что, договорились? Если так - / Привет! ¡Buenos días! Guten Tag! / Ночуешь в спаленках / В обоях аленьких / И телевиденье глядишь для самых маленьких. / С утра полчасика / Займет гимнастика - / Прыжки, гримасы, отжимание от пластика. / И трясешься ты в автобусе, / На педали жмешь, гремя костями, - / Сколько вас на нашем тесном глобусе / Весело работает локтями! / Как наркоманы - кокаин, и как больные, / В заторах нюхаешь ты газы выхлопные. / Но строен ты - от суеты худеют, / Бодреют духом, телом здоровеют. / Через собратьев ты переступаешь, / Но успеваешь, всё же успеваешь / Знакомым огрызнуться на ходу: / «Салют! День добрый! How do you do!» / Для созидания / В коробки-здания / Ты заползаешь, как в загоны на заклание. / В поту и рвении, / В самозабвении / Ты создаешь - творишь и рушишь в озарении. / Люди, власти не имущие! / Кто-то вас со злого перепою, / Маленькие, но и всемогущие, - / Окрестил безликою толпою. / Будь вы на поле, у станка, в конторе, в классе, - / Но вы причислены к какой-то серой массе. / И в перерыв - в час подлинной свободы - / Вы наскоро жуете бутерброды. / Что ж, эти сэндвичи - предметы сбыта. / Итак, приятного вам аппетита! / Нелегкий век стоит перед тобой, / И всё же - Guten Morgen, дорогой! / Дела семейные, / Платки нашейные, / И пояса, и чудеса галантерейные, - / Цена кусается, / Жена ласкается, - / Махнуть рукою - да рука не подымается. / Цену вежливо и тоненько / Пропищит волшебник-трикотажник, - / Ты с невозмутимостью покойника / Наизнанку вывернешь бумажник. / Все ваши будни, да и праздники - морозны, / И вы с женою, как на кладбище, серьёзны. / С холодных стен - с огромного плаката / На вас глядят веселые ребята, / И улыбаются во всех витринах / Отцы семейств в штанах и лимузинах. / Откормленные люди на щитах / Приветствуют по-братски: «Guten Tag!» / Откуда денежка? / Куда ты денешься? / Тебе полвека, друг, а ты еще надеешься? / Не жди от ближнего - / Моли всевышнего, - / Уж он тебе всегда пошлет ребенка лишнего! / Трое, четверо и шестеро... / Вы, конечно, любите сыночков! / Мировое детское нашествие / Бестий, сорванцов и ангелочков! / Ты улыбаешься обложкам и нарядам, / Но твердо веришь: удивительное - рядом. / Не верь, старик, что мы за всё в ответе, / Что дети где-то гибнут - те, не эти: / Чуть-чуть задуматься - хоть вниз с обрыва, - / А жить-то надо, надо жить красиво! / Передохни, расслабься - перекур! / Good day, дружище! Пламенный bonjour! / Ах, люди странные, / Пустокарманные, / Вы, постоянные клиенты ресторанные, - / Мошны бездонные, / Стомиллионные - / Вы наполняете, вы, толпы стадионные! / И ничто без вас не крутится - / Армии, правительства и судьи, / Но у сильных в горле - словно устрицы / Вы скользите, маленькие люди! / И так о маленьком пекутся человеке, / Что забывают лишний ноль вписать на чеке. / Ваш кандидат - а в прошлом он лабазник - / Вам иногда устраивает праздник. / И не безлики вы, и вы - не тени, / Коль надо бросить в урны бюллетени! / А «маленький» - хорошее словцо, - / Кто скажет так - ты плюнь ему в лицо, - / Пусть это слово будет не в ходу! / Привет, Мак-Кинли! How do you do! |
| Песня Понедельника / Понятье «кресло» - / Интересно: / Ведь в креслах отдыхают, - / Так почему же словом «кресло» / Рабочье место называют? / Кресло стоит - ангел на нём, / бес ли? / Как усидеть мне на своём / кресле! / Приятно, если / Сидишь на кресле, - / Оно не возражает. / И выбрать кресло - тоже лестно, - / Но чаще - кресло выбирает. / Надо напрячь на ответственном / мне слух, / Чтоб поступать соответственно / креслу. |
| Посмотришь - сразу скажешь... / Посмотришь - сразу скажешь: это кит, / А вот - дельфин, любитель игр и танцев. / Лицо же человека состоит / Из глаз и незначительных нюансов. / Там: ухо, рот и нос, / Вид и цвет волос, / Челюсть - что в ней, - сила или тупость? / Да! Еще вот - лоб, / Чтоб понять без проб: / Этот лоб - с намеком на преступность. / В чужой беде нам разбираться лень, - / Дельфин зарезан, и киту не сладко. / Не верь, что кто-то там на вид - тюлень, / Взгляни в глаза - в них, может быть, косатка! / Вот - череп на износ: / Нет на нем волос... / Правда, он медлителен, как филин, / А лицо его - / Уши с головой, / С небольшим количеством извилин. / Сегодня оглянулся я назад - / Труба калейдоскопа завертелась, - / И вспомнил все глаза и каждый взгляд, / И мне пожить вторично захотелось. / Видел я носы, / Бритых, и усы, / Щеки, губы, шеи - всё как надо; / Нёба, языки, / Зубы, как клыки, - / И ни одного прямого взгляда. / Не относя сюда своих друзей, / Своих любимых не подозревая, / Привязанности все я сдам в музей, - / Так будет, если вывезет кривая. / Пусть врет экскурсовод: / «Благородный рот, / Волевой квадратный подбородок...» / Это всё не жизнь, / Это - муляжи, / Вплоть до носовых перегородок. / Пусть переводит импозантный гид / Про типы древних римлян и германцев, - / Не знает гид: лицо-то состоит / Из глаз и незначительных нюансов. |
| Если хочешь / Поздно говорить и смешно - / Не хотела, но / Что теперь скрывать - всё равно / Дело сделано... / Был весны угар, / Таяли снега / От веселья и юмора, / И в ручьях текли / Нежные стихи, / А я подумала: / Весна!.. Не дури - / Ни за что не пей вина на пари, / Никогда не вешай ключ на двери, / Ставни затвори, / Цветы - не бери, / Не бери, да и сама не дари, / Если даже без ума - не смотри, - / Затаись, замри! / С огнем не шути - / Подержи мечты о нем взаперти, / По весне стучать в твой дом запрети, - / А зимой - впусти. / Вот уже и снег у стекла... / Где ж пророчество?! / А дела как сажа бела - / Одиночество. / Все надежды вдруг / Выпали из рук, / Как цветы запоздалые, / А свою весну - / Вечную, одну - / Ах, прозевала я. / В окно посмотри - / Притаились во дворе январи, / Все пейзажи в январе - пустыри. / С них метёт к двери. / Всю ночь до зари / Подбираются сугробы к двери - / Поутру попробуй дверь отвори, / Просто хоть умри! / С огнём не шути! / Ты себе мечты о нём запрети, / Подержи их под замком взаперти, / А потом пусти. / Холода всю зиму подряд - / Невозможные, - / Зимняя любовь, говорят, / Понадёжнее. / Но надежды вдруг / Выпали из рук, / Как цветы запоздалые, / И свою весну - / Первую, одну - / Знать, прозевала я. / Ах, черт побери, / Если хочешь - пей вино на пари, / Если хочешь - вешай ключ на двери / И в глаза смотри, - / Не то в январи / Подкрадутся вновь сугробы к двери, / Вновь увидишь из окна пустыри, - / Двери отвори! / И пой до зари, / И цветы - когда от сердца - бери, / Если хочешь подарить - подари, / Подожгут - гори! |
| Песня инвалида / Проскакали всю страну, / Да пристали кони - буде! / Я во синем во Дону / Намочил ладони, люди. / Кровушка спеклася / В сапоге от ран, - / Разрезай, Настасья, / Да бросай в бурьян! / Во какой вояка, / И «Георгий» - вот... / Но опять, однако, / Атаман зовёт. / Хватит брюхо набивать! / Бают, да и сам я бачу, / Что спешит из рвани рать / Волю забирать казачью. / Снова кровь прольётся? / Вот такая суть: / Воли из колодца / Им не зачерпнуть! / Плачут бабы звонко... / Ну, чего ревём! / Волюшка, Настёнка, - / Это ты да дом. / Вновь скакали по степу, / Разом все под атаманом - / То конями на толпу, / То веревкой, то наганом. / Сколько кровь ни льётся - / Пресный всё лиман. / Нет, хочу - с колодца, - / Слышь-ка, атаман! / Знаю, легче пьётся / На тугой карман, / Хорошо живётся - / Если атаман. / Есть у атамана зуй, / Ну а под зуём - кобыла... / Нет уж, Настенька, разуй, / Да часок чтоб тихо было! / «Зуй, где речь геройска / Против басурман? / Как тебе без войска?» / «Худо, атаман!» / А ведерко бьётся / Вольно - вкривь и вкось. / Хлопцы, хлопцы, хлопцы, - / Выудил, небось! / Справная обновка, / Век ее постыль: / Это не винтовка - / Это мой костыль! |
| Романс миссис Ребус / Реет над темно-синей волной неприметная стайка, / Грустно, но у меня в этой стае попутчиков нет - / Низко лечу, отдельно от всех, одинокая чайка, - / И скользит подо мной / Спутник преданный мой - / белый мой силуэт. / Но слабеет, слабеет крыло - / Я снижаюсь всё ниже и ниже, - / Я уже отраженья не вижу - / Море тиною заволокло. / Неужели никто не придёт, / Чтобы рядом лететь с белой птицей? / Неужели никто не решится - / Неужели никто не спасёт? / Силы оставят тело мое - и в соленую пыль я / Брошу свой обессиленный и исстрадавшийся труп. / Крылья - уже над самой водой, мои бедные крылья! / Ветер ветреный, злой / Лишь играет со мной, / беспощаден и груб. / Неужели никто не придёт, / Чтобы рядом лететь с белой птицей? / Неужели никто не решится - / Неужели никто не спасёт? / Бьется сердце под левым плечом, / Я спускаюсь всё ниже и ниже, / Но уже и спасителя вижу - / Это ангел с заветным ключом. / Ветер, скрипач безумный, пропой, на прощанье сыграй нам! / Скоро погаснет солнце и спутник мой станет незрим. / Чайка влетит в пучину навек - к неразгаданным тайнам, - / Я в себе растворюсь, / Я навеки сольюсь / с силуэтом своим. / Но слабеет, слабеет крыло - / Я снижаюсь всё ниже и ниже, - / Я уже отраженья не вижу - / Море тиною заволокло. / Бьется сердце под левым плечом, / Я спускаюсь всё ниже и ниже, / Но уже и спасителя вижу - / Это ангел с заветным ключом. / Рядом летит невидимо он, незаметно, но - рядом. / Вместе в волшебном тихом гнездовье отыщем жильё. / Больше к холодной мутной воде мне снижаться не надо: / Мы вдвоем, нет причин / Мне искать средь пучин / отраженье своё. |
| Реже, меньше ноют раны... / Чем и как, с каких позиций / Оправдаешь тот поход? / Почему мы от границы / Шли назад, а не вперёд? / Может быть, считать маневром, / Мудрой тактикой какой, - / Только лучше б в сорок первом / Драться нам не под Москвой... / Реже, меньше ноют раны. / Четверть века - срок большой. / Но в виски, как в барабаны, / Бьется память, рвется в бой... / Москвичи писали письма, / Что Москвы врагу не взять. / Наконец разобрались мы, / Что назад уже нельзя. / Нашу почту почтальоны / Доставляли через час. / Слишком быстро, - лучше б годы / Эти письма шли от нас. / Мы как женщин боя ждали, / Врывшись в землю и снега, / И виновных не искали, / Кроме общего врага. / И не находили места - / Ну, скорее, хоть в штыки! - / Отступавшие от Бреста / И сибирские полки. / Сибиряк - вынослив, жилист. / Бог им в помощь, чёрт - слуга! / А потом они ложились / В подмосковные снега... / Ждали часа, ждали мига / Наступленья - столько дней! - / Чтоб потом писали в книгах: / «Беспримерно по своей...» / По своей громадной вере, / По желанью отомстить, / По таким своим потерям, / Что ни вспомнить, ни забыть. / Кто остался с похоронной - / Прочитал: «Ваш муж, наш друг...» / Долго будут по вагонам - / Кто без ног, а кто без рук. / Память вечная героям - / Жить в сердцах, спокойно спать... / Только лучше б под Москвою / Нам тогда не воевать. / ...Помогите, хоть немного! / Оторвите от жены. / Дай вам бог поверить в бога - / Если это бог войны. |
| Песня таксиста / Рты подъездов, уши арок и глаза оконных рам / Со светящимися лампами-зрачками... / Все дневные пассажиры, все мои клиенты - там, - / Все, кто ездит на такси, а, значит - с нами. / Смешно, конечно, говорить, / Но очень даже может быть, / Что мы знакомы с вами. Нет, не по работе... / А не знакомы - дайте срок, - / На мой зеленый огонёк / Зайдёте, зайдёте! / Круглый руль, но и «баранка» - тоже круглое словцо. / Хорошо, когда «запаска» не дырява, - / То раскручиваем влево мы Садовое кольцо, / То Бульварное закручиваем вправо. / И ветер гаснет на стекле, / Рукам привычно на руле, / И расстоянье счетчик меряет деньгами, / А мы - как всадники в седле, - / Мы редко ходим по земле / Своими ногами. / «Лысый» скат - так что не видно от протектора следа, - / Сдать в наварку - и хоть завтра жми до Крыма. / Так что «лысина» на скате - поправимая беда, - / На душе она - почти непоправима. / Бывают лысые душой, - / Недавно сел один такой. / «Кидаю сверху, - говорит, - спешу - не видишь?» / Мол, не обижу. Что ж, сидай, / Но только сверху не кидай - / Обидишь, обидишь! / Тот рассказывает утром про удачное вчера, / А другой - про трудный день, - сидит, усталый... / Мы - удобные попутчики, таксисты-шофера, - / Собеседники мы - профессионалы. / Бывает, ногу сломит чёрт, / А вам скорей - аэропорт, - / Зеленым светом мы, как чудом света, бредим. / Мой пассажир, ты рано сник, - / У нас час пик, а не тупик, - / Садитесь, поедем! / Мы случайные советчики, творцы летучих фраз, - / Вы нас спрашивали - мы вам отвечали. / Мы - лихие собеседники веселья, но подчас / Мы - надежные молчальники печали. / Нас почитают, почитай, / Почти хранителями тайн - / Нам правду громко говорят, пусть это тайна, - / Нам некому - и смысла нет - / Потом выбалтывать секрет, / Хотя бы случайно. / ...Я ступаю по нехоженой проезжей полосе / Не колесною резиною, а кожей, - / Злюсь, конечно, на таксистов - не умеют ездить все, - / Осторожно - я неопытный прохожий! / Вот кто-то там таксиста ждёт, / Но я сегодня - пешеход, - / А то подвез бы: «Сядь, - сказал бы, - человече!» / Вы все зайдёте - дайте срок - / На мой зеленый огонёк, - / До скорой, до встречи! |
| Пятна на Солнце / Шар огненный всё просквозил, / Всё перепек, перепалил, / И, как груженый лимузин, / За полдень он перевалил, - / Но где-то там - в зените был / (Он для того и плыл туда), - / Другие головы кружил, / Сжигал другие города. / Еще асфальт не растопило / И не позолотило крыш, / Еще светило солнце лишь / В одну худую светосилу, / Еще стыдились нищеты / Поля без всходов, лес без тени, / Еще тумана лоскуты / Ложились сыростью в колени, - / Но диск на тонкую черту / От горизонта отделило, - / Меня же фраза посетила: / «Неясен свет, пока светило / Лишь набирает высоту!» / Пока гигант еще на взлёте, / Пока лишь начат марафон, / Пока он только устремлён / К зениту, к пику, к верхней ноте, / И вряд ли астроном-старик / Определит: «На Солнце - буря», - / Мы можем всласть глазеть на лик, / Разинув рты и глаз не щуря. / И нам, разиням, на потребу / Уверенно восходит он, - / Зачем спешить к зениту Фебу? / Ведь он один бежит по небу - / Без конкурентов - марафон! / Но вот - зенит. Глядеть противно / И больно, и нельзя без слёз, / Но мы - очки себе на нос, / И смотрим, смотрим неотрывно, / Задравши головы, как псы, / Всё больше жмурясь, скаля зубы, - / И нам мерещатся усы - / И мы пугаемся, - грозу бы! / Должно быть, древний гунн Аттила / Был тоже солнышком палим, - / И вот при взгляде на светило / Его внезапно осенило, / И он избрал похожий грим. / Всем нам известные уроды / (Уродам имя - легион) / С доисторических времён / Уроки брали у природы, - / Им апогеи не претили, / И, глядя вверх до слепоты, / Они искали на светиле / Себе подобные черты. / И если б ведало светило, / Кому в пример встает оно, - / Оно б затмилось и застыло, / Оно бы бег остановило / Внезапно, как стоп-кадр в кино. / Вон, наблюдая втихомолку / Сквозь закопченное стекло - / Когда особо припекло, - / Один узрел на лике чёлку. / А там - другой пустился в пляс, / На солнечном кровоподтёке / Увидев щели узких глаз / И никотиновые щёки... / Взошла луна - вы крепко спите. / Для вас светило тоже спит, - / Но где-нибудь оно в зените / (Круговорот, как ни пляшите) - / И там палит, и там слепит!.. |
| Сколько павших бойцов... / Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог - / Кто считал, кто считал!.. / Сообщается в сводках Информбюро / Лишь про то, сколько враг потерял. / Но не думай, что мы обошлись без потерь - / Просто так, просто так... / Видишь - в поле застыл как подстреленный зверь, / Весь в огне, искалеченный танк! / Где ты, Валя Петров? - что за глупый вопрос: / Ты закрыл своим танком брешь. / Ну а в сводках прочтем: враг потери понёс, / Ну а мы - на исходный рубеж. |
| Слева бесы, справа бесы... / Слева бесы, справа бесы, / Нет, по новой мне налей! / Эти - с нар, а те - из кресел, - / Не поймешь, какие злей. / И куда, в какие дали, / На какой еще маршрут / Нас с тобою эти врали / По этапу поведут! / Ну, а нам что остается? / Дескать - горе не беда? / Пей, дружище, если пьется, - / Все - пустыми невода. / Что искать нам в этой жизни? / Править к пристани какой? / Ну-ка, солнце, ярче брызни! / Со святыми упокой... |
| Песенка киноактера / Словно в сказке, на экране - / И не нужен чародей - / В новом фильме вдруг крестьяне / Превращаются в князей! / То купец, то неимущий, / То добряк, а то - злодей, / В жизни же - почти непьющий / И отец восьми детей. / Мальчишки, мальчишки бегут по дворам, / Загадочны и голосисты. / Скорее! Спешите! Приехали к вам / Живые киноартисты! / Но для нашего для брата, / Откровенно говоря, / Иногда сыграть солдата / Интересней, чем царя. / В жизни всё без изменений, / А в кино - то бог, то вор; / Много взлетов и падений / Испытал киноактёр. / Мальчишки, мальчишки бегут по дворам, / Загадочны и голосисты. / Скорее! Спешите! Приехали к вам / Живые киноартисты! / Сколько версий, сколько спора / Возникает тут и там! / Знают про киноактёра / Даже больше, чем он сам. / И повсюду обсуждают, / И со знаньем говорят - / Сколько в месяц получает / И в который раз женат. / Мальчишки, мальчишки - не нужно реклам - / Загадочны и голосисты. / Скорее! Спешите! Приехали к вам / Живые киноартисты! / Хватит споров и догадок, - / Дело поважнее есть. / Тем, кто до сенсаций падок, / Вряд ли интересно здесь. / Знаете, в кино эпоха / Может пролететь за миг... / Люди видят нас, но плохо / То, что мы не видим их. / Вот мы и спешим к незнакомым друзьям - / И к взрослым, и к детям, - / На вас посмотреть, - всё, что хочется вам, / Спросите - ответим! |
| Я к вам пишу / Спасибо вам, мои корреспонденты - / Все те, кому ответить я не смог, - / Рабочие, узбеки и студенты - / Все, кто писал мне письма, - дай вам бог! / Дай бог вам жизни две / И друга одного, / И света в голове, / И доброго всего! / Найдя стократно вытертые ленты, / Вы хрип мой разбирали по слогам, / Так дай же бог, мои корреспонденты, / И сил в руках, да и удачи вам! / Вот пишут - голос мой не одинаков: / То хриплый, то надрывный, то глухой. / И просит население бараков: / «Володя, ты не пой за упокой!» / Но что поделать, если я не звонок, - / Звенят другие, я - хриплю слова. / Обилие некачественных плёнок / Вредит мне даже больше, чем молва. / Вот спрашивают: «Попадал ли в плен ты?» / Нет, не бывал - не воевал ни дня! / Спасибо вам, мои корреспонденты, / Что вы неверно поняли меня! / Дай бог вам жизни две / И друга одного, / И света в голове, / И доброго всего! / Друзья мои - жаль, что не боевые - / От моря, от станка и от сохи, - / Спасибо вам за присланные - злые / И даже неудачные стихи. / Вот я читаю: «Вышел ты из моды. / Сгинь, сатана, изыди, хриплый бес! / Как глупо, что не месяцы, а годы / Тебя превозносили до небес!» / Еще письмо: «Вы умерли от водки!» / Да, правда, умер, - но потом воскрес. / «А каковы доходы ваши, всё-таки? / За песню трешник - вы же просто крез!» / За письма высочайшего пошиба: / Идите, мол, на Темзу и на Нил, - / Спасибо, люди добрые, спасибо, - / Что не жалели ночи и чернил! / Дай бог вам жизни две / И друга одного, / И света в голове, / И доброго всего! / Но только я уже бывал на Темзе, / Собакою на Сене восседал. / Я не грублю, но отвечаю тем же, - / А писем до конца не дочитал. / И ваши похвалы и комплименты, / Авансы мне - не отфутболю я: / От ваших строк, мои корреспонденты, / Прямеет путь и сохнет колея. / Сержанты, моряки, интеллигенты, - / Простите, что не каждому ответ: / Я вам пишу, мои корреспонденты, / Ночами песни - вот уж десять лет! |
| Колыбельная Хопкинсона / Спи, дитя! My baby, bye! / Много сил скопи. / Do you want to sleep? - Отдыхай, / Улыбнись - и спи! / Колыбельной заглушён / Посторонний гул. / Пусть тебе приснится сон, / Что весь мир уснул. / Мир внизу, а ты над ним / В сладком сне паришь. / Вот Москва, древний Рим / И ночной Париж. / И с тобою в унисон / Голоса поют. / Правда, это только сон, / А во сне - растут. / Может быть, всё может быть: / Ты когда-нибудь / Наяву повторить / Сможешь этот путь. / Над землею полетишь / Выше крыш и крон, - / А пока ты крепко спишь - / Досмотри свой сон! |
| Стареем, брат... / Стареем, брат, ты говоришь? / Вон кончен он, недлинный / Старинный рейс Москва-Париж, - / Теперь уже старинный. / И наменяли стюардесс / И там и здесь, и там и здесь, - / И у французов, и у нас, / Но козырь - черва и сейчас! / Стареют все - и Ловелас, / И Дон Жуан, и Греи. / И не садятся в первый класс / Сбежавшие евреи. / Стюардов больше не берут, / А отбирают, и в Бейрут / Никто теперь не полетит: / Что там - Бог знает и простит... / Стареем, брат, седеем, брат, / Дела идут, как в Польше. / Уже из Токио летят / Одиннадцать, не больше. / Уже в Париже неуют: / Уже и там витрины бьют, / Уже и там давно не рай, / А как везде - передний край. / Стареем, брат, а старикам / Здоровье кто утроит? / А с элеронами - рукам / Работать и не стоит. / И отправляют нас, седых, / На отдых - то есть, бьют под дых! / И всё же, этот фюзеляж - / Пока что наш, пока что наш... |
| Сорок девять дней / Пособие для начинающих и законченных халтурщиков / Суров же ты, климат охотский, - / Уже третий день ураган. / Встает у руля сам Крючковский, / На отдых - Федотов Иван. / Стихия реветь продолжала - / И Тихий шумел океан. / Зиганшин стоял у штурвала / И глаз ни на миг не смыкал. / Суровей, ужасней лишенья, / Ни лодки не видно, ни зги, - / И принято было решенье - / И начали есть сапоги. / Последнюю съели картошку, / Взглянули друг другу в глаза... / Когда ел Поплавский гармошку, / Крутая скатилась слеза. / Доедена банка консервов / И суп из картошки одной, - / Всё меньше здоровья и нервов, / Всё больше желанье домой. / Сердца продолжали работу, / Но реже становится стук, / Спокойный, но слабый Федотов / Глодал предпоследний каблук. / Лежали все четверо в лёжку, / Ни лодки, ни крошки вокруг, / Зиганшин скрутил козью ножку / Слабевшими пальцами рук. / На службе он воин заправский, / И штурман заправский он тут. / Зиганшин, Крючковский, Поплавский - / Под палубой песни поют. / Зиганшин крепился, держался, / Бодрил, сам был бледный как тень, / И то, что сказать собирался, / Сказал лишь на следующий день. / «Друзья!..» Через час: «Дорогие!..» / «Ребята! - Еще через час. - / Ведь нас не сломила стихия, / Так голод ли сломит ли нас! / Забудем про пищу - чего там! - / А вспомним про наш взвод солдат...» - / «Узнать бы, - стал бредить Федотов, - / А что у нас в части едят?» / И вдруг: не мираж ли, не миф ли - / Какое-то судно идёт! / К биноклю все сразу приникли, / А с судна летел вертолёт. / ...Окончены все переплёты - / Вновь служат, - что, взял, океан?! - / Крючковский, Поплавский, Федотов, / А с ними Зиганшин Асхан! / Таким же образом могут быть написаны поэмы / о покорителях Арктики, об экспедиции / в Антарктиде, о жилищном строительстве / и о борьбе против колониализма. Надо только / знать фамилии и иногда читать газеты. |
| Теперь я буду сохнуть от тоски... / Был стол, который мне не описать, / Пытался, но рука не поднималась. / А вдруг в Тамбове могут прочитать? / Должна же совесть быть, хотя бы малость. / Теперь я буду сохнуть от тоски / И сожалеть, проглатывая слюни, / Что не доел в Батуми шашлыки / И глупо отказался от сулгуни. / Пусть много говорил белиберды / Наш тамада - вы тамаду не троньте, - / За Родину был тост алаверды, / За Сталина, - я думал - я на фронте. / И вот уж за столом никто не ест / И тамада над всем царит шерифом, - / Как будто бы двадцатый с чем-то съезд / Другой - двадцатый - объявляет мифом. / Пил тамада за город, за аул / И всех подряд хвалил с остервененьем, - / При этом он ни разу не икнул - / И я к нему проникся уваженьем. / Правда, был у тамады / Длинный тост алаверды / За него - вождя народов, / И за все его труды. / Мне тамада сказал, что я - родной, / Что если плохо мне - ему не спится, - / Потом спросил меня: «Ты кто такой?» / А я сказал: «Бандит и кровопийца». / В умах царил шашлык и алкоголь, - / Вот кто-то крикнул, что не любит прозы, / Что в море - не поваренная соль, / Что в море - человеческие слёзы. / Но вот конец, - уже из рога пьют, / Уже едят инжир и мандаринки, / Которые здесь запросто растут, / Точь-точь как те, которые на рынке. / Обхвалены все гости, и пока / Они не окончательно уснули - / Хозяина привычная рука / Толкает вверх бокал «Киндзмараули»... / О как мне жаль, что я и сам такой: / Пусть я молчал, но я ведь пил - не реже, - / Что не могу я моря взять с собой / И захватить всё солнце побережья. |
| У Доски, где почетные граждане... / У Доски, где почетные граждане, / Я стоял больше часа однажды и / Вещи слышал там - очень важные... / - ...В самом ихнем тылу, / Под какой-то дырой, / Мы лежали в пылу, / Да над самой горой, / На природе, как в песне, - на лоне, / И они у нас - как на ладони. / Я - и друг, тот, с которым зимой / Из Сибири сошлись под Москвой. / Раньше оба мы были охотники - / А теперь на нас ватные потники / Да протертые подлокотники! / Я в Сибири всего / Только соболя бил, / Ну, а друг - он того - / На медведя ходил. / Он колпашевский - тоже берлога! - / Ну а я - из Выезжего Лога. / И еще (если друг не хитрит): / Белку - в глаз, да в любой, говорит... / Разговор у нас с немцем двухствольчатый: / Кто шевелится - тот и кончатый, / Будь он лапчатый, перепончатый! / Только спорить любил / Мой сибирский дружок, / Он во всем находил / Свой, невидимый, прок. / Оторвался на миг от прицела / И сказал: «Это мертвое тело, - / Бьюсь на пачку махорки с тобой!» / Я взглянул, говорю: «Нет - живой! / Ты его лучше пулей попотчевай. / Я опричь того ставлю хошь чего - / Он усидчивый да улёжчивый!» / Друг от счастья завыл, / Он уверен в себе: / На медведя ходил / Где-то в ихней тайге, - / Он аж вскрикнул (негромко, конечно, / Потому что - светло, не кромешно), / Поглядел еще раз на овраг - / И сказал, что я лапоть и враг. / И еще заявил, что - икра у них! / И вообще, мол, любого добра у них!.. / И - позарился на мой браунинг. / Я тот браунинг взял / После ходки одной: / Фрица, значит, подмял, / А потом - за спиной... / И за этот мой подвиг геройский / Подарил сам майор Коханойский / Этот браунинг, - тот, что со мной. / Он уж очень был мне дорогой! / Но он только на это позарился. / Я и парился, и мытарился... / Если б знал он, как я отоварился! / Я сначала: «Не дам, / Не поддамся тебе!» / А потом: «По рукам!» / И аж плюнул в злобе. / Ведь не вещи же - ценные в споре! / Мы сошлись на таком договоре: / Значит, я прикрываю, а тот - / Во весь рост на секунду встаёт... / Мы еще пять минут погутарили - / По рукам, как положено, вдарили, - / Вроде - на поле, на базаре ли! / Шепчет он: «Коль меня / И в натуре убьют - / Значит, здесь схоронят, / И - чего еще тут...» / Поглядел еще раз вдоль дороги - / И шагнул, как медведь из берлоги. / И, хотя уже стало светло, / Видел я, как сверкнуло стекло. / Я нажал - выстрел был первосортненький, / Хотя «соболь» попался мне вёртненький. / А у ног моих - уже мёртвенький... / Что теперь и наган мне - / Не им воевать. / Но свалился к ногам мне - / Забыл, как и звать. / На природе, как в песне, - на лоне, / И они у нас - как на ладони. / Я потом разговор вспоминал: / Может, правда - он белок стрелял?.. / Вот всю жизнь и кручусь я, как верченый. / На доске меня этой зачерчивай! / ...Эх, зачем он был недоверчивый! |
| Лягушонок Джим и Ящерка Билль / У Джимми и Билли / всего в изобилье - / Давай не зевай, сортируй, собирай!.. / И Джимми, и Билли - / давно позабыли, / Когда собирали такой урожай. / И Джимми и Билли, / конечно, решили / Закапывать яблоки в поте лица. / Расстроенный Билли / сказал: «Или - или! / Копай, чтоб закончилась путаница!» / ...И Джимми и Билли / друг друга побили. / Ура! Караул! Закопай! Откопай!.. / Ан глядь - парники все / вокруг подавили. / «Хозяин, где яблоки? Ну, отвечай!» / У Джимми и Билли / всего в изобилье - / Давай не зевай, сортируй, собирай!.. / И Джимми и Билли / давно позабыли, / Когда собирали такой урожай! |
| У меня долги... / У меня долги перед друзьями, - / А у них зато - передо мной, / Но своими странными делами / И они чудят, и я чудной. / Напишите мне письма, ребята, / Подарите мне пару минут, - / А не то моя жизнь будет смята, / И про вас меньше песен споют. / Вы мосты не жгите за собою, / Вы не рушьте карточных домов, - / Бог с ними совсем, кто рвется к бою / Просто из-за женщин и долгов! / Напишите мне письма, ребята, / Осчастливьте меня хоть чуть-чуть, - / А не то я умру без зарплаты, / Не успев вашей ласки хлебнуть. |
| Песня Саньки / У моря, у порта / Живет одна девчонка, - / Там моряков до чёрта / Из дальних разных стран, / Загадочных стран. / И все они едва ли / Девчонку эту знали, - / Одни не замечали: / Мол, не было печали, - / Ну а другим, кто пьян, / Скорее бы - стакан. / Подруга, блондинка, / Та, что живет у рынка: / Как день - так вечеринка, - / Веселье там и смех, / Веселье и смех. / А тихая девчонка, / Хоть петь умела звонко, / К подруге не ходила - / Ей не до песен было, - / Веселье и успех / В почете не у всех. / Манеры, поклоны, / Мегеры и матроны, / Красавчики пижоны - / До них ей далеко, / До них далеко. / Ей не до поцелуев - / Ведь надо бить буржуев! / И надо бить, заметьте, / На всем на белом свете - / И будет всем легко, / И будет всем легко! |
| У профессиональных игроков... / У профессиональных игроков / Любая масть ложится перед червой, - / Так век двадцатый - лучший из веков - / Как шлюха упадет под двадцать первый. / Я думаю, ученые наврали, / Прокол у них в теории, порез: / Развитие идет не по спирали, / А вкривь и вкось, вразнос, наперерез. |
| В Азии, в Европе ли... / В Азии, в Европе ли / Родился озноб - / Только даже в опере / Кашляют взахлёб. / Не поймешь, откуда дрожь - страх ли это, грипп ли: / Духовые дуют врозь, струнные - урчат, / Дирижера кашель бьет, тенора охрипли, / Баритоны запили, и басы молчат. / Раньше было в опере / Складно, по уму, / И хоть хору хлопали - / А теперь кому?! / Не берет верхних нот и сопрано-меццо, / У колоратурного не бельканто, - бред, / Цены резко снизились, - до рубля за место, / Словом, всё понизилось и сошло на нет. / Сквозняками в опере / Дует, валит с ног, / Как во чистом во поле / Ветер-ветерок. / Партии проиграны, песенки отпеты, / Партитура съежилась, и софит погас. / Развалились арии, разошлись дуэты, / Баритон - без «бархата», без «металла» - бас. / Что ни делай - все старо, - / Гулок зал и пуст. / Тенорово «серебро» / Вытекло из уст. / Тенор в арьи Ленского заорал: «Полундра!» - / Буйное похмелье ли, просто ли заскок? / Дирижера Вилькина мрачный бас-профундо / Чуть едва не до смерти струнами засёк. |
| В белье плотной вязки... / В белье плотной вязки, / В буденовке ноской, / Овеянной, кстати, / Гражданской войной, / Я не на Аляске, / Я не с эскимоской - / Лежу я в кровати / С холодной женой. / Идет моей Наде - / В плетеной рогоже, / В фуфайке весёлой, / В китайском плаще, - / И в этом наряде / Она мне дороже / Любой полуголой, / А голой - вообще. / Не нашел сатана денька - / Всей зимы ему мало, / Так напакостил в праздник точь-в-точь! / Не тяни же ты, Наденька, / На себя одеяло / В новогоднюю ночь! / Тьфу в нас, недоёных, - / Чего мы гундосим! / Соседу навесить, - / Согреться чуток? / В центральных районах / В квартирах - плюс восемь, / На кухне - плюс десять, / Палас - как каток. / Сожжем мы в духовке / Венгерские стулья / И финское кресло / С арабским столом. / Где надо - мы ловки: / Всё прем к себе в ульи... / А ну, интересно: / Пойдем напролом? / Вдруг умы наши сонные / Посетила идея: / Десять - это же с водкой полста! / Наливай же гранёные, / Да давай побыстрее!.. / Вот теперь - красота! |
| На футбол / В голове моей тучи безумных идей - / Нет на свете преград для талантов! / Я под брюхом привыкших теснить лошадей / Миновал верховых лейтенантов. / ...Разъярялась толпа, напрягалась толпа, / Нарывалась толпа на заслоны - / И тогда становилась толпа «на попа», / Извергая проклятья и стоны. / Дома я раздражителен, резок и груб, - / Домочадцы б мои поразились, / Увидав, как я плакал, взобравшись на круп, - / Контролеры - и те прослезились. / Столько было в тот миг в моем взгляде на мир / Безотчетной, отчаянной прыти, / Что, гарцуя на сером коне, командир / Удивленно сказал: «Пропустите!» / Он, растрогавшись, поднял коня на дыбы - / Аж нога ускользнула из стремя. / Я пожал ему ногу, как руку судьбы, - / Ах, живем мы в прекрасное время! / Серый конь мне прощально хвостом помахал, / Я пошел - предо мной расступились; / Ну, а мой командир на концерт поскакал / Музыканта с фамилией Гилельс. / Я свободное место легко отыскал / После вялой незлой перебранки, - / Всё не сгонят - не то что, когда посещал / Пресловутый Театр на Таганке. / Тесно здесь, но тепло - вряд ли я простужусь, / Здесь единство рядов - в полной мере! / Вот уже я за термосом чьим-то тянусь - / В нем напиток «кровавая Мэри». / Вот сплоченность-то где, вот уж где коллектив, / Вот отдача где и напряженье! / Все болеют за нас - никого супротив, - / Монолит - без симптомов броженья! / Меня можно спокойно от дел отстранить, / Робок я перед сильными, каюсь, - / Но нельзя меня силою остановить, / Когда я на футбол прорываюсь! |
| Революция в Тюмени / В нас вера есть и не в одних богов! / Нам нефть из недр не поднесут на блюдце. / Освобожденье от земных оков - / Есть цель несоциальных революций. / В болото входит бур, как в масло нож. / Владыка тьмы! Мы примем отреченье! / Земле мы кровь пускаем - ну и что ж, - / А это ей приносит облегченье. / Под визг лебедок и под вой сирен / Мы ждем - мы не созрели для оваций, - / Но близок час великих перемен / И революционных ситуаций! / В борьбе у нас нет классовых врагов - / Лишь гул подземных нефтяных течений, - / Но есть сопротивление пластов, / И есть, есть ломка старых представлений. / Пока здесь вышки, как бамбук, росли, / Мы вдруг познали истину простую: / Что мы нашли не нефть, а соль земли, / И раскусили эту соль земную. / Мы разглядели, различили боль / Сквозь меди блеск и через запах розы: / Ведь это - не поваренная соль, / А это - человечьи пот и слёзы. / Болит кора Земли, и пульс возрос, / Боль нестерпима, силы на исходе, - / И нефть в утробе призывает: SOS! - / Вся исходя тоскою по свободе. / Пробились буры, бездну вскрыл алмаз - / И нефть из скважин бьет фонтаном мысли, - / Становится энергиею масс - / В прямом и тоже переносном смысле. / Угар победы, пламя не угробь, / И ритма не глуши, копытный дробот!.. / Излишки нефти стравливали в Обь, / Пока не проложили нефтепровод. / Но что поделать, если льет из жерл / Мощнее всех источников овечьих, / И что за революция - без жертв, / К тому же здесь еще - без человечьих? / Пусть скажут, что сужу я с кондачка, / Но мысль меня такая поразила: / Теория «великого скачка» / В Тюмени подтвержденье получила. / И пусть мои стихи верны на треть, / Пусть уличен я в слабом разуменье, / Но нефть - свободна! Не могу не петь / Про эту революцию в Тюмени! |
| В одной державе... / В одной державе, с населеньем... - / Но это, впрочем, всё равно, / Других держав с опереженьем, - / Всё пользовалось уваженьем - / Что может только пить вино. / Царь в той державе был без лоску, - / Небрит, небрежен, как и мы; / Стрельнет, коль надо, папироску, - / Ну, словом, свой, ну, словом, в доску, - / И этим бередил умы. / Он был племянником при дяде, / Пред тем как злобный дар не пить / Порвал гнилую жизни нить, - / В могилу дядю свел. Но пить / Наш царь не смел при дяде-гаде. / Когда иные чужеземцы, / Инако мыслящие нам / (Кто - исповедуя ислам, / А кто - по глупости, как немцы), / К нам приезжали по делам - / С грехом, конечно, пополам / Домой обратно уезжали, - / Их поражал не шум, не гам / И не броженье по столам, / А то, что бывший царь наш - хам / И что его не уважали. / И у него, конечно, дочка / Уже на выданье была: / Хорошая - в нефрите - почка, / Так как с рождения пила. / А царь старался, бедолага, / Добыть ей пьяницу в мужья: / Он пьянство почитал за благо, - / Нежней отцов не знаю я. / Бутылку принесет, бывало: / «Дочурка! На, хоть ты хлебни!» / А та кричит: «С утра - ни-ни!» - / Она с утра не принимала, / Или комедию ломала, - / А что ломать, когда одни? / «Пей, вербочка моя, ракитка, / Наследная прямая дочь! / Да знала б ты, какая пытка - / С народом вместе пить не мочь! / Мне б зятя - даже не на зависть, / Найди мне зятюшку, найди! / Пусть он, как тот трусливый заяц, / Не похмеляется, мерзавец, / Кто пьет с полудня, - выходи! / Пойми мои отцовы муки: / Ведь я волнуюся не зря, / Что эти трезвые гадюки / Всегда - тайком и втихаря! / Я нажил всё, я нажил грыжу, / Неся мой груз, мое дитя! / Ох, если я тебя увижу / С одним их этих! Так обижу!.. / Убью, быть может, не хотя! - / Во как я трезвых ненавижу!» / Как утро - вся держава в бане, - / Отпарка шла без выходных. / Любил наш царь всю пьянь на пьяни, / Всех наших доблестных ханыг. / От трезвых он - как от проказы: / Как встретит - так бежит от них. / Он втайне издавал указы, / Все - в пользу бедных и хмельных. / На стенах лозунги висели, - / По центру, а не где-нибудь: / «Виват, загулы и веселье! / Долой трезвеющую нудь!» / Сугубо и давно не пьющих - / Кого куда, кого - в острог, / Особо - принципы имущих... / Сам - в силу власти - пить не мог. / Но трезвые сбирали силы, / Пока мы пили натощак, / Но наши верные кутилы / Нам доносили - где и как. / На митинг против перегара / Сберутся, - мы их хвать в кольцо, / И ну гурьбой дышать в лицо, / А то - брандспойт, а в нем - водяра! / Как хулиганили, орали - / Не произнесть в оригинале, / Ну, трезвая шпана, - кошмар! / Но мы их всё же разогнали / И отстояли перегар. / А в это время трезвь сплотилась / Вокруг кого-то одного, / Уже отважились на вылаз, - / Секретно, тихо, делово. / И шли они не на банкеты, / А на работу. Им на страх / У входа пьяные пикеты / Едва держались на ногах. / А вечерами - по два, по три - / Уже решились выползать: / Сидит, не пьет и нагло смотрит! / ...Царю был очень нужен зять. / Явился зять как по заказу, - / Ну, я скажу вам - о-го-го! / Он эту трезвую заразу / Стал истреблять везде и сразу, / А при дворе - первей всего. / Ура! Их силы резко тают, / Уж к главарю мы тянем нить: / Увидят бритого - хватают / И - принудительно лечить! / Сначала - доза алкоголя, / Но - чтоб не причинить вреда. / Сопротивленье - ерунда: / Пять суток - и сломалась воля, / Сам медсестричку кличет: «Оля!..» / Он наш - и раз и навсегда. / Да он из ангелов из сущих, / Кто ж он, зятек?.. Ба! Вот те на! / Он - это сам глава непьющих, / Испробовавший вкус вина. |
