Я был душой дурного общества,
И я могу сказать тебе:
Мою фамилью-имя-отчество
Прекрасно знали в КГБ.

В меня влюблялася вся улица
И весь Савеловский вокзал.
Я знал, что мной интересуются,
Но всё равно пренебрегал.

Свой человек я был у скокарей,
Свой человек - у щипачей,
И гражданин начальник Токарев
Из-за меня не спал ночей.

Ни разу в жизни я не мучился
И не скучал без крупных дел,
Но кто-то там однажды ссучился,
Шепнул, навел - и я сгорел.

Начальник вел себя не въедливо,
Но на допросы вызывал, -
А я всегда ему приветливо
И очень скромно отвечал:

«Не брал я на́ душу покойников
И не испытывал судьбу,
И я, начальник, спал спокойненько,
И весь ваш МУР видал в гробу!»

И дело не было отложено,
И огласили приговор,
И дали всё, что мне положено, -
Плюс пять мне сделал прокурор.

Мой адвокат хотел по совести, -
За мой такой веселый нрав,
А прокурор просил всей строгости -
И был, по-моему, неправ.

С тех пор заглохло мое творчество,
Я стал скучающий субъект, -
Зачем же быть душою общества,
Когда души в нем вовсе нет!