| В плен - приказ - не сдаваться... / В плен - приказ - не сдаваться, - они не сдаются, / Хоть им никому не иметь орденов. / Только черные вороны стаею вьются / Над трупами наших бойцов. / «Бог войны» - по цепям на своей колеснице, / И, в землю уткнувшись, солдаты лежат. / Появились откуда-то белые птицы / Над трупами наших солдат. / После смерти для всех свои птицы найдутся, / Так и белые птицы - для наших бойцов, / Ну, а вороны - словно над падалью, вьются / Над черной колонной врагов. |
| В тайгу... / В тайгу / На санях, на развалюхах, / В соболях или в треухах - / И богатый, и солидный, и убогий - / Бегут / В неизведанные чащи, - / Кто-то реже, кто-то чаще, - / В волчьи логова, в медвежие берлоги. / Стоят, / Как усталые боксёры, / Вековые гренадёры / В два обхвата, в три обхвата и поболе. / И я / Воздух ем, жую, глотаю: / Да я только здесь бываю - / За решеткой из деревьев, но - на воле! |
| В тюрьме Таганской... / В тюрьме Таганской нас стало мало - / Вести по-бабски нам не пристало. / Дежурный по предбаннику / Всё бьет - хоть землю с мелом ешь, - / И я сказал охраннику: / «Ну что ж ты, сука, делаешь?!» / В тюрьме Таганской легавых нету, - / Но есть такие - не взвидишь свету! / И я вчера напарнику, / Который всем нам вслух читал, / Как будто бы охраннику, / Сказал, что он легавым стал. / В тюрьме Таганской бывает хуже, - / Там каждый - волком, никто не дружит. / Вчера я подстаканником / По темечку по белому / Употребил охранника: / Ну что он, сука, делает?! |
| Грустная песня о Ванечке / Зря ты, Ванечка, бредёшь / Вдоль оврага. / На пути - каменья сплошь, - / Резвы ножки обобьёшь, / Бедолага! / Тело в эдакой ходьбе / Ты измучил, / А и, кажется, себе / Сам наскучил. / Стал на беглого похож / Аль на странничка, - / Может, сядешь, отдохнёшь, / Ваня-Ванечка?! / Что, Ванюша, путь трудней? / Хворь напала? / Вьется тропка меж корней, / До конца пройти по ней - / Жизни мало. / Славно, коль судьбу узнал / Распрекрасну, / Ну а вдруг коней загнал / Понапрасну?! / Али вольное житьё / Слаще пряничка? / Ах ты, горюшко моё, / Ваня-Ванечка! / Ходят слухи, будто сник / Да бедуешь, / Кудри сбросил - как без них? - / Сыт ли ты или привык - / Голодуешь? / Хорошо ли бобылём / Да без крова? / Это, Ваня, непутём, / Непутёво! / Горемычный мой, дошёл / Ты до краюшка! / Тополь твой уже отцвёл, / Ваня-Ванюшка! |
| Вагоны / Вагоны не обедают, / Им перерыва нет. / Вагоны честно бегают / По лучшей из планет. / Вагоны всякие, / Для всех пригодные. / Бывают мягкие, / Международные. / Вагон опрятненький, / В нем нету потненьких, / В нем всё десятники / И даже сотники. / Рубашки модные - / В международные, / Ну, а пикейные - / Так те в купейные. / Лежат на полочке / Мешки-баллончики. / У каждой сволочи - / Свои вагончики. / Порвешь животики / На аккуратненьких! / Вон, едут сотники / Да на десятниках! / Многосемейные / И просто всякие - / Войдут в купейные, / И даже в мягкие. / На двери нулики - / Смердят вагончики. / В них едут жулики / И самогонщики. / А кто с мешком - иди / По шпалам в ватнике. / Как хошь: пешком иди, / А хошь - в телятнике. / А вот теплушка та - / Прекраснодушно в ней, - / На сорок туш скота / И на сто душ людей. / Да в чем загвоздка-то? / Бей их дубиною! / За одного скота - / Двух с половиною. / Ах, степь колышется! / На ней - вагончики. / Из окон слышится: / «Мои лимончики!..» / А ну-ка, кончи-ка, / Гармонь хрипатая! / Вон в тех вагончиках - / Голь перекатная. / Вестимо, тесно тут, / Из пор - сукровица. / ...Вагоны с рельс сойдут / И остановятся. |
| Частушки из спектакля «Живой» / Видно, острая заноза / В душу врезалась ему, / Только зря ушел с колхоза, - / Хуже будет одному. / Ведь его не село / До такого довело. / * * * / Воронку бы власть - любого / Он бы прятал в «воронки», / А особенно - Живого... / Только - руки коротки! / Черный Ворон, что ты вьёшься / Над Живою головой? / Пашка-Ворон, зря смеёшься: / Лисапед еще не твой! / Как бы через село / Пашку вспять не понесло! / * * * / Мотяков, твой громкий голос / Не на век, не на года, / Этот голос - тонкий волос: / Лопнет раз и навсегда! / Уж как наше село / И не то еще снесло! / * * * / Петя Долгий в сельсовете - / Как Господь на небеси! / Хорошо бы - эти Пети / Долго жили на Руси! / Ну, а в наше село - / Гузенкова занесло. / * * * / Больно Федька загордился, / Больно требовательным стал: / Ангел с неба появился - / Он и ангела прогнал! / Ходит в наше село / Ангел редко, как назло! / * * * / Эй, кому бока намяли? / Кто там ходит без рогов? / Мотякова обломали, - / Стал комолый Мотяков! / Так бежал через село - / Потерял аж два кило! / * * * / Без людей да без получки - / До чего, Фомич, дойдёшь?! / Так и знай: дойдешь до ручки, / С горя - горькую запьёшь! / Знает наше село, / Что с такими-то было! / * * * / Настрадался в одиночку, / Закрутился блудный сын. / То ль судьбе он влепит точку, / То ль судьба - в лопатки клин. / Что ни делал - как назло: / Завертело, замело. / * * * / Колос вырос из побега / Всем невзгодам супротив. / Он промыкался, побегал - / И вернулся в коллектив. / Уж как наше село / Снова члена обрело! / * * * / Хватит роги ломать, как коровам, / Перевинчивать, перегибать, - / А не то, Гузенков с Мотяковым, / Мы покажем вам кузькину мать! |
| Вот она, вот она... / Вот она, вот она - / Наших душ глубина, / В ней два сердца плывут, как одно, - / Пора занавесить окно. / Пусть в нашем прошлом будут рыться люди странные, / И пусть сочтут они, что стоит всё его приданое, - / Давно назначена цена / И за обоих внесена - / Одна любовь, любовь одна. / Холодна, холодна / Голых стен белизна, - / Но два сердца стучат, как одно, / И греют, и - настежь окно! / Но перестал дарить цветы он просто так, не к случаю, / Любую женщину в кафе теперь считает лучшею. / И улыбается она / Случайным людям у окна, / И привыкает засыпать одна. |
| Мореплаватель-одиночка / Вот послал господь родителям сыночка: / Люльку в лодку переделать велел. / Мореплаватель родился одиночка - / Сам укачивал себя, сам болел... / Не по году он мужал, - по денёчку, / И уже из колыбели дерзал: / К мореплаванью готовясь в одиночку, / Из пеленок паруса вырезал. / ...Прямо по носу - глядите! - то ли бочка, / То ли яхта, то ли плот, то ли - нет: / Мореплаватель, простите, одиночка / Посылает нам салют и привет! / Ой, ребята, не к добру проволочка! / Сплюньте трижды все, кто на корабле: / Мореплаватель на море одиночка - / Вроде черного кота на земле! / «Вы откуда? Отвечайте нам, и точка! / Не могли же вы свалиться с небес?! / Мы читали, что какой-то одиночка / В треугольнике Бермудском исчез...» / «Это “утка”, это бред - всё до строчки! / И простите, если резок и груб, - / Я там плавал, извините, в одиночку: / Он совсем не треугольник, а куб! / Были бедствия - посуда на кусочки! / Била «Бетси» - ураган - всё подряд. / Мореплаватели нынче, одиночки, - / Из летающих тарелок едят!..» / Вот добавил он в планктон кипяточку... / Как орудует: хоть мал, да удал! / Глядь - и ест деликатес в одиночку, - / А из нас - таких никто не едал. / И поведал он, что пьет он по глоточку, / Чтоб ни капли не пропасть в бороде, - / Мореплаватель, простите, в одиночку / Философию развел на воде. / «Не искусственную ли оболочку / Вы вокруг себя, мой друг, возвели? / Мореплаванью, простите, в одиночку - / Наше общество предпочли?» / Он ответил: «Вы попали прямо в точку! / Жаль, на суше не пожать вам руки: / В море плавая подолгу в одиночку, / Я по людям заскучал, моряки!» / Мы, услыша что-нибудь, сразу - в строчку, / Мы, завидя что-нибудь, - в негатив! / Мореплавателя сняли, одиночку, / В фотографию его превратив. / Ах, побольше б нам немного юморочку! - / Поскучнели, отрешась от земли, - / Мореплавателя-брата - одиночку - / Мы хотя бы как смогли развлекли! / Так поменьше им преград и отсрочек, / И задорин на пути, и сучков! / Жаль, что редко их встретишь - одиночек, / Не похожих на других, чудаков! |
| Набат / Вот в набат забили: / Или праздник, или / Надвигается, как встарь, / чума. / Заглушая лиру, / Звон идет по миру, - / Может быть, сошел звонарь / с ума? / Следом за тем погребальным набатом / Страх овладеет сестрою и братом. / Съёжимся мы / под ногами чумы, / Путь уступая гробам и солдатам. / Нет, звонарь не болен! - / Видно с колоколен, / Как печатает шаги / судьба, / И чернеют угли / Там, где были джунгли, / Тупо топчут сапоги / хлеба. / Выход один беднякам и богатым - / Смерть. Это самый бесстрастный анатом. / Все мы равны / перед ликом войны, / Только привычней чуть-чуть - азиатам. / Не в леса одета / Бедная планета, / Нет, - огнем согрета мать- / Земля! / А когда остынет - / Станет мир пустыней. / Вновь придется начинать / с нуля. / Всех нас зовут зазывалы из пекла / Выпить на празднике пыли и пепла, / Потанцевать с одноглазым Циклопом, / Понаблюдать за всемирным потопом. / Не во сне всё это, / Это близко где-то - / Запах тленья, черный дым / и гарь. / Звон всё глуше: видно, / Сверху лучше видно - / Стал от ужаса седым / звонарь. / Бей же, звонарь, разбуди полусонных! / Предупреди беззаботных влюблённых, / Что хорошо будет в мире сожжённом / Лишь мертвецам и еще нерождённым. |
| Вот в плащах... / Вот в плащах, подобных плащ-палаткам, - / Кто решил в такое одевать! - / Чтоб не стать останками остаткам, / Люди начинают колдовать. / Девушка под поезд, - всё бывает, / Тут уж - истери не истери, / И реаниматор причитает: / «Милая, хорошая, умри! / Что ты будешь делать, век больная, / Если б даже я чего и смог? / И нужна ли ты кому такая - / Без всего, и без обеих ног!» / Выглядел он жутко и космато, / Он старался за нее дышать, / Потому что врач-реаниматор - / Это значит: должен оживлять! / ...Мне не спится и не может спаться - / Не затем, что в мире столько бед: / Просто очень трудно оклематься - / Трудно, так сказать, реаниматься, / Чтоб писать поэмы, а не бред. / Я - из хирургических отсеков, / Из полузапретных катакомб, / Там, где оживляют человеков, - / Если вы слыхали о таком. / Нет подобных боен и в корриде, - / Фору дам, да даже - сотню фор... / Только постарайтесь в странном виде / Не ходить на красный светофор! |
| Песня парня у обелиска космонавтам / Вот ведь какая отменная / У обелиска служба, - Знает, наверное, / Что кругом - весна откровенная. / Он ведь из металла - ему всё равно, далеко ты или близко, - / У него забота одна - быть заметным и правильно стоять. / Приходи поскорее на зависть обелиску, / И поторопись: можешь ты насовсем, насовсем опоздать. / Гордая и неизменная / У обелиска поза. Жду с нетерпеньем я, / А над ним - покой и Вселенная. / Он ведь из металла - ему всё равно, далеко ты или близко, - / У него забота одна - быть заметным и весело сиять. / Если ты опоздаешь на радость обелиску, / Знай, что и ко мне можешь ты насовсем, насовсем опоздать. / Если уйду, не дождусь - не злись: / Просто я не железный, - Так что торопись - / Я человек, а не обелиск. / Он ведь из металла - ему всё равно, далеко ты или близко, - / У него забота одна - быть заметным и олицетворять. / Мне нужна ты сегодня, мне, а не обелиску, - / Так поторопись: можешь ты насовсем, насовсем опоздать. |
| Вот я вошел... / Вот я вошел, и дверь прикрыл, / И показал бумаги, / И так толково объяснил, / Зачем приехал в лагерь. / Начальник - как уключина, - / Скрипит - и ни в какую! / «В кино мне роль поручена, - / Опять ему толкую, - / И вот для изучения - / Такое ремесло - / Имею направление! / Дошло теперь?» - «Дошло! / Вот это мы приветствуем! / Чтоб было, как с копирки, / Вам хорошо б - под следствием / Полгодика в Бутырке! / Чтоб ощутить затылочком, / Что чуть не расстреляли, / Потом - по пересылочкам, - / Тогда бы вы сыграли!..» / Внушаю бедолаге я / Настойчиво, с трудом: / «Мне нужно - прямо с лагеря, / Не бывши под судом!» / «Да вы ведь знать не знаете, / За что вас осудили, - / Права со мной качаете - / А вас еще не брили!» / «Побреют, - рожа сплющена! / Но всё познать желаю, / А что уже упущено - / Талантом наверстаю!» / «Да что за околесица, - / Опять он возражать, - / Пять лет в четыре месяца, - / Экстерном, так сказать!..» / Он даже шаркнул мне ногой, - / Для секретарши Светы: / «У нас, товарищ дорогой, / Не университеты! / У вас не выйдет с кондачка, / Из ничего - конфетка: / Здесь - от звонка и до звонка, / У нас - не пятилетка! / Так что, давай-ка ты, валяй - / Какой с артиста толк! - / У нас своих - хоть отбавляй», - / Сказал он, и умолк. / Я снова вынул пук бумаг, / Ору до хрипа в глотке: / Мол, не имеешь права, враг, - / Мы здесь не в околотке! / Мол, я начальству доложу, - / Оно, мол, разберётся!.. / Я стервенею, в роль вхожу, / А он, гляжу, - сдаётся. / Я в раже, удержа мне нет, / Бумагами трясу: / «Мне некогда сидеть пять лет, - / Премьера на носу!» |
| Вот я выпиваю... / Вот я выпиваю, / потом засыпаю, / Потом просыпаюсь попить натощак, - / И вот замечаю: / не хочется чаю, / А в крайнем случае - желаю коньяк. / Всегда по субботам / мне в баню охота, / Но нет - я иду соображать на троих... / Тут врали ребяты, / что есть телепаты, / И даже читали в газете про них. / А я их рассказу / поверил не сразу, - / Сперва я женился - и вспомнил, ей-ей: / Чтоб как у людей я / желаю жить с нею, - / Ан нет - всё выходит не как у людей! / У них есть агенты / и порпациенты - / Агенты не знаю державы какой, - / У них инструменты - / магнитные ленты, / И нас они делают левой ногой. / Обидно, однако - / вчера была драка: / Подрались - обнялись, - гляжу, пронесло. / А агент внушает: / «Добей - разрешаю!» / Добил... Вот уже восемь суток прошло. / Мне эта забота / совсем не по нраву: / пусть гнусности мне перестанут внушать! / Кончайте калечить / людям каждый вечер / И дайте возможность самим поступать! |
| Путаница Алисы / Все должны до одного / Крепко спать до цифры пять, - / Ну, хотя бы для того, / Чтоб отмычки различать. / Кто-то там домой пришёл - / И глаза бонять поднится: / Это очень хорошо, / Это - единица! / За порог ступил едва, / А ему - головопорка, - / Значит, вверх ногами два, / Твердая пятёрка! / Эх, пять, три, раз, / Голова один у нас, / Ну а в этом голове - / Рота два и уха две. / С толку голову собьёт / Только оплеуха, / На пяти ногах идёт / Голова - два уха! / Болова, холова, долова - два уха! |
| Всё с себя снимаю... / Всё с себя снимаю - слишком душно, - / За погодой следую послушно, - / Но... всё долой - нельзя ж! / Значит, за погодой не угнаться: / Дальше невозможно раздеваться, - / Да, это же не пляж! / Что-то с нашей модой стало ныне: / Потеснили «макси» снова «мини» - / Вновь, вновь переворот! / Право, мне за модой не угнаться - / Дальше невозможно одеваться, / Но - и наоборот! / Скучно каждый вечер слушать речи. / У меня - за вечер по две встречи, - / Тот и другой - не прост. / Трудно часто переодеваться - / Значит, мне приходится стараться, - / Вот, вот ведь в чем вопрос! |
| Песня матроса / Всю Россию до границы / Царь наш кровью затопил, / А жену свою, царицу, - / Колька Гришке уступил. / За нескладуху-неладуху - / Сочинителю по уху! / Сочинитель - это я, / А часового бить нельзя! |
| Я был завсегдатаем всех пивных... / Я был завсегдатаем всех пивных, - / Меня не приглашали на банкеты: / Я там горчицу вмазывал в паркеты, / Гасил окурки в рыбных заливных / И слёзы лил в пожарские котлеты. / Я не был тверд, но не был мягкотел, - / Семья прожить хотела без урода: / В ней все - кто от сохи, кто из народа, / И покатился я, и полетел / По жизни - от привода до привода. / А в общем - что, иду, нормальный ход, / Ногам легко, свободен путь и руки, - / Типичный люмпен, если по науке, / А по уму - обычный обормот, / Нигде никем не взятый на поруки. / Недавно опочили старики - / Большевики с двенадцатого года, - / Уж так подтасовалася колода: / Они - во гроб, я - вышел в вожаки, / Как выходец из нашего народа! / У нас отцы - кто дуб, кто вяз, кто кедр, / Охотно мы вставляем их в анкетки. / И много нас, и хватки мы, и метки, - / Мы бдим, едим, других растим из недр, / Предельно сокращая пятилетки. / Я мажу джем на черную икру, / Маячат мне и близости, и дали, - / На жиже, не на гуще мне гадали. / Я из народа вышел поутру - / И не вернусь, хоть мне и предлагали. / Конечно, я не много прозевал, / Но где ты, где, учитель мой зануда? / Не отличу катуда от ануда! / Зря вызывал меня ты на завал - / Глядишь теперь откуда-то оттуда. |
| Я думал - это всё... / Я думал - это всё, без сожаленья, / Уйду - невеждой! / Мою богиню - сон мой и спасенье - / Я жду с надеждой! / Я думал - эти траурные руки / Уйдут в забвенье. / Предполагал, что эти все докуки - / Без вдохновенья. / Я думал - эти слёзы мало стоят / Сейчас, в запарке... / Но понял я - тигрица это стонет, - / Как в зоопарке. |
| Жил-был один чудак... / Жил-был один чудак, - / Он как-то раз, весной, / Сказал чуть-чуть не так - / И стал невыездной. / А, может, что-то спел не то / По молодости лет. / А, может, выпил два по сто / С кем выпивать не след. / Он письма отправлял - / Простым и заказным, / И не подозревал, / Что стал невыездным. / Да и не собирался он / На выезд никуда - / К друзьям лишь ездил на поклон / В другие города. / На сплетни он махнул / Свободною рукой, - / Сидел и в ус не дул / Чудак невыездной. / С ним вежливы, на «вы» везде, / Без спущенных забрал, / Подписку о невыезде / Никто с него не брал. / Он в карточной игре / Не гнался за игрой - / Всегда без козырей / И вечно «без одной». / И жил он по пословице: / Хоть эта мысль не та - / Всё скоро обеззлобится / И встанет на места. / И он пером скрипел - / То злее, то добрей, - / Писал себе и пел / Про всяческих зверей: / Что, мол, сбежал гиппопотам / С Египта в Сомали - / Хотел обосноваться там, / Да высох на мели. / Но строки те прочлись / Кому-то поутру - / И, видимо, пришлись / С утра не по нутру. / Должно быть, между строк прочли, / Что бегемот - не тот, / Что Сомали - не Сомали, / Что всё наоборот. / Прочли, от сих до всех / Разрыв и перерыв, / Закрыли это в сейф, / И все - на перерыв. / Чудак пил кофе натощак - / Такой же заводной, - / Но для кого-то был чудак / Уже невыездной. / ...Пришла пора - а то / Он век бы не узнал, / Что он совсем не то, / За что себя считал. / И после нескольких атак, / В июльский летний зной / Ему сказали: «Ты, чудак, / Давно невыездной!» / Другой бы, может, и запил, / А он махнул рукой: / «Что я, - когда и Пушкин был / Всю жизнь невыездной!» |
| Я лежу в изоляторе / Я лежу в изоляторе, / Здесь кругом резонаторы, - / Если что-то случается - / Тут же врач появляется. / Здесь врачи - узурпаторы, / Злые, как аллигаторы! / Персонал - то есть нянечки - / Запирают в предбанничке. / Что мне север, экваторы, / Что мне бабы-новаторы, - / Если в нашем предбанничке / Так свирепствуют нянечки! / Санитары - как авторы, / Хоть не бегай в театры вы! - / Бьют и вяжут, как веники, - / Правда, мы - шизофреники. / У них лапы косматые, / У них рожи усатые / И бутылки початые, / Но от нас их попрятали. |
| Я не пил, не воровал... / Я не пил, не воровал / Ни штанов, ни денег, / Ни по старой я не знал, / Ни по новой фене. / Запишите мне по глазу, / Если я соврал, - / Падла буду, я ни разу / Грош не своровал! / Мне сказали - торгаши / Как-то там иначе, - / На какие-то гроши / Строят себе дачи. / Ну и я решил податься / К торгашам, клянусь, / Честный я - чего бояться! - / Я и не боюсь. / Начал мной ОБХС / Интересоваться, - / А в меня вселился бес - / Очень страшный, братцы: / Раз однажды я малину / Оптом запродал, - / Бес - проклятая скотина - / Половину взял! / Бес недолго всё вершил - / Всё раскрыли скоро, - / Суд - приятное решил / Сделать прокурору. / И послали по Указу - / Где всегда аврал. / Запишите мне по глазу, / Если я соврал! / Я забыл про отчий дом / И про нежность к маме, / И мой срок, как снежный ком, / Обрастал годами. / Я прошу Верховный суд - / Чтоб освободиться, - / Ведь жена и дети ждут / Своего кормильца!.. |
| Я скачу позади на полслова... / Я скачу позади на полслова / На нерезвом коне, без щита, - / Я похож не на ратника злого, / А скорее - на злого шута. / Бывало, вырывался я на корпус, / Уверенно, как сам великий князь, / Клонясь вперед - не падая, не горбясь, / А именно намеренно клонясь. / Но из седла меня однажды выбили - / Копьем поддели, сбоку подскакав, / И надо мной, лежащим, лошадь вздыбили / И надругались, плетью приласкав. / Рядом всадники с гиканьем диким / Копья целили в месиво тел. / Ах, дурак я, что с князем великим / Поравняться в осанке хотел! / Теперь на поле битвы не ищите - / Я отстранен от всяких ратных дел, - / Кольчугу унесли - я беззащитен / Для зуботычин, дротиков и стрел. / Зазубрен мой топор, и руки скручены. / Ложусь на сбитый наскоро настил, / Пожизненно до битвы недопущенный / За то, что раз бестактность допустил. / Назван я перед ратью двуликим - / И топтать меня можно, и сечь. / Но взойдет и над князем великим / Окровавленный кованый меч!.. / Встаю я, отряхаюсь от навоза, / Худые руки сторожу кручу, / Беру коня плохого из обоза, / Кромсаю ребра - и вперед скачу. / Влечу я в битву звонкую да манкую - / Я не могу, чтоб это без меня, - / И поступлюсь я княжеской осанкою, / И если надо - то сойду с коня! |
| Я спокоен... / Я спокоен - Он мне всё поведал. / «Не таись», - велел. И я скажу: / Кто меня обидел или предал - / Покарает тот, кому служу. / Не знаю, как - ножом ли под ребро, / Или сгорит их дом и всё добро, / Или сместят, сомнут, лишат свободы... / Когда - опять не знаю, - через годы / Или теперь, а может быть - уже... / Судьбу не обойти на вираже / И на кривой на вашей не объехать, / Напропалую тоже не протечь. / А я? Я - что! Спокоен я, по мне - хоть / Побей вас камни, град или картечь. |
| Я теперь на девок крепкий... / Я теперь на девок крепкий, / И теперь одною меткой / Я всех баб равняю как одну: / Пусть у ней во лбу семь пядей, / Пусть при полном при параде, / Встречу бабу - в сторону сверну. / Был я раньше тоже хлипкий - / Провожал я их с улыбкой, / Даже, помню, год с одною жил. / А теперь - пройду не глядя, / Мне плевать, что ейный дядя / Раньше где-то в органах служил. / Баб держу я в черном теле, / А чтоб лечь в одну постелю - / Этим меня можно насмешить. / Даже если умоляет, / Даже в экстренном случае - / Очень меня трудно уложить! / Почему с таким напором / Я воюю с женским полом: / Изучил я их - как свой портрет. / Ведь полвека я - не меньше - / Изучаю этих женщин, / И сейчас мне - восемьдесят лет. |
| Я тут подвиг совершил... / Я тут подвиг совершил - / Два пожара потушил, / Про меня в газете напечатали. / И вчера ко мне припёр / Вдруг японский репортёр - / Обещает кучу всякой всячины. / «Мы, - говорит, - организм ваш / Изучим до иот, / Мы запишем баш на баш / Наследственный ваш код». / Но - ни за какие иены / Я не продам свои гены, / Ни за какие хоромы / Не уступлю хромосомы! / Он мне «Sony» предлагал, / Джиу-джитсою стращал, / Диапозитивы мне прокручивал, - / Думал, он пробьет мне брешь: / Чайный домик, полный гейш, - / Ничего не выдумали лучшего! / Досидел до ужина - / Бросает его в пот. / «Очень, - говорит, - он нужен нам, / Наследственный ваш код». / Но - ни за какие иены / Я не продам свои гены, / Ни за какие хоромы / Не уступлю хромосомы! / Хоть японец желтолиц - / У него шикарный блиц: / «Дай, хоть фотографией порадую!» / Я не дал: а вдруг он врёт? / Вон, с газеты пусть берёт - / Там я схожий с ихнею микадою. / Я спросил его в упор: / «А ну, - говорю, - ответь: / Код мой нужен, репортёр, / Не для забавы ведь?..» / Но - ни за какие иены / Я не продам свои гены, / Ни за какие хоромы / Не уступлю хромосомы! / Он решил, что победил, - / Сразу карты мне открыл, / Разговор пошел без накомарников: / «Код ваш нужен сей же час, - / Будем мы учить по вас / Всех японских нашенских пожарников». / Эх, неопытный народ! / Где до наших вам! / Лучше этот самый код - / Я своим отдам! / Но - ни за какие иены / Я не продам свои гены, / Ни за какие хоромы / Не уступлю хромосомы! |
| Я уверен... / Я уверен, как ни разу в жизни - / Это точно, - / Что в моем здоровом организме - / Червоточина. / Может, мой никчемный орган - плевра, / Может - многие, - / Но лежу я в отделенье невропатологии. / Выдам то, что держится в секрете, / Но, наверное, / Наше населенье на две трети - / Люди нервные. / Эврика! Нашел - вот признак первый, / Мной замеченный: / Те, кто пьют - у них сплошные нервы / Вместо печени. / Высох ты и бесподобно жилист, / Словно мумия, - / Знай, что твои нервы обнажились / До безумия. / Если ты ругаешь даже тихих / Или ссоришься - / Знай, что эти люди - тоже психи, / Ох, напорешься! |
| Всё меньше вас... / Всё меньше вас, участники войны: / Осколки бродят, покидают силы... / Не торопитесь - вы и не должны - / К однополчанам в братские могилы. |
| Песня Робина Гуся / Я - Робин Гусь, не робкий гусь, / Но я не трус, но я боюсь, / Что обо мне вы слышать не могли. / Я славный гусь, хорош я гусь, / Я вам клянусь, я вам клянусь, / Что я из тех гусей, что Рим спасли! / Кстати, я гусь особенный, / Ведь не все гуси - Робины! |
| Детская поэма-I / Вступительное слово / про Витьку Кораблёва / и друга закадычного - / Ваню Дыховичного. / Что случилось с пятым «А»? / Как вам это нравится: / Вера Павловна сама / С ним не может справиться! / От стены к доске летели, / Как снаряды «Фау-2», / То тяжелые портфели, / То обидные слова. / Бой кипел, и в тайных целях / Кто-то партой дверь припёр. / Но и драка на портфелях / Не решила этот спор. / Раз такая кутерьма - / Ожидай не то еще! / Что ж случилось с пятым «А», / Почему побоище? / Догадалась чья-то мама - / Мамы вечно начеку: / «Это проигрыш “Динамо” / В первом круге “Спартаку”». / «Нет, - сказал отец Олега, - / Спорят там, наверняка, / Кто допрыгнет без разбега / До дверного косяка». / И послали в поздний час - / В половине пятого - / Разбираться в этот класс / Пионервожатого. / Пионервожатый Юра / Крик услышал со двора: / «Всех главней - литература!» / А в ответ неслось: «Ура!» / Но сейчас же крикнул кто-то / Из раскрытого окна: / «В век космических полётов / Только техника нужна!» / И решил вожатый вмиг: / «Сам был в пятом классе я - / Всё понятно, - там у них / Просто разногласия». / Первый голос был обычный - / И не резок, и не груб, - / Это Ваня Дыховичный, / Всем известный книголюб. / Ну а голоса второго / Трудно было не узнать - / Только Витьке Кораблёву / Мог такой принадлежать! / Ну, теперь для пап и мам / Всё яснее ясного: / Не случилось в пятом «А» / Ничего ужасного. / * * * / Ваня - необыкновенный, / Ну такой рассказчик был! - / Что подчас на перемены / Целый класс не выходил. / Языки болтали злые, / Что он слишком толстый, - пусть! / Но зато стихи любые / Ваня шпарил наизусть: / Про Мадрид и про Алтай, / Про отважных конников... / И пол-класса, почитай, / Ваниных сторонников. / Ну, и Витька тоже в массе / Заимел авторитет: / Сделал Витька в третьем классе / Гидро-пневмо-пистолет. / Испытанье за рекою / Он устроил для ребят - / Пистолет стрелял водою / Метров на сто пятьдесят! / И по всем дворам вокруг / Всем дружкам-приятелям / Было лестно, что их друг / Стал изобретателем. / Если Витьке оба глаза / Толстым шарфом завязать, / Он на ощупь может сразу / Два транзистора собрать. / Сконструировал подъёмник / В сорок лошадиных сил / И вмонтировал приёмник / В холодильник марки «ЗИЛ». / Месяц что-то мастерил / Из кастрюль и провода, - / И однажды подарил / Витька школе - робота! / Что-то Витька в нем напутал: / Всем законам вопреки / Робот раньше на минуту / На урок давал звонки; / Он еще скользил по полу / И врывался к Витьке в класс... / Деда Витькиного в школу / Вызывали много раз. / «С Витькой мне не совладать, / У него наследственность, - / На него должна влиять / Школьная общественность; / Не кончал я академий - / Вы решайте», - дед сказал... / Кстати, дед и сам всё время / Что-то там изобретал. / ...И устроили собранье: / Стали думать и гадать, / Как на Витьку и на Ваню / Целым классом повлиять... / У историка ходил / Ваня в званье лучшего, / В математике он был - / В роли отстающего. / Он - знаток литературы, / Тут четверки - ни одной; / На уроках физкультуры - / Притворялся, что больной. / А на всех соревнованьях: / «Кораблев - вот это да!» / Ну а Дыховичный Ваня / Был... болельщиком всегда. / Витька книжек не читал, / Знал стихи отрывками; / Запинался, и писал / С грубыми ошибками. / А однажды на уроке / Сказанул такое он!.. / Будто - во Владивостоке / Протекает Волго-Дон. / Путал даты он несносно, - / Сам учитель хохотал. / Но зато молниеносно / Он делил и умножал. / * * * / ...Шло собранье - шум и гам, / Каждый хорохорится. / Разделились пополам - / Так удобней ссориться. / И девчонки там и тут / Разделились поровну - / И поддерживают ту / И другую сторону. / Раньше в девичьем народе / Наступал быстрее мир - / Тот, кто в классе верховодил, / Тот и был у них кумир. / А сейчас - два флага вьётся, / Два пути - куда свернуть? / Два великих полководца, / Два вождя - к кому примкнуть? / В общем - страсти накалились, / Всё решилось впопыхах, - / И подруги очутились / Во враждебных лагерях. / Эти хором: «Физкультура!» / Но не сбить им тех никак - / Те кричат: «Литература!» / Эти снова: «Техника!» / «Ванька слаб, а Витька - ловкий, / Сам он робота собрал!» - / «А Титов на тренировки / Пушкина с собою брал!» / Им бы так не удалось / Спор решить неделями - / Всё собрание дралось / Полными портфелями. / Но, услышав про Титова, / Все по партам разошлись, - / После Ваниного слова / Страсти сразу улеглись. / И когда утихла ссора, / Каждый начал понимать, / Что собрались не для спора - / А обоим помогать. / И придумало, как быть, / Бурное собрание: / Их друг к другу прикрепить - / В целях воспитания. / * * * / Витька с Ванею - в чем дело, / Не могли никак понять, - / Но... собранье так хотело - / Значит, надо выполнять. / «Значит, так - бегом до Химок!» - / Витька Ване приказал. / Ваня зубы сжал, весь вымок, / Но до дому добежал. / И напрасно хохотал / Кораблев над Ванею: / Дома Ваня Витьке дал / Книгу про Испанию. / Было много ссор и шума - / Ни присесть, ни полежать, - / Ведь вначале каждый думал, / Как другого измотать. / Ваня просто чуть не плачет: / То присядь, то подтянись, / То возьми реши задачу, / То приемником займись!.. / Но и Витьку он добил / Рыбами и птицами, - / Тот теперь стихи учил / Целыми страницами!.. / Как-то Витька Ваню встретил / И решил ему сказать: / «Знаешь, Ванька, я заметил - / Интересно мне читать!» / И ответил Ваня сразу: / «Щупай мышцы на руке! / Я теперь четыре раза / Подтянусь на турнике! / Хорошо, что приобщил / Ты меня к атлетике. / А вчера я получил / “пять” по арифметике!» / И захохотали оба, / И решили меж собой, / Что они друзья до гроба, / В общем - не разлить водой! / ...Может, случай не типичный, / Но во множестве дворов / Есть и Ваня Дыховичный, / Есть и Витька Кораблёв. / И таких примеров - тьма, - / Можно в школе справиться... / Вот что было в пятом «А»! / Как вам это нравится? |
| У меня друзья очень странные / У меня друзья очень странные / С точки зрения остальных, / И я слышу речи пространные, / Что я с ними пью на троих. / Но позвольте самому / решать, кого любить, идти к кому... / Вы правы, а всё же лучше - самому. / Валентин у меня есть со Светою, / Что владеет всем царствием касс. / На предостереженья не сетую, / И опять не пеняю на вас. / «Но позвольте...» - Никогда! / Решать, куда идти, когда, / Право, лучше самому - на все года. |
| Если бы спросили вас о том... / Если бы спросили вас о том, / хотите ли вы стать скотом, - / что бы вы ответили, / что бы вы ответили, - / ну-ка, скажите! / Если б попросили вас потом / и в самом деле стать скотом, - / что бы вы ответили, / что бы вы ответили? / Ну-ка, скажите! |
| У Наполеона... / У Наполеона Ватерлоо есть хотя б - / Ничего не делал он задаром... / Ну и что ж такого?! А у нашего вождя / Было «десять сталинских ударов». |
| Быть может, о нем не узнают в стране / Быть может, о нем не узнают в стране / И не споют в хоралах - / Он брал производную даже во сне / И сдачу считал в интегралах. / Но теория вероятности - / Вещь коварная, как США: / У него - одни неприятности, / А приятностей - ни шиша. |
| Орленок Эд и Атака Гризли / - Горю от нетерпения / Представить вам явление - / Без преувеличения / Писательницу-гения: / Всё, что пишет - вскоре / Прочтете на заборе. / - Сгораю от смущения, / Сомнения, стеснения, - / Примите в знак почтения / Заборные творения. / Всё, что рождаю в спорах, - / Читайте на заборах. |
| Отпустите мне грехи... / Отпустите мне грехи / мои тяжкие, / Хоть родился у реки / и в рубашке я! / Отпустите мою глотку, / друзья мои, / Ей еще и выпить водку, / и песни спеть свои! / Други, вот тебе на! / Что вы знаете? / Вы, как псы кабана, / Загоняете! / Только на рассвете кабаны / Очень шибко лютые, / Хуже привокзальной шпаны / И сродни с Малютою! / Отпустите ж вы вихры / мои прелые, / Не ломайте руки / мои белые, / Не хлещите вы по горлу, / друзья мои, / Вам потом тащить покорно / из ямы их! / Други, вот тебе на! / Руки белые - / Словно у пацана, / Загорелые. / Вот тебе и ночи, и вихры / Вашего напарника, / Не имел смолы и махры, / Даже накомарника. / Вот поэтому и сдох / весь исжаленный, / Вот поэтому и вздох / был печаленный, / Не давите вы мне горло, / мои голеньки, / Горло смерзло, горло спёрло, / мы - покойники! / Други, вот тебе на! / Это вы знаете, / Мародерами меня / Раскопаете! / Знаю я ту вьюгу зимы / Очень шибко лютую, / Жалко, что промерзнете вы, / В саван вас укутаю! |
| Нет друга... / Нет друга, но смогу ли / Не вспоминать его, - / Он спас меня от пули / И много от чего. / Ведь если станет плохо / С душой и головой, / То он в мгновенье ока / Окажется со мной. / И где бы он ни был, куда ни уехал, / Как прежде в бою, и в огне, и в дыму - / Я знаю, что он мне желает успеха, / Я тоже успеха желаю ему. |
| На мой на юный возраст... / На мой на юный возраст не смотри, / И к молодости нечего цепляться - / Христа Иуда продал в тридцать три, / Ну а меня - продали в восемнадцать. / Христу-то лучше, всё ж он верить мог / Хоть остальным одиннадцати ребятам. / А я сижу и мучаюсь весь срок - / Ну кто из них из всех меня упрятал?! |
| Возвратился друг у меня... / Возвратился друг у меня / Неожиданно. / Бабу на меня поменял, - / Где же это видано? / Появился друг, / Когда нет вокруг / Никого - с этим свыкнулся, / Ну а он - в первый раз / Враз всё понял без фраз / И откликнулся. / Может, это бред, может - нет, / Только знаю я: / Погасить бы мне красный свет! / И всё же зажигаю я... / Оказался он / Как брони заслон, / А кругом - с этим свыкнулся - / Нет как нет ни души - / Хоть пиши, хоть вороши... / А он откликнулся. / Правда, этот друг, если нет - / Ну ни грамма вам! / А у меня - уже много лет, / С детства самого. / Он передо мной, / Как лист перед травой, / А кругом - с этим свыкнулся - / Ни души святой, / Даже нету той... / А он - откликнулся. |
| Моя метрика... / Моя метрика где-то в архиве хранится, / А архив в сорок первом под Минском сгорел - / Так что, может, мне двадцать, а может быть - тридцать, / Ну а месяц рожденья я выбрал апрель. / В апреле - солнце припекает, / В апреле первого - все врут, / А за апрелем май бывает, / А в мае - любят, а в мае - пьют. / Моя мать померла в сорок первом на юге, / Кто отец мой - быть может, не знала и мать... / Место жительства я себе выбрал на юге, / А места заключенья - не нам выбирать. / В апреле солнце припекает, / В апреле первого - все врут, / А за апрелем - май бывает, / А в мае - любят, а в мае - пьют. |
| Как всё, как это было... / Как всё, как это было? - / И в кулисах, и у вокзала / Ты, как будто бы банное мыло, / Устранялась и ускользала. / Перепутаны все мои думы / И замотаны паутиной... / Лезу я, словно нищие в сумы, / За полтиной и за рутиной. / Ох вы, думушки, ох, мыслишки, / Ох вы, кумушки и невесты, / Не везло нам с тобой и в наслышках, / Не поверилось - экий бес ты! / Только вербы и льны, только бани, / Только светлые дни или луны - / Есть прибежище твое, Таня! / Так пропойте ей аллилую! / Так пропойтесь ей, злые песни, / Отзвучите ей, все кантаты, / Гимны добрые или вести / Чаще в голову лезьте для Таты! |
| И фюрер кричал... / И фюрер кричал, от «завода» бледнея, / Стуча по своим телесам, / Что если бы не было этих евреев, / То он бы их выдумал сам. / Но вот запускают ракеты / Евреи из нашей страны... / А гетто, вы помните гетто - / Во время и после войны? |
| Заживайте, раны мои / Заживайте, раны мои, / Вам два года с гаком, / Колотые, рваные - / Дам лизать собакам. / Сиротиночка моя, / Губки твои алы. / В миг кровиночка моя / Потечет в бокалы. |
| Как в старинной русской сказке / Как в старинной русской сказке - дай бог памяти! - / Колдуны, что немного добрее, / Говорили: «Спать ложись, Иванушка. / Утро вечера мудреннее!» / Как однажды поздно ночью добрый молодец, / Проводив красну девицу к мужу, / Загрустил, но вспомнил: завтра снова день, / Ну, а утром - не бывает хуже. / Как отпетые разбойники и недруги, / Колдуны и волшебники злые / Стали зелие варить, и стал весь свет другим, / И утро с вечером переменили. / Ой, как стали засыпать под утро девицы / После буйна веселья и зелья, / Ну, а вечером - куда ты денешься, / Снова зелие - на похмелье! / И выходит, что те сказочники древние / Поступали и зло и негоже. / Ну, а правда - вот: тем, кто пьет зелие, - / Утро с вечером - одно и то же. |
| Временные, слазь! / Войны и голодухи натерпелися мы всласть, / Наслушались, наелись уверений, - / И шлепнули царя, а после - Временную власть, - / Потому что кончилось их время. / А если кто-то где-нибудь надеется на что, / Так мы тому заметим между прочим: / Обратно ваше время не вернется ни за что - / Мы как-нибудь об этом похлопочем. / Нам вовсе не ко времени вся временная власть - / Отныне власть Советская над всеми. / Которые тут временные, - слазь! А ну-ка, слазь! / Кончилось ваше время! |
| Причитания Синей Гусеницы / Прошу не путать Гусеницу Синюю / С гусатою гусынею. / Гусыни - ни во что не превращаются, / Они гусаются, / они кусаются, - / А Гусеница Синяя - не птица, / И не гусица, / а гусеница! / Мне нужно замереть и притаиться - / Я куколкою стану, - / И в бабочку в итоге превратиться - / По плану, по плану. / Ну, а планы мнимые - / Не мои, не мои, / И невыполнимые - / Не мои, не мои, / Вот осуществимые - / Вы мои, вы мои! |
| Кохановскому (II) / Тебе б филфак был лучшим местом: / Живешь ты с рифмой очень дружно. / Пиши ты ямбом, анапестом, / А амфибрахием - не нужно! |
| Саричевой / Вы обращались с нами строго, / Порою так, что не дыши, / Но ведь за строгостью так много / Большой и преданной души. / Вы научили нас, молчащих, / Хотя бы сносно говорить, / Но слов не хватит настоящих, / Чтоб Вас за всё благодарить. |
| Колыбельная / За тобой еще нет / Пройденных дорог, / Трудных дел, долгих лет / И больших тревог. / И надежно заглушён / Ночью улиц гул. / Пусть тебе приснится сон, / Будто ты уснул. / Мир внизу, и над ним / Ты легко паришь, / Под тобою древний Рим / И ночной Париж. / Ты невидим, невесом. / Голоса поют. / Правда, это - только сон... / Но во сне растут. / Может быть - всё может быть - / Много лет пройдёт, - / Сможешь ты повторить / Свой ночной полёт. / Над землею пролетишь / Выше крыш и крон... / А пока ты спи, малыш, / И смотри свой сон. |
| Там были генеральши... / Там были генеральши, были жены офицеров / И старшины-сверхсрочника жена. / Там хлопало шампанское, там булькала мадера, / Вину от водки тесно было, водке - от вина. / Прошла пора, чтоб вешаться, прошла пора стреляться, / Пришла пора спокойная, - как паиньки сидим. / Сегодня пусть начальницы вовсю повеселятся, / А завтра мы начальников вовсю повеселим. / Исчезли из предбанника два валенка, два ватника, / И нас в одних подштанниках - на двор, а там - мороз... |
| Песня трех парней / Нам говорят без всякой лести: / «Без вас со скуки мы умрём!» / И мы всегда и всюду вместе - / Везде втроем, всегда поём. / Мы успеваем еле-еле / Пить у одних, петь у других, / Хотя б нам на одной неделе / Давали восемь выходных! / Без нас нельзя на дне рожденья, / Без нас и свадьбам - не бывать. / И мы сейчас идем веселье / На новоселье подымать. / Нам ничего, а парень болен - / Ему бы есть, ему бы спать... / Без нас нельзя - чего же боле, / Что можем мы еще сказать? |
| Актерам театра «Современник» / Нам своих артистов жалко - / Холили, лелеяли! / А они, едрена палка, / Ходят Галилеями! / Ну а Ваши - злое семя! - / Ходят декабристами... / Поменяться б вам на время / С нашими артистами! / Нам стоять почти что рядом - / Мы на «тэ», а вы на «эс». / Ох, продлим мы вам легенду / Где-нибудь на Братской ГЭС. / Маяковский долго плакал / И ругался пополам... / Не поставите спектакль - / Убежит в Таганку к нам! |
| Есть у всех... / Есть у всех - у дураков / И у прочих жителей - / Средь небес и облаков / Ангелы-хранители. / То же имя, что и вам, / Ангелам присвоено: / Если, скажем, я - Иван, / Значит, он - Святой Иван. / У меня есть друг, мозгуем / Мы с Николкой всё вдвоём, / Мы на пару с ним воруем / И на пару водку пьём. / Я дрожал, а он ходил, / Не дрожа нисколечко - / Видно, очень бог любил / Николай-Угодничка. / После дела тяжкого / Ох, завидовал я как... / Вот святой Никола - во! / Ну, а мой Иван - дурак. / Я задумал ход такой, / Чтоб заране причитать: / Мне ж до Бога далеко, / А ему - рукой подать. / А недавно снилось мне, / И теперь мне кажется: / Николай Угодник - не-, / А Иван мой - пьяница. / Но вчера патруль накрыл / И меня, и Коленьку - / Видно, мой-то соблазнил / Николай-Угодника. / Вот в тюрьме и ожидай - / Вдруг вы протрезвеете. / Хоть пошли бы к Богу в рай, / Это ж вы умеете. / Нет, надежды нет на вас! / Сами уж отвертимся! / На похмелку пьете квас - / Мы на вас не сердимся. |
| Казалось мне... / Казалось мне, я превозмог / И всё отринул. / Где кровь, где вера и где чей бог? / Я - в середину. / Я вырвался из плена уз, / Ушел, не ранен, / И как химера был наш союз, - / Смешон и странен. / Но, выбирая окольный путь, / С собой лукавил. / Я знал, что спросят когда-нибудь: / «Где брат твой Авель?» / И наяву, а не во сне, / Я с ними вкупе, / И гены гетто живут во мне, / Как черви в трупе. |
| Вот и настал этот час опять... / Вот и настал этот час опять, / И я опять в надежде, / Но... можешь ты - как знать! - / Не прийти совсем или опоздать! / Но поторопись, постарайся прийти и прийти без опозданья, / Мы с тобой сегодня обсудим лишь самую главную тему из тем. / Ведь пойми: ты пропустишь не только час свиданья - / Можешь ты забыть, не прийти, не прийти, опоздать насовсем. / Мне остается лишь наблюдать / За посторонним счастьем, / Но... продолжаю ждать - / Мне уже почти нечего терять. / Ладно! Опоздай! Буду ждать! Приходи! Я как будто не замечу. / И не беспокойся - сегодня стихами тебе не надоем! / Ведь пойми: ты пропустишь не только эту встречу - / Можешь ты забыть, не прийти, не прийти, опоздать насовсем. / Диктор давно уж устал желать / Людям спокойной ночи. / Парк надо закрывать, / Диктор хочет спать, а я буду ждать. / Ничего, что поздно, я жду. Приходи, я как будто не замечу, / Потому что точность, наверное, - свойство одних лишь королей, / Ведь пойми: ты пропустишь не просто эту встречу!.. / Так поторопись, я ведь жду, это нужно, как можно скорей! |
| В наше время / Проходят годы, прожитые всеми, / Но не у всех один и тот же срок. / Когда сказал: «А вот, мол, в наше время...» - / То это значит, что подвел итог. / Вот! / В наше время всё было не так - / По другим мы дорогам ходили. / В наше время всё было не так - / Мы другие слова говорили... / В наше время всё было не так. / Мы не всегда чем старше, тем мудрее, / Но почему-то - сразу не поймёшь - / Мы часто вспоминаем наше время, / Когда ругаем нашу молодёжь. / Да! / В наше время всё было не так - / По другим мы дорогам ходили. / В наше время всё было не так - / Мы другие слова говорили... / В наше время всё было не так. / Конечно, неизбежно повторенье. / Но сетуя на тех, кто слишком юн, / И часто говоря: «Вот в наше время...» / Мы вспоминаем молодость свою. / Нет! / В наше время всё было и так - / Мы по тем же дорогам ходили. / В наше время бывало и так - / Мы и те же слова говорили... / В наше время бывало и так. |
| В Музее древностей / Прошлое пусть останется только здесь, - в Музее древностей, / Люди постепенно привыкают к чудесам, / Время наступает такое, что каждому - по потребности... / А у меня потребность - всё вернуть по адресам. / Вот она, собственность разных людей. / Вещи, как вы сохранились? / Я эту собственность сделал своей - / Но времена изменились. / Хватит гоняться за мной по пятам, / Мрачное напоминание! / Хватит с меня - ты останешься там, / В этой приятной компании. / Ты приходил, чтобы сбить с меня спесь, / Шел к своей цели упрямо... / Я ухожу, ты останешься здесь: / Место твое среди хлама. |
| Холодно, метет кругом... / Холодно, метет кругом, я мерзну и во сне, / Холодно и с женщиной в постели... / Встречу ли знакомых я - морозно мне, / Потому что все обледенели. |
| Нынче очень сложный век... / Нынче очень сложный век. / Вот - прохожий... Кто же он? / Может, просто человек, / Ну а может быть, шпион! |
| Машины идут... / Машины идут, вот еще пронеслась - / Все к цели конечной и чёткой, - / Быть может, из песни Анчарова - МАЗ, / Гружёный каспийской селёдкой. / Хожу по дорогам, как нищий с сумой, / С умом экономлю копейку / И силы расходую тоже с умом, / И кутаю крик в телогрейку. / Куда, я, зачем? - можно жить, если знать. / И можно - без всякой натуги / Проснуться и встать, если мог бы я спать, / И петь, если б не было вьюги. |
| Ронинсону на 50-летие / Если болен морально ты / Или болен физически, / Захандрил эпохально ты / Или периодически, - / Не ходи ты по частникам, / Не плати им ни грошика, / Иди к Гоше, несчастненький, - / Тебя вылечит Гошенька. |
| О процессе Синявского и Даниэля / Вот и кончился процесс, / Не слыхать овацию - / Без оваций всё и без / Права на кассацию. / Изругали в пух и прах, - / И статья удобная: / С поражением в правах / И тому подобное. / Посмотреть продукцию: / Что в ней там за трещина, / Контр- ли революция, / Анти- ли советчина? / Но сказали твердо: «Нет! / Чтоб ни грамма гласности!» / Сам всё знает Комитет / Нашей безопасности. / Кто кричит: «Ну то-то же! / Поделом, нахлебники! / Так-то, перевёртыши! / Эдак-то, наследники». / «Жили, - скажут, - татями! / Сколько злобы в бестиях!» - / Прочитав с цитатами / Две статьи в «Известиях». / А кто кинет втихаря / Клич про Конституцию, - / «Что ж, - друзьям шепнет, - зазря / Мерли в революцию?!.» / По парадным, по углам / Чуть повольнодумствуют: / «Снова - к старым временам...» - / И опять пойдут в уют. / А Гуревич говорит: / «Непонятно, кто хитрей? / Как же он - антисемит, / Если друг его - еврей? / Может быть, он даже был / Мужества немалого! / Шверубович-то сменил / Имя на Качалова...» / Если это, так сказать, / «Злобные пародии», - / Почему б не издавать / Их у нас на Родине? / И на том поставьте крест! / Ишь, умы колышутся! / В лагерях свободных мест / Поискать - отыщутся. / Есть совет: они сидят - / Чтоб «сидели» с пользою: / На счету у них лежат / Суммы грандиозные; / Пусть они получат враз! / Крупный куш обломится, / И валютный наш запас / Оченно пополнится. |
| Вы учтите, я раньше был стоиком... / Вы учтите: я раньше был стоиком, / Физзарядкой я - систематически... / А теперь ведь я стал параноиком, / И морально слабей и физически. / Стал подвержен я всяким шатаниям, - / И в физическом смысле, и в нравственном, / Расшатал свои нервы и знания, / Приходить стали чаще друзья с вином... / До сих пор я на жизнь не сетовал: / Как приказ на работе - так премия. / Но связался с гражданкою этой вот, / Обманувшей меня без зазрения. / Я женился с завидной поспешностью, / Как когда-то на бабушке - дедушка. / Оказалось со всей достоверностью, / Что была она вовсе не девушка. / Я был жалок, как нищий на паперти, - / Ведь она похвалялась невинностью! / В загсе я увидал в ее паспорте / Два замужества вместе с судимостью. / Но клялась она мне, что любимый я, / Что она - работящая, скромная, / Что мужья ее были фиктивные, / Что судимости - только условные. / И откуда набрался терпенья я, / Когда мать ее - подлая женщина - / Поселилась к нам без приглашения / И сказала: «Так было обещано!» / Они с мамой отдельно обедают, / Им, наверное, очень удобно тут, / И теперь эти женщины требуют / Разделить мою мебель и комнату. / И надеюсь я на справедливое / И скорейшее ваше решение. / Я не вспыльчивый, и не трусливый я, / Но созревший я для преступления! |
| Бывало, Пушкина читал... / Бывало, Пушкина читал всю ночь до зорь я - / Про дуб зеленый и про цепь златую там. / И вот сейчас я нахожусь у Лукоморья, / Командированный по пушкинским местам. / Мед и пиво предпочёл / зелью приворотному, / Хоть у Пушкина прочёл - / Не попало в рот ему. / Правда, пиво, как назло, / Горьковато стало, / Всё ж не можно, чтоб текло / Прям куда попало! / Работал я на ГЭСах, ТЭЦах и каналах, / Я видел всякое, но тут я онемел: / Зеленый дуб, как есть, был весь в инициалах, / А Коля Волков здесь особо преуспел. / Мед и пиво предпочёл / зелью приворотному, / Хоть у Пушкина прочёл - / Не попало в рот ему. / Правда, пиво, как назло, / Горьковато стало, / Всё ж не можно, чтоб текло / Прям куда попало! / И в поэтических горячих моих жилах, / Разгоряченных после чайной донельзя, / Я начал бешено копаться в старожилах, / Но, видно, выпала мне горькая стезя. / Мед и пиво предпочёл / зелью приворотному, / Хоть у Пушкина прочёл - / Не попало в рот ему. / Правда, пиво, как назло, / Горьковато стало, / Всё ж не можно, чтоб текло / Прям куда попало! / Лежали банки на неведомой дорожке, / А изб на ножках - здесь не видели таких. / Попались две худые мартовские кошки, / Просил попеть, но результатов никаких. / Мед и пиво предпочёл / зелью приворотному, / Хоть у Пушкина прочёл - / Не попало в рот ему. / Правда, пиво, как назло, / Горьковато стало, / Всё ж не можно, чтоб текло / Прям куда попало! |
| Вот и кончилось все... / Вот и кончилось всё, продолжения жду, хоть в других городах, / И надежды, надежды, одной лишь надежды хотим мы. / Словно всё порвалось, словно слышится SOS на далеких судах... / Или нет, - это птицы на запад уносят любимых. / И вот я жду письма, я жду письма, я жду письма... / Мне всё про тебя интересно! / Но это ты знаешь сама, ты знаешь сама, ты знаешь сама, / А вот - что напишешь, что - неизвестно. |
| Не отдавайте в физики детей... / Не отдавайте в физики детей, / Из них уже не вырастут Эйнштейны, / Сейчас сплошные кризисы идей - / Все физики на редкость безыдейны. / У математиков еще какой-то сдвиг, / Но он у вас не вызовет улыбок, / Ведь сдвиг намечен по теорьи игр, / А также и по линии ошибок. / Математики всё голову ломают, / как замять грехи, / Кибернетики машины заставляют / сочинять стихи, / А биологи искусственно мечтают / про живой белок, / А филологи всё время выясняют, / кто такой Блок. / Мы, граждане, привыкли с давних пор, / Что каждая идея - есть идея, / А кто-то там с фамилией Нильс Бор / Сказал, что чем безумней - тем вернее... / Нет, Бор, ты от ответа не уйдёшь! / Не стыдно ли ученым называться? / Куда же ты толкаешь молодёжь / При помощи таких ассоциаций?! / Математики всё голову ломают, / как замять грехи, / Кибернетики машины заставляют / сочинять стихи, / А биологи искусственно мечтают / про живой белок, / А филологи всё время выясняют, / кто такой Блок. / Мы все в себе наследников несём, / Но ведь обидно, до каких же пор так? / Так много наших ген и хромосом / Испорчено в пробирках и ретортах! / Биологи - у них переполох, / Их итальянцы малость обскакали: / Пока они у нас растят белок - / Уж те зародыш пестуют в стакане. / Математики всё голову ломают, / как замять грехи, / Кибернетики машины заставляют / сочинять стихи, / А биологи искусственно мечтают / про живой белок, / А филологи всё время выясняют, / кто такой Блок. |
| Ефремову на 40-летие / Вот Вы докатились до сороковых... / Неправда, что жизнь скоротечна: / Ведь Ваш «Современник» - из «Вечно живых», / А значит, и быть ему - вечно! / На «ты» не назвать Вас - теперь Вы в летах, / В царях, королях и в чекистах. / Вы «в цвет» угадали еще в «Двух цветах», / Недаром цветы - в «Декабристах». / Живите по сто и по сто пятьдесят, / Несите свой крест - он тяжёлый. / Пусть Вам будет сорок полвека подряд: / Король оказался не голый! |
| Все было не так... / Всё было не так, как хотелось вначале, / Хоть было всё как у людей, / Но вот почему-то подолгу молчали, / И песни для них по-другому звучали, / Но, может, не надо, им так тяжелей... / И нужно чуть-чуть веселей. / Ну пожалуйста! / Нам так хорошо, но куда интересней, / Когда всё не так хорошо, / И люди придумали грустные песни; / Со мной ей не скучно, не скучно и мне с ней, / И любят, и хвалят их - песни с душой: / «Пожалуйста, спойте ещё!» / Ну пожалуйста! / Со средневековья подобных идиллий / Не видел никто из людей: / Они друг без друга в кино не ходили, / Они друг у друга часы проводили - / Хитрили, чтоб встретиться им поскорей. / Не верите? Что? Для детей? / Ну пожалуйста! |
| В Средней Азии... / В Средней Азии - безобразие / (Мне письмо передали с оказией): / Как воскресение - так землетрясение, / В аэропортах - столпотворение... / И если в Кении - наводнение, / То, скажем, в Сопоте - песнопения. / Грущу я в сумерки и в новолуние: / В Китае - жуткая маоцзедуния... / Остановился вдруг на середине я: / В Каире - жарко и насерединия. |
| Угадаешь ли сегодня... / Угадаешь ли сегодня, елки-палки, / Что засядет нам назавтра в черепа?! / Я, к примеру, собираю зажигалки, / Ну а Севка - начал мучать черепах. / Друг мой Колька увлекается Ириной, / Друг мой Юрка бредит верховой ездой, / Друг мой Витька дни проводит под машиной, / Друг мой Левка летом ходит с бородой. / Если я задурю, захандрю - / Зажигалки я вмиг раздарю - / Или выбросить просто могу, / Или одновременно зажгу. |
| Рекорды / Как тесто на дрожжах, растут рекорды, / И в перспективе близкой, может быть, / Боксеры разобьют друг другу морды / И скоро будет не по чему бить. / Прыгун в длину упрыгнет за границу, / А тот, кто будет прыгать в высоту, - / Взлетит - и никогда не приземлится, / Попав в «ТУ-104» на лету. / Возможности спортсмена безграничны, / И футболисты - даже на жаре - / Так станут гармоничны и тактичны, / Что все голы забьют в одной игре. / Сейчас за положенье вне игры - жмут, / А будет - тот, кто вне, тот - молодец, / Штангисты вырвут, вытолкнут и выжмут / Всю сталь, чугун, железо и свинец. / Сольются вместе финиши и старты, / Болельщикам - задышится легко, / Любители азарта - сядут в карты, / Стремясь набрать заветное «очко». / И - раз и навсегда поставят маты / Друг другу все гроссмейстеры в момент, / А судьи подадутся в адвокаты, - / Любой экс-чемпион для них клиент. |
| Метатель молота-II / Два пижона из «Креста и полумесяца» / И еще один из «Daily Telegraph» - / Передали ахинею с околесицей, / Обзывая меня «Русский Голиаф». / Два приятеля моих - копьеметатели - / И еще один товарищ - дискобол - / Показали неплохие показатели... / Я в гостинице позвал их в нижний холл. / И сказал я им: «Товарищи, внимание! / Взявши в руки копья, диски всех систем, - / При метанье культивируйте желание / Позакидывать их к черту насовсем!» |
| Жизни после смерти нет... / Жизни после смерти нет, / Это всё неправда. / Ночью снятся черти мне, / Убежав из ада. |
| Я склонен думать... / Я склонен думать, гражданин судья, / Что прокурор сегодня был поддавши, / Ведь нападавшим вовсе не был я, / А я, скорее, даже - пострадавший. / Зачем я дрался? / Я вам отвечу: / Я возвращался, / А он - навстречу! / Я вижу - тучи / По небу мчатся... / Конечно, лучше б / Нам не встречаться. / Так вот, товарищ гражданин судья, / Поймите, не заваривал я кашу. / Учтите - это ложная статья / Мешком камней на совесть ляжет вашу. |
| Слухи по России верховодят... / Слухи по России верховодят / И со сплетней в терцию поют. / Ну, а где-то рядом с ними ходит / Правда, на которую плюют. |
| В прекрасном зале Гранд-Опера... / В прекрасном зале Гранд-Опера / Затихли клакеры, погасли все огни, / Шуршали платья и веера. / Давали «Фронду» при участии Дени. / А в ложе «Б», обняв за талью госпожу, / Маркиз шептал: «Ах, я у ваших ног лежу! / Пока вступленье - я скажу, / что больше нету терпежу, / Я из-за вас уж третий месяц как гужу». / Оркестр грянул - и зал затих. / Она сказала: «Но я замужем, синьор. / Во-первых - это, а во-вторых - / Я вам не верю, пьете вы из-за неё». / «Мадам, клянусь, я вам на деле докажу! / Мадам, я жизни и себя не пощажу. / Да я именье заложу, / я всех соперников - к ножу! / Я даже собственного папу накажу». / Пел Риголетто как на духу, - / Партер и ярусы закончили жевать, - / Он «ля» спокойно взял наверху... / И лишь двоим на это было наплевать. / И в ложе «Б» маркиз шептал: «Я весь дрожу, / Я мужа вашего ударом награжу, / А ту, другую, я свяжу, / но, если вас не заслужу - / То в монастырь я в этом разе ухожу». |
| Гарагуле / Ну вот и всё! Закончен сон глубокий! / Никто и ничего не разрешает! / Я ухожу отдельный, одинокий / По полю летному, с которого взлетают! / Я посещу надводную обитель, / Что кораблем зовут другие люди. / Мой капитан, мой друг и мой спаситель! / Давай с тобой хоть что-нибудь забудем! / Забудем что-нибудь - мне нужно, можно! / Всё - женщину, с которою знакомы! / Всё помнить - это просто невозможно, / Да это просто и не нужно, - что мы? |
| Ну почему, ну для чего... / Анатолию Гарагуле / Ну почему, ну для чего - сюда? / Чем объяснить такой поступок странный? / Какие бы ни строились суда - / На них должны быть люди-капитаны. |
| В царстве троллей / В царстве троллей - главный тролль / И гражданин / Был, конечно, сам король - / Только один. / И бывал он, правда, лют - / Часто порол! - / Но был жуткий правдолюб / Этот король. / Десять раз за час серчал / Бедный король. / Каждый вечер назначал / Новый пароль. / Своих подданных забил / До одного. / Правда, правду он любил / Больше всего. / Может, правду кто кому / Скажет тайком, / Но королю жестокому - / Нет дураков! / И созвал король - вот смех! - / Конкурс шутов: / Кто сострит удачней всех - / Деньги и штоф. / Что за цель? А в шутке - соль, / Доля правды там. / Правду узнавал король / По мелочам. / Но всё больше корчился, / Вскоре - готов! / И плачевно кончился / Конкурс шутов. |
| Не возьмут и невзгоды... / Не возьмут и невзгоды в крутой оборот - / Мне плевать на поток новостей: / Мои верные псы сторожат у ворот / От воров и нежданных гостей. |
| К 5-летию Театра на Таганке / Даешь пять лет! За что? Кому? Да нет! / Пять лет - не срок, а праздник, - как у МХАТа. / Конечно, МХАТу - семь десятков лет, / А нам и пять - торжественная дата. / Спасибо! Дали испытать её, / Хлебнули Горького, глаголят нам, что правы. / Пусть Зине Славиной за «Мать» её / Вручают Орден материнской славы. / Наш зритель за пять лет активней стал. / У кассы замерзая спозаранку, / Какой-то тип невесте предлагал: / «Вот жизнь и два билета на Таганку». / И пусть проходит каждый наш спектакль / Под гром оваций ли, под тихий вздох ли, / Но вы должны играть «Мать» вашу так, / Чтоб все отцы от зависти подохли. / Лет через сто, когда снесут театр / И всё кругом, не тронут только «Каму», - / Потомки вспомнят нас, вскричат «Vivat!» / За нашего отца и нашу «маму». |
| Мне в душу ступит... / Мне в душу ступит кто-то посторонний, / А может, даже плюнет, - что ему?! / На то и существует посторонний / На противоположном берегу. / Он, посторонний, - он поту-сторонний - / По ту, другую сторону от нас... / Ах, если бы он был потусторонний, / Тогда б я был спокойнее в сто раз. |
| Цыган кричал... / Цыган кричал, коня менял: / - С конем живется вольно. / Не делай из меня меня, / С меня - меня довольно! / Напрасно не расстраивай, / Без пользы не радей... / Я не гожусь в хозяева / Людей и лошадей. / Не совещайся с гадиной, / Беги советов бабских... / Клянусь, что конь не краденый / И - что кровей арабских. |
| Нараспашку - при любой погоде... / Нараспашку - при любой погоде, / Босиком хожу по лужам и росе. / Даже конь мой иноходью ходит, / Это значит - иначе, чем все. / Я иду в строю всегда не в ногу, / Сколько раз уже обруган старшиной. / Шаг я прибавляю понемногу, / И весь строй сбивается на мой. / Мой кумир - на рынке зазывалы, / Каждый хвалит свой товар вразвес. / Из меня не выйдет запевалы - / Я пою с мелодией вразрез. / Знаю, мне когда-то будет лихо, / Мне б заранее могильную плиту. / На табличке «Говорите тихо!» / Я второго слова не прочту. / «Говорите тихо!» - Как хотите, - / Я второго слова не терплю, / Я читаю только - «Говорите» - / И, конечно, громко говорю. / Из двух зол - из темноты и света - / Люди часто выбирают темноту, / Мне с любимой наплевать на это, / Мы гуляем только на свету. / Ах, не кури, когда не разрешают, / Закури, когда невмоготу. / Не дури, когда не принимают / Наготу твою и немоту! |
| Сколько великих выбыло... / Сколько великих выбыло! / Их выбивали нож и отрава. / Что же, на право выбора / Каждый имеет право. |
| Быть может, покажется странным... / Быть может, покажется странным кому-то, / Что не замечаем попутной красы, / Но на перегонах мы теряем минуты, / А на остановках - теряем часы. / Посылая машину в галоп, / Мы летим, не надеясь на Бога!.. / Для одних под колесами - гроб, / Для других - просто к цели дорога. / «До чего же чумные они человеки: / Рука на баранке, и - вечно в пыли!..» / Но на остановках мы теряем копейки, / А на перегонах теряем рубли. / Посылая машину в галоп, / Мы летим, не надеясь на Бога!.. / Для одних под колесами - гроб, / Для других - просто к цели дорога. |
| Отпишите мне в Сибирь... / Отпишите мне в Сибирь, / я - в Сибири! / Лоб стеною прошиби / в этом мире! / Отпишите мне письмо / до зарплаты, / Чтоб прочесть его я смог, - / до питья-то. / У меня теперь режим / номер первый - / Хоть убей, хоть завяжи! - / очень скверный. / У меня теперь дела - / ох, в упадке, - / То ли пепел, то ль зола, - / всё в порядке. / Не ходите вы ко мне, / это мало, / Мне достаточно вполне / персонала. / Напишите мне письмо / поправдивей, / Чтоб я снова стал с умом, / нерадивый. / Мне дают с утра яйцо, / даже всмятку, / Не поят меня винцом / за десятку, / Есть дают одно дерьмо - / для диеты... / Напишите ж мне письмо / не про это. |
| Ядовит и зол... / Ядовит и зол, ну, словно кобра, я, - / У меня больничный режим. / Сделай-ка такое дело доброе, - / Нервы мне мои перевяжи. / У меня ужасная компания - / Кресло, телефон и туалет... / Это же такое испытание, / Мука... и другого слова нет. / Загнан я, как кабаны, как гончей - лось, / И терплю, и мучаюсь во сне. / У меня похмелие не кончилось, - / У меня похмелие вдвойне. / У меня похмелье от сознания, / Будто я так много пропустил... / Это же моральное страдание! / Вынести его не хватит сил. / Так что ты уж сделай дело доброе, / Так что ты уж сделай что-нибудь. / А не то - воткну себе под рёбра я / Нож - и всё, и будет кончен путь! |
| Я б тоже согласился на полет... / «Я б тоже согласился на полёт, / Чтоб приобресть блага по возвращеньи! - / Так кто-то говорил. - Да им везёт!..» - / Так что ж он скажет о таком везенье? / Корабль «Союз» и станция «Салют», / И Смерть в конце, и Реквием - в итоге... / «СССР» - да, так передают / Четыре буквы - смысл их дороги. / И если Он живет на небеси, / И кто-то вдруг поднял у входа полог / Его шатра, - быть может, он взбесил / Всевышнего... Кто б ни был, космонавт или астролог. / Для скорби в этом мире нет границ, / Ах, если б им не быть для ликованья! / И безгранична скорбь всех стран и лиц, / И это - дань всемирного признанья. |
| Жизнь оборвет мою... / Жизнь оборвет мою водитель-ротозей. / Мой труп из морга не востребует никто. / Возьмут мой череп в краеведческий музей, / Скелет пойдет на домино или лото. / Ну всё, решил - попью чайку, да и помру: / Невмоготу свою никчемность превозмочь. / Нет, лучше пусть всё будет поутру, / А то - лежи, пока не хватятся - всю ночь. / В музее будут объегоривать народ, / Хотя народу это, в общем, всё равно. / Мне глаз указкою проткнет экскурсовод / И скажет: «Вот недостающее звено». / Иль в виде фишек принесут меня на сквер, / Перетряхнут, перевернут наоборот, / И, сделав «рыбу», может быть, пенсионер / Меня впервые добрым словом помянёт. / Я шел по жизни, как обычный пешеход, / Я, чтоб успеть, всегда вставал в такую рань... / Кто говорит, что уважал меня - тот врёт. / Одна... себя не уважающая пьянь. |
| Шота Руставели, теплоходу и человеку / Может быть, моряком по призванию / Был поэт Руставели Шота... / По швартовому расписанию / Занимает команда места. / Кто-то подал строителям мудрый совет - / Создавать поэтический флот. / И теперь Руставели - не просто поэт, / «Руставели» - большой теплоход. / А поэта бы уболтало бы, / И в три бала бы он померк, / А теперь - гляди с верхней палубы: / Черный корпус его, белый верх. / Непохожих поэтов сравнить нелегко - / В разный срок отдавали концы / Руставели с Шевченко и Пушкин с Франко... / А на море они - близнецы. / О далеких странах мечтали - и / Вот не дожили! Очень жаль!.. / И «Шевченко» теперь - близ Италии, / А «Франко» - идет в Монреаль. |
| Мы живем в большом селе... / Мы живем в большом селе Большие Вилы, / Нас два брата, два громилы. / Я ошибочно скосил дубову рощу, / Брату - это даже проще. / Нас все любят, но боятся жутко - / Вдвоем мы не жидки! / Мы с понятьем: конечно, не шутка, - / Убьем по ошибке. / Вот послали нас всем миром - мы и плачем - / К чертям собачьим, к чертям собачьим, / Но нашли мы избавление от смерти / И сами вышли в собачьи черти! / Мы теперь овес едим горстями. / Кто скажется - под дых ему! / И с предшествующими чертями / Собачимся по-ихнему. / Ну, побыли мы чертями - и обратно: / Понятно, понятно! / Если встретим мы кого-нибудь дорогой - / Брат просит: «Не трогай!» / Я еще чуть-чуть тренировался - / Гнул дула на танке. / И поэтому братан боялся - / Я: «Здравствуй!» - Он - в дамки! / Жить можно бы, и даже - смело, / Но нет подходящего дела. / Так и мыкаемся с братом по свету, / А дела подходящего нету. / Я всегда кричу братану: / «Гляди в оба, братень! / Я маленько поотстану, / Может, оборотень!» / Но послали на селе нас, как и раньше, / Куда подальше, куда подальше... / Мы же с братиком протопали планету - / Такого места в помине нету! / И задумали мы с братом думку / Вдвоем мы в три смены... / Брат все двери искусал - и всё ж додумкал: / Пойдем мы в спортсмены! |
| Штангист / С общей суммой шестьсот пятьдесят килограмм / Я недавно вернулся из Штатов, / Но проблемы бежали за мной по пятам / Вслед за ростом моих результатов. / Но супруга, с мамашей своею впотьмах / Пошептавшись, сказала, белея: / «Ты отъелся на американских харчах / И на вид стал еще тяжелее! / Мне с соседями стало невмочь говорить, / Вот на кухне натерпишься сраму! / Ты же можешь меня невзначай придавить / И мою престарелую маму». / Как же это попроще сказать им двоим, / Чтоб дошло до жены и до мамы, - / Что пропорционально рекордам моим / Вырастают мои килограммы? / Может, грубо сказал (так бывает со мной, / Когда я чрезвычайно отчаюсь): / «Я тебя как-нибудь обойду стороной, / Но за мамину жизнь не ручаюсь». / И шныряют по рынку супруга и мать, / И корзины в руках - словно гири... / Ох, боюсь, что придется мне дни коротать / С самой сильною женщиной в мире. / «Хорошо, - говорю, - прекращаю разбег, / Начинаю сидеть на диете». / Но супруге приятно, что я - человек / Самый сильный на нашей планете. / Мне полтонны - не вес, я уже к семистам / Подбираюсь, и требую пищи, / А она говорит: «Что ты возишься там?! / Через год, - говорит, - чтоб до тыщи!» / Тут опять парадокс, план жены моей смел, / Ультиматум поставлен мне твёрдый, / Чтоб свой собственный вес поднимать я не смел, / Но еще - чтобы бил я рекорды. / И с мамашей они мне устроили пост, / И моя худоба процветала, / Штангу я в трех попытках ронял на помост. / Проиграл я, но этого мало. / Я с позором едва притащился домой, / И жена из-за двери сказала, / Что ей муторно жить с проигравшим со мной, / И мамаша ее поддержала. / Бил, но дверь не сломалась, сломалась семья. / Я полночи стоял у порога / И ушел. Да, тяжелая доля моя / Тяжелее, чем штанга - намного! |
| Нет прохода... / Нет прохода, и давно, / В мире от нахалов, - / Мразь и серость пьют вино / Из чужих бокалов. / В виде тряпок видел их - / Грязных, невозможных, / В туалетах не мужских - / Противоположных. |
| Неизвестно одной моей бедной мамане... / Неизвестно одной моей бедной мамане, / Что я с самого детства сижу, / Что держу я какую-то фигу в кармане / И вряд ли ее покажу. |
| И сегодня, и намедни... / И сегодня, и намедни - / Только бредни, только бредни, / И третьёво тоже дни / Снова бредни - всё они. |
| Снег удлинил в два раза... / Снег удлинил в два раза все столбы, / А ветер сбросил мощь свою со счётов / И не сметает снежные грибы, / Высокие, как шапки звездочётов, - / Ни с указателей вёрст, / Ни с труб, ни с низеньких кочек, / Как будто насмерть замёрз / И шевельнуться не хочет. |
| Сорняков, когда созреют... / Сорняков, когда созреют, - / Всякий опасается. / Дураков никто не сеет - / Сами нарождаются. |
| Я загадочен... / Я загадочен, как марсианин, / Я пугливый: чуть что - и дрожу. / Но фигу, что держу в кармане, / Не покажу! |
| Свечи потушите... / Свечи потушите, вырубите звук, / Дайте темноты и тишины глоток, / Или отыщите понадежней сук, / Иль поглубже вбейте под карниз гвоздок, / Билеты лишние / стреляйте на ходу: / Я на публичное / повышенье иду, / Иду не зрителем / и не помешанным - / Иду, действительно, - / чтоб быть повешенным, / Без палача / (палач освистан) - / Иду кончать / самоубийством. |
| Две судьбы (вариант) / Жил я славно в первой трети / Двадцать лет на белом свете - / по учению, / Жил безбедно и при деле, / Плыл, куда глаза глядели, - / по течению. / Заскрипит ли в повороте, / Затрещит в водовороте - / я не слушаю, / То разуюсь, то обуюсь, / На себя в воде любуюсь, / брагу кушаю. / И пока я наслаждался, / Пал туман, и оказался / в гиблом месте я, / И огромная старуха / Хохотнула прямо в ухо, / злая бестия. / Я кричу - не слышу крика, / Не вяжу от страха лыка, / вижу плохо я, / На ветру меня качает... / «Кто здесь?» Слышу - отвечает: / «Я, Нелёгкая! / Брось креститься, причитая, - / Не спасет тебя Святая / Богородица: / Кто рули да вёсла бросит, / Тех Нелегкая заносит, - / так уж водится!» / И с одышкой, ожиреньем / Ломит, тварь, по пням-кореньям / тяжкой поступью. / Я впотьмах ищу дорогу, / Но уж брагу понемногу - / только по сту пью. / Вдруг навстречу мне - живая / Колченогая Кривая - / морда хитрая: / «Не горюй, - кричит, - болезный, / Горемыка мой нетрезвый, - / слёзы вытру я!» / Взвыл я, ворот разрывая: / «Вывози меня, Кривая, - / я на привязи! / Мне плевать, что кривобока, / Криворука, кривоока, - / только вывези!» / Влез на горб к ней с перепугу, / Но Кривая шла по кругу - / ноги разные. / Падал я и полз на брюхе, / И хихикали старухи / безобразные. / Не до жиру - быть бы живым, / Много горя над обрывом, / а в обрыве - зла. / «Слышь, Кривая, четверть ставлю - / Кривизну твою исправлю, / раз не вывезла! / Ты, Нелёгкая, маманя, / Хочешь истины в стакане / на лечение? / Тяжело же столько весить, / А хлебнёшь стаканов десять - / облегчение». / И припали две старухи / Ко бутыли медовухи - / пьянь с ханыгою. / Я пока за кочки прячусь, / Озираюсь, задом пячусь, / с кручи прыгаю... / Огляделся - лодка рядом, / А за мною по корягам, / дико охая, / Припустились, подвывая, / Две судьбы мои: Кривая / да Нелёгкая. / Грёб до умопомраченья, / Правил - против ли теченья, / на стремнину ли... / А Нелёгкая с Кривою / От досады, с перепою / там и сгинули. |
| По воде, на колесах... / По воде, на колесах, в седле, меж горбов и в вагонах, / Утром, днем, по ночам, вечерами, в погоду и без, / Кто за делом большим, кто за крупной добычей - в погони / Отправляемся мы, судьбам наперекор и советам вразрез. / И наши щёки жгут пощёчинами ветры, / Горбы на спины нам наваливает снег... / Но впереди - рубли длиною в километры / И крупные дела величиною в век. / За окном и за нашими душами света не стало, / И вне наших касаний повсюду исчезло тепло. / На земле дуют ветры, за окнами похолодало, / Всё, что грело, светило, теперь в темноту утекло. / И вот нас бьют в лицо пощечинами ветры, / И жены от обид не поднимают век, / Но впереди - рубли длиною в километры, / И крупные дела, величиною в век. / Как чужую гримасу, надел я чужую одежду, / Или в шкуру чужую на время я вдруг перелез: / До и после, в течение, вместо, во время и между / Поступаю с тех пор просьбам наперекор и советам вразрез. / Мне щёки обожгли пощечины и ветры, / Я взламываю лед, плыву в пролив Певек. / Ах, где же вы, рубли длиною в километры? / Всё вместо них - дела величиною в век. |
| Всё, что сумел запомнить... / Всё, что сумел запомнить, я сразу перечислил, / Надиктовал на ленту и даже записал. / Но надо мной парили разрозненные мысли / И стукались боками о вахтенный журнал. / Весомых, зримых мыслей я насчитал немало, / И мелкие сновали меж ними чуть плавней, / Но невесомость в весе их как-то уравняла - / Там после разберутся, которая важней. / А я ловил любую, какая попадалась, / Тянул ее за тонкий, невидимый канат. / Вот первая возникла и сразу оборвалась, / Осталось только слово одно: «Не виноват!» / Но слово «невиновен» - не значит «непричастен», - / Так на Руси ведётся уже с давнишних пор. / Мы не тянули жребий, - мне подмигнуло счастье, / И причастился к звёздам член партии, майор. / Я разыграл свой жребий и оказался первым, / И мною зарядили космический снаряд. / На слове «пуск» сжимаюсь, в жгуты свиваю нервы / И от доски приборной не отрываю взгляд. / Между «нулем» и «пуском» кому-то показалось, / А может - оператор с испугу записал, / Что я довольно бодро, красуясь даже малость, / Раскованно и браво «Поехали!» сказал. |
| Он вышел - зал взбесился... / Он вышел - зал взбесился. На мгновенье / Пришла в согласье инструментов рать, / Пал пианист на стул, и мановенья / Волшебной трости начал ожидать. / Два первых ряда отделяли ленты - / Для свиты, для вельмож, для короля. / Лениво пререкались инструменты, / За первой скрипкой повторяя: «ля». / Настраивались нехотя и хитро, / Друг друга зная издавна до йот. / Поскрипывали старые пюпитры, / На плечи принимая груды нот. / Стоял рояль на возвышенье в центре, / Как черный раб, покорный злой судьбе. / Он знал, что будет главным на концерте, / Он взгляды всех приковывал к себе. / И, смутно отражаясь в черном теле, / Как два соглядатая, изнутри, / Из черной лакированной панели / Следили за маэстро фонари. / В холодном чреве вены струн набухли, - / В них звук томился, пауза долга... / И взмыла вверх рояля крышка - будто / Танцовщица разделась донага. / Рука маэстро над землей застыла, / И пианист подавленно притих, / Клавиатура пальцы ощутила / И поддалась настойчивости их. / Минор мажору портил настроенье, / А тот его упрямо повышал, / Басовый ключ, спасая положенье, / Гармониями ссору заглушал, / У нот шел спор о смысле интервала, / И вот одноголосия жрецы / Кричали: «В унисоне - все начала! / В октаве - все начала и концы!» / И возмущались грубые бемоли, / Негодовал изломанный диез: / Зачем, зачем вульгарные триоли / Врываются в изящный экосез? / Низы стремились выбиться в икары, / В верха - их вечно манит высота, / Но мудрые и трезвые бекары / Всех возвращали на свои места. / Склоняясь к пульту, как к военным картам, / Войсками дирижер повелевал, / Своим резервам - терциям и квартам - / Смертельные приказы отдавал. / И черный лак потрескался от боли, / Взвились смычки штыками над толпой / И, не жалея сил и канифоли, / Осуществили смычку со струной. / Тонули мягко клавиши вселенной, / Решив, что их ласкают, а не бьют. / Подумать только: для ленивой левой / Шопен писал Двенадцатый этюд! / Тончали струны под смычком, дымились, / Медь плавилась на сомкнутых губах, / Ударные на мир ожесточились - / У них в руках звучал жестоко Бах. / Уже над грифом пальцы коченели, / На чей-то деке трещина, как нить: / Так много звука из виолончели / Отверстия не в силах пропустить. / Как кулаки в сумбурной дикой драке / Взлетали вверх манжеты в темноте, / Какие-то таинственные знаки / Концы смычков чертили в пустоте. / И, зубы клавиш обнажив в улыбке, / Рояль смотрел, как он его терзал, / И слёзы пролились из первой скрипки / И незаметно затопили зал. / Рояль терпел побои, лез из кожи, - / Звучала в нем, дрожала в нем мольба, / Но господин, не замечая дрожи, / Красиво мучил черного раба. / Вот разошлись смычковые, картинно / Виновников маэстро наказал / И с пятой вольты слил всех воедино. / Он продолжал нашествие на зал. / ...И вдруг колонны сдвинулись, шатаясь, / Лишь на упругом звуке свод парит. / Казалось, что в какой-то жуткий танец / Атланты повели кариатид. |
| Наш киль скользит... / Наш киль скользит по Дону ли, по Шпрее, / По Темзе ли, по Сене режет киль? / Куда, куда вы, милые евреи, / Неужто к Иордану в Израиль? / Оставя суету вы / и верный ваш кусок, / И - о! - комиссионных ваших кралей, / Стремитесь в тесноту вы, / в мизерный уголок, / В раздутый до величия Израиль! / Меняете вы русские просторы, / Лихую безнадежность наших миль / На голдомеирские уговоры, / На этот нееврейский Израиль?! |
| Манекены / Мы - просто куклы, но... смотрите, нас одели, / И вот мы - жители витрин, салонов, залов. / Мы - манекены, молчаливые модели, / Мы - только копии с живых оригиналов. / Но - поставь в любую позу, / Положи да посади, / И сравненье в нашу пользу: / Манекены впереди! / Нам хоть Омск, хоть Ленинград, / Хоть пустыня Гоби, - / Мы не требуем зарплат, / Пенсий и надгробий. / Мы - манекены, мы - без крови и без кожи, / У нас есть головы, но с ватными мозгами. / И многим кажется - мы на людей похожи. / Но сходство внешнее, по счастью, между нами. / Мы выносливей, и где-то / Мы - надежней, в этом суть, / Элегантнее одеты / И приветливей чуть-чуть. / И на всех сидит наряд / В тютельку и в точку, / Мы стоим шеренгой в ряд / Локоть к локоточку. / Пред нами толпы суетятся и толкутся, / Под самым носом торг ведут, шуршат деньгами, / Но манекены никогда не продаются. / Они смеются бутафорскими зубами. / В нашем детстве нас любили / Без носов и без ушей, - / Нас детишки в ванне мыли / В виде кукол-голышей. / В детстве людям мы нужны, / Но, когда взрослеем, / Без одежды мы цены / Вовсе не имеем. / Зато мы многого себе не позволяем: / Прогулов, ругани и склок, болезней мнимых, / Спиртных напитков в перерыв не распиваем, / План не срываем и не пишем анонимок. / Мы спокойней суперменов - / Если где-нибудь горит, / В «01» из манекенов / Ни один не позвонит. / Не кричим и не бузим, / Даже не дерёмся. / Унеси весь магазин - / Мы не шелохнёмся. / И наши спаянные дружбой коллективы / Почти не ведают ни спадов, ни накалов. / Жаль, допускают всё же промахи и срывы / Плохие копии живых оригиналов. / Посмотрите на витрины: / На подбор - все, как один, / Настоящие мужчины, / Квинтэссенции мужчин - / На любой на вкус, на цвет, / На любой оттенок... / Да и женщин в мире нет / Лучше манекенок! |
| Лес ушел... / Лес ушел, и обзор расширяется, / Вот и здания появляются, / Тени нам под колеса кидаются / И остаться в живых ухитряются. / Перекресточки - скорость сбрасывайте! / Паны, здравствуйте! Пани, здравствуйте! / И такие, кому не до братства, те / Тоже здравствуйте, тоже здравствуйте! / Я клоню свою голову шалую / Пред Варшавою, пред Варшавою. / К центру - «просто» - стремлюсь, поспешаю я, / Понимаю, дивлюсь, что в Варшаве я. / Вот она, многопослевоенная, / Несравнимая, несравненная, - / Не сравняли с землей, оглашенные, / Потому она и несравненная. / И порядочек здесь караулится: / Указатели - скоро улица. / Пред старушкой пришлось мне ссутулиться - / Выясняю, чтоб не обмишулиться, / А по-польски - познания хилые, / А старушка мне: «Прямо, милые!» - / И по-прежнему засеменила и / Повторяла всё: «Прямо, милые...» / Хитрованская Речь Посполитая, / Польша панская, Польша битая, / Не единожды кровью умытая, / На Восток и на Запад сердитая, / И Варшава - мечта моя давняя, - / Оскверненная, многострадальная, / Перешедшая в область предания, - / До свидания, до свидания... |
| Один смотрел... / Один смотрел, другой орал, / А третий - просто наблюдал, / Как я горел, как я терял, / Как я не к месту козырял. |
| Театру «Современник» / Всё начинается со МХАТа / И размещается окрест. / Был быстр и короток когда-то / Ваш самый первый переезд. / Ах, эти годы кочевые! / И вы попали с первых лет: / В цвет ваши «Вечные живые», / «Два цвета» тоже - в самый цвет. / Как загуляли вы, ребята, - / Шагнули в ногу, как один, - / Из Камергерского, от МХАТа, / Сначала - в «Яр», потом - в «Пекин». / Ты в это вникнуть попытайся, / Театр однажды посетив: / «Пекин» вблизи, но по-китайски - / Никто, - вот это коллектив! / Еще не ночь, еще не вечер! / Хоть есть прогал в твоих рядах, - / Иных уж нет, а те - далече, / А мы - так прямо в двух шагах. / Сейчас Таганка отмечает / Десятилетний юбилей. / Хотя таких и не бывает, - / Ну, так сказать, десятилей... / Наш «Современник»! Человече! / Театр, Галя, Лёлик, все! / Еще не ночь, еще не вечер, / Еще мы - в яркой полосе. |
| Баллада о рыцаре / В забавах ратных целый век, / В трудах, как говорится, / Жил-был хороший человек, / По положенью - рыцарь. / Известен мало, не богат, - / Судьба к нему жестока, / Но рыцарь был, как говорят, / Без страха и упрёка. / И счастье понимал он так: / Турнир, триумф, повержен враг, / Прижат рукою властной. / Он столько раз судьбу смущал, / Победы даме посвящал / Единственной, прекрасной! / Но были войны впереди, / И от судьбы - не скрыться! / И, спрятав розу на груди, / В поход умчался рыцарь. / И по единственной одной / Он тосковал, уехав, / Скучало сердце под бронёй / Его стальных доспехов. / Когда в крови под солнцем злым / Копался он мечом своим / В душе у иноверца, - / Так счастье понимать он стал: / Что не его, а он достал / Врага копьем до сердца. |
| Копошатся, а мне невдомек... / Копошатся, а мне невдомёк: / Кто, зачем, по какому указу - / То друзей моих пробуют на зуб, / То цепляют меня на крючок. / И какой-то зелёный сквалыга, / Под дождём, в худосочном пальто, / Нагло лезет в карман, торопыга, - / В тот карман, где запрятана фига, / О которой не знает никто. / Ведь хлопотно и не с руки: / Послушай, брось - куда, мол, лезешь-то?! / Друзья мои на зуб - крепки. / Ну, а меня цеплять-то - не за что. / Только, кажется, не отойдут, / Сколько ни напрягайся, ни пыжься. / Подступают, надеются, ждут, / Что оступишься, - проговоришься... |
| Ублажаю ли душу романсом... / Ублажаю ли душу романсом / Или грустно пою про тюрьму, - / Кто-то рядом звучит диссонансом, / Только кто - не пойму. |
| Узнаю и в пальто... / Узнаю и в пальто, и в плаще их, / Различаю у них голоса, - / Ведь направлены ноздри ищеек / На забытые мной адреса. |
| И не пишется... / И не пишется, и не поётся, / Струны рву каждый раз, как начну. / Ну а если струна оборвётся - / Заменяешь другую струну. / И пока привыкнешь к новой, / Иссекаешь пальцы в кровь: / Не звучит аккорд басовый - / Недостаточно верхов. / Но остались чары - / Брежу наяву, / Разобью гитару, / Струны оборву, / Не жалею глотки / И иду на крест - / Выпью бочку водки / За один присест. |
| Не однажды встречал... / Не однажды встречал на пути подлецов, / Но один мне особо запал, - / Он коварно швырнул горсть махорки в лицо, / Нож в живот - и пропал. / Я здоровый, я выжил, - не верил хирург, / Ну, а я - веру в нем возродил. / Не отыщешь таких и в Америке рук - / Я его не забыл. / Я поставил мечту свою на тормоза, / Встречи ждал и до мести дожил. / Не швырнул ему, правда, махорку в глаза, / Но потом - закурил. / Никогда с удовольствием я не встречал / Откровенных таких подлецов. / Но теперь я доволен: ах, как он лежал / Не дыша, среди дров! |
| Мне бы те годочки миновать... / Мне бы те годочки / миновать, / А отшибли почки - / наплевать! / Знаю, что досрочки / не видать, / Только бы не стали / добавлять. |
| Не могу ни выпить... / Не могу ни выпить, ни забыться. / Стих пришел - и замысел высок. / Не мешайте, дайте углубиться! / Дайте отрешиться на часок. |
| Вы были у Беллы?.. / Вы были у Беллы? Мы были у Беллы - / Убили у Беллы день белый, день целый, / И пели мы Белле, молчали мы Белле, / Уйти не хотели, как утром с постели. / И если вы слишком душой огрубели - / Идите смягчиться не к водке, а к Белле. / И если вам что-то под горло подкатит - / У Беллы и боли, и нежности хватит. |
| Вознесенскому / Препинаний и букв чародей, / Лиходей непечатного слова / Трал украл для волшебного лова / Рифм и наоборотных идей. / Мы, неуклюжие, мы, горемычные, / Идем и падаем по всей России... / Придут другие, еще лиричнее, / Но это будут - не мы, - другие. / Автогонщик, бурлак и ковбой, / Презирающий гладь плоскогорий, / В мир реальнейших фантасмагорий / Первым в связке ведешь за собой! / Стонешь ты эти горькие, личные, / В мире лучшие строки! Какие? / Придут другие, еще лиричнее, / Но это будут - не мы, - другие. / Пришли дотошные «не-мы-другие», / Они - хорошие, стихи - плохие. |
| Седьмая струна / Ах, порвалась на гитаре струна, / Только седьмая струна! / Там, где тонко, там и рвется жизнь, / Хоть сама ты на лады ложись. / Я исчезну - и звукам не быть. / Больно, коль станут аккордами бить / Руки, пальцы чужие по мне - / По седьмой, самой хрупкой струне. |
| Я юркнул с головой... / Я юркнул с головой под одеяло / И стал смотреть невероятный сон: / Во сне статуя Мухиной сбежала, / Причем - чур-чур! - колхозница сначала, / Уперся он, она, крича, серчала, / Серпом ему - и покорился он. / Хвать-похвать, глядь-поглядь - / Больше некому стоять, / Больше некому приезжать, / Восхищаться и ослеплять. / Слетелись голубочки - гули-гули! / Какие к черту гули, хоть кричи! / Надули голубочков, обманули, - / Скользили да плясали - люли-люли, / И на тебе - в убежище нырнули / Солисты, гастролеры, первачи. / Хвать-похвать, глядь-поглядь - / Больше некому стоять, / Больше некому приезжать, / Восхищаться и ослеплять. / Теперь уж им на голову чего-то / Не уронить, ничем не увенчать, / Ищи-свищи теперь и Дон-Кихота / В каких-то Минесотах и Дакотах. / Вот сновиденье в духе Вальтер Скотта. / Качать меня, лишать меня, молчать! / Хвать-похвать, глядь-поглядь - / Больше некому стоять, / Больше некому приезжать, / Восхищаться и ослеплять. |
| Что брюхо-то поджалось-то... / Что брюхо-то поджалось-то, - / Нутро почти видно? / Ты нарисуй, пожалуйста, / Что прочим не дано. / Пусть вертит нам судья вола / Логично, делово: / Де, пьянь - она от Дьявола, / А трезвь - от Самого. / Начнет похмельный тиф трясти - / Претерпим муки те! / Равны же во Антихристе, / Мы, братья во Христе... |
| Карапетяну / Тоска немая гложет иногда, / И люди развлекают - все чужие. / Да, люди, создавая города, / Все забывают про дела иные, / Про самых нужных и про близких всем, / Про самых, с кем приятно обращаться, / Про темы, что важнейшие из тем, / И про людей, с которыми общаться. / Мой друг, мой старый друг, мой собеседник! / Прошу тебя, скажи мне что-нибудь. / Давай призрим товарищей соседних / И посторонних, что попали в суть. |
| Я прожил целый день... / Я прожил целый день в миру / Потустороннем / И бодро крикнул поутру: / «Кого схороним?» / Ответ мне был угрюм и тих: / «Всё - блажь, бравада, / Кого схороним?! - Нет таких?.. / Ну и не надо». / Не стану дважды я просить, / Манить провалом. / Там, кстати, выпить-закусить - / Всегда навалом. / Я и сейчас затосковал, / Хоть час - оттуда. / Вот уж где истинный провал, / Ну просто - чудо. / Я сам - шальной и кочевой, / А побожился: / Вернусь, мол, ждите, ничего, / Что я зажился. / Так снова предлагаю вам, / Пока не поздно: / Хотите ли ко всем чертям, / Где кровь венозна, / И льет из вены, как река, / А не водица? / Тем, у кого она жидка, / Так не годится. / И там не нужно ни гроша, - / Хоть век поститься! / Живет там праведна душа, / Не тяготится. / Там вход живущим воспрещён / Как посторонним... / Не выдержу, спрошу ещё: / «Кого схороним?» / Зову туда, где благодать / И нет предела. / Никто не хочет умирать - / Такое дело. / Скажи-кось, милый человек, / Я, может, спутал: / Какой сегодня нынче век, / Какая смута? / Я сам вообще-то костромской, / А мать - из Крыма. / Так если бунт у вас какой, / Тогда я - мимо. / А если - нет, тогда ещё / Всего два слова. / У нас там траур запрещён, / Нет, честно слово! / А там - порядок, - первый класс, / Глядеть приятно. / И наказание сейчас - / Прогнать обратно. / И отношение ко мне - / Ну, как к пройдохе. / Все стали умники вдвойне / К концу эпохи. / Ну, я согласен - поглядим / Спектакль - и тронем. / Ведь никого же не съедим, / А так... схороним. / Ну почему же все того... / как в рот набрали? / Там встретились - кто и кого / Тогда забрали. / И Сам - с звездою на груди - / Там тих и скромен, - / Таких как он там - пруд пруди! / Кого схороним? / Кто задается - в лак его, / Чтоб - хрен отпарить! / Там этот, с трубкой... Как его? / Забыл, - вот память! / У нас границ - полно невесть: / Беги - не тронем. / Тут, может быть, евреи есть? / Кого схороним? / В двадцатом веке я, эва! / Да ну вас к шутам! / Мне нужно в номер двадцать два - / Вот черт попутал! |
| Склоны жизни прямые... / Склоны жизни прямые до жути - / Прямо пологие: / Он - один, а жена - в Институте / Травматологии. / Если склоны пологие - туго: / К крутизне мы привычные, / А у нас ситуации с другом - / Аналогичные. / А у друга ведь день рожденья - / Надо же праздновать! / Как избавиться от настроенья / Безобразного? / И не вижу я средства иного - / Плыть по течению... / И напиться нам до прямого / Ума помрачения! |
| Мы с мастером по велоспорту... / Мы с мастером по велоспорту Галею / С восьмого класса - не разлей вода. / Страна величиною с Португалию / Велосипеду с Галей - ерунда. / Она к тому же всё же - мне жена, / Но кукиш тычет в рожу мне же: на! / Мол, ты блюди квартиру, / Мол, я ездой по миру / Избалована и изнежена. / Значит, завтра - в Париж, говоришь... / А на сколько? А на десять дней! / Вот везухи: Галине - Париж, / А сестре ее Наде - Сидней. / Артисту за игру уже в фойе - хвала. / Ах, лучше раньше, нежели поздней. / Вот Галя за медалями поехала, / А Надю проманежили в Сидней. / Кабы была бы Надя не сестра - / Тогда б вставать не надо мне с утра: / Я б разлюлил малины / В отсутствие Галины, / Коньяк бы пил на уровне ситра. / Значит, завтра - в Париж, говоришь... / А на сколько? А на десять дней! / Вот везухи: Галине - Париж, / А сестре ее Наде - Сидней. / Сам, впрочем, занимаюсь авторалли я, / Гоняю «ИЖ» - и бел, и сер, и беж. / И мне порой маячила Австралия, / Но семьями не ездят за рубеж. / Так отгуляй же, Галя, за двоих - / Ну их совсем - врунов или лгуних! / Вовсю педаля, Галя, / Не прозевай Пигаля, - / Потом расскажешь, как там что у них! / Так какой он, Париж, говоришь? / Как не видела? Десять же дней! / Да рекорды ты там покоришь, - / Ты вокруг погляди пожадней! |
| Что ни слух... / Что ни слух - как оплеуха! / Что ни мысли - грязные. / Жисть-жистяночка, житуха! / Житие прекрасное! |
| Есть всегда и стол... / Есть всегда и стол, и кров / В этом лучшем из миров, / Слишком много топоров / В этом лучшем из миров, / Предостаточно шнуров / В этом лучшем из миров... / Не хватает доноров / и докторов. |
| Черны все кошки... / Черны все кошки, если ночь, / А я - я черен и днём. / Такому горю не помочь: / Что воду в ступе зря толочь, - / Воде не стать вином! / Не всё ли равно, - / не станет мул конём / И великаном - гном, / Хоть с пальмовым вином. / Мой черный цвет, как ни кляни, / Хорош хотя бы в одном, - / Что мало виден я в тени. / Быть белым - боже сохрани! - / Как на глазу бельмом. / И все-таки я - / мечтаю об одном: / Чтоб быть светлее днём, / Хоть с пальмовым вином. / Поет душа в моей груди, / Хоть в горле горечи ком, - / Меня попробуй, разгляди, / В меня попробуй попади, / Мне ночь - надежный дом. / И все-таки я - / и с радостью знаком, / Я счастлив даже днём. / Но... с пальмовым вином. |
| Позвольте, значит, доложить... / Позвольте, значит, доложить, / господин генерал: / Тот, кто должён был нас кормить - / сукин сын, черт побрал! / Потери наши велики, / господин генерал, / Казармы наши далеки, / господин генерал. / Солдаты - мамины сынки, / их на штурм не поднять. / Так что, выходит, не с руки - / отступать-наступать. |
| Растревожили в логове... / Растревожили в логове старое зло, / Близоруко взглянуло оно на восток. / Вот поднялся шатун и пошел тяжело - / Как положено зверю - свиреп и жесток. / Так подняли вас в новый крестовый поход, / И крестов намалевано вдоволь. / Что вам надо в стране, где никто вас не ждёт, / Что ответите будущим вдовам? / Так послушай, солдат! / Не ходи убивать - / Будешь кровью богат, / будешь локти кусать! / За развалины школ, / за сиротский приют / Вам осиновый кол / меж лопаток вобьют. / Будет в школах пять лет недобор, старина, - / Ты отсутствовал долго, прибавил смертей, / А твоя, в те года молодая, жена / Не рожала детей. / Неизвестно, получишь ли рыцарский крест, / Но другой - на могилу над Волгой - готов. / Бог не выдаст? Свинья же, быть может, не съест, - / Раз крестовый поход - значит, много крестов. / Только ваши - подобье раздвоенных жал, / Всё вранье - вы пришли без эмоций! / Гроб Господен не здесь - он лежит, где лежал, / И креста на вас нет, крестоносцы. / Но, хотя миновало / немало веков, / Видно, не убывало / у вас дураков! / Вас прогонят, пленят, / ну, а если убьют - / Неуютным, солдат, / будет вечный приют. / Будет в школах пять лет недобор, старина, - / Ты отсутствовал долго, прибавил смертей, / А твоя, в те года молодая, жена / Не рожала детей. / Зря колосья и травы вы топчете тут, / Скоро кто-то из вас станет чахлым кустом, / Ваши сбитые наспех кресты прорастут, / И настанет покой, только слишком «потом». / Вы ушли от друзей, от семей, от невест - / Не за пищей птенцам желторотым. / И не нужен железный оплавленный крест / Будет будущим вашим сиротам. / Возвращайся назад, / чей-то сын и отец! / Убиенный солдат - / это только мертвец. / Если выживешь - / тысячам свежих могил / Как потом объяснишь, / для чего приходил? / Будет в школах пять лет недобор, старина, - / Ты отсутствовал долго, прибавил смертей, / А твоя, в те года молодая, жена / Не рожала детей. |
| Напрасно я лицо свое разбил... / Напрасно я лицо свое разбил, - / Кругом молчат - и всё, и взятки гладки, / Один ору - еще так много сил, / Хоть по утрам не делаю зарядки. / Да я осилить мог бы тонны груза! / Но, видимо, не стоило таскать, - / Мою страну, как тот дырявый кузов, / Везет шофер, которому - плевать. |
| Говорят в Одессе дети... / Говорят в Одессе дети / О каком-то диссиденте: / Звать мерзавца Гойман Виля, / На Фонтане, 7 живёт, / Родом он из Израиля, / И ему девятый год. |
| Барышникову / Схвати судьбу за горло, словно посох, / И па-де-де-держись все гала кряду! / Я въеду в Невский на твоих колёсах, / А ты - пешком пройдешь по Ленинграду. |
| Пародии делает он... / Пародии делает он под тебя, / О будущем бредя, о прошлом скорбя, / Журит по-хорошему, вроде, любя, / С улыбкой поет непременно, / А кажется, будто поет под себя / И делает - одновременно. / Про росы, про плёсы, / про медкупоросы, / Там - осыпи, осы, / мороз и торосы, / И сосны, и SOSы, / и соски, и косы, / Усы, эскимосы / и злостные боссы. / А в Подольске - раздолье: / Ив Монтан он - и только! / Есть ведь и горькая доля, / А есть горькая долька. / Тогда его зритель подольский / Возлюбит зимою и летом, / А вот полуостров наш Кольский / Весьма потеряет на этом. / Настолько он весь романтичный, / Что нечего и пародировать, / Но он мне в душе симпатичен, / Я б смог его перефразировать. / Нет свободной минуты и, кстати, / Спать не может он не от кошмаров, - / Потому что он время всё тратит / На подсчеты моих гонораров. |
| Запись в книге Ледового дворца спорта / Не чопорно и не по-светски - / По-человечески меня / Встречали в Северодонецке / Семнадцать раз в четыре дня. |
| Яковлеву на 50-летие / Москва. Театр Вахтангова. От Таганки. / Любимцу публики, рампы, руля. / Желаем дома, в лесу и в загранке / Удач, оптимизма, добра и рубля. / Ты ровно десять пятилеток в драке, / В бою за роли, время и блага. / Все Яковлевы - вечно забияки: / Еще в войну повелевали «ЯКи» / И истребляли в воздухе врага! / Дела их - и двояки, и трояки, / Якшаться с ними славно и дружить. / Актеры - Яки, самолеты - «ЯКи», / И в Азии быки - всё те же яки... / Виват всем Якам - до ста лет им жить! / Желаем с честью выйти из виража и пьянки, / И пусть тебя минует беда, хула, молва... / «ЯК - 50!» - желают тебе друзья с Таганки. / Счастливого полета, как «ЯКу-42»! |
| Что может быть яснее... / Что быть может яснее, загадочней, разно- и однообразней / себя самого? / Как игра для разбора: ходы неизвестны, / но есть результаты и счёт. / Я впервые присутствую зрителем тоже на собственной казни - / пока ничего! - / В виде Совести, в виде души бестелесной / и кого-то ещё. / В рай ли, в ад ли - / но явно куда-то спеша! / Врали? - Вряд ли / готова к отлету душа. / Здесь и Совесть - она же и Честь, / ну, дела! / Хорошо, - значит, есть, / то есть, значит, - была. / Если голову я поверну по уму, / Чтоб не видел палач, - / Что ты, третье? Кто ты? Не пойму! / Но когда своим хрипом толпу я пройму - / Ты держись и не плачь. / Вот привязан, приклеен, прибит я на колесо весь, / Прокатили немного, почти что как в детстве, на чертовом колесе. / И увижу ее, и узрею - насколько чиста моя совесть: / Били, - пятна замыты, надеюсь, простите, почетно ли вам, коли - все. / Казнь уже началась, / а я всё повторял: / «Всё стерплю, моя власть, / совесть не потерял!» / Ночь из ста, обормот, / с нею был не в ладах, / Но чиста она, вот! / Она - в первых рядах! |
| Долецкому на 60-летие / Поздравляю вовсю - наповал! / Без опаски и без принужденья, / Ради шутки, за счет вдохновенья / Сел писать я - перо пожевал... / Вышло так: человек Возрожденья / На Садовом кольце проживал. / Ихним медгосподам / С их доверием детским / Знамо всё, что у нас бестолково, / Но исправлен бедлам / Станиславом Долецким / И больницею им. Русакова. / Интересов, приятелей круг / Так далек еще от завершенья! / Каждый день - за прошеньем прошенье. / Утром Вы - непременный хирург / Операции на воскрешенье / Новорожденных - с болью старух. / Шесть часов погодя / Вы скрипите зубами... / Да! Доносчик сработал на славу! / Недалецким людям / Не сработаться с Вами, / Что делить с ними Вам - Станиславу? / Я из Вашей души и из уст / Слышал разное, неоднократно, / С вечной присказкой: «Это понятно?!» / Мне - понятно: про косточек хруст, / И про то, «до чего аккуратно / Сбил Прокрустово ложе Прокруст». / Как от этих детей / Утром смерть отсекая, / Приходилось поругивать Вам / Взрослых разных мастей: / «Ах ты, дрянь ты такая! / Этим скальпелем - руки бы вам!» / Что-то я всё «про то», да «про то» - / Я же должен совсем про другое, - / Вы ведь ляпнете вдруг: «Пудру Гойя / Никогда не снимал. А пальто / В вашем фильме не то. А нагое / Мне приятней на ощупь, а что?!» / Вам не столько годков, - / Вы уж мне не вертите! / Бог с ней, с жизнею, старой каргой! / Видел сон я: во сне / Вам дала Нефертити... / Так старейте назад, дорогой! |
| Одесские куплеты / Где девочки? Маруся, Рая, Роза? / Их с кондачка пришлепнула ЧеКа, / А я - живой, я - только что с Привоза, / Вот прям сейчас с воскресного толчка! / Так что, ребята! Ноты позабыты, / Зачеркнуто ли прежнее житьё? / Пустились в одиссею одесситы - / В лихое путешествие своё. / А помните вы Жорика-маркёра / И Толика - напарника его? / Ему хватило гонора, напора, / Но я ответил тоже делово. / Он, вроде, не признал меня, гадюка, / И с понтом взял высокий резкий тон: / «Хотите, будут речь вести за Дюка? / Но за того, который Эллингтон»... |
| Мог бы быть я при теще... / Мог бы быть я при теще, при тесте, / Только их и в живых уже нет. / А Париж? Что Париж! Он на месте. / Он уже восхвален и воспет. / Он стоит, как стоял, он и будет стоять, / Если только опять не начнут шутковать, / Ибо шутка в себе ох как много таит. / А пока что Париж как стоял, так стоит. |
| Однако, втягивать живот... / Однако, втягивать живот / Полезно, только больно. / Ну! Вот и всё! Вот так-то вот! / И этого довольно. / А ну! Сомкнуть ряды и рты! / А ну, втяните животы! / А у кого они пусты - / Ремни к последней дырке! / Ну как такое описать / Или еще отдать в печать? / Но, даже если разорвать, - / Осталось на копирке: / Однако, втягивать живот / Полезно, только больно. / Ну! Вот и всё! Вот так-то вот! / И этого довольно. / Вообще, такие времена / Не попадают в письмена, / Но в этот век печать вольна - / Льет воду из колодца. / Товарищ мой (он чей-то зять) / Такое мог порассказать / Для дела... Жгут в печи печать, / Но слово остаётся: / Однако, втягивать живот / Полезно, только больно. / Ну! Вот и всё! Вот так-то вот! / И этого довольно. |
| К 60-летию Художественного театра / Могу писать стихи со смыслом, - / Метод имею, как писать. / И лучше быть уж голомыслым, / Чем голословным, так сказать. / И я от радости белею, / И зубы с гордостью стучат: / Не знал, что к МХАТа юбилею / Меня сегодня пригласят. / Гордятся все, горжуся я, / Гордится Музочка моя... / Жена моя зовется Музой, / Она знакомая с Карузой. / С женой Карузы, впрочем, я / Тяну. Пора кончать скорее. / Да здравствуй юбилей, друзья! / И я, - на фоне юбилея. / Уже на Западе мы были, / Теперь поедем на Восток, / И, что бы там ни говорили - / Я лучше выдумать не мог. |
| Жан, Жак, Гийом, Густав... / Жан, Жак, Гийом, Густав - / Нормальные французы, - / Немного подлатав / Расползшиеся узы, / Бесцветные, как моль, / Разинув рты без кляпа, / Орут: «Vivat, Жан Поль, / Наш драгоценный папа!» / Настороже, как лось, / Наш папа, уши - чутки. / Откуда что взялось - / Флажки, плакаты, дудки? / Страшась гореть в аду, / Поют на верхней ноте. / «А ну-ка, ниспаду / Я к вам на вертолёте!» / «Есть риск - предупредил / Пилот там, на экране, - / Ведь шлепнулся один / Не вовремя в Иране». / «Смелее! В облака, / Брат мой, ведь я в сутане, / А смерть - она пока / Еще в Афганистане!» - / И он разгладил шёлк / Там, где помялась лента, / И вскоре снизошёл / До нас, до президента. / Есть папа, но была / Когда-то божья мама. / Впервые весела / Химера Нотр-Дама. / Людским химер не мерь, - / Висит язык, как жало. / Внутри ж ее теперь / Чего-то дребезжало. / Ей был смешон и вид / Толпы: плащи да блузки... / Ан, папа говорит / Прекрасно по-французски. / Поедет в Лувр, «Coupole» / И, может быть, в Сорбонну, - / Ведь папа наш, Жан Поль, / Сегодня рад любому. / А может, подновив / Распавшиеся связи, / Поедет в Тель-Авив, - / Все будут вновь в экстазе. / Но начеку был завотделом протокола: / Химере не сказав / Ни слова никакого, / Он вышел. Я не дам / Гроша теперь за папу. / Химеры Нотр-Дам, / Опять сосите лапу! |
| Неужто здесь сошелся клином свет... / Неужто здесь сошелся клином свет, / Верней, клинком ошибочных возмездий... / И было мне неполных двадцать лет, / Когда меня зарезали в подъезде. / Он скалился открыто - не хитро, / Он делал вид, что не намерен драться, / И вдруг - ножом под нижнее ребро, / И вон - не вынув, чтоб не замараться. / Да будет выть-то! Ты не виновата - / Обманут я улыбкой и добром. / Метнулся в подворотню луч заката / И спрятался за мусорным ведром... / Еще спасибо, что стою не в луже, / И лезвие продвинулось чуть глубже, / И стукнула о кафель рукоять, / Но падаю - уже не устоять. |
| Я не спел вам в кино... / Я не спел вам в кино, хоть хотел, / Даже братья меня поддержали: / Там, по книге, мой Глеб где-то пел, / И весь МУР все пять дней протерпел, / Но в Одессе Жеглова зажали. / А теперь запылает моя щека, / А душа - так замлеет. / Я спою, как из черного ящика, / Что всегда уцелеет. / Генеалоги Вайнеров бьются в тщете - / Древо рода никто не обхватит. / Кто из них приписал на Царьградском щите: / «Юбилеями правят пока еще те, / Чей он есть, юбилей, и кто платит»? / Первой встрече я был очень рад, / Но держался не запанибрата. / Младший брат был небрит и не брат - / Выражался как древний пират, / Да и старший похож на пирата. / Я пил кофе - еще на цикории, / Не вставляя ни слова, / Ну а Вайнеры-братики спорили / Про характер Жеглова. / В Лувре я - будь я проклят! - попробуй, налей! / А у вас - перепало б и мне там. / Возле этой безрукой - не хошь, а лелей, / Жрать охота, братья, а у вас - юбилей / И наверно... конечно, с банкетом. / Братья! Кто же вас сможет сломить? / Пусть вы даже не ели от пуза... / Здоровы, а плетете тончайшую нить. / Все читали вас, все, - хорошо б опросить / Членов... нет, - экипажи «Союза». / Я сегодня по «ихнему» радио / Не расслышал за воем / Что-то... «в честь юбилея Аркадия / Привезли под конвоем...» / Всё так буднично, ровно они, бытово. / Мы же все у приемников млеем. / Я ж скажу вам, что ежели это того... / Пусть меня под конвоем везут в ВТО - / С юбилеем, так уж с юбилеем. / Так о чем же я, бишь, или вишь? / Извини - я иду по Аркаде: / МУР и «зря ты душою кривишь» - / Кончен ты! В этом месте, малыш, / В сорок пятом работал Аркадий. / Пусть среди экспонатов окажутся / Эти кресла, подобные стулу. / Если наши музеи откажутся - / Увезу в Гонолулу. / Не сочтите за лесть предложенье моё, / Не сочтите его и капризом, / Что скупиться, ведь тут юбилей, ё-моё! - / Всё, братьями моими содеянноё, / Предлагаю назвать «вайнеризмом»! |
| Автосервис / Снова печь барахлит: тут рублей не жалей... / «Сделай, парень, а то околею!» / Он в ответ: «У меня этих самых рублей - / Я тебе ими бампер оклею». / Все заначки с зарплат / В горле узком у вас, / У меня же - FIAT, / А по-русскому - ВАЗ. / Экономя, купил на рубли / «Жигуленок», «Жигуль», «Жигули». / «Так чего же тебе? Хочешь - “Marlboro”, “Kent”?» - / Он не принял и этого дара: / «У меня, - говорит, - постоянный клиент, / Он - бармен из валютного бара.» / Не в диковинку “Kent”? Разберемся, браток. / Не по вкусу коньяк и икорка? - / Я снимаю штаны и стою без порток: / «На-ка джинсы - вчера из Нью-Йорка». / Он ручонки простёр - / Я брючата отдал. / До чего ж я хитёр: / Угадал, угадал! / Ах, не зря я купил за рубли / «Жигуленок», «Жигуль», «Жигули». / Но вернул мне штаны всемогущий блондин, / Бросил в рожу мне, крикнув вдогонку: / «Мне вчера за починку мигалки один / Дал мышиного цвета дублёнку!» / Кандидатскую я защитил без помех - / Всех порадовал темой отменной: / «Об этническом сходстве и равенстве всех / Разномастных существ во Вселенной». / Я - мерзавец, я - хам, / Стыд меня загрызёт! / Сам дубленку отдам, / Если брат привезёт!.. / Ах, зачем я купил за рубли / «Жигуленок», «Жигуль», «Жигули»? / Я на жалость его да на совесть беру, / К человечности тоже взывая: / Мол, замерзну в пути, простужусь и умру, / И задавит меня грузовая. / Этот ВАЗ, «Жигули», этот в прошлом FIAT / Я с моста Бородинского скину! - / Государственной премии лауреат / Предлагал мне за лом половину. / Подхожу скособочась, / Встаю супротив, / Предлагаю: «А хочешь / В кооператив?» / Ведь не зря я купил за рубли / «Жигуленок», «Жигуль», «Жигули»! / «У меня, - говорит, - две квартиры уже, / Разменяли на Марьину Рощу, / Три машины стоят у меня в гараже: / На меня, на жену и на тёщу.» / Друг! Что надо тебе? Я в аферы нырну! / Я по-новой дойду до Берлина!.. / Вдруг сказал он: «Устрой-ка мою... не жену / Отдыхать в санаторий Совмина!» / Что мне делать? Шатаюсь, / Сползаю в кювет. / Всё - иду, нанимаюсь / В Верховный Совет... / Эх, зазря я купил за рубли / «Жигуленок», «Жигуль», «Жигули»... |
| Серушу / Живет на свете человек / С древнейшим именем Бабек. / Друзьям хорош, врагам и сукам не подарок. / Он многим друг, Бабек Серуш, / Ему богатство наших душ / Дороже всех добытых потом Deutsche марок. |
| На Филиппинах бархатный сезон... / На Филиппинах - бархатный сезон, / Поклонники ушли на джонках в море, / Очухался маленько чемпион, / Про всё, что надо, высказался он - / И укатил с почетом в санаторий. |
| Детские мудрости / Стреляли мы по черепу - на счастье. / И я был всех удачливей в стрельбе. / Бах! Расколол на три неравных части, / И большую - конечно, взял себе. / Мой друг и в детстве был меня ушастей, / Он слышал даже шепот, и смешно, / Но он не уберегся от напастей - / Напротив: сел за то, что много знал. / ...Что счастие не в том, что много слышал, / А в том, чтоб, слыша, не запоминать. / Да заодно и говорить излишне, / Но лучше - и не слышать, и не знать. |
| В розоватой заре человечества... / В розоватой заре человечества / Много громких великих имён. / Просто дети, и дети отечества: / Цезарь, Карл, Ганнибал и Катон. / Были раньше поэты отменные: / Плавт, Вергилий, Гомер, Алкеной... / Македонский деянья военные / совершал под счастливой звездой. / Песнопеньям хвалебным не вторю я, / О великих не будет рассказ. / То, о чем умолчала история, / Я поведаю людям сейчас. / В дни, когда все устои уродские / Превращались под силою в прах, / В Риме жили евреи Высоцкие, / Неизвестные в высших кругах... / Стихотворение не окончено, / т.к. автор впал в антисемитизм, / а дальнейшие сведения о Высоцких / погребены в толще веков. |
| Не давали мне покоя... / Не давали мне покоя / Твои руки, твои губы, / Мое дело воровское / Шло на убыль, шло на убыль. / Я всё реже, я всё меньше / Воровал, рисковал, / А в апреле я навечно / Завязал. |
| Где-то дышит женщина... / Где-то дышит женщина - нежно, привлекательно - / То ли сверху, то ли снизу, то ли за стеной... / Слышимость, товарищи, это замечательно: / Кажется, что женщина - рядышком со мной. / Персонал гостиничный - только из любителей. / Профессионалов, как и в спорте, - не допускать. / Где они надыбали столько отравителей... / . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . |
| Я в своей уголовной практике... / ...Я в своей уголовной практике / Лучше вас мусоров не встречал. / А приятель - ну что ему дашь! - / Мне сказал, не повел даже бровью: / «Все мы любим своих Наташ / Ненадежной, неверной любовью». |
| Мы искали дорогу по Веге... / Мы искали дорогу по Веге - / По ночной очень яркой звезде. / Почему только ночью уходим в побеги, / Почему же нас ловят всегда и везде? / Потому, что везли нас в телятниках скопом, / Потому, что не помним дорогу назад, / Потому, что сидели в бараках без окон, / Потому, что отвыкли от света глаза! |
| Все мы чьи-то племянники... / Все мы чьи-то племянники, / Внуки и сыновья, / Просто или по пьяни ли - / Все мы чьи-то друзья, / Все мы чьи-то противники, / Кому-то мы - не с руки, / Кому-то нас видеть противненько, / Все мы кому-то враги, / Все мы кому-то любимые... |
| Пенсионер Василий Палыч Кочин... / Пенсионер Василий Палыч Кочин, / Который все газеты прочитал, / Страдал футболом и болезнью почек, / О прелестях футбола толковал: / - Вы в двадцать лет - звезда на горизонте, / Вы в тридцать лет - кумиры хулиганов, / Вы в тридцать пять - на тренерской работе, / А в сорок пять - на встрече ветеранов! / Болею за «Торпедо» я, чего там! / Я мяч пробить в ворота им не мог. / Но я его послал в свои ворота, / Я был болельщик лучше, чем игрок. |
| Заказал я два коктейля... / Заказал я два коктейля, / 200 - водки, два салата, / А в лице метрдотеля / Приближался час расплаты. |
| Сегодня не боги горшки обжигают... / Сегодня не боги горшки обжигают, / Сегодня солдаты чудо творят. / Зачем же опять богов прославляют, / Зачем же сегодня им гимны звенят? |
| Шофер ругал погоду... / Шофер ругал погоду / И говорил: «Влияют на неё / Ракеты, спутники, заводы, / А в основном - жульё». |
| Что-то ничего не пишется... / Что-то ничего не пишется, / Что-то ничего не ладится, / Жду, а вдруг талант отыщется, / Или нет, - какая разница! |
| Пишет мне сестричка... / Пишет мне сестричка, только / В буквы слёзы льёт, / Пишет, что гуляет Колька - / Только дым идёт. / Всё до поры, до времени, / Потом растает дым, / Отпустят в октябре меня, / Тогда и поглядим. |
| И отец давал ему... / И отец давал ему отцовского пинка: / «Двойки получаешь, неразумный ты детина! / Твой отец в тринадцать лет уже был сын полка, / Ну а ты пока еще - всего пока сын сына!» |
| В энском царстве... / В энском царстве жил король - / Внес в правленье лепту: / Был он абсолютный ноль / В смысле интеллекту. |
| Жалко Кольку! / Потихоньку, гады! / Не ругались, не вздорили, / Проиграли в карты / Или просто проспорили. / Жалко Кольку! |
| Схлынули вешние воды... / Схлынули вешние воды, / Высохло всё, накалилось. / Вышли на площадь уроды - / Солнце за тучами скрылось. / А урод на уроде / Уродом погоняет. / Лужи высохли вроде, / А гнилью воняет. |
| Мать говорила доченьке... / Мать говорила доченьке: / «Нет, - говорит, - больше моченьки! / Мол, сбилась с ног, и свет не мил, давно не вижу солнца: / То приведет сквалыжника, / то - водяного лыжника, / А тут недавно привела худого марафонца...» / Борясь с ее стервозностью, / Я к ней - со всей серьёзностью, / . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . / Хоть, говорит, вы - лысенький, / но вы, говорит, не физики, / А нам, говорит, нужно физика - не меньше кандидата. |
| Почти не стало усов... / Почти не стало усов и бак, - / Цирюльник мигом усы изымет. / Тупеют морды и у собак, / Которых раньше звали борзыми. / Что теперь знатный род, для девчонок - изыск! / Не порода рождает сократов. / Говорят, уничтожили вместо борзых / Супостатов-аристократов. / Уже не стало таких старух, / Какие долго хранят и помнят, / Хотя и редко болтают вслух / Про тех, кто жили в проспектах комнат. |
| Нынче мне не до улыбок... / Нынче мне не до улыбок, / Я возле дома иду, / Слишком уж много ошибок / Сделано в этом году. / И что ни шаг - то оплошность, / Словно в острог заключён... / Крупнопанельная пошлость / Смотрит с обеих сторон. |
| Нынче он закончил вехи... / Нынче он закончил вехи - / Голова его трещит... / Каковы зато успехи / На спортивном поприще! / На любовном фронте - нуль, / На спортивном - тысяча, / Он представлен к ордену / И в печати высечен. |
| Ох, ругает меня милка... / Ох, ругает меня милка, / Голова болит еще. / Я заветную бутылку / Из-за шкафа вытащу, / И когда начнется спор - ну, / Откупорю разом я, / И по-тихому, в уборной / Чокнусь с унитазом я... |
| Песня летчика-истребителя / Я - летчик, я - истребитель, / Вылетов шесть на дню. / Хотите - в «мессершмитте», / В двух «фокке-вульфах», хотите? / Ладно, повременю. / Сейчас эскадрилья тяжелых - девятка / Уходит в ночной полёт. / Ну, а теперь я начну по порядку, / Зачем забегать вперёд? / Я ложь отличаю от боли, / Положено мне отличать. / Мы Брест сегодня отбили, / Вчера же мы Брест бомбили, / А в Бресте - и дом мой, и мать. / Мы сопровождали тяжелых девятку, / Свои свой же город бомбят. / Но... Видите, я не могу по порядку, / Опять забегаю назад. / Теряю я голову редко, / Я - ас, но внизу же - Брест! / Один так и садит в отметку. / Я чуть не нажал на гашетку, / Случайно поймав его в крест. / Но вот отбомбилась тяжелых девятка, / Внизу всё, как надо, идёт. / Всё было, как надо, и скоро посадка, / А я забегаю вперёд. / Я - летчик, я - истребитель, / Со мною случилась беда, / Я ночью летал в прикрытье... / Хотите - еще пошлите, / Но чтобы не знать, куда! |
| А меня тут узнают... / А меня тут узнают - / Ходят мимо и поют, / За мое здоровье пьют / андоксин. / Я же - славы не люблю, / Целый день лежу и сплю, / Спросят: «Что с тобой?» - леплю: / так, мол, сплин. / А ко мне тут пристают: / Почему, мол, ты-то тут, - / Ты ведь был для нас статут / и пример! / Что же им ответить мне? - / Мол, ударился во сне, / Мол, влияние извне, / лик химер... |
| Короткие, как пословицы... / Короткие, как пословицы, / И длинные от бессонницы / Приходят ночи-покойницы / Ко мне, когда гасят свет. / Мне белый стих чей-то вторится / Про то, что воздастся сторицей, / Что сам посмеюсь на ссорицей / Обычной, как белый свет. / Когда ж это превозмогается - / Ничто уже не надругается, / Но там, где-то там отлагается / Благим и отлогим холмом, / И спит - незаметней старания, / Старения и умирания, / Стократней и старше предания - / Как недозвучавший псалом. / Не быть больше поползновениям, / Ни пениям, ни вдохновениям, / И только в душе исступлением, / Иступленным сванским ножом, - / Что были и громы небесные, / Что жили и гномы чудесные, / Что жили и были телесные... / Да вот и отжили потом. |
| На острове необитаемом... / На острове необитаемом / Тропинки все оттаяли, / Идешь - кругом прогалины, / И нету дикарей. / Пришел корвет трехпалубный, / Потрепанный и жалобный. / Команда закричала б: «Мы / Остались поскорей!» / Тут началась истерика: / «Да что вам здесь, Америка?» - / Корвет вблизи от берега / На рифы налетел. / И попугая спящего, / Ужасно говорящего, / Усталого, ледащего / Тряхнуло между дел. / Сказали - не поверил бы: / Погибли кости с черепом, / А попугай под берегом / Нашел чудной вигвам. / Но он там, тем не менее, / Собрал всё население / И начал обучение / Ужаснейшим словам. / Писать учились углями, / Всегда - словами грубыми, / И вскорости над джунглями / Раздался жуткий вой. / Слова все были зычные, / Сугубо неприличные, / А попугай - обычно им: / «А ну-ка, все за мной!» |
| Канада / Благословенная Богом страна, / Так и не найденная, - Эльдорадо... / Смеху подобно. Да вот же она! - / Это Канада, это Канада. |
| Не печалься... / Не печалься, не качайся / Под тяжелой ношей золотой, / Ведь на приисках начальство - / С позолоченной душой! / Как узнаешь, что он хочет, / Что он на сердце таит? / Он сначала пропесочит, / А потом позолотит! |
| Кончился срок... / Кончился срок, мой друг приезжает, / Благодарю судьбу я. / Кончился срок, не который мотают, / А тот, на который вербуют. |
| Шофер самосвала, не очень красив... / Шофер самосвала, не очень красив, / Показывал стройку, и вдруг заодно / Он мне рассказал трюковой детектив / На черную зависть артистам кино: / - Сам МАЗ - девятнадцать, и груз - двадцать пять, / И всё это - вместе со мною - на дно... / Ну что - подождать? Нет, сейчас попытать, / И лбом выбивать лобовое стекло?.. |
| А про нее слыхал... / А про нее слыхал слегка - / Что рядом нет уже Санька, / Что перед ней швейцары двери / Лбом отворяют, муж - в ЦК, / Ну что ж, в нее всегда я верил. |
| Мальчик Вова / Мальчик Вова лет семи открыл на кухне кран - / Вы ведь руки моете и сами! - / Глядь, а в умывальнике огромный таракан / Шевелит длиннющими усами. / Вова испугался и сначала крикнул: «Ой!» / Но потом напал на таракашку: / Отвернул он красный кран с горячею водой / И струю направил на букашку. / Таракан, хоть видит лужу, - / Не показывает! / Хочет выбраться наружу, / Но соскальзывает. / Ну, а мальчик Вова бойко / Воду льет, бормочет чушь: / Мол, полазил по помойкам - / Так прими горячий душ! / А большой таракан / Забежал за стакан: / Рядом кружка, рядом чашка... / Затаился таракашка. / Рукава своей рубашки выше локтя подобрав, / Вова таракана поливает, / Но, сказать по правде, этот мальчик был неправ, - / Таракан детишек не кусает. / Он зовет сестренку Нинку, / Чтоб топить букашку, но / Нинка хвать ее за спинку - / Да и бросила в окно. / И теперь таракан / На свободе, / Влез в дремучий бурьян, / Там и ходит! / Ну а храбрый мальчик Вова / Кинул в Нину башмаком / И задал такого рёва, / Что проснулся целый дом. / Папа с мамой встали. Вова плакал на полу. / Разобрались, приняли решенье: / Вову в наказание поставили в углу, / Ну, а Нине - дали два печенья. / И теперь, вставая рано / (Это всем разрешено), / Вова, встретив таракана, / Не откроет больше крана, / А снесет его в окно. / И за это папа с мамой / Поведут его в кино! |
| Дунька / То бишь, о чем? - о невесте я: / Стерва и малость скупа, / Очень красивая бестия, / С ямкой в районе пупка. / Вдоль-поперек, по окружности / Лучше ее не шукай. / Женщина видной наружности - / Первая баба на край! / Кто норовил в обладатели, / Будь он нечесан и груб!.. / Ох! Рыли землю старатели, / Чтобы наполнить ей пуп. / Малость успел насладиться - и / Место отдай, не скули! / Святы и вечны традиции / Этого пупа земли. / ...Дунька лежала убитая / Прямо в избе топором... / Золото! Где ты, добытое / Дунькиным честным пупом?! |
| В порт не заходят пароходы... / В порт не заходят пароходы, / Во льду вся гавань, как в стекле. / По всей планете нет погоды - / Похолодало на Земле. / Выпал снег на экваторе, / Голым неграм беда! / В жилах, как в радиаторе, / Стынет кровь, - не вода. / В Стамбуле яростно ругался / Ровесник Ноя, сам не свой, - / Не вспомнил он, как ни старался, / Такого холода весной. / А на юге Италии - / Вьюжно, как никогда, / И закованы талии / В кандалы изо льда. / Кричат на паперти кликуши: / Мол, поделом и холод вам, / Обледенели ваши души, / Все перемерзнете к чертям! / На душе моей муторно, / Как от барских щедрот: / Где-то там перепутано, / Что-то наоборот. |
| В Африке, в районе Сенегала... / В Африке, в районе Сенегала, / Европейцам - форменный бардак: / Женщины хоть носят покрывала, / А мужчины ходят просто так. / . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . / . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . / Сами независимость хотели, / А теперь - пеняйте на себя! |
| Говорят, лезу прямо под нож... / Говорят, лезу прямо под нож. / Подопрет - и пойдёшь! / Что ты в тине сидишь карасём? / Не хочется - и всё! |
| Ответ несложен... / Ответ несложен: / Клинок из ножен! / На шпагах - милости прошу, / мы это можем. / И эта злюка / Любила Глюка / А также Шумана - ведь вот / какая штука. / Ваша маркиза де Фош - / просто, пардон, потаскуха! |
| По переулкам... / По переулкам, по переулкам, / По переулкам гуляют фраера. / По закоулкам, по закоулкам, / По закоулкам, разрушенным вчера. / Не понимают, не понимают, / Не понимают гулящих дураков. / ......................... / ......................... / Хватит гулять спокойно, / Братья, средь нас покойник! / Надо смеяться над собой. / ......................... / Когда гуляешь один, / Когда навстречу - блондин, / Когда не хочется смеяться и любить, / Тогда - ужасно легко, / Тогда на сердце темно, / И люди очень мешают побродить. |
| Как тут быть... / Как тут быть - никого не спросить. / Ну, решили присесть, закусить, / Червячка заморить, табачка покурить, / Побурить, поострить, подурить. / Разногласья сразу в группе, / Хоть и водка на столе: / Кто - кричит, кто - ездит в ступе, / Кто - летает на метле... |
| Не бывает кораблей... / Не бывает кораблей / без названия, / Не бывает и людей / без призвания, / Каждый призван что-то делать, / что-то совершить, / И на всем на свете белом / надо как-то быть. |
| Легкая атлетика / Боксы и хоккеи мне - на какого чёрта! / В перспективе - челюсти или костыли. / А легкая атлетика - королева спорта, / От нее рождаются только короли. / К слову, о пророчестве: / обещают прелести, / Только нет их, почестей, - / есть вставные челюсти. / Мне не страшен серый волк и противник грубый - / Я теперь на тренерской в клубе «Пищевик». / Не теряю в весе я, но теряю зубы / И вставною челюстью лихо ем шашлык. / К слову, о пророчестве: / обещают прелести, / Только нет их, почестей, - / есть вставные челюсти. / Да о чем - ответьте-ка! - разгорелся спор-то? / Все равно ведь в сумме-то - всё одни нули. / Легкая атлетика - королева спорта, / Но у ней рождаются не только короли. / К слову, о пророчестве: / обещают прелести, / Только нет их, почестей, - / есть вставные челюсти. |
| Я ей Виктора простил... / Я ей Виктора простил / И кривого Славку, / Об одном ее просил: / «Отпусти удавку!» |
| Как заарканенный... / Как заарканенный - / Рядом приставленный, / Трижды пораненный, / Дважды представленный. |
| У кого на душе... / У кого на душе / только тихая грусть / Из папье-маше - / это легкий груз. / Знаете, / Может быть, правы те, / Кто усмехается, кто недоверчиво так усмехается: / Свадьбами / Дел не поправите, - / Что-то испортилось, что-то ушло, и шитье расползается. |
| За окном - только вьюга... / За окном - только вьюга, смотри, / Да пурга, да пурга... / Под столом - только три, только три / Сапога, сапога... / Только кажется, кажется, кажется мне, / Что пропустит вперед весна, / Что по нашей стране, что по нашей стране / Пелена спадет, пелена. |
| Не будь такой послушный... / Не будь такой послушный и воспитанный я, - / Клянусь, я б просто стал ей кавалером: / Была розовощекая, упитанная, / Такая симпатичная холера! / Кто с холерой не в ладах - / Тот и чахнет на глазах, / А кто с холерою в ладах - / Не испытывает страх. / Люди ходят на руках, / Позабыли о делах, / Но жена - всегда в бегах, / Как холера в сапогах. |
| Эврика! Ура!.. / Эврика! Ура! Известно точно / То, что мы - потомки марсиан. / Правда, это Дарвину пощёчина: / Он большой сторонник обезьян. / По теории его выходило, / Что прямой наш потомок - горилла! / В школе по программам обязательным / Я схватил за Дарвина пять «пар», / Хохотал в лицо преподавателям, / И ходить стеснялся в зоопарк. / В толстой клетке там без ласки и мыла / Жил прямой наш потомок - горилла. / Право, люди все - обыкновенные, / Но меня преследовал дурман: / У своих знакомых непременно я / Находил черты от обезьян. / И в затылок, и в фас выходило, / Что прямой наш потомок - горилла! / Мне соседка Марья Исааковна, / У которой с дворником роман, / Говорила: «Все мы одинаковы! / Все произошли от обезьян». / И приятно ей, и радостно было, / Что у всех у нас потомок - горилла! / Мстила мне за что-то эта склочница: / Выключала свет, ломала кран... / Ради бога, пусть, коль ей так хочется, / Думает, что все - от обезьян. / Правда! Взглянешь на нее - выходило, / Что прямой наш потомок - горилла! |
| И дошел же татарчонок... / И дошел же татарчонок, / Что лежать ему в гробу, - / Пригласил аж семь учёных / С семью пядями во лбу. |
| Я твердо на земле стою... / Я твердо на земле стою, / Кой-что меня причалит, / И руку чувствую твою, / Когда меня качает. |
| Прошу прощения заране... / Прошу прощения заране, / Что всё, рассказанное мной, / Случилось не на поле брани, / А вовсе даже просто - в бане, / При переходе из парной. / Неясно, глухо в гулкой бане / Прошла молва - и в той молве / Звучала фраза ярче брани, / Что фигу я держу в кармане / И даже две, и даже две. / ...От нетерпенья подвывая, / Сжимая веники в руках, / Чиста, отмыта, как из рая, / Ко мне толпа валила злая / На всех парах, на всех парах. / ...О вы, солидные мужчины, / Тазами бить запрещено! / Но обнаженностью едины / Вельможи и простолюдины - / Все заодно, все заодно. / Тазами груди прикрывая, - / На, мол, попробуй, намочи! - / Ну впрямь архангелы из рая, / И веники в руках сжимая, / Держали грозно, как мечи! / Рванулся к выходу - он слева, - / Но ветеран НКВД / (Эх, был бы рядом друг мой Сева!) / Встал за спиной моей. От гнева / Дрожали капли в бороде. / С тех пор, обычно по субботам, / Я долго мокну под дождём / (Хожу я в баню черным ходом): / Пускай домоется, чего там - / Мы подождем, мы подождём! |
| Я хочу в герцога... / Я хочу в герцога или в принцы, / А кругом - нищета! / Пусть каприз это, пусть это принцип, / Только это - мечта. |
| Честь шахматной короны-III / (Черновые варианты) / Деятели спорта и культуры, / Разрешите новшество внедрить: / Поменять фигуры на шампуры, / Чтоб не сразу сильно перепить! / В тупике пока что только шашки - / В шахматах есть новые пути: / Первым делом можно без затяжки / Заменить все пешки на рюмашки, / Габариты - грамм по тридцати. / * * * / Я авангардист по самой сути: / Наступать и только наступать! / Мне плевать на глупый ход в дебюте, / На потерю качества - плевать! / Вспышки, микрофон - и все им мало! / Растерялся я лишь на момент... / Пресса после правильно писала: / «Это было бурное начало!» / Первой жертвой стал корреспондент. / И, разбив всю оптику задире, / Я сказал: «Ну, с богом!» - и партнёр / Сделал ход с e2 на e4, / Точно как с Таймановым... Хитёр! |
| Сколько я видел на свете их... / Сколько я, сколько я видел на свете их - / Странных людей, равнодушных, слепых! / Скользко - и... скользко - и падали третьи, / Не замечая, не зная двоих. / Холодно, холодно, холодно нам / В небе вдвоем под полой... |
| Всю туманную серую краску... / Всю туманную серую краску / Как волшебник швырни в решето. / Расскажи мне красивую сказку / Ни про что! / Ты сожми мне покрепче запястье / И веди через все этажи. / Два бокала минутного счастья / Закажи. / Правда, эти напитки нестойки... |
| Жил-был человек... / Жил-был человек, который очень много видел / И бывал бог знает где и с кем, / Всё умел, всё знал, и даже мухи не обидел, / Даже женщин, хоть имел гарем. |
| Без ярких гирлянд... / Без ярких гирлянд и без лавров / Стоите под серым навесом, / Похожие на динозавров / Размером и весом. |
| Усталы по-вечернему с утра... / Усталы по-вечернему с утра, / И тяжело от легкого похмелья. / Ну что, ребята, худо без добра, / Ну что, ребята, трудно от безделья. |
| Что сидишь ты сиднем... / Что сидишь ты сиднем, / Да еще в исподнем? / Ну-ка, братка, выйдем / В хмеле прошлогоднем! / Кабы нам в двустволку / Пули ли, пыжи ли, - / Мы б с тобой по волку / Насмерть положили. |
| Шматок у вечности урвать... / Шматок у вечности урвать, / Чтоб наслаждаться и страдать, / Чтобы не слышать и неметь, / Чтобы вбирать и отдавать, / Чтобы иметь и не иметь, / Чтоб помнить или забывать. |
| Не дыми, голова трещит!.. / «Не дыми, голова трещит!» / «Потерпи, докурю!..» / «Что же это такое, товарищи!..» / «Я кому говорю!..» |
| Говорили игроки... / Говорили игроки, / В деле доки-знатоки, / Профессионалы, / Дескать, что с такой игры - / Рупь со штоса, два с буры - / Просто очень мало. / Не по дням вы сохнете, / Даром, что просвечены. / Вот вам крест - подохнете / От цирроза печени. / Лица ваши высечены / Второпях, нахрапом, / Вас кропали тысячами - / Всех единым крапом. / Говорили чудаки, / Злые-злые языки - / Профессионалы, / Будто больше мне не спеть, / Не взлететь, не преуспеть - / Пели подпевали. / Я ответил прямо в лоб - / Господи, прости! - / Что игра мне - только чтоб / Душу отвести. / Говорили игроки, - / В деле доки, знатоки, / Профессионалы: / Дескать, что с такой игры - / И со штоса, и с буры - / Проигрыш немалый. / Подпевалы из угла / Заявляли нагло, / Что разденут догола / И обреют наголо, / Что я в покере - не ах, / Что блефую дёшево, / Не имея на руках / Ничего хорошего. / Два пройдохи - плут и жох - / И проныра, их дружок, - / Перестраховались. / Не оставят ни копья, - / От других, таких как я, / Перья оставались. / Банчик - красная икра, / И мечу я весело. / В этот раз моя игра / Вашу перевесила! / Я - ва-банк, и банк сорвал, / ......................... / И в углу у подпевал / ......................... / Мне маститые юнцы, / Тоже, в общем, молодцы / Передали слухи: / Дескать, слушайся старух, / Этих самых старых шлюх, / Шлюхи - всё же шлюхи. / Сядем хоть во фрап мы - / Все давно засвечены, / Карты у них краплены, / Души тоже мечены, / Голоса поставлены, / Груди все навыкате, / Водкою протравлены... / Ну, да вы - привыкнете! |
| Я груз растряс... / Я груз растряс и растерял / По мелким сёлам, / И подустал и легким стал, / А был тяжёлым. / И только лишь, когда грозил / При крайнем риске - / Тогда я с визгом тормозил, / Сжигая диски. / И я бежал, закрыв глаза, / И рвал подмётки, / И не давил на тормоза, - / Берёг колодки. / И даже если вез металл, / Да до отвала, / Я гвозди шинами хватал, - / Всё было мало. |
| Мне, может, крикнуть хочется... / Мне, может, крикнуть хочется, как встарь: / «Привет тебе, надёжа-государь!» / Да некому руки поцеловать. / Я не кричу, я думаю: не ври! / Уже перевелись государи, / Да не на что, не на что уповать. |
| Для пьесы «Ошибка молодости» / То светлеет на душе, а то туманится, / То безоблачно вокруг, то - снегопад. / Ну а время - то бежит, то тянется, / Не вскачь, не медленно, а невпопад. / Моя граница - занавес кулисы. / Не угадать, не угадать. / Жду исполнения желаний - не обмана. / Как трудно ждать, как трудно ждать. |
| Детская поэма-II / Прочитайте снова / про Витьку Кораблёва / и друга закадычного - / Ваню Дыховичного. / У кого одни колы / Двойки догоняют, / Для того каникулы / Мало что меняют. / Погулять нельзя пойти, / На каток - тем паче, - / Можно только взаперти / Чахнуть над задачей. / И обидно и завидно, / Ведь в окно прекрасно видно, / Как ватага детворы / Кувыркается с горы. / Бац! - в окно летит снежок - / И затворник знает: / Там, внизу, его дружок / Знаком вызывает. / Но навряд ли убежит: / Он - в трусах и в тапках, / Да к тому же - сторожит / Бдительная бабка. / И несчастный неудачник / Утыкается в задачник: / Там в бассейны А и Б / Что-то льется по трубе, / А потом ему во сне / Снятся водовозы, / Что в бассейны А и Б / Наливают слёзы. / ...Ну а кто был с головой, / У кого всё ясно, - / Тот каникулы зимой / Проведет прекрасно. / Вот и Ваня Дыховичный / Кончил четверть не отлично, / Не как первый ученик, / Но - без двоек был дневник. / Да и Витька, друг его, / Хоть бывал он болен, / Кончил четверть ничего, - / Даже дед доволен. / И имели мальчуганы / Интереснейшие планы: / Сделать к сроку... Или нет, - / Это всё пока секрет. / Был сарай в углу двора, / Только - вот в чем горе - / Старый дедовский сарай / Вечно на запоре. / Раньше дед в нем проводил / Просто дни и ночи / И, бывало, приходил / Чем-то озабочен. / Не курил и не обедал, / Почему - никто не ведал, / Но, конечно, каждый знал: / Что-то он изобретал. / В своем деле дед - артист, / Знали Витька с Ваней: / Он большой специалист / По окраске тканей. / Правда, деда, говорят, / Кто-то там обидел, / А почти пять лет назад / Витька в щелку видел: / Как колдун из детской сказки / Над ведром пахучей краски / Наклонился его дед... / И она меняла цвет! / Но обижен дед, видать, / Не на шутку: сразу / Бросил всё - в сарай лет пять / Не ходил ни разу. / Витька спрашивал пять лет, / Где ключи к сараю, / Но превредный Витькин дед / Отвечал: «Не знаю». / Только в первый день каникул / Дед ключи отдал - и крикнул: / «Краску тронете мою - / Я вас, дьяволы, прибью!» / Это был счастливый день - / День занятий вольных: / Ни звонков, ни перемен, / Никаких контрольных! / Ключ к загадке! Вот сейчас / Распадутся своды... / Это был великий час / В первый день свободы! / Час великих начинаний! - / Лучший час для Витьки с Ваней. / Стерли дедовский запрет / «Посторонним входа нет». / И вошли... Вот это да! / Инструментов сколько! / Рельсы, трубки, провода, - / Просто клад, и только! / Вон привязан за ремень / Старый мотоцикл... / В общем - что там! - славный день - / Первый день каникул! |
| Грицюку / Мне - не-стрелю и акыну - / Многим в пику, в назиданье, / Подарили вы картину / Без числа и без названья. / Что на ней? Христос ли, бес ли? / Или мысли из-под спуду? / Но она достойна песни. / Я надеюсь, песни будут. |
| Кацаю / Нет! Не затем, что ощущаю лень я, / А просто потому - кишка тонка, / Так и не смог придумать поздравленья / Дороже лауреатского значка. |
| Эх! Поедем мы с Васей в Италию / У меня и румянец красный, / Да и кашляю я до слёз. / Мы поедем в Италию с Васей, / Я там вылечу туберкулёз. / Мы с ним будем упорно «работать» / В магазине у тети моей, / Чтобы тыщ пятьдесят заработать / И в Италию ехать скорей. / Мы с собою возьмем поллитровку, / Жигулевского пива возьмём, / Две селедки, четыре морковки, / И прощальную песню споём. / Отдохнем мы там с Васей на славу / И приедем обратно домой, / И любимые наши мамы / Долго будут качать головой. |
| Хмельницкому / Сколько вырвано жал, / Сколько порвано жил! / Свет московский язвил, но терпел. / Год по году бежал, / Жаль, что тесть не дожил - / Он бы спел, обязательно спел: / «Внученьки, внученьки, / Машенькина масть! / Во хороши рученьки / Дай вам бог попасть!» |
| Фриду и Дунскому / У вас всё вместе - и долги и мненье, / Раздельно разве только саквояж. / Так вот, сегодня чей же день рожденья? / Не знаю точно - вероятно, Ваш. / Однажды, глядя в щель из-за кулис, / Один актёр другому на премьере / Внушал: «Валерий - тот, который лыс, / А Юлий - тот, который не Валерий». / Они актёры, вот и не смекнули, / Зато любой редактор подтвердит, / Что Дунский - это то же, что и Фрид. / Ну а Валерий - то же, что и Юлий. / Долой дебаты об антагонизме! - / Едины ваши чувства и умы, / Вы крепко прижились в социализме, / Ведь вместо «я» вы говорите «мы». / Две пятилетки северных широт, / Где не вводились в практику зачёты, - / Не день за три, не пятилетка в год, / А десять лет физической работы. / Опроверженьем Ветхого завета / Един в двух лицах ваш совместный бог. / И ваш дуэт понятен, как лубок, / И хорошо от этого дуэта. / И если жизнь и вправду только школа, / То прожили вы лишь второй семестр, / Пусть дольше ваш дуэт звучит как соло / Под наш негромкий дружеский оркестр! / Вот только каждый выбрать норовит / Под видом хобби разные карьеры: / «О tempora!» - в актеры вышел Фрид! / А Дунский вышел в коллекционеры! / Я вас люблю - не лгу ни на иоту. / Ваш искренне - таким и остаюсь - / Высоцкий, вечный кандидат в Союз, / С надеждой на совместную работу. / ...За орфографию не отвечаю - / В латыни не силён, / Но - поздравляю, поздравляю! / А за ошибку - mille pardons. |
| В наше время (вариант) / Мы не всегда чем старше, тем мудрее: / Смотря как жил и как теперь живёшь... / Мы часто говорим: «Вот в наше время...», / Когда ругаем нашу молодёжь. / В наше время все было не так - / По другим мы дорогам ходили. / В наше время все было не так - / Мы другие слова говорили... / В наше время все было не так. / Да, молодость, конечно, не безгрешна. / И нам частенько говорили так, / А мы прошли сквозь смерть и ад кромешный / И принесли знамена на Рейхстаг. / В наше время все было не так - / Мы по тем же дорогам ходили. / В наше время все было не так - / Хоть мы те же слова говорили. / В наше время все было не так. / Я говорю, я думаю, я знаю, / Что молодость, беспечная сейчас, / Конечно, будет на переднем крае / В жестокий час, в другой жестокий час. / В наше время бывало и так - / Мы по тем же дорогам ходили. / В наше время бывало и так - / Мы и те же слова говорили... / В наше время бывало и так! / За наше время нам не нужно нимбов, / И памятников, и красивых слов. / Отцы и дети пусть враждуют в книгах, / А наши дети - чтят своих отцов. / В наше время - держать только так! / По одной мы дороге ступаем. / В наше время - держать только так! / Об одном мы и том же мечтаем: / В наше время - держать только так! |
| Яловичу на 25-летие / Когда он, друзья, по асфальту идёт, / Никто на него не кивает! / Но мхатовский сторож поклон ему бьёт, / Уж он-то Яловича знает. / Народ же недоумевает, / И каждый гадает: / «А ктой-то шагает?» / Но годы пройдут - по асфальту пойдёт, / Верней, на машине покатит... / И шляпы снимать будет вслед весь народ: / «Поехал Ялович Геннадий, / Который недавно в Канаде / гремел на эстраде». / * * * / Многим в студии МХАТа диплом выдавали, / А потом - не давали в театрах ролей, / И все эти таланты постепенно увяли, / Как увяли каштаны Версальских аллей. / Эта участь ждёт многих, но вам нет угрозы. / Почему? Отвечаю на этот вопрос: / У вас нет столько знаний, сколько есть у Спинозы, / Но зато есть талант, обаяние, нос. / Наш первый тост: здоровье сына! / И мужа твоего, Марина! / * * * / Когда б был здесь и пил и ел, / То б мог сказать без промедленья: / Я получил то, что хотел, - / Я помню чудное мгновенье! / * * * / Тучки небесные, вечные странники, / Не уводите изнанника горького! / А приводите скорее изгнанника / В эту квартиру на улице Горького. / * * * / Кружится испанская пластинка, / Только б - докрутилася скорей. / Генка и жена его Маринка / Пригласили нас на юбилей. / * * * / Ананасы в шампанском, и коньяки в шампанском, / И чудесная влага в хрустале и в стекле. / Я - в костюмчике чешском, в настроенье испанском, / И гляжу с вожделеньем на вино на столе. / * * * / Я б волком не грыз, а сажал бы на сутки / Того, кто сказал: «Юбилей - предрассудки!» / И говорю: вам до ста расти, / Как я уж писал, - без старости. / * * * / Я не Гомер, не Авиценна, / А я совсем простой поэт. / Пускай живет Ялович Гена, / Пока ему не надоест. |
| Дику Финну / Ты, Дик, - не дик, ты, Финн, - не финн: / Ты - гордый сын славян-поляков. / Высоцкий счастлив, как кретин, / Тебе посланье накалякав. |
| Если - всё... / Если - всё, и спасенье - в ноже, / И хирург - с колпаком, / Лучше, чтоб это было уже, / Чем сейчас и потом. |
| Славиной / Ты роли выпекала, как из теста: / Жена и мать, невеста и вдова... / И реки напечатанного текста / В отчаянные вылились слова! / Ах, Славина! Заслуженная Зина! / Кто этот искуситель, этот змей, / Храбрец, хитрец, таинственный мужчина? / Каких земель? Каких таких кровей? / Жена и мать, вдова, невеста - роли!.. / Всё - дамы, пик, червей, бубей и треф. / Играй их в жизни всё равно по школе, / Правдиво, точно, - так, как учит шеф. |
| На выставке Плотникова / Приехал я на выставку извне. / С неё уже другие сняли пенки. / Да не забудут те, что на стене, / Тех, что у стенки! |
| Запись в книге киевского завода / Сегодня выступал. Один! / Нет, не один - вдвоём с гитарой! / Виват, «Завод шампанских вин», / Я ваш навек - поклонник старый! |
| Знакомым в Гаграх / Г.Х.Чепия / Такое творится! / Вы перегружены / тоской, видать. / Тут до жемчужины / рукой подать - / До озера Рица. |
| Знаю, когда по улицам... / Знаю, / Когда по улицам, по улицам гуляю, / Когда по лицам ничего не понимаю. / Били, / И ничего и никогда не говорили, / А только руки в боки нехотя ходили. |
| И в Дубне, и на Таганке... / И в Дубне, и на Таганке что-то ставят, что-то строят: / Сходство явно, но различие кошмарно. / Элементы открывают, и никто их не закроет, / А спектакль закрыть - весьма элементарно. / Всё в Дубне и на Таганке идентично, адекватно, / Даже общие банкеты, то есть пьянки. / Если б премиями, званьями делились вы с театром - / Нас бы звали филиалом на Таганке, / Если б премиями, званьями делились мы бы с вами - / Вас бы звали филиалом на Дубнянке. / Пусть другие землю роют, / знаем мы, что здесь откроют / Сто четырнадцать тяжёлых элементов, / И раз Флёров - академик, / значит, будет больше денег / На обмытие его экспериментов. / И раз Флёров - академик, / значит, будет больше денег, / И мы будем ездить к вам как можно чаще! |
| Из письма Кохановскому / И приехал в Анадырь / Кохановский-богатырь. / Повезло Анадырю - / Я, бля, точно говорю. |
| К сотому спектаклю «Добрый человек из Сезуана» / Зритель у кассы придавленный стонет, / Залы банкетные ждут в ресторанах: / Сегодня в сотый раз в сезоне / «Добрый человек из Сезуана». / З.Славиной / У тебя в «Сезуане», Зина, / Текста - добрая половина. / Ты думаешь: «Ей-богу, нету сил, / Меня бы кто хотя бы заменил!» / Б.Хмельницкому, А.Васильеву / Слушайте, поклонников обилье, / Правду от начала до конца: / Знайте, что Хмельницкий и Васильев - / Два самостоятельных лица. / Л.Комаровской / Сто раз выходишь на подмостки / В костюме мальчика-подростка. / Тебе пока замены нет, / Так не старей еще сто лет. / Б.Голдаеву / Факт этот очень знаменателен: / Он полицейский хоть куда. / К тому ж он выбран председателем / Товарищеского суда. / А.Колокольникову, В.Смехову / Вот умора, вот потеха: / И комсорг наш, и парторг - / Колокольников и Смехов - / Боги, - кто б подумать мог! / Л.Возиян / Очень подлинный портрет / Милы Возияны! / Можно дать тебе сто лет / В сотом «Сезуане»! / Е.Корниловой / Если будешь много плакать / И за всё переживать - / После сотого спектакля / Будет нечего рожать. / Ты в обносках, волос - паклей, / На сносях ты, хнычешь, спишь... / Но на сотом на спектакле, / Может, всё-таки родишь? / В.Погорельцеву / Не открою Америки, / Но скажу я от сердца вам: / Очень жалко Валерика / Погорельцева! / А.Эйбоженко / Плохой конец заранее отброшен - / В конце выходит Эйбоженко Лёша! / И.Кузнецовой / Так держи и так дыши, / Кузнецова наша Шин! / И.Ульяновой / Наша неизменная блондиночка! / Может, роли и не очень те! / Но обе проститутки ваши, Инночка, / На большой моральной высоте! / А.Петрову / Для него все лавры - тьфу! / Он и так блистателен. / Нынче, в сотый раз, Шу-Фу / Очень обаятелен. / * * * / Так играйте же, в добрый час, / В сотый раз - словно в первый раз. / Пусть со сцены не сходит век / Из Сезуана добрый человек. |
| Фролову на 50-летие / Не пессимист Вы и не циник, / И Вы - наш друг! А что нам надо? / Желаем Вам ещё полтинник - / Без перемен... в делах и взглядах. |
| Симонову на 50-летие / Прожить полвека - это не пустяк, / Сейчас полвека - это тоже веха! / Подчас полвека ставится спектакль, / И пробивать приходится полвека. / Стараясь не ударить в грязь лицом, / Мы Ваших добрых дел не забываем, / Ведь мы считаем крёстным Вас отцом, / А также крёстной матерью считаем. / Таганский зритель раньше жил во тьме, / Но... в нашей жизни всякое бывает: / Таганку раньше знали по тюрьме, / Теперь Таганку по театру знают. / Ждем Ваших пьес - ведь Вы же крёстный наш, / А крестники без пьес хиреют рано. / Вы помните - во многом это Ваш / Наш «Добрый человек из Сезуана». / Так пусть же Вас не мучает мигрень, / Уж лучше мы за Вас переболеем / И со штрафной Таганки в этот день / Вас поздравляем с Вашим юбилеем. / И кто бы что бы где ни говорил, / Еще через полвека буду петь я, / Что Симонов здоров и полон сил, / Так, значит, не «finita la commedia»! |
| К 50-летию Театра им.Вахтангова / Шагают актеры в ряд, / Дышат свободно. / Каждый второй - лауреат / Или народный. / Нас тоже манила слава, / Мы в школе учились тогда, / Но, как нам сказал Захава, / Лишь лучших берут сюда! / Для лучших - и мясо из супа, / Для лучших - ролей мешок, / Из лучших составлена труппа, / Значит - всё хорошо! / Попав в этот сладостный плен, / Бегут из него всё реже. / Уходят из этих стен / Только в главрежи. / И вот начальство на бланке / Печатью скрепило побег: / Отныне пусть на Таганке / Добрый живёт человек! / Мы кое-что взять успели / И кое-кого увели. / И вы не осиротели, / А мы - так приобрели. / И... шагают театры в ряд, / Вместе, хоть разных рангов, / В этом во всём виноват / Только Вахтангов. / Другая у нас обитель, / Стезя, или там, стерня, / Но спросят вас - говорите / Как Ксидиас: «Он из меня». / Делитесь с нами наследством - / Мы хлам не заносим в храм! / Транжирьте, живя не по средствам, / Идёт расточительность вам! / С Таганки пришли на Арбат - / Дождь не помеха. / Празднует старший брат / Ровно полвека. |
| Любимову на 50-летие / Вставайте, вставайте, вставайте, / Работник с портфелем и без! / Очки на носы надевайте, / Премьера готовится здесь. / Вперёд! Пусть враг / Плюёт В кулак. / Театр наш уже состоялся... / Нам место! Ты, недруг, белей! / И как кое-кто ни старался, / А вот и у нас юбилей. / * * * / Этот вихрь, местком и все цеха, / Выходные, наш досуг, актив - / Прибирал Любимов всё к рукам / С помощью того же Дупака, / И теперь мы дружный коллектив. / Дышит время у имярека, / Дышит бурно уже полвека, / Время! Правильно! Так держать, / Чтоб так дальше ему дышать. / Юбилеи традиционны, / Но шагаем - не по стопам. / Все театры реакционны, / Если время не дышит там! / * * * / Я не знаю, зачем, кто виной этой драмы. / Тот, кто выдумал это, - наверное, слеп! / Чтоб под боком у чудной, спокойнейшей «Камы» / Создавать драматический этот вертеп! / Утомлённые зрители, молча кутаясь в шубы, / Жгут костры по ночам, бросив жён и детей, / Только просят билетика посиневшие губы, / Только шепчут таинственно: «Юбилей, юбилей...» / О ужасная очередь из тоскующих зрителей! / Тянут руки - и женщина что-то пишет впотьмах... / Мне всё это знакомо: я бывал в вытрезвителе - / Там рисуют похожее, только там - на ногах. / И никто не додумался, чтоб работники «Камы» / Оставалися на ночь - замерзавших спасать!... / ...Но теперь всем известно, кто виной этой драмы: / Это дело Любимова, а его - поздравлять! / * * * / На Таганке я раньше знал метро и тюрьму, / А теперь здесь - театр, кто дошёл, докумекал? / Проведите, проведите меня к нему - / Я хочу видеть этого человека! / Будто здесь миллион электрических вольт, / А фантазии свет исходил не отсюда ль? / Слава ему, пусть он не Мейерхольд - / Чернь его любит за буйство и удаль. / Где он, где? Неужель его нет? / Если нет, я не выживу, мамочка! / Это теплое мясо носил скелет / На общипку Борису Иванычу. / Я три года, три года по кинам блуждал, / Но в башку мою мысль засела: / Если он в дали дальние папу послал, / Значит, будет горячее дело. / Он три года, три года пробивался сквозь тьму, / Прижимая, как хлеб, композиции к векам... / Проведите, проведите меня к нему - / Я хочу поздравить этого человека. |
| К премьере спектакля / «Десять дней, которые потрясли мир» / Хотя до Малого и МХАТ-ра / Дойти и ближе, и скорей, / Но зритель рвется в наш театр / Сквозь строй штыков и патрулей. / Пройдя в метро сквозь тьму народа, / Желая отдохнуть душой, / Он непосредственно у входа / Услышит голос трезвый мой. / Несправедливы нам упрёки, / Что мы всё рушим напролом, - / Картиной «Тюрьмы и решётки» / Мы дань Таганке отдаём. / В фойе - большое оживленье: / Куплеты, песни... Зритель - наш! / Ну, а агентов Управленья / Патруль отправит в бельэтаж. / Спектакль принят, зритель пронят / И пантомимой, и стрельбой. / Теперь опять не будет брони / И пропусков, само собой. / И может быть, в минуты эти / За наш успех и верный ход / Нектара выпьют на банкете / Вахтангов, Брехт и Мейерхольд. / И мы - хоть нам не много платят - / От них ни в чём не отстаём: / Пусть на амброзию не хватит, / Но на нектар уж мы найдём. |
| Как хорошо ложиться одному... / Как хорошо ложиться одному / Часа так в два, в двенадцать по-московски, / И знать, что ты не должен никому, / Ни с кем и никого, как В.Высоцкий! |
| Клубу «ВАМИтяне» / Клубу «ВАМИтяне» / Десять лет! Ей-ей, / Побывал, как в бане, / В этот юбилей. |
| Шацкой - ко дню рождения / Конец спектакля. Можно напиваться! / И повод есть, и веская причина. / Конечно, тридцать, так сказать, - не двадцать, / Но и не сорок. Поздравляю, Нина! / Твой муж, пожалуй, не обидит мухи, / Твой сын... ещё не знаю, может, сможет. / Но я надеюсь - младший Золотухин / И славу, да и счастие умножит. / И да хранит Господь все ваши думки! / Вагон здоровья! Красоты хватает. / Хотелось потянуть тебя за ухо... / Вот всё. Тебя Высоцкий поздравляет. |
| Матери / Поздравить мы тебя решили / (Пусть с опозданием большим - / У нас с детьми заботы были): / Живи сто лет на радость им. |
| Клубу геологического факультета МГУ / Стих без гитары - а капелла, / И мысль без соли не остра! / Пишу о том, что накипело, / А накипело: «Всем добра!» |
| Скучаю, Ваня, я... / Скучаю, Ваня, я, / кругом Испания, / Они пьют горькую, лакают джин, / Без разумения / и опасения, - / Они же, Ванечка, все без «пружин». |
| Смех, веселье, радость... / Смех, веселье, радость - / У него всё было, / Но, как говорится, жадность / Фраера сгубила... / У него - и то, и сё, / А ему - всё мало! / Ну, так и накрылось всё, / Ничего не стало. |
| Капустник к 5-летию Театра на Таганке / В этот день мне так не повезло - / Я лежу в больнице, как назло, / В этот день все отдыхают, / Пятилетие справляют - / И спиртного никогда / В рот не брать торжественно решают. / В этот день не свалится никто, / Правда, Улановский выпьет сто, / Позабыв былые раны, / Сам Дупак нальёт стаканы / И расскажет, как всегда, / С юмором про творческие планы. / В этот день - будь счастлив, кто успел! / Ну, а я бы в этот день вам спел, / В этот день, забыв про тренья, / Нас поздравит Управленье, / Но «Живого» - никогда, / Враз и навсегда без обсужденья. / * * * / Идут «Десять дней...» пять лет подряд, / Есть надежда, пойдут и шестой. / Пригнали на «Мать» целый взвод солдат, / Вот только где «Живой»? / Но голос слышится: «Так-так-так, - / Не ясно только чей, - / Просмотрит каждый ваш спектакль / Комиссия врачей, ткачей и стукачей». / * * * / «Антимиры» пять лет подряд / Идут, когда все люди спят, / Но не летят в тартарары / Короткие «Антимиры» / И в сентябри, и в декабри! / Прекрасно средь ночной поры / Играются «Антимиры». / И коль артисты упадут - / На смену дети им придут, / Армейский корпус приведут. / Спектакль - час двадцать, только вот / Вдруг появился Мокинпотт... / Эй, Мокинпотт, куда ты прёшь? / No pasaran, едрёна вошь, / Едрёна вошь, едрёна вошь! / * * * / Вот пятый сезон позади - / Бис, браво, бис, браво, бис, браво! / Прекрасно, и вдруг - впереди / Канава, канава, канава. / Пять лет промокают зады, / На сцене то брызнет, то хлынет, / Но выйдет сухим из воды / Наш зам - сам возьмёт и починит, / Сам зам Улановский туды / Залезет, возьмёт и починит. / Бывает, что дым - без огня... / Всё фразы, всё фразы и фразы: / Уже пятый год раз в три дня - / Приказы, приказы, приказы. / * * * / Громкое «фе» / Выражаю я поэту - / Ведь банкету всё нету. / Я сегодня возьму и пойду в кафе. / Послушайте, если банкеты бывают, / Значит, это кому-нибудь нужно, / Значит, это необходимо, / Чтобы каждый вечер / Хоть у кого-нибудь / Был хоть один банкет. / * * * / Нынче в МУРе всё в порядке - / Вор сидит, дежурный ходит... / Только что это, ребятки, / На Таганке происходит? / На Таганке всё в порядке - / Без единой там накладки: / Пятилео Пятилей / Коллективно отмечают, / Но дежурный докладает: / «В зале вовсе не народ, / А как раз наоборот!» / Что вы, дети, что вы, дети! / Видно, были вы в буфете!.. / Что вы, дети, ладно, спите! / Протрезвитесь - повторите! / * * * / Сажусь - боюсь: / На гвоздь наткнусь. / Ложусь - боюсь, / Что заножусь, / Как долго я буду потом / С занозой кровавою биться, / И позой корявой тревожить / Зоркий главрежа глаз?! / Рамзес! Скорей / Поторопись / На юбилей, / Да отоспись! / Гляди, там выпьют целый штоф / Без нас, без русских мужиков! / Чего же ждём? / Скорей идём! / Хоть юбилей, хоть нам и пять, / Пойти бутыль с собою взять? / И хря - / втихаря, / И-их, / на троих, / Э-эх, / это грех! / У-уф, у-уф. / А завтра «Тартюф», / А мы не заняты! |
| Дельфины / Хоть нас в наш век ничем не удивить, / Но к этому мы были не готовы: / Дельфины научились говорить! / И первой фразой было: «Люди, что вы!» / Учёные схватились за главы, / Воскликнули: «А ну-ка, повторите!» / И снова то же: «Люди, что же вы!» / И дальше: «Люди, что же вы творите! / Вам скоро не пожать своих плодов. / Ну, мы найдём какое избавленье... / Но ведь у вас есть зуб на муравьёв, / И комары у вас на подозренье...» / Сам Лилли в воду спрятал все концы, / Но в прессе - крик про мрачные картины, / Что есть среди дельфинов мудрецы, / А есть среди дельфинов хунвейбины. / Вчера я выпил небольшой графин / И, видит бог, на миг свой пост покинул, / И вот один отъявленный дельфин / Вскричал: «Долой общение!» - и сгинул. / Когда ж другой дельфин догнал того / И убеждал отречься от крамолы - / Он ренегатом обозвал его / И в довершенье крикнул: «Бык комолый!» |
| К 8-летию Театра на Таганке / Кузькин Федя, сам не свой, / Дважды непропущенный, / Мне приснился - чуть живой, / Как в вино опущенный. / Сбрил усы, сошел на нет - / Есть с чего расстроиться!.. / Но... восемь бед - один ответ, / А Бог - он любит троицу. / Эх, раз, еще раз! / «Волги» с «Чайками» у нас! / Дорогих гостей мы встретим / Ещё много-много раз! / Удивлю сегодня вас / Вот какою штукою: / Прогрессивный Петер Вайс / Оказался сукою. / Этот Петер - мимо сада, / А в саду растут дубы... / Пусть его «Марата-Сада» / Ставят «Белые Столбы». / Не идет «Мокинпотт» - / Гинзбург впроголодь живёт, / Но кто знает - может, Петер / По-другому запоёт? / От столицы до границ / Мучают вопросами: / Как остались мы без «Лиц», / Как остались с носом мы?! / Через восемь лет прошли / Мы, поднаторевшие, / Наши лица сберегли, / Малость постаревшие... / Ну а мы - не горим, / Мы ещё поговорим! / Впрочем, жаль, что наши лица / Не увидит город Рим! / Печь с заслонкой - но, гляди, / С не совсем прикрытою. / И маячат впереди / «Мастер с Маргаритою». / Сквозь пургу маячит свет - / Мы дойдём к родимому, / Ведь всего-то восемь лет / Нашему Любимому! / Выпьем за здоровьице - / Можно нам теперича! - / Юрия Петровича / И Александр Сергеича! |
| Моя клятва / Опоясана трауром лент, / Погрузилась в молчанье Москва, / Глубока её скорбь о вожде, / Сердце болью сжимает тоска. / Я иду средь потока людей, / Горе сердце сковало моё, / Я иду, чтоб взглянуть поскорей / На вождя дорогого чело... / Жжёт глаза мои страшный огонь, / И не верю я чёрной беде, / Давит грудь несмолкаемый стон, / Плачет сердце о мудром вожде. / Разливается траурный марш, / Стонут скрипки и стонут сердца, / Я у гроба клянусь не забыть / Дорогого вождя и отца. / Я клянусь: буду в ногу идти / С дружной, крепкой и братской семьёй, / Буду светлое знамя нести, / Что вручил ты нам, Сталин родной. / В эти скорбно-тяжёлые дни / Поклянусь у могилы твоей / Не щадить молодых своих сил / Для великой Отчизны моей. / Имя Сталин в веках будет жить, / Будет реять оно над землёй, / Имя Сталин нам будет светить / Вечным солнцем и вечной звездой. |
| Чистый мед, как нектар из пыльцы... / Чистый мед, как нектар из пыльцы, / Пью и думаю, стоя у рынка: / Злую шутку сыграли жрецы / С золотыми индейцами инка. |
| Бортнику / Грустно! Едет на курорт никак... / Как же я без Вани Бортника! / Я бы Ваню оттенял. / Как же Ваня без меня?! |
| Чего роптать... / Чего роптать, коль всё у нас в порядке! / Успехи есть - сиди и не скули. / А с нашей мощной стартовой площадки / Уходят в небо тонны и рубли. / В дебатах, словопрениях и спорах / Решаем судьбы мира, а пока / Уйдут пододеяльники на порох, / И от ракет трясутся облака. |
| Живут и малые люди... / Живут и малые люди / По закону чисел больших: / Что выпадет - так и будет, / Как случай слепой решит. / Денег тебе не хватает? / Ты болен? До ручки дошёл? / Статистика твердо знает, / Что в среднем - всё хорошо! |
| Восход / Грустный день / ночной колпак надел, / Выкрасил закат, / задрожал и сгорел. / Ты усни, / пока весь мир в тени, / Ночь повремени - / придут другие дни. / Отдохни, / на восток взгляни - / Солнечные дни / там ждут. / Не скучай / о прошлом дне твоём, / Пусть твоя печаль / растворяется в нём. / Не беги / за догоревшим днём, / Все твои враги / пусть останутся в нём. / Где закат, / там трупы дней лежат - / Счастлив только тот, / кто идет на восход. / Отдохни, / на восток взгляни - / Солнечные дни / там ждут. / Ты не рад, / что умирают дни, / Круто поверни - / не воскреснут они. / Зазвонят / к утру колокола, / Вспыхнут купола, / и рассеется мгла, / Ночь умрёт, / и новый день взойдёт. / Счастлив только тот, / кто идет на восход. / Отдохни, / на восток взгляни - / Солнечные дни / там ждут. / Звездочёт / прекрасный день зажжёт. / Счастлив только тот, / кто глядит на восход. |
| Как на самом краю... / Как на самом краю нашей круглой земли, / А точнее сказать - на пригорке, / Частоколом кусочек земли обнесли, / Люди с делом пришли и с собой принесли / Всё для казни, для пыток, для порки. |
| Знать бы всё... / Знать бы всё до конца бы и сразу б / Про измену, тюрьму и рачок, / Но... друзей моих пробуют на зуб, / Но... цепляют меня на крючок. |
| Это смертельно почти... / Это смертельно почти, кроме шуток, - / Песни мои под запретом держать. / Можно прожить без еды сорок суток, / Семь - без воды, без меня - только пять. |
| Я не волнуюсь... / Я не волнуюсь и не грущу, / Я изнутри спокоен и снаружи. / Учтите: я привык к вещам похуже, / И завсегда я выход отыщу! |
| Словно голенький / Я стою в кругу, словно голенький, / Вспоминаю и мать, и отца; / Грустные гуляют параноики, / Чахлые сажают деревца... |
| Я раньше был большой любитель... / Я раньше был большой любитель выпить, / Я также был любитель закусить. / Тут вы меня вините, не вините, - / Но это так - чего греха таить! |
| Райские яблоки (вариант) / Я умру, говорят, - / мы когда-то всегда умираем. / Съезжу на дармовых, / если в спину сподобят ножом, - / Убиенных щадят, / отпевают и балуют раем... / Не скажу про живых, / а покойников мы бережём. / В грязь ударю лицом, / завалюсь покрасивее набок - / И ударит душа / на ворованных клячах в галоп! / Вот и дело с концом: / в райских кущах покушаю яблок, / Подойду, не спеша, - / вдруг апостол вернёт, остолоп? / ...Чур меня самого! / Наважденье, знакомое что-то: / Неродящий пустырь / и сплошное ничто - беспредел. / И среди ничего / возвышались литые ворота, / И этап-богатырь - / тысяч пять - на коленках сидел. / Как ржанёт коренник - / я смирил его даром овсовым, / Да репей из мочал / еле выдрал, и гриву заплёл. / Пётр-апостол, старик, / что-то долго возился с засовом - / И кряхтел и ворчал, / и не смог отворить - и ушёл. / Тот огромный этап / не издал ни единого стона, / Лишь на корточки вдруг / с онемевших колен пересел. / Вот следы пёсьих лап... / Да не рай это вовсе, а зона! / Всё вернулось на круг, / и распятый над кругом висел. / Мы с конями глядим: / вот уж истинно - зона всем зонам. / Хлебный дух из ворот - / это крепче, чем руки вязать! / Я пока невредим, / но и я нахлебался озоном, / Лепоты полон рот, / и ругательства трудно сказать. / Засучив рукава, / пролетели две тени в зелёном, / С криком: «В рельсу стучи!» - / пропорхнули на крыльях бичи. / Там малина, братва, - / нас встречают малиновым звоном! / Нет, звенели ключи... / Это к нам подбирали ключи. / Я подох на задах - / на руках на старушечьих дряблых, / Не к мадонне прижат / божий сын, а - в хоромах холоп. / В дивных райских садах - / просто прорва мороженых яблок, / Но сады сторожат / и стреляют без промаха в лоб. / Херувимы кружат, / ангел окает с вышки занятно. / Да не взыщет Христос - / рву плоды ледяные с дерев. / Как я выстрелу рад - / ускакал я на землю обратно, / Вот и яблок принёс, / их за пазухой телом согрев. / Я вторично умру - / если надо, мы вновь умираем. / Удалось, бог ты мой, - / я не сам, вы мне пулю в живот. / Так сложилось в миру - / всех застреленных балуют раем, / А оттуда - землёй, - / бережёного бог бережёт. / В грязь ударю лицом, / завалюсь после выстрела набок. / Кони хочут овсу, / но пора закусить удила. / Вдоль обрыва с кнутом / по-над пропастью пазуху яблок / Я тебе принесу, / потому - и из рая ждала. |
| Про Бабу-Ягу / Мимо баб я пройти не могу. / Вот вам сказка про Бабу-Ягу, - / Про ее ремесло, про ее помело, / Что было и чего не было. / Как прохожих варит в супе, / Большей частью молодых, / Как секретно ездит в ступе, / Ловко путая следы... |
| Если бегать в ногу с веком... / Если бегать в ногу с веком / И науки постигать, - / Стать возможно человеком, / А возможно и не стать! / Если кончишь жизнь клозетом, / Не успевши ничего, - / Можно делать гроб с глазетом, / Ну, а можно - без него. |
| Великие вехи все вышли... / Великие вехи все вышли. Волненье / Взяло всех вершителей, верных властям. / Велели вершители, взяв вдохновенье, / Вдохнуть вехи в вены военным властям. |
| Этюды / Закручена жизнь, как жгуты из джута, / Завинчена ржавою гайкой, / Пожаром сожженная жизнь - прожита, / Избита жестокой нагайкой. / В шуршанье шелков шелестела она, / Шикарным шалманом шумела, / Сменила шуршанье шелков тишина - / Покой в одеянии белом. / * * * / Жара жрала жрецов труда, / Жирафов жир в жаровнях жаря. / Ой-ой, кажись, я - не туда... / Ни ту, ни да, тара-ра-ра-ря. / Заржал под Ржевом рыжий конь. / За рожью, ржавчиной покрытый, / Рожал рожно, лез на рожон / Вбежавший в раж комбайн прижитый. |
| Слушай сказку, сынок / Слушай сказку, сынок, / вместо всех новостей: / про тревожный звонок / и нежданных гостей; / про побег на рывок / и тиски западни... / Слушай сказку, сынок, / да смотри не усни. / Коли ты - как твой батя, / и одна с ним статья, - / хоть мы с ней и не братья, / но ведь всё же - родня. / Эта сказка - старьё, / что старье бередить... / Ты уснешь под неё - / Я не стану будить. |
| Двадцать четыре часа... / Двадцать четыре часа - все сутки / Если кривишь душой, / Будет тебе неприятно и жутко / Перед самим собой. / В общем, нетрудно творить чудеса! / Люди, попробуйте сами, / Сделайте двадцать четыре часа / Приятными часами. / Я желаю, чтоб ваши двадцать четыре часа / Были именно чудесами! |
| Раннее / Голубой с синеватым оттенком / Папиросный взвивается дым, / Звуки музыки где-то за стенкой - / Всё казалось нам очень простым. / Пили много вина, улыбались, / Вспоминали мы о мелочах, - / Лишь о главном не упоминалось, / Лишь о главном хотели молчать. / Да, об этом ты не говорила - / Разговор наш натянутым был, - / Ты могла, у тебя выходило. / Делал вид я, что тоже забыл. / Мы хотели создать себе счастье - / Нам казалось, что это легко, / Что минуют невзгоды, напасти, / И уйдут навсегда далеко. / Пройти вместе всей жизни дорогу / Мы хотели, но поняли вновь, / Что для счастия нужно нам много: / Не совместная жизнь, а любовь. |
| Люди мельчают... / Г.Яловичу / Люди мельчают и дни уменьшаются, / Трудно влюбиться холодной зимой. / А те, что талантом, умом выделяются, / Занялись детской бирюлькой - «балдой». / Всё в нашей жизни течет, изменяется, - / От диалектики не убежишь. / Нам изменяют, и мы не стараемся / Верность блюсти и по-божески жить. / Мысли свои проверяем мы наново, / Сил не изъезженных, мыслей - полно. / Пусть зажимают Массальский с Тархановым, / В жизни стезю мы найдем всё равно. |
| Щербиновской и Богоявленскому / Я волком бы выгрыз все свадьбы и тризны, / Но эту приветствую. И ратую, / Чтоб было сегодня без алкоголизма / И чтоб уважали партию! / * * * / Не фарисей, не алкоголик, / Вы для меня теперь - как мать. / Сто лет вам жить! Чего же боле... / Что я могу еще сказать! |
| Смирнову / Ушел артист. И тут же снова / Пал перст судьбы на Ю.Смирнова. / Он - ферзь у наших ходоков, / Он - слон с ладьею! Он - таков! |
| Колокольникову / Отец двойняшек. Ох! Силён! / Шесть-семь ролей играет он: / Солдат, калек - / И все не врут. / Рот Фронт, Олег! / Арнольд, салют! |
| Соболеву / Палитра красок, приемов лента / У Севы: от солдат до президента. / Ты, Всеволод, един во многих лицах. / А Ваша притча стала - во языцех. |
| Петрову / Всегда подтянут и не пьян! / А точен как! - Все это знают!.. / Он, говорят, большой гурман, / А в Гондурасе голодают. |
| Моим реаниматорам / Послав бутылку к праотцам / И дальше - к альма-матерам, / Стерильного, как скальпель сам, - / Дарю себя моим друзьям, - / Моим реаниматорам. |
| Песня Бастинды / Удалось добиться мне, / Что теперь в моей стране / Ни воды не существует, ни травы. / Я душой не покривлю, / Если снова повторю: / Слишком хорошо живете вы. |
| Мне не надо посул... / Мне не надо посул, обещаний не надо, / Не рядите меня в соболя, в шеншеля. / Я хочу посмотреть, кто из вас будет рядом, / Когда впереди замаячит петля. / А когда вкруг меня разноцветные стяги - / Я вас видел не раз. Опочить бы, взглянув, / Когда вас поведут по проходу к присяге, / Ну, и кто из вас ложную даст, не моргнув. / Мне глядели все вместе в глаза и на водку, / Но, невидимый, я посмотреть бы хотел, / Кто из вас на могиле исполнит чечётку / На последнем собранье скелетов и тел. |
| Не зря театру... / Не зря театру в юбилей / Поэты дарят кобелей - / Театру, трудная судьба чья / Была воистину собачья. / Поэт ушел, щенка отдав, / И он стихами нас восславит. / А повзрослевший волкодав / Врагов театра передавит. |
| Дуэт кассира и казначея (I вариант) / - Мы не тратим из казны / Ни копейки просто! / Это с нашей стороны / Чистое геройство. / - Ежедневно, так сказать, / Совершаем подвиг, / А могли бы - хвать-похвать / По копейке - по две. / - Но подвиг не принёс / Награды или мзды - / Нам платят с гулькин нос / За праведны труды. / - Ах, как бы нам помог / Грабёж или налёт! / Глядишь, да под шумок / И нам перепадёт! |
| О «системе» Станиславского / Среди планет, среди комет / Улетаем на крыльях фантазии / К другим векам, материкам, / К межпланетным Европам и Азиям. / Ведь скоро будут корабли / Бороздить океаны те вечные, / Чтобы «системой» мы могли / Межпланетных людей обеспечивать. / Коль будет жизнь среди миров - / Без актеров она не получится. / Актеры все, из всех веков, / У «системы» искусству научатся. / Всё можем мы предугадать, / Что задумано, это всё сбудется! / Пройдут года, но никогда / Станиславского труд не забудется! |
| О выглаженных брюках / Матери / Ты вынесла адовы муки! / Шептала проклятья судьбе. / За то, что поглажены брюки, / Большое спасибо тебе. / * * * / Давно я красивый товар ищу! / Насмешки с любой стороны, / Но завтра совру товарищу: / Скажу, что купил штаны. / * * * / Тебе сказал недавно: коли / Есть брюки - надо их стирать! / Уже?! Мерси, чего же боле, / Что я еще могу сказать. / * * * / Приятно спать и видеть в снах, / Что завтра буду я в штанах. |
| Ода на день возвращения из Японии / П.В.Массальскому / Расставанье - не потеха: / И рыдать любой хотел... / Но он уехал, он уехал, / А вернее, улетел. / И не слышалось ни смеха / И ни радостных речей. / «Он уехал, он уехал», - / Слезы льются из очей. / И одно нам лишь утеха, / Что недели пролетят, / Что он уехал, он уехал, / Но вернется он назад. / И теперь сказать могу я, / Хоть скоро снова провожать, - / Он вернулся, пусть гриппуя, / Но вернулся он опять. |
| Комиссарову - как режиссеру «Свадьбы» / Принесла случайная молва / Странные, ненужные слова - / Будто прекратился перерыв, / Будто будет «Свадьба» и «Обрыв». / Были вы в японских городах, / Восхищенье видели в глазах - / Там кругом японские глаза, / Там кабуки и будра-кудза. / Но... Это было, было и прошло, / Вас в «ТУ-104» принесло. / Будем «Свадьбу» ставить и играть - / Опыт есть, и нам не привыкать. |
| Смехову / Служили два товарища / В однем и тем полке, / И третьего товарища / Варили в котелке. / Пусть солнце киногения / Не так уж чтоб взошло, - / Твое изображение / Есть в книге, всем назло. / Но вот в умах брожение / И рвение за гения - / Есть в книжице изъян. / Всегда уверен в Вене я: / Его изображения - / Да, наводнят «Экран»! |
| Машинист и машинистка / Прошу простить за стиль мой ультранизкий, / Я ожидаю всё - и брань, и свист: / Она была надомной машинисткой, / А он был паровозный машинист. / И - может это странным показаться, - / Хоть я шаблонно начал свой рассказ - / Не будет мой герой в нее влюбляться, / Не будет высохших от слёз иль счастья глаз. / А будет вот что: он однажды в топку / Закинул по ошибке свой пиджак, / И, вынужденный сделать остановку, / До станции доплелся кое-как. / Он опоздал, был вид его ужасен. / Он на свиданье с нею опоздал. / Искал, устал, но труд его напрасен. / Ее ни разу в жизни не видал. / И он был зол, как секретарь в профкоме. / Но осенило мыслью вдруг его, / И он зашел в столовую - он кроме / Не мог придумать больше ничего. / И там другому пьяному собрату / Он плакался, кричал: «Да что пиджак?» - / Собрат рыдал... От водки и от мата / Наш машинист размяк, обмяк, иссяк. / И он погиб, друзья, снимите шляпы, / Как будто бы я гимн ему пою. / Совсем один, без мамы и без папы / Он в Склифосовской кончил жизнь свою. / Да, он усоп во всей красе и силе, / Не пьяница он был, не скандалист. / Спокойно, не волнуясь, спи в могиле, / Товарищ паровозный машинист. / Ей, ничего не знавшей, лишь обида / Застлала очи, черные, как смоль. / Но, как всегда, не подавая вида, / Она печатала, превозмогая боль. / И вот она узнала - боже, боже - / Она прочла газету «Машинист». / В некрологе писали точно то же, / Что вам открыл мой самый первый лист. / Она была красна, как автор строк сих, / И вместо буквы «р» нажала «в». / А сердце прыгало, как рефери на боксе. / Да! Жизнь дала ключом по голове. / А ключ железный был, он был холодный, / Она упала в обморок, и вот / Пригрезилось ей, будто в преисподней / Он ей романс «Приди ко мне» поёт. / И натянулись жизненные вожжи, / И оборвались - о, кошмар, кошмар! / Она погибла лишь неделей позже, / Забывши отпечатать экземпляр. / Мир праху их, теперь уж вместе так-то. / Читатель, будь доволен и на том, / Что автор строк сих обладает тактом / И вас решил порадовать концом. |
| Без зверей мы бы озверели... / Без зверей мы бы озверели, / Потому что нужно кем-то понукать, / Нам бы было просто некого ласкать. / Кто бы был нам предан, кроме нас самих? |
| Пытаются противники... / Пытаются противники / Рекорды повторить... / Ах! Я такой спортивненький, / Что страшно говорить. |
| Песня Марича / Осталась сзади середина века, / И время тает, как весенний снег. / Теперь не место красит человека, / А место украшает человек. / Вот кресло стоит, ангел на нём, / бес ли, / Да как угадать, кто на своём / кресле! / Вот, скажем, стул - на нём ты ждешь беды лишь, / Чтоб кто-нибудь случайно не спихнул. / Сидишь! И рук от стула не подымешь! / Ко многому обязывает стул! / Но всё же еще хуже, вдвоём / если... / Ах! Как удержаться мне на своём / кресле?! / Бывают кресла с ручками - добротны! - / Как вцепишься - и краном не свернуть. / А эти люди требуют работы: / Мол, что вам стоит - пальцем шевельнуть!.. / Встал ли ты сам или силком / слез ли - / Как оказаться вновь на своём / кресле? / Бывают кресла - грезишь, как о чуде! - / Ремни на нём, с такого не свернуть. / Но - как не понимают злые люди? - / Ведь в этом кресле впору отдохнуть! / И наплевать, шум ли кругом, / треск ли - / Мне б усидеть лишь на своём / кресле! / Осталась сзади середина века, / А время тает, как весенний снег... / Увы! Не место красит человека, / А место украшает человек! / Ну, как усидеть в кресле таком, / если / И сам не решил: «Я на своём / кресле?» |
| День без единой смерти-I (вариант) / Секунд, минут, часов - нули. / Сердца с часами сверьте! / Объявлен праздник всей Земли: / «День без единой смерти». / Вход в рай забили впопыхах, / Ворота ада - на засове, / Без оговорок и условий / Всё согласовано в верхах. / Старухе Смерти взятку дали / И погрузили в забытьё - / И напоили вдрызг её / И даже косу отобрали. / Никто от родов не умрёт, / От старости, болезней, от / Успеха, страха, срама, оскорблений. / Ну а за кем недоглядят, / Тех беспощадно оживят - / Спокойно, без особых угрызений. / И если где резня теперь - / Ножи держать тупыми! / А если бой, то - без потерь, / Расстрел - так холостыми. / Указ гласит без всяких «но»: / Свинцу отвешивать поклоны, / Чтоб лучше жили миллионы, - / На этот день запрещено. / И вы, убийцы, пыл умерьте, - / Забудьте мстить и ревновать! / Бить можно, но - не убивать, / Душить, но только не до смерти. / Конкретно, просто, делово: / Во имя черта самого / Никто нигде не обнажит кинжалов. / И злой палач на эшафот / Ни капли крови не прольёт / За торжество добра и идеалов. / Оставьте, висельники, тли, / Дурацкие затеи! / Вы, вынутые из петли, / Не станете святее. / Вы нам противны и смешны, / Слюнтяи, трусы, самоеды, - / У нас несчастия и беды / На этот день отменены! / Не смейте вспарывать запястья, / И яд глотать, и в рот стрелять, / На подоконники вставать, / Нам яркий свет из окон застя! / Мы будем вас снимать с петли / И напоказ валять в пыли, / Еще дышащих, тепленьких, в исподнем... / Жить, хоть несильно, - вот приказ! / Куда вы денетесь от нас: / Приема нынче нет в раю Господнем. / И запылают сто костров - / Не жечь, а греть нам спины, / И будет много катастроф, / А смерти - ни единой! / И, отвалившись от стола, / Никто не лопнет от обжорства, / И падать будут из притворства / От выстрелов из-за угла. / И заползут в сырую келью / И вечный мрак, и страшный рак, / Уступит место боль и страх / Невероятному веселью! / Ничто не в силах помешать / Нам жить, смеяться и дышать, - / Мы ждем событья в радостной истоме. / Для темных личностей в Столбах / Полно смирительных рубах: / Особый праздник в сумасшедшем доме... |
| Детская поэма-III / Витька взял в руки электропилу, - / Он здесь освоился быстро. / Ну, а Иван в самом дальнем углу / Видит: большая канистра! / Вспомнили тотчас ужасный запрет, / Переглянулись с опаской: / В этой канистре - сомнения нет - / Деда волшебная краска. / Не удержались, конечно, друзья - / Ведь любопытно! Известно: / Им запретили... А то, что нельзя, - / Это всегда интересно. / Горло канистры с натугой открылось, / Капнули чуть на осколок стекла, - / Краска на миг голубым засветилась, / Красным и желтым на землю стекла! / Ясно, ребята разинули рты, / Как языки проглотили, - / И, обомлев от такой красоты, / Витька и Ванька решили, / Чтобы пока не болтать никому / И не показывать виду. / Ваня поклялся, и Витька ему / Всё рассказал про обиду. / ...Дед как-то отзыв в письме получил: / «Остепениться пора вам!» / Кто-то там где-то там взял и решил - / Детская это забава. / И объявили затею опасной, / Вредной: не место алхимикам здесь! / Цвет должен быть если красный - так красный, / Желтый - так желтый, без всяких чудес! / Деда жалели: мол, с тем-то свяжись, - / Вдруг повезет в этот раз!.. Но / Дед разозлился: «Выходит, всю жизнь / Время я тратил напрасно!..» / Что бы сказал он, услышав ребят?.. / Ваня воскликнул с волненьем: / «Витька, мы выкрасим свой аппарат / Дедовым изобретеньем! / Всяких людей посмотреть позовём, - / Что унывать втихомолку! - / Гневный протест в «Пионерку» пошлём / Иль вообще - в «Комсомолку»! / Так, мол, и так - гениального деда / Странные люди понять не хотят! / Это не только, мол, деда победа! / Вы, мол, взгляните на наш аппарат!..» / Так разошелся, что только держи. / «Ну тебя, Ваня, в болото! - / Витька сказал. - Разложи чертежи / На верстаке для работы!» / Витька и Ваня мудрят над листом, / Полным значков и парабол, - / Этот чертеж превратится потом / В первый межзвездный корабль! / Люди, запомните этот момент: / Здесь, в этом старом сарае, / Осуществляется эксперимент - / Вбиты начальные сваи! / * * * / Ну а пока, проявляя смекалку, / Витька Ивану сказал: «Не зевай!..» - / Прямо со стройки бетономешалку / Еле вкатили ребята в сарай. / Нет, не сворована-унесена, / Не беспокойтесь, всё цело: / Кончилась стройка, валялась она / Года четыре без дела! / Там - просто кладбище согнутых рельс, / И никому их не жалко, - / Ну, а ребятам нужна позарез / Эта бетономешалка. / «Тем, что мешалку мы уволокли, - / Ваня сказал, - этим, право, / Пользу огромную мы принесли / Нашему домоуправу!» / Лозунг у школ вы, конечно, читали: / «Металлолом, пионер, собирай!» - / Вот Витька с Ваней два дня и таскали / Водопроводные трубы в сарай. / Витька маневрами руководил, / Ваня кричал по привычке; / Им целый класс две недели носил / Обыкновенные спички. / Витька головки у них отдирал, / Складывал в ящик отдельно, - / Череп на ящике нарисовал / С надписью: «Очень смертельно!» / Видели все, но не ведал никто, / Что же друзья затевали, - / Знали - они что-то строят, но что - / Этого не понимали. / Боб Голубятник (с ним Витька был в ссоре) - / Тот, что в соседнем дворе проживал, - / Целые сутки висел на заборе, / Семечки лузгал и всё наблюдал. / Но не понять ничего, хоть убей, - / В щели сарая не видно! / Вдруг они будут гонять голубей? - / Это же жутко обидно! / Если у Борьки возьми отними / То, что один он гоняет, - / Рухнет вся Борькина власть над людьми, / Слава его полиняет. / Вот и послал он Володьку Сайко / С братом и Жилину Светку, - / Чтобы они незаметно, тайком / Осуществили разведку. / Как-то под вечер вся троица тихо / Через забор перелезла, дрожит, - / Жилина Светка, большая трусиха, / Вдруг закричала: «Там что-то горит!» / Правда, у страха глаза велики, - / Вмиг разлетелись как перья / Борькины верные эти дружки, - / Не оправдали доверья. / Паника ложной, конечно, была, - / Что же их так испугало? / Просто пятно на осколке стекла / Всеми цветами сверкало. / Борька сказал им секретную речь: / «Надо обдумать, всё взвесить, - / Взрослым сказать - они хочут поджечь / Дом восемнадцать дробь десять!..» / Борькин отец ничему не поверил, - / Он в поликлинике фельдшером был, - / Температуру зачем-то померил / И... всю неделю гулять запретил. / Борьку не жалко - ему поделом, / Вот у Ивана - задача: / Ваня гонялся за круглым стеклом, / Но что ни день - неудача. / Витька сказал: «Хоть костьми всеми ляг! / Лишь - за окном проволочка, - / Иллюминатор на всех кораблях / Должен быть круглым, и точка!» / Ваня всё бегал, а время всё шло / Быстрым, уверенным курсом... / Вдруг обнаружилось это стекло, / Но... в туалете на Курском! / Запрещено его вытащить, но / В Ване сидел комбинатор: / Утром стояло в сарае окно - / Будущий иллюминатор. / Все переборки в бетономешалке / Впаяны крепко, навек, - / И установлены кресла-качалки / В верхний, командный, отсек. / Эта мешалка - для многих людей / Только железка, - поэту / И Витьке с Ваней по форме своей / Напоминала ракету. / Раньше в отверстие сверху лилось / Месиво щебня с цементом, - / Ну, а стекло прямо впору пришлось, / Стало стекло элементом. / К люкам - стремянка от самой земли, / А для приборной панели / Девять будильников в дело пошли - / В них циферблаты горели. / Все элементы один к одному / Были подогнаны плотно, / Даже замки из оконных фрамуг / Ввинчены в люки добротно. / Будет ракета без всяких кавычек, / Водопроводные трубы под ней / Были заправлены серой от спичек: / Сопла - не трубы - для наших парней. / Правда, чуть было не рухнул весь план: / Вдруг, не спросивши совета, / Витька покрасить хотел космоплан / Краскою серого цвета. / «Чтобы ракета была не видна, - / Мало ли, что там! А вдруг там / Встретят нас плохо?!» - Был тверд, как стена, / Витька - пилот и конструктор... / Словом, возник грандиозный скандал / В дружном у них коллективе. / Дедову краску Иван защищал: / «Дедова краска - красивей! / Мы прилетим, а нам скажут: «Земляне - / На некрасивом таком корабле? / Вот те и на!» - И решат венеряне, / Будто бы - серость одна на Земле... / А возвратимся - директор всех школ, / Может, встречать нас прикатит, - / Мы ему скажем, кто что изобрёл, - / Премию дед твой отхватит!» / Доводом этим тотчас убедил / Витьку Иван Дыховичный: / Витька ведь деда, конечно, любил, - / Дед был и вправду отличный. / ...Всё! Дело в шляпе! Сверкал аппарат, / Радугой переливался, - / Витька хоть вслух не хвалил, но был рад / Тем, что Ивану поддался. / Даже решили труднейший вопрос: как / Крышу поднять, - им строительный кран / Здесь пригодился, но вот в чем загвоздка. / Дело такое. Однажды Иван / Как-то щенка в мастерскую принёс / И, привязав на верёвку, / Веско сказал: «Для науки - сей пёс / С нами пройдет подготовку. / Всё же до цели - недели пути, - / Чтоб быть готовым к сюрпризам, / Выясним, как себя будет вести / Этот живой организм!» / Но организм начал лаять, мешать - / Что ему замыслы эти! - / Так что пришлось ему мясо давать, / Чтобы сидел он в ракете. / С ним они вынесли страшные муки: / Завтра лететь, ну а пса не прогнать, - / Он хоть задачу свою для науки / Выполнил, но не хотел вылезать. / Ваня его и конфетой манил, - / Пес был своею судьбою / Очень доволен... Тогда предложил / Витька - взять псину с собою. / Ваня ответил: «Хотелось бы взять - / Пес там, конечно, забава, - / Но его жизнью нельзя рисковать!» - / Нет, мол, морального права. / Доброго дворника дядьку Силая / Уговорили за псом присмотреть, - / Пес от обиды их даже облаял! / Но... что поделаешь - завтра лететь! |
| Детская поэма-IV / «Слушай, Ваня, хватит спать! / Договаривались в пять - / И корабль межпланетный / Никого не должен ждать! / Всё готово: два лимона, / Длинный шнур от телефона, / Компас, спички, много хлеба / И большая карта неба...» / Ваня тут же слез с балкона / И спокойно доложил: / «Видишь - леска из нейлона: / Не порвет и крокодил. / Не забудь о катастрофе, / Предстоит нелегкий путь: / Йод, бинты и черный кофе - / Чтоб в полете не уснуть...» / Витьку разве кто осудит, / Скажет он - как гвоздь вобьёт: / «Катастроф в пути не будет - / Лишнего не брать в полёт! / И к тому же заметят родители, / Что лекарство и кофе похитили, / А при старте каждый грамм / будет десять весить там - / И откажут ракетоносители». / «Так! За дело; не зевай! / Что ты тянешь? Отпирай!..» / Вот бесшумно отворили / Старый дедовский сарай. / Ни секунды проволочки - / Всё проверено до точки, / Всё по плану: третье марта, / Пять пятнадцать - время старта. / Им известно - после пуска / Будет двигатель реветь / И наступит перегрузка, - / Это надо потерпеть. / Перед стартом не до шуток. / Витька первым в люк залез, - / Он не ел почти пять суток: / Пища - тоже лишний вес! / Ну а Ваня Дыховичный / Еле втиснулся, весь взмок - / Хоть ему свой опыт личный / Витька передал как смог. / Ощущенье у них непривычное, / Но и дело у них необычное! / Витька взял тут бортжурнал - / и красиво записал: / «Настроение, в общем, отличное!» / Пристегнулись, а затем: / Десять... Девять... Восемь... Семь... / Ждет корабль, конец проверке / Бортовых его систем. / Время! Вздрогнули антенны, / Задрожали в доме стены, / Что-то вспыхнуло во мраке, / И залаяли собаки. / Дом от грома содрогнулся, / Стекла в окнах дребезжат, - / Витькин дед - и тот проснулся, / Хоть и был он глуховат. / Ванин папа спал прекрасно, - / Вдруг вскочил, протер глаза: / Что такое - в небе ясно, / А как будто бы - гроза! / «Управдома - где б он не был - / Отыскать! Спросить его!..» / Весь квартал глазел на небо, / Но - не видел ничего. / Ванин папа - он страха не чувствует, / Мама Ванина - что-то предчувствует... / Вдруг - о ужас! - Вани нет! / Тут же видит Витькин дед, / Что и Витька в постели отсутствует. / Слышно только «ах!» и «ох!» - / Поднялся переполох, - / Витькин дед от этих «охов» / Окончательно оглох. / ...А тем временем в ракете / Их отчаянные дети, / Продырявив атмосферу, / Вышли курсом на Венеру. / И мечтали: если выйдет / Привенериться на ней - / Сколько там они увидят / Удивительных вещей! / Например, хотелось Ване - / Если точно прилетят, / Чтобы Ване венеряне / Подарили аппарат, - / Небольшой красивый, модный, / Вроде солнечных очков, - / Чтобы в нем читать свободно / На любом из языков! / Он за это расскажет про море им, / И как лазили в сад в Евпатории, / И как Витька там чихнул, / и как сторож их спугнул, - / И другие смешные истории. / Ну а Витька, сжав штурвал, / Тоже время не терял, - / Но с закрытыми глазами / Он другое представлял: / Путь окончен, всё в порядке. / После мягкой их посадки - / Вдруг со всех сторон несутся / К ним летающие блюдца. / И оттуда, словно белки, - / Венеряне! А потом - / На летающей тарелке / Их катают с ветерком. / А в тарелке кто-то ранен, - / Витька сразу всё решил: / Самый главный венерянин / Витьке место уступил... / Управлять ему не ново: / Надо? Всё, натянут трос! / И мгновенно он больного / К поликлинике подвёз. / И ему в конце полёта / С благодарностью вручён / Вело-мото-кино-фото- / видео-магнитофон. / Скоро будут смотреть телезрители, / Как на Землю спешат победители. / А когда те прилетят, / их, конечно же, простят - / Витькин дед и Ивана родители. / ...Но - что это, как понять? - / Кто-то начал к ним стучать, - / И мечтатели в кабине / Разом кончили мечтать. / Быть не может! Неужели - / До Венеры долетели? / Ну, а может, заблудились - / И случайно прилунились?.. / Хорошо, что всё закрыто. / А снаружи так стучат!.. / «Витька, вычисли орбиту / По шкале координат! / Что же это за планета, - / Мы летели полчаса? / Слышишь, Витька, я ведь где-то / Слышал эти голоса...» / Надо было на что-то решиться им: / Или ждать, или выйти открыться им!.. / Вот друзья открыли люк - / и увидели вокруг / Всех жильцов и сержанта милиции. / Тот сказал: «Какой скандал! / Я такого не видал - / В пять пятнадцать два мальчишки / Разбудили весь квартал!» / И чужие папы, мамы - / Все качали головами. / Ванин папа извинялся, / Витькин дед не появлялся... / Витька думал: в чем же дело? / Что с ракетой - где секрет? / Почему же не взлетела?.. / Тут примчался Витькин дед. / Как же Витькин дед ругался! / «Не умеешь - так не сметь! / Коли уж лететь собрался - / Надо было улететь! / Как же так, - а голос зычный, - / Почему ты оплошал?..» / Только Ваня Дыховичный / Знал причину, но молчал. / Ну а дня через два, после ужина, / Та причина была обнаружена: / Просто Ваня не сказал, / что с собой он книгу взял - / И ракета была перегружена. / Вот друзья давай решать - / Можно ль Ваню осуждать: / Он ведь взял «Трех мушкетёров» - / Чтоб дорогой дочитать. / Можно спорить, но решить - как? / Благородный парень Витька / После долгих ссор и споров / Стал читать «Трех мушкетёров». / Их девиз - «Назад ни шага!» - / Сразу Витьку покорил. / Д’Артаньян своею шпагой / В пользу Вани спор решил! / Призадумались мальчишки, / Новый сделали расчёт - / Чтобы брать такие книжки / Каждый будущий полёт. / Разногласия земные / Удалось преодолеть - / И теперь в места любые / Можно запросто лететь! / Одолеют они - без сомнения - / Лишний вес и Земли притяжение, - / Остается только ждать... / Мы желаем им удач / И счастливого возвращения! |
| Маски (вариант) / Смеюсь навзрыд, как у кривых зеркал, / Меня, должно быть, ловко разыграли: / Крючки носов и до ушей оскал - / Как на венецианском карнавале! / Что делать мне - бежать, да поскорей? / А может, вместе с ними веселиться?.. / Надеюсь я - под масками зверей / У многих человеческие лица. / Все в масках, в париках - все как один, / Кто - сказочен, а кто - литературен... / Сосед мой слева - грустный арлекин, / Другой - палач, а каждый третий - дурень. / Я в хоровод вступаю, хохоча, / Но всё-таки мне неспокойно с ними: / А вдруг кому-то маска палача / Понравится - и он её не снимет? / Вдруг арлекин навеки загрустит, / Любуясь сам своим лицом печальным; / Вдруг дурень свой дурацкий вид / Так и забудет на лице нормальном?! / Вокруг меня смыкается кольцо, / Меня хватают, вовлекают в пляску. / Так-так, моё нормальное лицо / Все остальные приняли за маску. / Петарды, конфетти... Но всё не так! / И маски на меня глядят с укором, / Они кричат, что я опять не в такт / И наступаю на ноги партнёрам. / Смеются злые маски надо мной, / Весёлые - те начинают злиться, / За маской пряча, словно за стеной, / Свои людские, подлинные, лица. / За масками гоняюсь по пятам, / Но ни одну не попрошу открыться: / Что, если маски сброшены, а там - / Всё те же полумаски-полулица? / Я в тайну масок, видимо, проник, / Уверен я, что мой анализ точен: / И маски равнодушия у них - / Защита от плевков и от пощёчин. / Но если был без маски подлецом - / Носи её. А вы - у вас всё ясно! / Зачем скрываться под чужим лицом, / Когда своё воистину прекрасно? / Как доброго лица не прозевать, / Как честных угадать наверняка мне? / Они решили маски надевать, / Чтоб не разбить своё лицо о камни. |
| Гимн морю и горам (I вариант) / Заказана погода нам Удачею самой, / Довольно футов нам под киль обещаны, / И небо поделилось с океаном синевой - / Две синевы у горизонта скрещены. / Мы на приметы наложили вето - / Мы чтим чутье компасов и носов. / Упругие, тугие мышцы ветра / Натягивают кожу парусов. / Инков Нового Света мы не поразим, / Как когда-то в столетье великом, / Но зато мы по яркому свету скользим / И гуляем по солнечным бликам. / Нам сам Великий Случай - друг, на весь меридиан / На всякий случай нам приказы розданы. / Ночами чёрный купол опрокинут в океан / Со всеми вытекающими звёздами. / Мы, призрак флибустьерского корвета, / Направились к созвездью Гончих Псов - / И словно заострились струи ветра / И вспарывают кожу парусов. / Лунный свет отражён - чист и неотразим, / Как святые с загадкой на ликах, / Мы бесшумно по лунной дороге скользим, / Отдыхаем на ласковых бликах. / На карте белых пятен нет и нечего открыть - / Не те века - Колумбу или Берингу, / Но можно к самому себе под парусом приплыть / И там в себе самом открыть Америку. / Как воду нож, взрезает чёрный купол / Вдруг ураган - ворота на засов. / Попутный ветер словно бес попутал - / Он не находит наших парусов. / Мы собой океан занозим - / Мы ему непосильная доза: / Мы, держась якорями, сидим / Крепко в теле его, как заноза. / До рёбер, до шпангоутов продрать себе борта - / И проскочить меж взглядами и скалами, / И вновь наполнить чашу - если чаша испита, / И глубоко дышать между авралами. / Изведать то, чего не ведал сроду, / Глазами, ртом и кожей пить простор... / Кто в океане видит только воду, / Тот на земле не замечает гор. / Пой, ураган, нам злые песни в уши, / Под череп проникай и в мысли лезь; / Лей, звёздный дождь, вселяя в наши души / Землёй и морем вечную болезнь. / Вот уже сколько лет, столько зим / Мы причислены к лику великих, / Мы, как боги, по лунному свету скользим, / Отдыхаем на солнечных бликах. |
| День без единой смерти-II / ...И пробил час, и день возник, - / Как взрыв, как ослепленье! / То тут, то там взвивался крик: / «Остановись, мгновенье!» / И лился с неба нежный свет, / И хоры ангельские пели, - / И люди быстро обнаглели: / Твори, что хочешь, - смерти нет! / Иной до смерти выпивал - / Но жил, подлец, не умирал, / Другой в пролеты прыгал всяко-разно, / А третьего душил сосед, / А тот - его, - ну, словом, все / Добро и зло творили безнаказно. / И тот, кто никогда не знал / Ни драк, ни ссор, ни споров, - / Тот поднимать свой голос стал, / Как колья от заборов. / Он торопливо вынимал / Из мокрых мостовых булыжник, - / А прежде он был тихий книжник / И зло с насильем презирал. / Кругом никто не умирал, - / А тот, кто раньше понимал / Смерть как награду или избавленье - / Тот бить стремился наповал, - / А сам при этом напевал, / Что, дескать, помнит чудное мгновенье. / Ученый мир - так весь воспрял, / И врач, науки ради, / На людях яды проверял - / И без противоядий! / Вон там устроила погром - / Должно быть, хунта или клика, / Но все от мала до велика / Живут, - всё кончилось добром. / Самоубийц, числом до ста, / Сгоняли танками с моста, / Повесившихся - скопом оживляли. / Фортуну - вон из колеса... / Да, день без смерти удался! - / Застрельщики, ликуя, пировали. / ...Но вдруг глашатай весть разнёс / Уже к концу банкета, / Что торжество не удалось, / Что кто-то умер где-то - / В тишайшем уголке Земли, / Где спят и страсти, и стихии, - / Реаниматоры лихие / Туда добраться не смогли. / Кто смог дерзнуть, кто смел посметь?! / И как уговорил он Смерть? / Ей дали взятку - Смерть не на работе. / Недоглядели, хоть реви, - / Он взял да умер от любви - / На взлете умер он, на верхней ноте! |
| Началось все в сентябре... / Началось все в сентябре, / В первый день занятий. / Радость встречи во дворе, / Теснота объятий... / И рассказы: кто - про клёв, / Кто - про диких уток, - / Каждый знал на сто часов / Небылиц и шуток. / Кто-то лето проводил / У себя в квартире, / Но ребятам говорил, / Будто был - в Сибири. / Витька по двору ходил / И с Иваном спорил: / Он в деревне летом был, / А Иван - на море. / Витька не бывал в Крыму, / Но Ивана мучил: / Он доказывал ему, / Что в деревне лучше. / Там его брал дед с собою / На Онегу и в ночное, - / Ну и всякое такое, / Ну и многое другое. / «Что? Охота? Вот мура! / Да пойми, чудак ты! - / Ведь на море - катера, / Ведь на море - яхты! / А в реке - вода не та, / Мелко, - смех и горе!» - / Ваня с пеною у рта / Ратовал за море. / «Там вода - хоть спи на ней! - / Ваня кипятился. - / Я, ей-богу, за пять дней / Плавать научился! / Там ракушки - всяких форм, / И полно кораллов! / Крабы есть, и был там шторм / В девятнадцать баллов! / Там дельфинов - просто жуть! - / Прыгают потешно!» - / Ваня спорил и чуть-чуть / Привирал, конечно. / Оба спорили, кричали - / Чуть звонок не прозевали, - / Но их вовремя прервали - / На занятия позвали. / ...А потом случилось это: / Раз - и двойка в дневнике... / Рассказать про части света / Витьку вызвали к доске. / Чепуха вопросы были - / Повторенье, так сказать: / Части света проходили / В пятом классе - год назад. |
| Отчего сияют лица... / Отчего сияют лица / Целый день у школьников? / Завтра утром состоится / Зимний кросс в Сокольниках. / Завтра утром в девять тридцать / Состоится, состоится! / Пусть - пурга, буран, мороз, - / Завтра будет зимний кросс! / По секрету и без спросу / И быстрей обычного / Кораблев готовил к кроссу / Ваню Дыховичного. / У физрука Витька выжал / Замечательные лыжи, / Ровно в семь утра вставал / И дружка тренировал. / Но когда узнала мама / Про соревнования - / Разыгралась дома драма, / Начались страдания: / «Ваня не выносит ветра, / Ну а там - три километра!..» - / Словом, снова шум-скандал. / Ваню папа поддержал. / Он сказал: «Не порти нервы! / Ну при чем же драма тут! / Если Ваня будет первым - / Он получит грамоту. / Все бегут, а он что - рыжий? / Молодец, что встал на лыжи! / Кстати, даже на войне / Были лыжники в цене». / Но у мамы сердце ноет / Каждый раз заранее: / «Ах, да это все дурное / Витькино влияние! / За один последний месяц / Ваня страшно сбавил в весе, / Только грипп он перенёс, - / А теперь вот - этот кросс!» |
| Дела (вариант) / Дела! / Меня замучили дела - каждый миг, каждый час, каждый день. / Дотла / сгорело время, да и я - нет меня, - только тень, только тень! / Ты ждёшь... / А может, ждать уже устал - и ушел, или спишь. / Ну что ж, - / быть может, мысленно со мной говоришь... / Теперь / ты должен вечер мне один подарить, подарить. / Поверь, - / мы будем только говорить! / Опять! / Всё время новые дела у меня, всё дела и дела... / Догнать, / или успеть, или найти... Нет, опять не нашла, не нашла! / Беда! / Теперь мне кажется, что мне не успеть за тобой. / Всегда / как будто в очередь встаю за судьбой. / Теперь / ты должен вечер мне один подарить, подарить. / Поверь, - / мы будем только говорить! / Подруг / Давно не вижу - всё дела у меня, без конца всё дела, - / И вдруг / Сгорели пламенем дотла все дела, - не дела, а зола! / Весь год / Он ждал, но дольше ждать и дня не хотел, не хотел, - / И вот / Не стало вовсе у меня больше дел. / Теперь / Ты должен вечер мне один подарить, подарить, - / Поверь, / Что мы не будем говорить! |
| Российские «йоги» / Российские «йоги» в огне не горят, / Не тонут они под водой. / Ни руки, ни ноги у них не болят, / И яд им не страшен любой. |
| Ходом с e4 на e2... / Ходом с e4 на e2 / Наше самолюбие задето! / Всё же этот Карпов - голова! / Выиграл, пускай едва-едва, / Сделал претендента-диссидента. |
| О планетах / Планеты к старости мала орбита стала. / Всего пять суток пролетала, / Моргнула только раз - и вдруг / Глядит: уже замкнулся круг, / А к ней летел во весь опор / Какой-то наглый метеор. / Кончаю! Все ведь ясно вам - / Медлительность мешает делу. / Мораль сей басни такова - / Своя рубашка ближе к телу. |
| Назарову / Наш путь сначала не был светел, / Мы шли, не видели ни зги. / Но вот... Назаров нас заметил / И взял в «Хозяева тайги». / Нас бури славно потрепали: / иные изменили кров, / «Друзья-товарищи» сбежали, / потом «Свидетели пропали». / А мы - остались! Будь здоров! |
| Моим друзьям Нелли и Саше / Из фильма «Я родом из детства», / который из жизни детей, / Где я выколачивал средства / Посредством гитары своей, / Дарю портрет (несу свой крест) / С желаньем не услышать свист. / Вам был известен, как певец, / Теперь, надеюсь, как артист. |
| Давно я не писал / Стихи! Как много в этом слове / Слилось... А впрочем, это было. / Не ставлю я себе условий, / Но повторяться я не в силах. |
| Быстро-быстро проходят денечки... / Быстро-быстро проходят денёчки, / И печально становится жить, / И проходят бессонные ночки, / Когда делаю я чертежи. / Хоть свои я невзгоды и прячу, / Но хочу вам, друзья, рассказать: / очень долго решал я задачу, / и решил... ничего не решать. / * * * / В большой математической тетради / За лектором не в силах поспевать, / Был вынужден, друзья, удобства ради / Лишь по две буквы на слово писать. / * * * / А потом, опять же ночью тёмною, / Очень долго буквы разбирал. / Всё в тетради было - дебри тёмные. / Загрустил я и тетрадь порвал. / * * * / Принесла случайная молва / Страшные, ненужные слова: / Будто срок пришел сдавать чертёж. / Эта весть пришла как острый нож. / Полилась из глаз ее вода, / Но прошло унынье, как всегда, / И пошла к знакомому она, / И была работа в срок сдана. |
| Туманишвили / У меня с нервишками / Что-то неспокойненько - / Надо стены Мишкины / Заклеить обоями. / * * * / Туманная туманность Андромеды... / Туманов Мишка тоже весь в тумане. / Но несмотря на горести и беды, / Всегда найдёт он пять рублей в кармане. |
| Вильдану / Кто не читал Оскар Уайльда, / Понять не может Ромуальда. / В любви он тоже не педант, / И даже больше: он - Вильдан. |
| Путешествие в будущее в пьяном виде / Табачный дым стелился густо, / Что пили - точно не скажу. / Над головой висела люстра, / А может быть, и абажур. / Ужасно долго время плыло, / Желал бежать от суеты. / Я думал - четверо нас было, / А оказалось - я и ты. / Сначала, помню, был я чуткий, / Желанья все предупреждал, / Всё помнил, даже в промежутках, / От рюмки к рюмке - напевал. / Затем - о жуткое мгновенье! - / Вдруг очутился как в котле. / Волшебной клюшки мановенье - / И я поехал по земле. / Мадрид, Орёл, Шанхай, Ставрополь, / Гаага, Гамбург и Елец. / Слетал проездом в Мелитополь / И съездил в Ригу, наконец. / Слыхал неистовое ржанье, / Как будто в ад попал я в плен. / Ужасных уст неслось роптанье, / Гудки запретные сирен. / Сверкали факелы и фары, / Метался хаос диких слов, / Затем пошли мелькать кошмары: / Брут, Мефистофель и Ежов. / Я как в бреду махал руками, / Ты нашатырь вливал мне в рот, / Хотя, быть может, между нами / Всё было и наоборот. / Одной секундой вёрсты мерил, / Мелькали виды, как во сне. / Казалось, был я в стратосфере, / И спутник улыбался мне. / Его сигналам бурно внемля, / Я мчался дальше, и, клянусь, / Вдруг ощутил ногами землю... / Вернее, ощутил Луну. / Я огляделся, присмотрелся: / Луна вся сладкая, как стол. / Шар лунный вовсе не вертелся, / И я шажищами пошёл. / Но не успел ступить и мили - / Людей увидел... или нет: / Лунатики кругом блудили, / И каждый - в белой простыне. / Я затаился боязливо, / Вдруг захотелось мне домой. / Я на земле - не из пугливых, / Но здесь - Луна, о боже мой! / Но вот они все заблестели, / Спасенье послано судьбой. / Все закружились, зазвенели - / И рюмки снова предо мной. / Их вынести не мог я боле, / Нашатырём был полон нос. / Собрав остаток сил и воли, / Я встал, и снова вихрь понёс. / Качались балки, трубы, плиты, / Не помню точно, где и был. / Встречался вроде с Аэлитой, / Нектар с Гермесом вместе пил... / Но я летел, а всё мелькало, / Мой путь был ясен, он - к Луне. / Казалось мне - я из металла / и трехступенчатый вполне. / Венера, Сириус... но где я? / Я в бездну, черную, как вар, / Свергаюсь всё быстрей, быстрее... / Очнулся - урны, тротуар. / Взглянул наверх - забор увидел, / Кругом - мирская тишина. / Но больше всех меня обидел / На небе месяц... Нет, - луна. / Она, нахальная, светила, / смеялась яркой буквой «С». / И голова моя так ныла... / Но крикнул я на лунный блеск: / - Тебе смешно, конечно, это, / Но всё теперь нам по плечу. / Лишь только выстроят ракету - / Я самый первый полечу! / Я доберусь до рая с адом, / на Марс слетаю, и не раз!.. - / Здесь я свой дом увидел рядом - / И всё. И кончен мой рассказ. |
| Тарханову / Спасибо за Ваши о нас за думки, / за то, что имелись у Вас задумки / На зиму, на лето, весну и осень - / Не два, не три, не четыре, а восемь. |
| Шацкой / Наша Нина / родит сына! / Чудеса из чудес - / Золотухин стал отец! / Ты - лучшая из Нин, / Ты потрясла меня. / Вот появился сын, / Таганский гражданин, / Которому три дня. |
| Шемякину / Добра тебе много! / Больших миллионов! / Даешь синагогу / И ложу масонов! |
| Больно за поэзию / Отхрипели в агонии оды, / Захлебнувшись кровавым клинком, / Пораженные в сердце рапсоды / Отзвенели разбитым стеклом. / Путь окончив свой жизненный с честью, / И поэмы низверглись в бою. / Отгнусавила лирика песню, / Лебединую песню свою. / Как деревья, теряя все соки, / Остаются посмертно стоять - / Так в поэзии целы лишь строки, / А стихи отказались звучать. / Чтобы медным мычаньем мычала, / Музу гимны заставили петь. / Отласкала она, отзвучала, / И уж больше не будет звенеть. |
| Рассказ бабки Агафьи / помешавшейся на сексуальной почве / Не дают ребенку пить, / издеваются, / А ребеночек сидит - / ухмыляется. / Вот легли отец и мать - / он огонь зажёг: / «Слушай, Наденька, а, Надь! / Приходи ужо. / Я же сказку расскажу / интересную / И в кроватку положу / нам не тесную». / Отвечает та: «Дружок, / тише чуточку. / Я приду к тебе ужо / чрез минуточку». |
| Школьная поэма / Ты удивишься, наш читатель, / Такое чудо увидав: / «Газета, да какая, гляньте! / И вся, как книжечка, в стихах». / Но нет тут чуда никакого. / То плод стремления благого, / Последний и прощальный смех, / Последние проказы тех, / Кто в свой последний год ученья / Всех больше школе насолил, / Но кто душой честнее был / (Пример - грехов скрыть неуменье), / Кто интересней всех провёл / Весь десяти лет «произвол». / Привыкли так: при разговорах / О нашем о десятом «В» / Одной лишь грязи сыпать ворох, / И тем довольствуясь вполне. / Но не подумайте заране, / Что пишем эти строки в плане / Того - сужденья изменить, / Заставить класс наш полюбить. / У нас скромней того желанье: / Оставить в памяти живой / Не только пакость за собой, / Но и хорошие деянья. / Вот смысл сих прощальных строк, / От коих вряд ли выйдет прок. / Хотим преемникам достойным / О нашей жизни рассказать / И в образах (немножко вольных) / Учителей всех показать. / Им пожелания оставить: / Во-первых - меньше двоек ставить. / Пятерок же - наоборот. / И выставлять оценки в год, / Не исходя из рассуждений: / Тот мне немало насолил, / Тот не всегда урок учил, / Гулял помимо воскресений, / Имел не раз небритый вид / (Был не подстрижен, не умыт). / Ну и так дале. Но прошу вас, / Весь коллектив учителей, / Не осуждать, «не делать шума», / Не делать выводы скорей, / Что автор этих строчек смелых / (Корявых, правда, и незрелых) / Стремится все пороки скрыть / И наши все грехи забыть. / Нет, это - шутка-наставленье, / Но и мечта учеников / Всех поголовно. Нрав таков. / (К чему скрывать души стремленье!) / Так вот об этом, не тая, / Сегодня расскажу вам я. / Михал Наумыч - честных правил - / В году два раза занемог. / И если б двойки он не ставил, / То лучше б выдумать не мог. / Его пример - другим наука. / И, боже мой, - какая мука, / Как неприятно сознавать, / Что двойку получил опять! / Но выход есть из положенья - / Поставить пять себе в журнал... / Но попадешься - и пропал: / Все меры вплоть до исключенья. / Поэтому, всего мудрей - / Исправить двойку поскорей. / Историю страны родимой / В этапах изучали мы. / Сначала знали мы терпимо, / Но, с наступлением зимы, / Когда из теплых стран Востока, / Заброшенный по воле рока, / Чтобы занять родной удел, / Учитель старый прилетел, - / Бессонны ночи началися, / Когда страниц по двадцать пять / Нам на дом стали задавать. / Так что вконец мы извелися. / Тогда решили про себя: / Здоровье все ж важней, друзья... / Но правильней меня поймите: / История такой предмет, / Где - время, суть и ход событий, - / Не математики секрет. / Так что мы все же успеваем / И кое-что, конечно, знаем. / За что тому хвала и честь / Учителю, который здесь / Нам отдает свои познанья, / Стремясь преподнести живей / Все то, что нам всего важней. / И правда: все его старанья / Не пропадают-таки зря. / Учитесь, милые друзья! / Ведет предмет он очень скромный / И хорошо его ведёт: / Он с нами говорит, как с ровней, / За что и чтит его народ. / (Ведь так, друзья, всегда бывает - / Пусть это всяк учитель знает, - / Что чем дружнее с нами жить, / Тем больше будем мы любить / И сам предмет, и педагога.) / Но вот заговорился я... / Еще о нем скажу, друзья, / Хотя скажу совсем немного, / На сердце руку положив: / У нас в сердцах - ЖИВ будет жив! / Девятый класс. Скандалы, смуты. / Бунты почти что каждый день. / Бывали тихие минуты, / Но потому, что было лень, / Иль просто мы переборщали, / Ну и, понятно, уставали. / И вот в таком аду одна / Была спокойна, холодна... / Как призрак в класс она являлась, / Верней, не призрак, а злодей; / И с глупой злобою своей / На нас, несчастных, обрушалась. / Вы спросите - ну кто ж она? / Она - З. Т. Васильевна. / Но справедлив господь бывает, / И вот, за демоном тупым, / Прям из Пекина прилетает / Чудесный ангел-серафим! / Она приехала из дали / (Как это мы потом узнали) / Язык родной преподавать, / Чтобы китайский забывать. / Но... не поладили мы в споре, / И вот она на полпути / Хотела уж от нас уйти, / Но мы смекнули: хватить вздорить! / Предмет мы стали все учить, / Ну а ее - боготворить. / Она, пожалуй, мягче прочих / Все время относилась к нам, / И мы, сознаться, так не очень / Внимали всем ее словам, / Когда она нам объясняла / Или чего-нибудь читала. / Собьется вдруг иль невзначай, / То в классе сразу: ай-яй-яй! / Узрев характера в ней мягкость, / Простой и добродушный нрав, / Мы все стремились к ней, попав / (Что с нами часто) в неприятность. / Она, с отзывчивой душой, / Всегда укроет нас собой. / (Ну что, читатель, ты скучаешь? / Прости за то, что юмор плох. / Но ты, наверно, замечаешь, / Что я старался так, как мог. / Но музы - словно как стрекозы / Летят. И, вероятно, прозой / Я скоро заменю свой стих.) / Но что же это я затих? / Рассказ, друзья, сейчас на спайке. / Хочу, чтоб было вам смешно: / Смеяться, право, не грешно, / Как говорит Аркадий Райкин. / Так вот, любезные друзья! / Рассказ свой продолжаю я. / У нас руководитель классный - / Евгенья Николаевна. / Так знайте - лик ее ужасный, / Когда ругается она. / Она ругает за прогулы, / За то, что мы ломаем стул, и / Что иногда ломаем стол. / Она желает, чтоб из школ, / Из классов всех наш класс был лучший... / Мы пробовали помогать, / Но лишь могли мы только ждать, / Когда представится наш случай. / А так как он не приходил, / Классрук один руководил. / Она из химиков по школе / Всех лучше может преподать. / И всё. Еще? Чего же боле! / Что я еще могу сказать? / Хотя мы на ее уроках / (Они всегда проходят с проком) / Свистим и иногда поём / И препаратики берём, - / Ее мы всё же уважаем / И каждый праздник поздравлять / Не забываем, так сказать, / За то, что химию мы знаем. / В отметках всё ж она строга. / Вы: «Очень?» - спросите. - «Ага..» / Мы восемь лет трудились рьяно - / Учили математику. / Но разбирались - как бараны. / И вечно были начеку: / А вдруг она сегодня спросит! / Ну, в общем, знали на авось; и / В девятом классе, наконец, / Директор, наш второй отец, / На наши просьбы вдруг ответил. / И ОН нам стал преподавать: / Сначала начал прижимать, / Потом отличников наметил... / И можем мы теперь сказать, / Что нам на конкурс - наплевать. / Хоть он к Савелию и часто / Нас посылает, всё же мы / Предмет усвоили прекрасно / И школы честь не посрамим. / Ему оставим пожеланье: / Чтобы ему за все старанья / Наград побольше получить / И много лет еще учить. / Мы вас надолго не забудем, / Всегда вас будем вспоминать, / А иногда и навещать, / Вас уважать как прежде будем. / (Не думайте, что это лесть, - / Вам отдаем но праву честь.) / Я в двух словах о физкультуре / Хочу сказать. Друзья мои! / Мы все почти что много курим / И портим легкие свои. / Так чтобы поддержать здоровье / (Хоть небольшие нам условья / Создали для того, но всё ж), / Когда, к примеру, в зал пойдёшь / И подзаймешься там культурно - / Душе и телу так легко: / Усталость где-то далеко... / Так занимайтесь физкультурой, / Все получайте ГТО! / Разряд без этого - «того». / Теперь два слова о черченье. / Оно вам нужно, как вода. / Я вам не для нравоученья / Так говорю, но ведь всегда, / Когда в технические вузы / Приходим мы, черченья узы / Надолго связывают нас. / И их не выдержать подчас. / А потому - чертите в школе, / Ведь это так легко, друзья! / Черченье плохо зная, я / Его не умаляю роли. / Я обо всем почти сказал, / Но уморился и устал... / Так вот, кончаю, чем я начал. / Но ближе стали мы с тобой, / Мой «проницательный» читатель. / Остался ль ты доволен мной? / Грустил, читая си творенья, / И дочитал без сожаленья? / Или, напротив, дочитав, / Смеялся, с ног чуть не упав? / Иль восхищался просто нами? / Идеей все же не пустой - / Оригинальной и смешной, / Размерами стиха, словами, / Какие (что скрывать!) подчас / Бивали прям не в бровь, а в глаз. / Но что бы ни было, читатель, / Расстаться нынче я с тобой / Хочу как старый друг-приятель: / Ведь остаешься ты, друг мой, / Где веселились мы, тужили, / Дрались, ругались и дружили, / Где провели мы столько лет - / Всей нашей жизни лучший цвет. / Сейчас нам радостно и грустно, / И хочется мне в строках сих / Заставить свой прощальный стих / В вас разбудить такие чувства, / Чтоб нас, ушедших навсегда, / Вы не забыли никогда. |
| Взяли с паперти кликушу... / Взяли с паперти кликушу, / Так как, судя по зарплате, / Бедный - «отдал богу душу», / А не так: «откинул лапти». / И родные вспоминают, / Он говаривал порой: / - Прах мой в урне закопают / Под Кремлевскою стеной. |
| Гимн тунеядцев / Если ночью был ты пьяный - / Утром хочешь быть здоров. / Просыпайся утром, утром рано - / Выводить колотунов! / Ребята, в путь, в путь, в путь! / Идем сдавать посуду, / Ее берут повсюду. / Работа нас не ждёт! / Ребята, в поход! / И артисты, и юристы - / Тесно держим в жизни круг, / Есть средь нас жиды и коммунисты, / Только нет средь нас подлюг! / Ребята, в путь, в путь, в путь! / Идем сдавать посуду, / Ее берут повсюду. / Работа нас не ждёт! / Ребята, в поход! / Наши женщины - красотки, / Целый день гурьбой идут, / Чтоб на что-то были мы пригодны - / Нам поесть они несут! / Ребята, в путь, в путь, в путь! / Идём сдавать посуду, / Её берут повсюду. / Работа нас не ждёт! / Ребята, в поход! / Наш дружок В.С. Высоцкий / Пролетает над страной - / Он почетный туне-тунеядец, / Миниатюрист лихой. / Ребята, в путь, в путь, в путь! / Идем сдавать посуду, / Ее берут повсюду. / Работа нас не ждёт! / Ребята, в поход! / Если гром военный грянет / И запахнет шашлыком, - / Вступим мы в союз антивоенный, / Но сражаться все пойдём! / Ребята, в путь, в путь, в путь! / Идем сдавать посуду, / Ее берут повсюду. / Работа нас не ждёт! / Ребята, в поход! |
| Не найдете в приказах... / Не найдете в приказах вы той графы, / По которой не буду забыт. / Ну и что же? - меня фотографы / Отливают при жизни в гранит. |
| Бог накормить тремя хлебами мог... / Бог накормить тремя хлебами мог: / По капле выделил - и хватит, благодарствуй! / И повар наш шурует на глазок, - / Сам бог велел обвешивать! И баста. |
| Судьбе / Болен я - судьба несправедлива. / Да чего теперь уже пенять... / Стыдно все ж, фортуна, некрасиво! - / Чтоб скопытить именно меня! / Почитал тебя, как изваянье, / Римскими словами называл. / Был я на судебных заседаньях, / Фортунато напрочь зачитал. / Помнишь, когда хвастался я в чём / Или собирался напроказить - / Я плевал чрез левое плечо / И шептал: «Тьфу-тьфу, меня не сглазить!» / Если ж кто тебя и проклинал, / Жалуясь на горькую судьбину, - / Я всегда в душе негодовал / С яростью, присущей бедуину. / А теперь - от насморка в слезах, / Я лежу и в кашле, и в икоте. / Я б фортуне наплевал в глаза / (Коль она не женщина во плоти). |
| Киев - скучный город / Имея в жизни средства к жизни, / Имея в жизни то, в чем жить, / Так можно жить - что счастье брызнет, / Веселье будет Волгой плыть! / Так думал я в далеком детстве. / Так думал я до этих дней, / И вот теперь имею средства, / Метраж, а жить - скучней, скучней... / Так в чем тоски моей причины, / Зачем скучно мое житьё? / Ведь я - в столице Украины, / В центральном городе её! / А я - как будто под Калугой, / В сплину, в плену в ночи и днём. / Ну хоть ревмя реви белугой / И заливайся воробьём. / В театр три раза, два - к знакомым, / Порой по улице свечу. / А остальное время - дома, / И - вирши гадкие строчу. / Куда пойти? Людей - мильоны, / И - нет знакомого лица. / И бесит вид простых влюблённых, / Что бродят рядом без конца. / Кругом нерусские афиши, / В них вкусы публики видны. / Тамбов - и то так не напишет: / «Їдальня», «Взуття» и «Штаны». / Субботним вечером - гулянья: / Напялив импортный товар, / Гуляют люди-изваянья / В рубахах «Дружба» и «панар». / Идет-блудит красивый парень. / Все семенят, а не идут. / А в рожу взглянешь - ищешь камень, / Да жалко - улицы метут. / Захочешь пригласить красулю / С собой пойти и погулять - / Забудешь, как зовут мамулю, / Кто ты такой и кто твой зять. / И расскажу я, что решил, вам, - / Что нет пословицы верней: / Имеешь сто рублей - паршиво, / Имей-ка лучше сто друзей. / Один я не ездок, и мне хоть / Ты убеждай - не убеждай, - / А одному сподручно ехать / В тюрьму, в уборную и в рай. |
| Есть здоровье бычее... / Есть здоровье бычее, / Мысли есть, талант, / И задумал нынче я / Написать роман. / Впечатленья личные / Изложу я так: / Есть поэты зычные? - / Только - Пастернак! / Ах ты, грусть-тоска моя, / Ох ты, горе-мать! / Приступаю прямо я, / Будет горевать! / Через реку, через дол / Сквозь толпу крестьян я шёл; / Из Москвы - да будет врать! / Ах ты... дальше - слово «мать». / Плюнул, выругался, встал, / Тоже к матери послал. / Не беседа и не спор, - / Нет, не вышел разговор. / А крестьяне - стоят, ухмыляются, / С ноги на ногу переминаются. / Эх вы, старые, седобородые, / Ведь поближе желаю к народу я! / Из Москвы я к вам ехал, / Добирался - кроме смеха - / Паровозом, машиной, подводою! / Чтоб увидеть вас, / написать о вас! / А не то - не знаешь правды, / ну и врешь подчас. / Мужики переглянулись, / Самосад достали, / Попрощались, отвернулись / И... совсем послали. / Ах ты, грусть-тоска моя, / Приобресть бы славушку! / Вспоминаю маму я, / Вспоминаю бабушку. / Нету во мне гения, / Пушкина не лучше я. / Это ощущение / до сих пор всё мучает. / Вижу с каждым годом я, / что себя калечу я, - / Не нашел с народом я / Общего наречия. / Мне бы - бросить всё, забыть, / стать сатириком... / Нет, - хочу поэтом быть, / Только лириком. / Изнутри всё прет талант, / Словно из вулкану... / Тьфу ты! Вспомнил про крестьян! / Не бывать роману! / Ну и что же мне теперь, - / Машинистом стать... / Но... грызет меня зверь: / Продолжать писать. / Закопаю совесть / В кучу я в навозную. / Напишу я повесть / Не стихами, - прозою. / Буду прозой резвою... / Покажу я всем... / Брошу я поэзию, / Ну ее совсем. / Ах ты, грусть-тоска моя, / горе и печаль! / Вспоминаю маму я - / и ее мне жаль. / Ах ты, грусть-тоска моя! / Эх! Прощай, мой стих! / Вспоминаю маму я... / И других родных. / * * * / За стихи его бы высечь, / А ему - пятнадцать тысяч. / Мне бы власть - я б, кроме шуток, / дал ему пятнадцать суток. |
| Мне долг внушил... / Мне долг внушил, а разум подсказал, / Чтоб написал рассказ не очень длинный / О том, что понял, видел и узнал / За десять дней в столице Украины. / Мой курс был зюйд, а может быть, и вест - / Нет у меня познаний Ниделаса*. / Состав, вагон- (для сокращенья) рест**... / И я - в купе полуторного класса. / На проводах, зайдя в вокзальный рест / И ощутив прилив желаний скромных, / Прочли на двери: «Нет свободных мест» - / А это означало пир перронный. / И пили мы горчайшее вино / Под скрежет, свист, окутанные мраком. / Обычно, прозаично, не смешно, / Зато по-русски, - просто и со смаком. / Вот колокол, свисток, лязг буферов, / Глаза в слезах и скорбь у провожавших. / «Счастливый путь!» - «Прощай, и будь здоров!» - / И адский хохот бедных опоздавших. / Ритмичней становился стук колёс, / Мелодию стучат без перебою: / «Скажи, кой черт тебя на зюйд понёс?» / А иногда: «Прощай, и бог с тобою». / Полезла грусть, а с нею - ерунда, / Хотелось бить, но понимал: не ринг там. / Я был не комильфо и, как всегда, / Подвержен самым низменным инстинктам. / В купе - она. (Вы знаете, друзья, / Как падок я на пол, простите, слабый.) / Она глядела нежно на меня, / И я, вздохнув, сказал: «Ох, бабы, бабы...» / Я начал с самой нежной ноты «ля»: / ля-ля, ля-ля, еще ля-ля, и снова... / Наврал: штурвал, форштевень, брамселя... / Как в басне у Сергея Михалкова. / * Ниделас - если мне не изменяет память, / какой-то мореход-ученый, а если нет - значит, / мне память изменяет, т.е. у меня склероз, / следовательно, я должен обратиться к врачу. / ** Вагон-рест - вагон-ресторан. Почему пишу / сокращенно: во-первых, для удобства, а во-вторых, / потому что не пользовался им. Это противоречит / правилам, но... что делать? Искусство требует жертв. |
| Приключение в ресторане «Москва» / Вчера мы были в ресторане, / В «Москве», на третьем этаже. / Там апельсинов мы пожрали, / Вина попили, и уже / Хотели мы идти до дому. / Но Гарик, щуря левый глаз, / Стопы направил ко второму - / Туда, где ждал коктейль нас. / Мы сели впятером за стойку, / Я ровно пять прощальных взял, / И, кстати, выбросил в помойку / Червонец: «Мишки» заказал. / Со мной сидела рядом баба, / И Гарик тут же поднял шмон. / Он хипешил: «Васёк, хотя бы / Позволь ей дать свой телефон!» / Но на своем стоял я твёрдо, / Дать телефон не разрешал, / Хоть у нее - фигура с мордой, / И хоть я сам шары катал. / Он предлагал ей дать записку, / За пояс сунуть просто так, / Искал повсюду самописку... / Ну, а её увел чувак. / Опорожнив бокал свой махом / И вниз спускаясь, я узнал / Арона Макса. Он без страха / С каким-то фраком толковал. / Я, Гарик, Яша, Вадик, Вова / Хотели малость обождать, / Но зря, - ведь Эрик сам здоровый, / Сам может рыло нахлестать. / И, подождав еще немного / И порешив, что фраер хам, / Оделись мы и в путь-дорогу / Пошли по собственным домам. |
| В уютной московской квартире... / В уютной московской квартире / Он жил и не ведал забот. / Но папа и мама решили, / Что он гениален, и вот / Слова говорить научился, / И правильно даже порой, / Чуть-чуть ещё - и получился б / Бездарный любовник-герой. / Но ясен он был, как в анкете, / Теперь он уж в сфере другой, / Он как на коне - на ракете, / Но всадник-то больно плохой. / Ему не впервые всё это, / Всегда он витал в облаках, / И очень нам жаль, что ракета / Не в очень надёжных руках. |
| В институте Василий не учится... / В институте Василий не учится, / Ему много чертить и писать. / Эх, как выгонят Васю на улицу, / Будет вынужден он воровать. |
| Сейчас идут каникулы... / Сейчас идут каникулы, / Смотрю с тоской на градусник: / Вся ртуть ушла в конец шкалы, / Мороз под сорок градусов. / И Вася бедный болен стал, / В постели он лежит весь день. / Зачем он столько пролежал, - / Ему не нужен бюллетень. / А коль во МХАТ не попадёт, / Раздавим поллитровочку, / Васек в солдатики пойдёт / Носить ружье-винтовочку. |
| Обо всем - в частности, о цифрах / В Москве 717 школ, / Из них мужских - 315. / Из 203-й я ушёл, / Чтоб в эту школу перебраться. / Здесь ровно 100 учителей, / Из них полста - мужского рода. / Здесь 1800 детей / И 325 уродов. / Здесь 10 женщин молодых, / И 25 намного старше; / 15 старых и дурных / К могиле прут фронтальным маршем. / Из представителей мужчин - / 3 молодых и 40 старых. / Из них совсем седой один, / Он любит водку и сигары. / Так вот, друзья, в каком аду / Десятый год я обитаю. / Но если аттестат дадут - / На всех плюю я и чихаю. |
| В начале мая / Вот в институте обитает / Студентка Нина иль Нинон. / Она без устали мечтает / Достать бостон, капрон, нейлон. / Что с ней стряслось, не понимаю: / Недавно встретил во дворе - / Была черна в начале мая, / Блондинкой стала в январе. / Мы всех мячами закидаем, / Но только приступив к игре, / Забили гол в начале мая - / И с ним остались в сентябре. / Всё время кубок забирали... / Мы не ударим в грязь лицом! / Был кубок взят в начале мая, / Мы в сентябре его возьмём. / Дать общежитье обещали / Студенту, коечку хотя б... / Хотели дать в начале мая - / А на дворе уже сентябрь. / Студент считал, что он всё знает, / Но, откровенно говоря, / Не сдал зачёт в начале мая - / И с ним ходил до сентября. |
| Кохановскому / Ты, напившись, умрёшь под забором, / Не заплачет никто над тобой. / Подойдут к тебе гадкие воры, / Тырснут кепку и зуб золотой. |
| Утевскому / Красавчик, сердцеед, гуляка, / всем баловням судьбы под стать... / Вообразил, что он Плевако, / а нам на это - наплевать. |
| Я и творческий актив... / Я и творческий актив / Написали детектив: / Жил на свете и без денег / Одинокий шизофреник! / Излечили дети тиф... / Вот и кончен детектив. |
| Свинина в столовой / Я тебя желал, и ел / Жадными глазами, / В страшном нетерпенье млел, / Нож сжимал руками. / Я терзал тебя и бил, / Как на штурм кидался, / Я кромсал тебя, крошил, / И... мой нож ломался. / Хоть и знал, прекрасная: / Зря его ломаю; / Хоть и знал: напрасно я / Так тебя желаю; / Хоть и знал: ты твёрдая, / Как кремень, сухая, / И хотя - рекордная, / Но не молодая. / ...И свинью далёкую / И свинину близкую / Проклял тут жестоко я / Вместе с рекордисткою. |
| Меня назначили завлитом / Меня назначили завлитом - / Не замполитом, не фаворитом... / И на собрании ночном и сверхзакрытом / Мне сказал Равенских так: / «Забыть ты должен на два года, / Что ты шутник и весельчак. / Следи - пусть линия театра от народа / Не отходит ни на шаг». / С тех пор я в тесном кабинете / Сижу не евши, на диете, / И мыслю, как бы сделать так, чтоб в оперетте / Был не каждый день аншлаг. / С произведеньем итальянским / Взял Гончарова под башмак, / И от меня теперь Равенских с Миклишанским / Не отходят ни на шаг. |
| При свете дневном... / При свете дневном на меня не глядят, / Пусть даже костюм я выглажу. / И пусть я побреюсь, но все говорят, / Что я очень плохо выгляжу. / При свете вечернем всё наоборот, / И мнение всех меняется. / И пусть я небрит - я уже не урод, / И всякая мной пленяется. / Я даже красив, комплименты идут / Такие, что мать моя мамочка! / Приятно смотреть, и виною тому / Простая электролампочка. / Да, я возрожден, и презрительный тон / Звучит теперь, как язычество. / Спасибо, английский товарищ Ньютон, / Что ты изобрел электричество. / Вчера я во МХАТе спектакль смотрел, / И вот impression (впечатление): / В театре хороший буфет, я поел / Пирожное и печение. / В спектакле участвует кто? - Эфиоп, / Философ с женою красавицей, / Болван-капитан, и один лишь Эзоп / Мне в этом спектакле нравится. |
| В античной истории был эпизод... / В античной истории был эпизод: / Богини, оставивши свиту, / Решили узнать, кто прекрасней, и вот / Спросили об этом Париса, и тот / Другим предпочёл Афродиту. / Разгневалась Гера, Афина от зла / Грозила троянцу пленом. / Одна Афродита довольна была, / И тут же Парису в награду дала / Жену Менелая Елену. / У греков Елену везде и всегда / Прекрасной Еленой звали. / И даже века, а не только года / Рассказ о ее красоте никогда / В громаде времен не стирали. / Рассказам я верил, но верь иль не верь - / А хочется все ж подтверждений. / Но вот отворилась однажды дверь, / Другая Елена вошла, и теперь / Совсем не осталась сомнений. |
| Приходи ко мне скорей / Приходи ко мне скорей, / Не покрою матом. / Будет мне повеселей / С тобой, дегенератом. / Уши, рот, и нос, и глаз - / Символы сплошные. / Отгадай-ка сам сейчас, / Что они такие. |
| Ты мне все время помогаешь... / И.Кохановскому / Ты мне все время помогаешь, / И хоть я гад и идиот - / Люблю тебя не только в мае, / Люблю тебя я круглый год. / Я мелкий трус, я гад без воли, / Таких ведь нужно убивать. / Ты ж - ЧЕЛОВЕК! Чего же боле, / Что я ещё могу сказать... / Мне стало грустно почему-то, / Но я не буду дураком. / Когда попрут из института, / Пойду я в цирк Карандашом. |
| Он с Печориным вовсе не схож... / Он с Печориным вовсе не схож, / Понапрасну себя не расстраивай. / Если задали сложный чертёж, / Чтобы сделал папаша, настаивай. / Он о спорте всегда говорил, / Призывал заниматься старательно, / Ну а сам для себя он решил, / Что ему это не обязательно. / Думал он, что ему всё сойдёт - / Велико положение мамино. / Раза три не сдавал он зачёт, / За что не был допущен к экзаменам. / На немногих лишь лекциях был, / Говорил: «На экзамен не день дают!» / Но зато раньше всех приходил / В день, когда выдавали стипендию. / В срок работы не сдал ни одной, / Но зато разбирался чудесно, / Где играет хотя бы плохой, / Но играющий «буги», оркестр. / Для себя он не видел преград. / Но над этим над всем поразмыслили, / Вдруг позвали его в деканат / И из института отчислили. |
| Второй квартал... / Второй квартал, / У нас аврал - / Заигранная пьеса. / Начальник мой, как бес хромой, - / Снует вперед и взад. / Когда ЧП, я - прыг в купе / Привычного экспресса, / Который возит по прямой / «Столица - Ленинград». / У нас от планов все ключи, / Мы - боевая рать, / Мы силачи, мы толкачи, / Мы едем выбивать. / Всё на авось - / Я их насквозь / Всех вижу, - все, как дети, / Цена усилий тех ребят - / За день - два шестьдесят. / Я пригляделся - вижу: все / Мы - в неприглядном свете, / Все молча трешки теребят, / Друг на друга косят. / У нас от планов все ключи, / Мы - боевая рать, / Мы силачи, мы толкачи, / Мы едем выбивать. / Но я гляжу / Без куражу / На наше поколенье, / Я сам скольжу, куда несёт, / Не замечая всех. / Вдруг объявляют: «Поезд наш / Меняет направленье», / Везет не прямо вдоль красот, / А криво-круто вверх. / У нас от планов все ключи, / Мы - боевая рать, / Мы силачи, мы толкачи, / Мы едем выбивать. |
| Акимову / Заметался пожар голубой, / На банкете ребята киряли, / А потом, В. Акимов, с тобой / В твоей комнате мы отдыхали. / Раздавался наш храп в унисон, / Запах был, как в Твердиловской бане, - / Нарушали тем самым сон / Так уставшего дяди Вани. |
| Ни о чём! / Есть у жизни много сторон: / На Луну снаряд летит, / А машина «черный ворон» / У милиции стоит. / Академик на досуге / Про Эйнштейна пишет стих, / В магазине три пьянчуги / Пьют пол-литра на троих. / Трое на трое бродяги / Бьют друг друга в глаз, в живот, / А во МХАТе при аншлаге / Пьеса новая идёт. / Смуглолицая Тамара / Сшила нынче платье - во! / Ну, а у ветеринара / Бык болеет, мать его... / На дворе уже не осень, / Скоро стану льдом, боюсь. / А в Каире - двадцать восемь, / И в Багдаде тоже - плюс. / До чего же пить охота! / Даже селезень дрожит! / Ну а кто-то где-то что-то / Выпил, чтоб ему не жить! |
| Подарки из Японии / В Школу-студию присланы подарки от студентов / театральных вузов Японии. Это очень приятно, / трогательно и говорит о том, что о нашем / существовании знают не только в Министерстве / культуры. [...] Поэты прошлого и современности / так откликнулись бы на это событие: / Пришли подарки нашей школе, / Почаще б нам их получать. / Банзай! Ура! Чего же боле? / Что я могу еще сказать?! / (A. С. Пушкин) / * * * / Нам посылку прислали из далекой Японии, / Из чужой иностранности получили её. / Я пишу из приятности в этой маленькой «Молнии», / Не вините в нарочности это слово моё. / (Бальмонт) / * * * / Нам, а не студентам филармонии, / Прислали посылку друзья из Японии. / И нам бы послать им, из студии МХАТа, / Но наша стипендия - маловата!!! / (B. В. Маяковский) / * * * / Подарки нам шлют не из русской Смоленщины, / А тысячи милей у них позади. / Храните подарки, как письма от женщины, / Прижав, как детей, к восхищенной груди! / (К. Симонов) |
| Тебе желаю всяких благ... / Тебе желаю всяких благ, / Но многогранна ведь природа: / Тебе сегодня тридцать - так / К тому ж тебе всего полгода. |
| Разгладь свои морщины... / Разгладь свои морщины, дорогая, / Ведь я вернулся. Снова я с тобой. / Ты постарела, мама, ты другая, / Но для меня осталась молодой! / Смахни слезу и улыбнись скорее, / За десять лет я видел столько слёз, / Что, видя их, хоть плакать не умею, / Могу я тоже зарыдать всерьёз. / Что ж мы остановились на пороге? / Веди, веди меня скорее в дом. / Всё позади, невзгоды и тревоги, / Ты снова можешь звать меня сынком. / Я должен рассказать тебе о горе, / О серых буднях жизни, обо всём, / Что видел я на том далёком море, / И, может быть, немного о другом. / Садись ко мне, как прежде, в изголовье. / Как прежде, своей ласковой рукой / Гладь волосы пшеничные сыновьи. / Как хорошо, что я опять с тобой! |
| Началося спозаранку... / Началося спозаранку. / Час. Звонок. Графьё встаёт. / Слушай, Вовик, нужно пьянку. / Все друзья хотят её. / Собралися: банка, банка... / Что? И всё? Уже конец? / Раз пошла такая пьянка, / Режь последний огурец! / В ход идёт бутылка, склянка, / Съели суп и холодец. / Раз пошла такая пьянка - / Режь последний огурец! / Вдруг Акимов - отрок сукин - / Закричал: «Не дам, конец!» / Но сказал ему Малюкин: / «Режь последний огурец!» / Крики, вопли, перебранка. / Кохановский-сквернослов / Закричал: «Уж если пьянка - / Режь московских фраеров!» / Вдруг Вефешка вышел в ванну... / И сказал Безродный вслед: / «Если Ф. Малюкин пьяный - / Режь последний шпингалет». / Наплевали, словно янки, / И пошли в тепло фатер. / И остался после пьянки / Только пьяный Горховер. / Утром голодно - останки / Супа, где ж ты, холодец? / Братцы, в следующие пьянки - / Приносите огурец! / Примечания автора / * «сукин» - это слово употреблено не столько для того, / чтобы определить общественное положение моего друга / В.Акимова, сколько для рифмы. Ибо существительное / собственное «Малюкин» рифмуется только со словом / «сукин», и то в пьяном виде. В нормальном же виде оно / (т.е. существительное собственное) не рифмуется ни с чем. / ** «сквернослов» - тоже употреблено не с целью указать / род занятий или манеру поведения И.В.Кохановского - это / скорее можно отнести к В.Высоцкому, - а для рифмы. / *** «фраер» - определенная общественная прослойка, / которых в простонародье зовут чертями или штэмпами, / а иногда бескрылыми мотылями. Фраера данные и / стопроцентные, а также фраера - дешёвые: по этому / разряду за разъяснениями обращаться к М.Горховеру. / **** Последнее четверостишие написано от имени В.Акимова. / Он хотел бы добавить ещё: «мойте за собой посуду», / но у автора нет больше бумаги. / Моему редактору или издателю: / Прошу эти стихи напечатать без малейшего изменения. / Это моя настоятельная просьба. / P.S. Все эти строки посвящаются мною обществу Б.Р.И.Г. / (Братья русские и Горховер). И все доходы мои с изданий / прошу считать личной собственностью членов / вышеупомянутого общества. / Ответ: / Прежде всего, разрешите выразить вам глубокое сожаление, / а себе широкое соболезнование в том, что вы выбрали меня / своим редактором. Я не смог, как ни старался, оценить по / достоинству вашего творения, т.к. достоинств в нём я не отыскал. / По моему мнению, ваше произведение - есть просто хулиганская / выходка, гангстерский выпад, если не против редакции журнала / КРАХОДЕЛ, то против меня лично. Сейчас, к счастью, прошли / времена дуэлей, а я не какой-нибудь Тартарян или армянин-фанатик / Дунжанян, я русский редактор Рабинов, я вправе / требовать удовлетворение, и прошу сатисфакции в виде личной / встречи за столиком одного из московских ресторанов. / P.S. Я пью коньяк «КВ», / люблю жюльены и люля-кебаб, курю «Приму» и не имею жены. / Если это всё будет мне предоставлено, я обязуюсь навсегда / забыть всё, написанное вами. / Искренне свой Рабинов, / редактор Краходела, крещённый, холост |
| У Черного моря / Отец за сынка приготовил урок, / Ему оказав тем услугу, / Когда же к доске вызывал педагог, / То парню приходится туго: / На карте он ищет Калугу - / У Черного моря. / ......................... / Толпится народ у отдела «рыбсбыт», / Живых судаков ожидая. / Завмагом, качаясь, в прилавке стоит, / Торжественно всем заявляя: / - Есть в любом количестве! / - А где? / У Черного моря. |
| Я спою сейчас куплеты / Я спою сейчас куплеты интересные, / Ведь написаны они для вас. / Я спою сейчас куплеты неизвестные, / Только в первый, а не в сотый раз. / Вот студент по свету, бедный, мается, / У друзей-знакомых спит подчас. / Общежитье дать студенту собираются / Вот уже, наверно, в сотый раз. / Интересные мне факты вспоминаются: / Спорт футбольный развивается у нас, / Чемпионом ПГС стать собирается / Вот уже, наверно, сотый раз. / От дверей к дверям знакомый мой мотается, / Кончил он давно десятый класс. / В институт попасть знакомый мой пытается / Вот уже, наверно, в сотый раз. / Он, попавши в институт, не занимается, / И в своём костюме «экстра-класс» / Этот франт из института отчисляется / Вот уже, наверно, в сотый раз. / Как судьба над человеком издевается! / Этим мы кончаем свой рассказ: / Сдать зачёт студент давно старается, - / Вот уже, наверно, в сотый раз. |
| Помню, песенку эту... / Помню, песенку эту исполнил мне кто-то, / Через час я куплеты уже напевал: / Муж жену целовал, уходя на работу, / Ну, а мать, как всегда, целовать забывал. / Мой знакомый поэт беспощадной строкою / В каждой книжке неверных мужей бичевал. / Между тем, каждый день целовался с другою, / А жену, как всегда, целовать забывал. / Мы столкнулись в «Мосфильме» с печальным итогом: / Мало фильмов «Мосфильм» у себя создавал, / Зарубежных картин он дублировал много, / А свои выпускать, как всегда, забывал. / Активист горячо на собранье районном / Поднимать целину молодежь призывал. / На Алтай провожал он вагон за вагоном, / А себя проводить, как всегда, забывал. / Сколько раз мой товарищ себе и мне лично / Бросить горькую белую - клятву давал, / Но, оставшись один на один со «Столичной», / Эти клятвы свои, как всегда, забывал. / Я пою и боюсь, чтобы кто-то из зала / Про моё выступленье потом не сказал: / «Пел по ходу концерта ведущий немало / И программу вести, как всегда, забывал». |
| В Большом Каретном дом здоровый... / В Большом Каретном дом здоровый, / окон полно на доме том. / И днем и ночью дрын дубовый / Савелий сторожит тот дом. / И там на лестничных площадках / следы невиданных людей. / Директор там на курьих лапках / без глаз, без мозга, без ушей. / Там Жаба-сволочь страх наводит, / там Заяц с Белкою живут, / там Тимофей, как леший, бродит, / в буфете падаль продают. / Ступа с фальшивою ногой / идет, бредет сама собой. / Агата там от спирта чахнет, / и от нее мочою пахнет. / Здесь Рыба-Вобла хлеб жуёт, / Чертежник-Женька водку пьёт. |
| Пускай он первым был в Персии... / Пускай он первым был в Персии, / Пускай он главным был с Салюди, / Ну, а у нас есть две версии, / И тут же на ковер, - на люди. / Я уважал борцов в обществе, - / Они всегда сидят тихонько. / А он, я так скажу, - новшество, / Он, вроде, - как артист Тихонов. / Мы выйдем на него точно, / Подумаешь, силач, - тоже нам! / И скажем мы ему очно / Всё, что будет положено. / И хоть он больше нас в весе, / Покормим мы его ужином, / Хотя у нас есть дела в прессе, / Не так, как у него, - хуже нам. |
| К 10-летию Театра на Таганке / Ох, нашла, черт побери, / грусть весенне-летняя! / Расскажи-поговори / гитара десятилетняя! / Эх, раз, наш рассказ / труден для широких масс! / Только для друзей театра / и корреспондентов ТАСС. / С ног сшибу, как ветер, вас / вот какою штукою: / пресловутый Петер Вайс / оказался... букою. / Эх, враз стал не тот, / а совсем наоборот: / после краткого «Дознанья» - / до свиданья, «Мокинпотт»! / Кем-то брошенный за печь, / наш спектакль пылится; / кто-то вздумал поберечь / собственные лица. / Эх, раз! Вот-те раз, / больно зубы рвут у нас! / «Берегите ваши лица» / от таких недобрых глаз... / Что за тени на плетень, / коромысло-дышло? / И с «Живым» в тот грустный день / ничего не вышло. / Эх, раз, только раз / даже ангел нас не спас. / А березоньки чернеют / в ресторане в этот час. / Все мы тут, как в охотничьей своре, / Всё стремимся эпоху догнать. / И пускай у нас тихие «Зори», / Но, однако, не тихая «Мать». |
| А у них что ни полет... / ...А у них что ни полет - то недолёт, / А у Форда - миллион опять в кармане. / Ну, а ихний космонавт Дэйв Рэндольф Скотт / приводнился неудачно в океане. |
| Баллада о гусях / Если счетом считать - сто на сто! - / И крои не крои - тот же крой: / «Каждый первый» не скажет никто, / Только - «каждый второй». / В стае диких гусей был второй, / Он всегда вырывался вперёд, / Гуси дико орали: «Встань в строй!» / И опять продолжали полёт. / Клином - вместе, а так / может каждый чудак / куролесить, ломая косяк. / А кругом гоготали: «Герой! / Всех нас выстрелы ждут вдалеке. / Да пойми ты, что каждый второй / Обречен в косяке!» / Но ворочался мозг под корой, / на залысинах жилы надул. / Получается, каждый второй / прикрывает всех первых от дул. / А в ответ: «Ты, босяк, / разрушаешь косяк, / после всех перед клином присяг!» / Над одною загадкой года / бился он об скалу головой: / самый первый - бывает всегда, / но - не самый второй. / А однажды, за Красной Горой - / было жарко, уютно от тел, - / Понял вдруг этот самый второй, / Что вторым больше быть не хотел: / «Если всё не враньё - / Там ли место моё? / Может быть - во главу, в остриё?» / Все минует, рассеется дым. / Дробь оставшихся не достает. / Самый первый над каждым вторым / даже слезы прольет. / Не дразня, не для сплетен и склок, / не затем, чтоб могли заклевать, / а - чтоб счел его первым стрелок / и за это не стал убивать. / Каждый год: север - юг, / а иначе - каюк, / а выходит - под пули от вьюг. / Снова - дробью стволы, как икрой, / Поубавилось сторожевых, / Пал вожак, только каждый второй / И остался в живых. / То-то будет хлопот у вдовы! / У собаки в зубах, под водой, / он лениво подумал: «Эх, вы! / Говорили, что каждый второй...» / Вспомянут: «Так и сяк, / взбередил весь косяк, / и гусыня его на сносях...» / Надо было бы - раньше домой, / там закован во льды Енисей. / Одному, безо всех, ведь зимой / не стреляют гусей. / Среди первых так много потерь, / потому что, как землю ни рой, / изо всех этих первых теперь / снова выпадет каждый второй. / В лёт бы, вплавь - и глотать / и плевать, и плевать, / что в излучине будут стрелять. / Всё мощнее маши! Взмах - и крик / начался и застыл в кадыке. / Злые псы - всех нас, первых, вторых / подбирали в реке. / Может быть, оттого, пес побрал, / Я нарочно дразнил остальных, / Что во «первых» я с жизнью играл, / И летать не хотел во «вторых»... / Впрочем, я - о гусях: / Гусь истек и иссяк - / Тот, который сбивал весь косяк. / И кого из себя ты ни строй - / На спасение шансы малы: / Хоть он первый, хоть двадцать второй - / Попадет под стволы. |
| Два товарища из ВЦИКа / Два товарища из ВЦИКа / Пили «Греми» и «Варцихе», / А один - пил «Греми», / Но - не со всеми. |
| Шепитько и Климову / Не наделен я внешностью Париса / И не решаю мировых проблем, / Но я хочу в Петры к тебе, Лариса! / Или к тебе в Распутины, Элем! / Я скромен, ем фасоль и борщ по-флотски, / (Для рифмы - вновь): Лариса и Элем. / Я остаюсь надолго - Ваш Высотский, / А если захотите - насовсем. |
| Что же будет-то... / Что же будет-то, а? Что же деется? / Все кругом на пришельцев надеются. / Уж припевок не спевают / В деревнях на посиделках, - / Разговоры затевают / О летающих тарелках! / Сам Беляев, что однажды / В космос выскочил, пострел, / Только вылез - как сейчас же / Это блюдце углядел, / Агромадное, / Не такое, как на полке, / И нарядное, / Как игрушка на ёлке. / И тут же враз ему / Отбило речь ему - / Ведь не по разуму - / Уму человечьему. |
| Денису Золотухину / Денис! Всегда отлично, всё на взлёт, / Назло гадюкам и шипящим кобрам. / Так добрый день же, Денька, добрый год, / А главное - будь сильным, умным, добрым! |
| Отцу на 50-летие / Подарок (правда, небогатый) / Дарю в твой славный юбилей, / В весьма торжественную дату! / Твой сын - Высоцкий-Галилей. |
| Ласкари / А помнишь, Кира: Норочка, / красивая айсорочка? / Лафа! Всего пятёрочка - / а всем нам по плечу... / Теперь ты любишь Ирочку / И маленького Кирочку, / а я теперь на выручку / к Мариночке лечу. |
| Цыганочка / На степи молдаванские / Пролился свет костров, / А где шатры цыганские? / Невидимо шатров. / Цыгане, вижу, встали, я, / Ночной покинув стан. / Одни воспоминания / Остались от цыган. / Ничего-то, юнэ-мэ-мэ-мэ, / Не могу сказать ни «бэ», ни «мэ». / Ай, нэ-нэ-нэ, ай, нэ-нэ, нэ-нэ, / Ай, нэ-нэ-нэ, ай, нэ-нэ, нэ-нэ... / * * * / Две гитары за стеной / Жалобно не ныли. / В финский домик из шатров / Цыган переселили. / Эх, цыган уже зарос, / вместо табора - колхоз! / Лучше сорок совнархозов, / Чем цыганский наш обоз. / Эх, цыгане молодые, / Честные, не подлые! / Раньше были кочевые, / А теперь - осёдлые! / Эх раз, ай да пан, / Стал колхозником цыган! / Лучше сорок музансамблей, / Чем один цыганский стан. / Отчего, ты дай ответ, / На глазах слезинки? / Ведь в ансамбле чёрных нет, / Лишь одни блондинки. / Эх, цыган уже зарос, / вместо табора - колхоз! / Лучше сорок совнархозов, / Чем цыганский наш обоз. / * * * / Хочешь, сокол, мысли угадаю, / С кем и как проводишь вечера. / А вот про Вольфа Мессинга я знаю: / Он погадает, как я стала ей вчера. / Ты не ищи в своей красотке счастья, / Ведь у неё другой король в груди, / Ты не смотри на даму светлой масти, / Ты на цыганку, сокол, погляди. |
| Богомолову / В золотых масштабах мысля, / Фантазируя всегда, / Сделал «Ведьму», - так уж вышло, / И не выйдет никогда. |
| Летит авто отлично... / В.Акимову / Летит авто отлично, / А в нём сидят привычно / Два Вовки, Гарик, Вася и Мишка Горховер. / И ехать мне приятно / По улицам опрятным, / Тем более, что еду я с друзьями на концерт. / Вот подъезжаем к ЦДКЖ - / Пой песню, пой - / Народа у входа полно уже! / Ой-ёй, ёй-ёй! / «Ваши билеты? - спросил контролёр. - / Нету? Давай домой!» / Акимов ответил: «Недавно звонил вам / Папочка мой». |
| Поэту / Р.Вильдану / В стихах своих он плачет, ноет, / Вздыхает горе-стихоплёт. / И коль его не остановят - / Он очень далеко пойдёт. / * * * / Написан твой рассказ по диамату, / Но если примет его Госиздат, / То это будет, видимо, по блату, / Ведь я тебя лишил твоей зарплаты / За твой рассказостихосуррогат. / * * * / Эй, ты! Довольно маслом строчки маслить, / Не лей на рифмы приторный елей. / Есть у Крылова много разных басен, / Прочти! Быть может, станешь поумней! |
| Куплеты / Давно, друзья весёлые, / Простился он со школою / И заявленье в институт подал. / Но не сидел он так, как мы / Над книгой и тетрадками, / Гулял и на экзамен опоздал. / * * * / Сказали ему, что уж времени нет, / И разум его помутился. / Услышал профессор ужасный ответ, / И пульс у него участился. / * * * / Руки стали болеть, как у старого деда, / Что так больно ногам, будто нету ступней. / И со стоном он взял костыль у соседа / И пошёл в поликлинику к тёте своей. |
| Горховеру / Живет в Москве в приличном месте / Аристократ М. Горховер. / Мы много раз киряли вместе / Коньяк и множество мадер. / Сбирались на огонь манящий / Мы много раз, а он один. / И граф пусть он не настоящий, / Но пил как истый дворянин. |
| Алексееву - с приездом! / В Париже был, а в Лондоне - так просто жил, / Варшаву, возвращаясь, посещал!.. / Еще не старый, а уж мир почти исколесил, / Он очень горд, он даже город Токио видал - / Посылки он студенчеству вручал! / Ещё успеет побывать в Америке, / Ну а пока к работе приступил, / И вот, по-моему, возьмет работать он «Обрыв». / А я - разрыв, и я разрыв сердечный закачу, / Когда в «Обрыве» роль не получу. |
| Пырьевой / Что ж ты не звонишь, дурачок, / Иль куда улетела? / Телефон, как дом, на крючок - / Или спишь, или дело. / Может быть, рискнешь и возьмёшь / Телефонную трубку, / Может быть, подаренный нож - / И впаять его в руку. / Где же ты сейчас, дурачок, / Что читаешь, как спится? / Телефон - нишкни, и молчок. / Вот и бритва, и спица. / Может, наплюешь, как на ложь, / На все то, про что помнишь. / Может, телефон-то возьмёшь, / Дурачок, - и позвонишь! |
| Сколько книг у вас... / Сколько книг у вас, отвечайте? / А сценарии, читатели, планы? / Так идите в ВААП - права качайте, / Издавайтесь там и получайте... / И давайте, давайте, давайте / Нам романы про разные страны! / А вы-то - всё про нас, про нас - и не устали? / Про наше все ворье, жулье, - аж до мигрени. / А мы хотим - про них, но - нашими устами, / И нашим же пером, и с нашей точки зренья. / Валяйте же туда, живите без корысти, / Не заживитесь там, вот это - не дай Бог! / И что там Конан Дойль или Агата Кристи... / Приедете назад, им тут же - вилы в бок. / Подумаешь, она писала лежа в ванне, / И эдакий лакей ей ручки - чмок да чмок. / Уверен был бы я в своем родном братане - / Я б в бане суток пять - с едой, конечно - мог. / Когда бы вы своим - и нашим, значит - взглядом / Всмотрелись в ихний быт, и в кризис, и в ландшафт, / То Жорж бы Сименон - да он бы с вами рядом - / Как кто-нибудь вообще - и летчик-космонавт. / У нас на Колыме пока еще морозно, / Ну, минус пятьдесят, меняем полуось... / Я и мой брат Иван вам пишем: будет поздно! / Так требуйте своё от «оторви и брось»! |
| Удача / Но даже на высшей ступени / Удачи не только нет, / Удача не просто миф, - / Удача - как хвост комет: / Расстаяв и утомив, / Шипя, утонула в пене. |
| Для спектакля «Махагония» / На мотоцикле век зациклен. / Несемся хором - в никуда. / Начнем и кончим - на мотоцикле!.. / По мотоциклам, господа! / Долой скулеж! Все в воле Божьей. / Держись в седле - и вожделей! / Стальной рукой в перчатке кожаной / Бери левей! / * * * / Лечу стремглав, шутя и балагуря, я: / Сверкнул обгон - как нож из рукава. / А за спиной - эпоха белокурая, / Прижалась, ни жива и ни мертва. / * * * / Очкарика ей жалко на обочине... / Придурок, он грозить надумал нам! / Мы встретились на «зебре»... Многоточие... / И победили - по очкам! / * * * / Наполни бак! Жратвы навалом! / Залейся пивом - и не тормози! / Дави зевак! Лежать им, либералам, / Под колесом истории, в грязи! / * * * / И, съехав с автобана на грунтовку, / Глушу мотор - и перед стаей всей / Швыряю в грязь эпоху как дешёвку: / - Кто первый за любовью? Вожделей! / * * * / Дразню над пропастью нечистого: / - Поддай нам жару, Асмодей! / А мне Судьба кричит неистово: / - Бери левей! |
| Нельзя сдержать... / Нельзя сдержать сегодня чувств моих! / Вы издеваться друг над другом бросьте, / Не то я плюну вам в лицо железный стих, / облитый - запятая - злостью. / В группе есть у нас Ялович, - / Длинный, тонкий, длинноносый; / В.Попов (но не попович), - / Полный, маленький, курносый. / Судить о людях можно по походке. / Так, например, сказать могу я вам, / Что В.Попов пристрастен очень к водке, / Мочалов - хищник, Вильдан - хулиган. |
| Поднятая целина / До сих пор смешны призывы, пожелания: / Все на целину, поднимем целину! / И призывы не остались без внимания, / И на жизнь в столице я рукой махнул. / Шолохов писал о целине прекрасные / Строки. Подняли и сделали колхоз. / А мои труды напрасны и напрасны: / Она меня не хочет принимать всерьёз. / Уговоры, клятвы, длинные беседы, - / И каких я только мер не принимал! / Трудно невозможно, не достиг победы... / Я, товарищ Шолохов, так бы вам сказал: / «Целина для жизни мало оборудована, / Но дома построили, будет жизнь вольней. / В общем, целину поднять не очень трудно, / Целину сломать - значительно трудней!» |
| Маяк / Есть у нас один моряк, / Он нам часто про маяк / Много говорил, и не стесняясь, - / Как устроен тот маяк, / Как он действует, и как / Всем судам дорогу объясняет. / Ставят маяки у мест опасных, / И в проливах, и в морях. / Многих выручает в день ненастный / Маяк! / Но кроме маяков таких, / Есть другие маяки. / Многие в таких - души не чают. / Полномочия таких - / Очень-очень велики: / Сами - зав, и замов назначают. / Помню, думал я, что парень сядет, - / Ведь в суде не поощряют драк. / Но... спас его один знакомый дядя - / Маяк. / За дебош и пьянство он / Был из ЦУМа выгнан вон, / Но - он Маяку сказал: «Примите!» / Буркнул тот в ответ: «угу», - / И... его устроил в ГУМ, / Он теперь там первый заместитель. / Он там проработал до субботы, / И работал, видимо, не так. / И слетел с ответственной работы / Маяк. / Хулиганил он и вслух / Обругал прохожих двух, / Часто дрался он при всем народе, / Ведь его бы, так сказать, / По заслугам наказать - / А он опять гуляет на свободе! |
| Для стенгазеты-молнии / Товарищи студенты! Скучно читать / Такие сухие отчёты. / Редакция просит вас ей помогать, - / Для «Молнии» сделать хоть что-то! |
| На букву «П» / По почте папа перевод / Прислал, привычку подтверждая. / Пропил, пополз, попал - привод. / Прости, папуля, помираю! / Полтинник, плохо пыльный пол, / Пьянчужка, пахнущий пивною. / Полковник палкою порол, / Пьянчужка плакал с перепою. |
| Таки мы тоже можем драться / Когда в Одессе греков подбивали / Погром еврейский сильный учинить, / Евреи всё об этом разузнали / И в переулках греков стали бить. |
| Алексееву / Если есть работа, то тогда / Будет с ней и радость и беда. / И мы вам благодарны, как всегда. |
| Я лежу в самом центре... / Я лежу в самом центре, в Париже... / Кто? Неважно, Иван ли, Наум. / Я лежу, разбавляя пожиже / То, что густо налипло на ум. / Я - тому не чета и этому, / А кому я чета - не ведаю. / Кто окликнет, а я в ответ ему / Огрызнусь и опять же следую. / Мне бы только сухие портянки - / И айда, и айда под откос. / А услужливые таитянки / Мне под нос подвигают кокос. |
| О женщинах / И женщины глядели непорочно, - / Мы все от непорочных без ума, / Я их встречал, я это помню точно! / У Александра, - старшего Дюма. / Я убедился искренне и точно, - / Неправ Бальзак, и вряд ли прав Ануй: / Зачатье у французов непорочно! / Бывает, правда, через поцелуй. |
| Ветер надежды / Ну, вот исчезла дрожь в руках, / теперь - наверх! / Ну вот, сорвался в пропасть страх / навек, навек. / Для остановки нет причин - / иду, скользя... / И в мире нет таких вершин, / что взять нельзя! / Среди нехоженных путей / один - пусть мой; / среди невзятых рубежей / один - за мной! / Кто не доплыл и в волны лёг, / тем Бог судья. / Среди непройденных дорог / одна - моя! / Мой океан со всех сторон / Штормит, штормит, / Он тайну чьих-нибудь имён / На дне хранит. / И я гляжу в свою мечту / поверх голов / и свято верю в чистоту / глубин и слов! / И пусть пройдет немалый срок - / мне не забыть, / как здесь сомнения я смог / в себе убить. / В тот день шептала мне вода: / «Удач - всегда!..» / А день... Какой был день тогда? / Ах да - среда!.. |
| Черт побери / Поздно говорить и смешно - / Не хотел я, но / Что теперь молчать - все равно / Дело сделано... / Вбили в стену крюк, / раскрутили круг, / в нем держусь что есть силы я, / но - конец весны, / даже явь и сны - / мечты бескрылые. / Ах, черт побери, / никогда не пей вина на пари, / никогда не вешай ключ на двери, / вслух не говори! / В глаза не смотри, / если хочешь закурить - не кури, / хочешь душу подарить - не дари, / на засов запри! / Горишь - не вопи, / если хочется в Париж - потерпи, / но товарища услышь и в степи, / и в глухой степи. / Появился друг у меня / Неожиданно. / Многих на меня променял, - / Где же это видано? / Появился друг, / Когда нет вокруг / Никого - с этим свыкнулся, / Ни души святой, / Даже нету той... / А он - откликнулся. / Ах, черт побери, / Если хочешь - пей вино на пари, / без опаски вешай ключ на двери / И в глаза смотри, - / И вслух говори, / если хочешь закурить - закури, / хочешь душу подарить - раздари, / окна раствори! / Зову - не зевай, / если хочется в Москву - поезжай, / будто песни наяву, вспоминай, / в добрый путь, прощай! |
| В аэропорту / В который раз лечу Москва - Одесса, / Верней, хочу лететь, поскольку - здесь я; / Хочу в Одессе встретить Новый год. / Багаж без перевеса, / И ждет меня Одесса, / И, если повезет, - то повезет «Аэрофлот». / Задумался - плюю через плечо; / Сосед в дубленке взъелся: «Да ты чо, / Чего плюешь на новую дублёнку?» / Я - чтоб вину загладить: / Плюю, мол, чтоб не сглазить! / А он меня - всё плечиком в сторонку. / Я спокоен, а он опьянён, / Хоть буфет под замком со вчера, / Вдруг по радио: «Рейс отменён!» / Я спасен, - худа нет без добра. / Я зря плевал соседу на дублёнку, / Напрасно я ругнул его вдогонку. / Вон он присел, и сам теперь плюёт. / Испорчена погода / До будущего года - / Уж если не везет, - то не везет «Аэрофлот». / Но хуже там у них, за рубежом - / Там вечные проблемы с багажом, / Как лишний грамм - доллары, не юани. / Стюарды, стюардессы / Там вертятся как бесы, / Пугая вас посадкой в океане. / Опозданье на десять минут / Там у них - как всемирный скандал! / И бегут, и спиртное несут - / Вот, давай, - чтобы ты не орал. / Я побыл там заложником однажды: / Какой-то тип, одетый как не каждый, / Куривший, невзирая на табло, / Вдруг бомбу - раз из паха! / «А ну, кто против шаха? / Ложись!..» - Вот повезло, так повезло! / Ох, участь наша многотрудная! / Тот террорист, узнав, откуда я, / Со мной как с торбой писаной носился, / Кормил меня кокосом, / Орал: «Смерть кровососам!» / Съел всю мою икру - и отравился. / «На кой черт, - говорю, - на кой шут / Мне ты сам, твой ислам, твой вигвам?!» / Он в ответ: «Поменяем маршрут, / Полетим, - говорит, - лучше к вам». / Я в кои веки выбрался в загранку / Как человек: собрался спозаранку, / Взял книгу, - все же долгий перелёт... / И вот уже бесплатно / Везут меня обратно. / Вот это не везет - так не везёт! / На Пикадилли я побыть бы рад, / Предупредили, правда, что разврат, / Но я б глядел от туфля до колена. / Как жить без Пляс Пигаля, / Куда супруга Галя / Наведаться просила непременно? / Как мне - без впечатлений в Москву? / Да какой же я, к черту, турист! / Может, сплю? Нет, не сплю: наяву / Вон напротив бузит террорист. |
| Раньше вам... / Раньше вам - не Того, / или даже не Уганда; / Кто им там подмога / или, скажем, пропаганда? / Хитрые жрецы - / свои преследовали цели: / В жертву принести / они трех воинов велели. / Пусть еретики / в своем безбожии сольются, / Чахнут от тоски / и жаждут помощи от блюдца, - / Им надежды нет, / и ропот тщетен их и мелок: / Бог несет ответ! / И он спасет вас от тарелок. / Это изошутка / фоторепортерской банды, / Это просто утка / буржуазной пропаганды! / Все кругом смеются - / всяк с уверенностью знает: / Никаких там блюдцев / и тарелок не бывает! |
| Лохмотьями с ладоней... / Лохмотьями с ладоней лезла шкура, / Жгли руку рукояти, раскалясь, / Расковывались кони от аллюра, / В ушах звенел набат, и пуля-дура / Со скользких седел сталкивала нас. / А на крови помешанные пули / Носились, как шальные, взад-вперёд, / Стояла смерть, добычу карауля, / Из лучших выбирая - чей черёд? / Одних - кого сам случай на поруки? - / Разваливал клинок до седел от плеча, / А мне судьба протягивала руки, / Соломинкою ноздри щекоча. / Пока у райских врат мы сдуру мялись, / Набросили щеколду холуи, / И ветер злой со щек мне сдул румянец / И обесцветил волосы мои. / Хоть плачь, коли дорога - есть ли, нет ли, / Сырая мгла, все гуще и темней, / На всадников набрасывала петли / И уводила из-под них коней. |
| Не ведаю... / Не ведаю - за телом ли поспела ли / Толпа бродяг, по грязи семеня... / Но что же хор не воет, хороня? / Концы хоронят - ишь, чего наделали! / Побойтесь Бога, если не меня! / Рыдайте шибче, чтоб на жалость клюнули, - / Молчать негоже, брата хороня... / Пусть надорвется колокол, звеня! / Хотите тайно? - ишь, чего удумали! / Побойтесь Бога, если не меня. / Уж лучше б не молчальники угрюмые / В рай провожали, спешно хороня, - / Бродяжья труппа, дождичек кляня, / Пошла бы в пляс, а то - чего придумали! / Побойтесь Бога, если не меня. / Кому взбрело - снохе ли, зятю, куму ли? / Но у могилы вся моя родня / Льет пьяны слезы, головы склоня. / Побойтесь Бога! Что еще удумали? / Побойтесь Бога - если не меня. |
| Жизнерадостный пессимизм / Или буду я гений, или буду я Ге, / Или буду я в норме, похож на отца, / Или буду я жить на широкой ноге... / В общем, жизнь моя - палка о многих концах. |
| Я себя самоподтверждаю / Я - последняя буква в алфавите, / Я - есть очень большое лицо, / И меня ни за что не заставите / Пренебречь алфавитным концом. |
| Говорят, я не военный... / Говорят, я не военный, / Но - военистический. / А я - совсем обыкновенный, / Правда, баллистический... / «Не люблю, - она кричит, - / Нет в тебе источника! / Ты молодчик, но не лётчик, / А мне нужно лётчика». |
| Если жизнь есть мое отражение... / Если жизнь есть мое отраженье, / Значит, ты - отраженье моё. / Если ищешь ты уединенья, / Надо быть нам с тобою вдвоём. / Если ты не придешь - без сомненья, / Мы с тобою не будем вдвоём. / Значит, жизнь - не мое отраженье, / И не ты - отраженье моё. |
| В зеленом сумраке залива... / В зеленом сумраке залива / Люблю бродить по берегам, / Смотреть, как ветер по волнам / Слегка рябит водой красивой. / И в этом маленьком раю / Я забываюсь, думы вихрем / Минуют голову мою, / И всё полно покоем тихим. / Когда однажды там бродил, / Корабль залив мой миновал, / И с той поры мне в грудь запал / И душу всю разбередил. / Один порыв - по океанам / Я путешествовать мечтал, / Во сне бродил по диким странам, / В пустынях, жаждя, умирал. / Боролся с тигром, с барсом дрался, / В бессильной злобе погибал, / Меня казнили, я рыдал / И весь в слезах я просыпался. / Но юность кончилась, прошла. / Пришла пора другая - старость. / Как юность хороша была - / Лишь вспоминать теперь осталось. |
| Эх, Гарик, нету силы воли... / Эх, Гарик, нету силы воли - / Похабщины не избежать. / Я опошлел - чего же боле, / что я еще могу сказать. / * * * / Мысли не уходят восвояси, / На бумаге - чисто моря гладь. / И всегда - я постоянно ясен, / И всегда в моих стихах есть: «блядь». / * * * / Трудно, Гарик, от хамства уйти / Хоть в свои, хоть в чужие дали. / Если хочешь, то смейся, шути - / Я в стихах буду вечно скандалить. / * * * / И ты совсем не знаешь, друг мой милый, / Что рифма достается мне с трудом, / И я, как лошадь, загнанная в мыле, / Плююсь и харкаю безжалостным стихом. |
| Гарик деньги на книжку кладет... / Гарик деньги на книжку кладёт. / Где берет он их только, каналия? / Скоро купит он мне самолёт, / И на нем полетим мы в Италию. / Мы деньжонок возьмем у родных, / Две соломенных шляпы, два веера. / Папа римский нам выдаст штаны - / И летим мы в Рио-де-Жанейеро. / Погуляем там в белых штанах, / Съездим в Лос-Анжелес на досуге, / Прогуляем во всех кабаках / И послушаем там буги-вуги. / Мы потом полетим с ним в Пекин, / Там покушаем устриц, но только / Даст нам Мао хороший бензин - / И мы сразу махнем с ним до Токио. / Там походим мы по бардакам, / Пунш попьем из хрустальных сосудов, / Подзаправимся - и в Ереван / .......................... |
| Позабыт, позаброшен... / Позабыт, позаброшен / Я на старости лет. / Раньше был я хороший, / А теперича нет. / Раньше был дед-морозом, / Но заняли мой трон. / . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . / . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . / Был я раньше любимец! / Постарел, и с тех пор / Я - простой проходимец, / И разбойник, и вор. / Похоронят бесславно / И в лесочке, тайком... / И мой друг Санта-Клаус / Не узнает - в каком. |